Бабье царство-1: Реверс

— Катарина, — позвал я свою спутницу, когда нас миновал очередной воз, — а вот что ты будешь делать, если на нас волки нападут?

Наёмница весь день шла молча, и мне это надоело. Я уже и песни спел, какие помнил, несмотря на полное отсутствие певческого таланта, и кусок жёсткого вяленого мяса погрыз, благо, один такой полдня можно мусолить, и даже сшибать травинки устал.

— Волки в наших краях мелкие, не то что на севере. Не нападут, — ответила боевая девица.

— А гиены или львы? — с лёгкой издевкой продолжил я допрос. И так знал, что в этих широтах водится много зимостойких аналогов наших африканских зверей. Гиены, львы, мохнатые носороги, короткошерстые мамонты, меховые зебры и даже жирафы. Чуть южнее в болотах наравне с кабанами жили небольшие, но суровые бегемоты, а мелких крокодильчиков даже здесь, в речке, можно при желании найти. Климат не тропический, но куда мягче, чем в средних широтах. Перепады температур между зимой и летом незначительные. Снег — большая редкость. Хотя засухи и здесь случаются.

— А ты смотри по обе стороны, и не нападут.

— А драконы? — с усмешкой, спросил я.

— Они у нас не водятся. В Карских предгорьях — да, но небольшие. Человека не утащат.

Я шмыгнул носом. Да, драконы здесь действительно были. Причём очень много разновидностей. И все колдовские твари. У нас, будучи переправленными, мгновенно умирали, лишаясь поддержки своего мира.

— Скучно-о-о. Расскажи что-нибудь.

— Я не мужчина, чтоб трындеть без дела, — недовольно ответила Катарина, а потом продолжила: — Ты спой ещё.

— Что именно?

Пел я на русском, и слов она, само собой, не понимала, но раз просит — всегда пожалуйста.

— Ну, там было 'цельма валюминатре, цельма валюминатре вина', — коверкая незнакомые слова, произнесла девушка.

Я усмехнулся и насколько мог затянул бессмертную песню о космонавтах. Да, космос мы не покорили, зато ринулись в параллельные миры благодаря сверхмалому кольцевому коллайдеру сверхвысоких энергий. Его сразу окрестил звёздными вратами.

Песня, слегка фальшивая и даже очень непрофессиональная, разлилась над очередным полем, заставив больших бабищ-крестьянок выпрямиться и поглядеть нам вслед.

— Подойдёт ближе — встань у обочины и поклонись, — произнесла Катарина, пристально поглядев вдаль, где нам навстречу катилась большая повозка с запряжёнными в неё двумя белыми волами.

— Это кто?

— Землеправительница.

— А-а-а, ясно, заместительница курфюрсты. А если я не поклонюсь? — ехидно спросил я. — А если брошусь ей на шею с криком 'Кормилица вы наша!'?

Катарина недоуменно посмотрела на меня и только потом процедила:

— Я слышала, что в стране фей всё наизнанку, но приличия же должны быть.

Я слегка смутился. Да, меня учили местному этикету, но ведь скучно же. Хоть эту думал поподкалывать, но она всё за чистую монету принимает, а так и до конфуза недалеко. Но вместо оправданий или колкостей перешёл к другой теме, глядя, как в поле женщина подняла длинную палку с тряпкой и с криками 'Шусь! Шусь, падаль, отсюда!' начала отгонять семейку северных страусов, чьи головы на тонких шеях забавно торчали над пшеницей.

— Ты хорошо говоришь для простой наёмницы. Училась где-то?

— Училась.

— Где?

— Это так важно?

— Расскажи, пожалуйста. Мне интересно, — попросил я, вглядываясь в лицо наёмницы. Каштановые косы были сейчас заплетены в тугую походную косу, свисающую до поясницы. Нос с небольшой горбинкой. Карие глаза под густыми бровями. Губы относительно тонкие. Немного непривычной была тяжеловатая челюсть, но это особенность местных дам, и через пару недель пребывания в этом мире воспринимается как должное. Ну, как тёмная кожа у африканцев или раскосые глаза азиатов. А так, она даже с претензией на приятность.

— Нет! — резко ответила Катарина и ускорила шаг, отчего я вздохнул и начал догонять её.

— Ну, нет так нет. А где ночевать будем? Шан-ун-Сол через час с небольшим лягут.

— Вон там, — ответила девица, указав на ближайший колок берёз.

До встречи с повозкой знатной дамы, фактически первой фрейлины местного герцогства, шли молча. Вопросом об обучении я почему-то обидел наёмницу. Но вникать и ковыряться в чужой душе не хотел.

А ещё, глядя в спину Катарины, отметил, что походка у неё не мужская. Не как у трансвестита — обычная женская, несмотря на общую грубость, что ли. А ещё интересно, инвалидом какой группы я стану, если ущипну её за задницу. Этот вопрос заставил меня улыбнуться, и чую, не раз ещё мелькнёт такая дурная мысль: попка-то хорошая.

Повозка, похожая на карету, вскоре поравнялась с нами. И остановилась.

'Рекомендуется субличность книгочей, — известил меня внутренний голос. — Исполнить?'

'Нет', — ответил я одними лишь губами. Так справлюсь.

Из кареты выглянула суровая дама с колючими глазами, пристально нас разглядывая. Катарина приложила кулак к левой груди и сделала небольшой поклон. Я же снял берет, сделал им витиеватую фигуру высшего шляпо-пилотажа и чёткий кивок. Быстро опустить голову, замереть на секунду и снова быстро поднять, застыв с вежливой улыбкой. Это вместо книксена, каким барышни на Земле в восемнадцатом веке при дворе промышляли. Впрочем, декольте у меня не было, это уж увольте! Зато в дополнение к куртке были штаны-бриджи горчичного цвета до колен, подхваченные чуть ниже колен красными шнурками, и чулки, тоже до колен, полосатые, как у ведьмы с картинки про Хэллоуин. На плечах — серый походный плащ до поясницы с пришитым к нему капюшоном и серебряной застёжкой, приколотой чуть пониже правой ключицы. В общем, я выглядел если не как клоун, то как паж из сказки про Золушку точно. Ну, или как Лютик из книги про ведьмака.

Ах да, гульфик. По местной моде мне полагался сей чудный элемент гардероба. Причём он был сменный. Размеры и цвет строго регламентировались. Для меня как незнатного роду, но и не черни, а скорее — мастерового высшей гильдии, на официальных приёмах полагался чёрный бархатный, слегка набитый опилками.

На балах — сочного цвета, и непременно из дорогой ткани, но без золотого шитья. И не приведи Создательница этого мира, больше размером, чем у супруга хозяйки бала! Обид будет море, чуть ли не политический скандал. Нас специально по этому поводу инструктировали, хотя мы ржали на лекции, как кони. А наш культуровед, месье голубых кровей Анри, долго и самозабвенно рассказывал о средневековом дресс-коде, взывая к серьёзности.

В повседневной жизни использовался каких-нибудь неярких цветов. Я носил в цвет штанов, лишь слегка набив его мягкой паклей. Помню, когда первый раз оделся по-местному и вышел в город, ходил, пунцовый от стыда. Потом привык, решив считать себя эдаким косплеером на барда, тем более что здесь все так ходят, даже крестьянчики, появиться без гульфика столь же не айс, как у нас девушке без лифчика.

Сейчас я над этой темой откровенно угораю. Пардон, вежливые люди говорят: 'Забавляюсь'.

В общем, заместительница герцогини смерила меня взглядом, особенно остановившись на гульфике и, по традиции — на голубых глазах.

С облучков спрыгнули две широкоплечие стражницы. А в глубине кареты мелькнули два придворных паренька, смазливых на мордаху. Землеправительница явно была охоча до молодых мальчиков.

— Кто такие? — протянула мадам, переведя взгляд Катарину. Её она удостоила лишь лёгкой улыбкой в знак того, что ответила на приветствие.

— Вольные путники, моя госпожа, — ответила наёмница, выпрямившись и встав по стойке 'смирно'. А мадам было, скорее всего, скучно. Вот и решила дое... в общем, вести расспрос.

— Откуда и куда?

— Я получила заказ сопроводить господина Юрия к морю.

— Он халумари? Как интересно! И что же за дела у полупризраков на море?

— Море тянет, госпожа, — витиевато по этикету начал я ответ. — Дома долг служения не позволяет насладиться большой водой. Здесь же вольность есть, и есть время.

— Я слышала, вы ничего не делаете просто так, — с лёгким сарказмом протянула мадам. — Я думаю, и сейчас ты идёшь не просто для отдыха.

— Ваша проницательность поражает, госпожа, — поклонился я и улыбнулся. — Есть доверенность моей Повелительницы посетить братьев, что торговлю ведут, и справиться о здравии, о нужде.

Ещё одно правило: всегда ссылайся на Повелительницу, это придаёт вес в глазах местного общества. Хотя товарищ генерал аж на псих исходит, когда те, кто имеет внешний допуск, называют его на совещаниях повелительницей. А в ответ — мол, поддерживаем навыки. Забавные у нас совещания, мы в пажеских костюмах, и рядом — спецназ в камуфляже. Рядом с генералом его заместительница по связям с местными — высоченная фотомодель, специально взятая на эту роль. Она же участвует в официальных приёмах.

— Шпион, значит, — усмехнулась мадам.

— Придворный служитель, госпожа, — нарочито смущённо ответил я и опустил глаза.

Землеправительница сделала небрежный жест, и одна из стражниц шагнула вперёд.

— Подорожные грамоты, — хрипло произнесла она, вытянув руку.

И Катарина, и я одновременно достали из-за пазух небольшие свитки. Тут лучше не паясничать. Чуть не так — и потроха потом собирай по всей дороге. А прибить их — точно политический скандал.

Стражница грубо подхватила документы и протянула фрейлине. А та раскрыла и мельком прочитала. Но там всё нормально: грамоты официальные, и печати настоящие.

— Юрий да Натали́я, — произнесла мадам. С именем всё понятно. А что касается 'да Наталия', то здесь не по отчеству величают, а по материнству. Вот и вписали имя мамы в грамоту.

— Катарина да Мария да Шана-ун? — переспросила фрейлина. Я и сам удивился. Ведь моя спутница не из простых. Она, оказывается, кандидатка в самые настоящие местные паладины — несостоявшаяся, но имеет право на повторную аттестацию. Об этом говорит суффикс 'ун'

— Да, — коротко ответила наёмница.

Мадам задумчиво вздохнула.

— Юрий, личная просьба. Если что-то интересное увидите, сообщите. Мы же в мире с вашей Повелительницей.

— Непременно, госпожа.

— Дай, — обратилась она к кому-то, и на её ладонь лёг небольшой мешочек, который она снисходительно протянула мне.

— Вы так добры, госпожа! — поклонился я и принял подарок вместе с нашими грамотами.

Занавеска на окошке задёрнулась, карета тронулась. Стражницы на ходу заскочили на эту неспешную повозку, продолжая нас разглядывать. А я дождался, когда отъедут на значительное расстояние, и расстегнул мешочек. Там оказался десяток серебряных монет. Что на них можно купить? Ну, месяц не шикарно, но и неплохо питаться в трактирах. Это вместе со съёмом комнаты на двоих. Купить новую куртку или новые ботинки. Не дешмансктие лапти, но и не для знати. Да, бедняки здесь ходят в лаптях, как у нас крепостные при царе, но вяжут не только из бересты, но и из прочного озёрного тростника. А ещё можно купить на эту сумму хороший нож.

В общем, меня явно самого купили, и придётся писать рапорт о данном происшествии. А деньги я однозначно потрачу по пути — зря, что ли, гульфик поправлял и глазки строил?

Правда, из этого числа я достал четыре монеты и протянул Катарине. Нехорошо жадничать.

— Держи.

Девушка поджала губы, решая, взять это или нет, но потом что-то буркнула в знак благодарности и приняла.

— Надо готовиться ко сну, — произнесла наёмница и свернула с дороги. Я последовал за ней.

Разместились мы на окраине рощи, так что над головами шумела листва и пели вечерние птицы. Дрова пришлось поискать, так как дорога не пустует и до самой мелкой щепки всё уже собрано. Вот и сейчас, в надвигающемся вечернем мраке, который никогда не разгоняет свет луны по причине полного отсутствия таковой, вдали угадывался чужой костёр. Наверное, эти места популярны у туристов и прохожих для ночлега.

Катарина достала огниво и сноровисто развела огонь, кинув туда большой пучок соломы, а когда та сгорела, осторожно, чтоб не погасить разгорающийся костёр, подгребла к себе горсть золы и прошла по широкому кругу, рассыпая пепел щепотью, словно пельмени солила.

— Можно узнать, зачем это? — не удержался я от вопроса, глядя, как круг замкнулся, а наёмница села на колени спиной к огню и достала из небольшого мешочка несколько костяных фигурок, каждая размером со спичечный коробок. Крохотные статуэтки были сноровисто водружены на небольшой деревянный постамент в форме лавочки габаритами с блокнот — видать, миниатюрный алтарь. Катарина протянула к фигуркам руки, сложив ладони так, словно подставляла их под рукомойник, и прошептала несколько слов.

— Вечерняя молитва, оберегающая сон, — произнесла девушка и потянулась к сумке, из которой достала лепёшку, мясо и флягу с некрепким вином. Костёр к этому времени уже разгорелся, и искры, вырывающиеся из потрескивающего пламени, уносились вверх, к звёздам.

Я сделал то же, но достал не простую еду, а плоскую консерву из сухого пайка. Стоило её слегка проткнуть сверху, чтоб не вспучилась во время разогрева, и положить в костёр, как к запаху дыма и трав прибавился аромат гречневой каши. Катарина застыла ненадолго, глядя на мой ужин.

— Юрий, расскажи о стране фей.

Я улыбнулся, откинулся назад, подложив руки под голову, и поглядел в небо.

— Города. Они даже ночью утопают во множестве огней. В каждом доме, на каждом придорожном столбе, на каждой повозке горит яркий-яркий фонарь. И их очень много.

— А как вы тогда спите при свете? — спросила девушка, поглядев на костёр. Пламя отражалось в её глазах, отчего казалось, что они сами обладают крохотными внутренними искорками. — Слишком светло же.

— Привыкли. К тому же фонарь не солнце — можно и погасить. А ещё на небе ночью Луна.

— Люна?

— Ну, у вас на небе Шана и Сол, а у нас Солнце и Луна. Только ваши светила всегда вместе, а наши всегда порознь: Солнце — днём, Луна — ночью.

— У вас даже ночи нет?

— Что ты, Луна не такая яркая, как Шана! Но дорогу перед собой можно различить.

Катарина замолчала, а я сел и поддел веткой консерву, которая скворчала и шипела. У меня есть много сказок для моей спутницы. Всё и не успеть, но самые красивые обязательно расскажу. А как доберёмся до места, включу у типографщиков ноут и фотки покажу.

— Пойду, отолью, не смотри, — произнёс я, вставая с места и направившись к кустам. Совсем не хотелось в темноту уходить, вдруг на змею наступлю, не увидев. Там я изготовился к действу, но, когда Катарина подбросила веток в костёр и круг света на мгновение стал шире, выругался на чём свет стоит.

— Твою мать! Это что за хрень такая?!

Передо мной в двух шагах стоял скелет, покрытый какой-то слизью. Он судорожно разевал рот и протягивал руку в мою сторону, но при этом не доставал до меня. Вся вечерняя романтика испарилась, и возникло желание расстрелять это. Но мысли о пистолете пришли как-то не сразу. Сперва я подумал, что прямо сейчас сделаю то, ради чего пошёл к кустам, прямо в штаны. Но нет, помимо похолодевшей спины, ничего не случилось. Все обошлось.

— Катарина, что там за хрень такая?! — Я быстро подскочил к наёмнице, на бегу поправляя штаны. — Что это за тварь?