Урса! Рассвет племени.

Глава 4. Взрослеть, или не взрослеть. Вот в чем вопрос.

— А я говорю что мне это и в рог не уперлось!

— Но как же так то! Как же без обряда то! Этож...

И вот так вот уже месяц. Я прижал оба уха к своей косматой голове, и вышел из яслей. Все дело в том что близиться конец моего третьего года жизни — официальное совершеннолетие! А мы помним что у нас для этого нужно сделать? Правильно — принести человеческую или какую другую голову. Ну, любую другую голову разумного существа. Собственно, в моей смертоносности никто не сомневается — в прошлом году среди зимы к нам шатун забрел. Точнее на мой скромный "огород". В результате получил по морде, заднюю ногу местного лося и был рыком и пинками выгнан в зашей. Узнав про это старый Рынг, тот седой медведь, меня все грозился зарубить, чтоб я значит духа племени не гневил, но когда охотники проследили за медведем, что даже километра от огорода не отошел и в ближайшей же берлоге и уснул, все же смилостивился. Ну, ворчать он конечно не перестал, правда ворчал он в основном только когда видел меня. И да, можете за меня порадоваться, я все же смог совладать со своим огнем, и молнией. И собственно, не без помощи опять же памяти. Хотя и тут было все достаточно странно. Мне вообще с начало вспомнился какой-то мультик, где один из главных героев летал на какой-то страшной помеси коровы с бором, и дарим всему миру справедливость. И гонялся за ним какой-то странный чувак, с бритой башкой и плюющийся во все стороны огнем. Собственно, раскручивая это воспоминание, я и смог подступиться к овладению сначала огнем, а потом уже и молнией. Правда, практику пришлось откладывать но зимние месяца, здраво рассудив, что даже моя лекарская сила не спасёт мою шкуру от расправы надо мной, если я случайно устрою пожар.

И как показала практика, я оказался прав. Пару раз я себя даже без шерсти на морде оставлял, когда при потери контроля во время медитации, небольшой костер просто взрывался. Но были и результаты, и уж не знаю хорошие или плохие — но они были. Например я выяснил что молнию я могу использовать не более чем на пять сантиметров от своей шкуры. В то время как огонь я могу запускать на расстояние до метра. Может я конечно что-то делаю и не так, но результат был таковым: Молния только для тай... в смысле для ближнего боя. В то время как огонь я смогу при должной концентрации запускать с любой конечности. Так что теперь кроме занятий хозяйством, физподготовки и прочего, у меня появилась головная боль от вспоминании генинского курса тайдзюцу. Который я собственно знал до прискорбного низко. Хотя с моей подавляющей скоростью от владения райтончакрой...

Кстати, тоже вот загадка. Почему-то в моем теле чакра подчиняется мне практически безоговорочно, выполняя то, что я от нее хочу. Но стоит ее только отпустить от тела и все -пшик, а не дзюцу. Так что все свое свободное время я тратил не только на всевозможные растяжки, качание пресса и прочее руконогомашество — я еще и думал! Особенно было прикольно думать стоя на камне, над костром. В смысле перпендикулярно камню, над костром, оттачивая одновременно и контроль чакры в теле, и медитативный транс по контролю над костром, который бы без моего воздействия уже давно бы хорошо пропек мою пустую головушку. Вот и сейчас, забрав от корящего передо мной костра немного пламени, я скатал из него из него два небольших шарика, которых катал в ладони. Кстати, как оказалось, чем больше я увлекался огнем, тем больше падал мой контроль над молнией. Черт, я не точно выразился, тем четче я видел разниться между этими двумя стихиями, родственными — но абсолютно разными. И впуская в душу огонь, этот огонь начинал вытеснять оттуда молнию. Вот такие пироги с котятами. Так что мне пришлось больше заниматься тай, проводя через себя райтон чакру, стараясь увеличить ухудшающийся контроль. А тут еще эти замшелые мишки — гами, со своими замшелыми традициями! Да, я готов признать, что если бы кто-то напал на мою семью, я убил б не раздумывая. Собственно, я так уже сделал, спалив нахрен мозг того идиота, что попытася зарубить мою няньку. Однако я НЕ ХОЧУ отправляться неизвестно куда, чтобы устраивать очередную кровавую бойню, только потому что мне так велят традиции! Ведь в подобных походах убиваем не только мы — убивают еще и НАС! А меньше охотников — меньше мяса. Меньше мяса — голод для некоторых семей. А голод, особенно если он будет в пору зимней спячки — это стопроцентная смерть. И умирают в первую очередь медвежата, которым я чисто физически не могу помочь. Медчакра может зарастить дырку в желудке. Но она не может этот желудок заполнит! И все равно каждый год, перед сезоном особенно лютых морозов, когда все наше племя заваливается на месяц почти в анабиозный сон, борясь с холодом, племя отправляют свой молодняк под предводительством прошлого поколения в бессмысленный поход, который может и не УДАТЬСЯ, так как никто не станет ждать, пока на них нападут кровожадные урсы! А ведь прошлый поход так и произошел! Из шести ушедших урсов вернулись только трое! ТРОЕ! Остольные просто ТУПО УСНУЛИ И ЗАМЕРЗЛИ!

— Ррр!!! — небольшая, всего в десять сантиметров сосенка разлетелась в щепки от моего злого удара.

Пришлось назвать себя идиотом и тащит упавшую шестиметровую палку в деревню. А что делать — наломал дров, отвечай.

Собственно, так и прошли мои будни, когда я постоянно злился, рыкал и тихо матерился всели словами, что всплывали в моей голове. Я решил не терять время, и как смог рассказал Вулфе, так зовут мою няню, что делать с моим огородиком, где я оставил свои соты для пчел, и как их добывать. Так что когда наступил день отправления, все мои премудрости были надежно вбиты ей в голову. Я даже весь мозг ей прожжужал про тех медвежат, которым я запустил очаг, и рассказал наиболее простейшие техники для овладения внутренней энергией. Полниться, накануне она уже присматривалась и примерялась к палке — настолько я ее достал.

И вот нас всех построили перед землянкой вождя, который толкнул бравурную речь про преемственность поколений, важность традиций и прочую чепуху. Старый Рынг уже откровенно сдавал, его спина все сильнее гнулась под грузом прожитых лет, и ему приходилось опираться на видавший виды топор. Этакой битый жизнью ветеран, которому до конца жизни один чих, да вот только он все не заболеет насморком. Его бедные сыновья меня уже скоро в открытую будут проклинать, ведь это только из-за моих периодических вливаний медчакры этот старый пень еще коптит небо. Хотя они все же не настолько хотят власти, чтобы прирезать своего старого батю по тихому.

Но вот церемония закончилась, нам раздали наши 12 ритуальных ножей, и надавав рюкзаков и плащей чуть ли не в спину вытолкали в лес. Первый час мы все шли молча. Разговаривать смысла не было, ведь за прошедшее время все уже успели не по одному разу подружиться и поссориться. Кстати, луком был вооружен только наш старший, и ценность лука для племени была намного выше чем жизнь даже всего нашего молодняка. Но вот мы перевалили за холм, и немного пропетляв отправились на юг. Тут понемногу стали появляться разговоры, послушались неумелые бахвальства и самовосхваления. Короче обычный молодежный треп, когда собираются больше трех подростков. По уже давно сложившейся традиции я держался в стороне ото всех. Не потому что меня побаивались, как судачили многие медведицы в деревне. Не потому что иногда с меня сыпались искры, особенно когда я был зол, и многих это пугало. Просто так сложилось что все молодые медведи чувствовали себя рядом со мной ужасно неловко. А все потому что мой социальный статус уже сейчас был на уровне если и не старшего поколения, но вполне в уровень моей няни и многих других "взрослых" представителей племени. Это порождало неловкость, которую они чувствовали рядом со мной. Собственно, я и сам не спешил растапливать этот лед отчуждения, прекрасно понимая что очень скоро все они переборют этот страх, как перебороли его многие из племени.

Совместный поход объединяет, и уже на третий день народ не чурался меня, хоть по прежнему сторонился. Особенно этому поспособствовало ночное нападение волков, когда один из медведей, "неудачно" отошел до ветру. Собственно, бедняга чуть не поседел, когда он уже готовился расстаться с жизнью, а тут я весь такой, в молниях как бог грома. Почему он не позвал на помощь? Я тоже задал ему этот вопрос. Знаете, вселенское удивление что было на нем написано, стоило бы увековечить в камне, если бы меня клятвенно не попросили никому не рассказывать про этот случай. Глупость конечно, но для данного конкретного представителя выглядеть глупцом было выглядеть равносильно выглядеть трусом. А ни тех ни других в племени не любили. А если учесть что парню была нужна голова чтобы жениться... Ну вы поняли — лямур и прочие дела. Так что ему никак не хотелось облажаться. Так что вылечив его немногочисленные царапины, все же урса — достаточно грозный противник, мы вернулись в лагерь. Его конечно немного пожурили за шум, но про то что он там не один шумел, никто не догадывался. Сам же я спокойно отправился гулять вокруг лагеря, натирая деревья у корней специальной травой, чей сок с некоторыми добавками служил достойной преградой для мелких хищников. И да, я отношу волков к мелким. Потому что если мы встретим крупного, на подобии местного аналога амурского тигра... Я спалю все в доступном радиусе, чтобы обезопасить себя. Потому что с этим хищником я не хотел бы встречаться НИ-КОГ-ДА. От слова вообще. Трудно представить, но он спокойно мог охотиться даже на урсов, убивая их так, что они не всегда успевали это понять. Причем не малолетних охотников, что только научились делать первые стрелы, и пользовались самодельными луками. А опытных, проживших и переживших не одну зиму медведей. Так мы собственно потеряли еще одну пару охотников, чьи полу обглоданные тела нашли только спустя четверо суток, после того как они не вернулись. Я тогда реально видел, как краска сходит с лиц у многих. И решил что я не стану связываться с существом, способным запугать всю деревню. Тогда еще неделю никто не осмеливался выходить из деревни без присмотра хотя бы ЧЕТЫРЕХ вооруженных настоящими луками охотников. Блин, да даже набега урсы боялись не так явно!

Глава 5 Романтики большой дороги.

Но все это лирика. На пятый день нашего похода мы наконец-то покинули лес. Сколько сопок мы перевалили я не считал, но расстояние мы отмахали более чем приличное. Что греха таить, здесь даже воздух был другим, с другими примесями и другой влажности. Еще двое суток по равнине что сменялась холмами, и вот мы у цели — а цель наша, дорога. Сейчас у нас был выбор. Мы могли отправиться в любое из направлений, и напороться или выйти к человеческому жилью или остановке. Ну или организовать засаду, и терпеливо ожидать пока наша "взрослая" жизнь придет к нам сама. Если честно, я был за второй вариант. Меня просто не прельщало носиться по равнине, этакой шебутной кочкой которой за человека можно принять только издали. Очень издали. Но как всегда большинство потянуло на приключения! И поэтому сейчас я плетусь в хвосте колонны, что шагает от холма к холму, пытаясь таким образом замаскироваться от возможных наблюдателей с дороги. Лично для меня все наши фигуры на фоне закатного неба были просто отличной мишенью! Но когда я сказал об этом в слух, меня подняли насмех, сказав что именно этого они и добиваются. Как не странно, но промолчали только отвечающий за нас молодой Аррган, и мой новый друг Курран. Что мне оставалось? Так что я брел за ними, не переставая смотреть во все стороны света. Но как не странно, первым опасность на горизонте почувствовал Аррган. Это я понял по тому как в один момент он подобрался, а в его руках появился лук. Он как будто решил проверить, узелок на тетиве, разминая его и периодически рассматривая. Я бы конечно так и подумал, если бы не открытый колчан, что теперь смотрел на мир своим монохромным оперением. А ведь еще минуту назад он был спрятан под плащ... Курран мой взгляд понял правильно, и ритуальный нож перекачивал прямо под мускулистую лапу. Остальные идиоты все продолжали подбадривать друг друга, хотя для них не стали секретом наши приготовления.

Но даже так засаду устроенную на нас мы прозевали. Четверо сразу упали на землю, славив по две стрелы разом. Среди них оказался и Аррган, который как-то умудрился даже выстрелить. Нас взяли в стандартные клещи, обстреляв с двух сторон. И пока я толкал поймавшего щекой стрелу Куррана, еще парочка впилась мне в закрывающую горло и голову руку. Но, открывшись, засада уже была обречена. Как оказалось, только первый выстрел был удачным. Дальше бедных стрелков буквально растоптали, догоняя и убивая в спину. Пятнадцать человек, и я действительно не представляю, почему они не смогли перестрелять всех нас. И да, бежать до ближайшего было примерно тридцать шагов. Я преодолел это расстояние очень быстро, буквально появившись перед удивлённым лучником. Зашел я с крайнего, так что успел прикончить еще троих, прежде чем основная толпа медведей успела до них добежать. И знаете что самое поразительное — это оказались разбойники! Обычные разбойники с мелочью в кармане и плохоньким оружием. Единственным кто представлял хоть какую-то опасность оказался их предводитель, что первый понял в какое дерьмо они угадили, и раньше всех дал деру. Его я решил не убивать, просто вырубив хорошим зарядом молнии. Со всеми остальными разобрались мои сверстники. Даже вроде вспыхнуло несколько драк между не поделившими трофеи.

Я в очередной раз удивляюсь выдержке урсов. Некоторые, даже словив по паре стрел в грудь, оставались вполне боеспособными, и были отнесены мной в категорию легких больных. Этим я просто повыдергивал из тел стрелы стараясь не оставить в них наконечников от стрел и позакрывал не такие уж и глубокие раны. Серьезней пришлось с теми кто словил стрелу в горло или в голову. Последние были уже не жильцы, и мне оставалось только избавить их от страданий. А вот с теми кто поймал стрелу горлом пришлось помучиться. К счастью таких оказалось только двое, причем не повезло почему-то именно моим знакомым! Заличить щеку и рваную рану на шее Куррана было плевым белом, но он постоянно дергался, и не пришлось его банально вырубить. Аррган же наоборот был предельно спокоен, и только его живые глаза показывали что он еще жив. Так что вбухав в него уйму медцакры и серьезно заштопав пробитое горло и легкое я дал команду на очистку организма от крови, что уже успела в него натечь. Ох как он блювал и ругался! Он даже порывался мне морду разбить! Неблагодарный!

Правда когда он немного отошел от шока чудесного исцеления, он все же извинился. Увы, но за всеми заботами я чуть не упустил момент, когда уже начало темнеть, а у меня еще трофеи не собраны, головы не отрезаны... фу какая гадость!

В общем, когда тела были обшмонаны, все ценное, а точнее вообще все, было собрано, я стоял над голым телом так и не пришедшего в себя главаря, и думал что с ним делать. Главарь без вопросов был посчитан моей добычей, так что его не тронули. Остальных моих трупов тоже не трогали, оставив сомнительную честь отрезание голов мне. Не скажу что это было мерзко или еще как-то. Головы людей ничем не отличались от голов тех же животных. Хотя будь на их местах кто-то другой — я бы еще подумал. А так только руки испачкал, а до ближайшего ручья — далеко короче. И какое счастье что мои трупы не успели обделаться — несколько человек так и поступили перед или уже после смерти — бедным неудачникам пришлось выкинуть испорченные вещи. Но вот все вещи собраны, носилки из плащей убитых для наших раненых товарищей готовы, а трупы прикопаны в общей могиле. И кто бы знал каких трудов мне стоило убедить закапать как своих убитых, так и чужих. Хотя последних хоронил непосредственно я, так как не хотел чтобы это видели посторонние. Все дело в органах. Как бы мерзко это все не было, но в моем рюкзаке теперь лежало четыре больших плошки, в которых в специально обработанных растворах хранились два сердца и две пары разноцветных глаз. Увы, но как бы мне не хотелось провести вскрытие медведей, на предмет ознакомления с их анатомией, но выглядеть в глазах молодого поколения чудовищем что копается в потрохах их соотечественников... Так что пришлось отложить исследовательскую необходимость на потом.