"За-ши-бись... Мы будем учиться в аналоге оружия последнего шанса", — от этих мыслей, по спине побежали мурашки, а еще появилось ощущение, будто бы на меня смотрит кто-то большой и не сильно добрый.
— А теперь пара слов о том, что ждет вас в течении следующих одиннадцати лет, — сменив тон с грозного и торжественного, на какой-то обыденно-деловой, архимаг разрушил всю ту атмосферу таинственности, которую столько времени нагнетал на грифонышей. — Первый год, который вы проведете на первом этаже, наставники будут учить вас правильно учиться. Да-да, следующие триста шестьдесят дней, вы будете развивать разум и тело, готовя их, как готовит свои инструменты мастер-ювелир. Второй год, во время которого вам предстоит жить на втором этаже, отдан под инициацию и обучение магии воздуха, со всеми ее производными. Третий год, как вы уже догадались, будет проведен на третьем этаже, и там вы познаете таинства стихии воды, из которой состоит примерно семьдесят процентов вашего тела. Четвертый год обучения отдан под познание огня, а пятый — земли. На шестой год вы начнете изучать магию жизни, на седьмой — смерти, а на восьмой — духа. Девятый и десятый годы станут испытанием, во время которого вас обучат бороться с тьмой и светом, а на одиннадцатый год, те кто выдержат все испытания, попадут в мои лапы и будут изучать создание артефактов и зелий. Вот такая чудесная программа вас ждет, маленькие братья и сестры. Добро пожаловать в семью!
Примечание к части
Жду отзывов.
Первый год учебы
— Убейте меня... — простонал розовый грифоныш, заваливаясь на узкую кровать у правой от входа стены. — Я этого больше не выдержу.
— Вставай в очередь, — хрипло просипел белый грифончик, отзывающийся на имя Морген Штерн или просто "Морг" (сын одного из князей, приближенных к императору) словно срубленное дерево валясь на постель напротив двери. — С-свет... как же все чешется... и болит... и чешется... Гррр!
— Жак? — позвал меня Жоан Луи.
— Прости, босс, я не в состоянии лап поднять, — слегка преувеличиваю реальность, но парням этого хватает, так как чувствуют они себя после сегодняшних тренировок намного хуже меня.
"Можно было бы гордиться своими силой и выносливостью... если бы все не было строго наоборот", — скривившись, переваливаюсь с бока на спину и подняв правую переднюю лапу к груди, пальцами нащупываю медальон, висящий на шее на тонкой цепочке (внутри, под крышкой, прямо под маленькой цветной фотографией нашей маленькой семьи, сделанной на керамической пластинке, мелкими буквами написано "Мама и папа тебя любят").
Прошел уже месяц с тех пор, как мы поднялись к Часовой Башне и после краткого экскурса в историю, были расселены по комнатам для студентов. Так как мальчиков среди нас оказалось пятнадцать, а девочек — пять, пять спален с тремя кроватями в каждой были отданы самцам, и две — самкам, в то время как еще три жилых помещения остались вовсе не востребованными.
Что можно сказать о первом этаже школы-артефакта? Пространство разделено на две равные части, одна из которых отделена под комнаты для учеников и преподавателей, столовую, маленький госпиталь и игровую, в то время как вторая половина представлена всего двумя помещениями, одним из которых является спортзал, а вторым класс для магических упражнений. Никакой библиотеки или аудитории для изучения разных наук вроде геометрии, физики, химии или литературы. Впрочем, нам ведь только по шесть лет...
Во всех виденных мной помещениях башни стены зеркально-черные, потолки и полы наоборот снежно-белые, а свет падает равномерно словно бы отовсюду. Исключением являются разве что спортзал, в котором полы застелены чем-то напоминающим толстый зеленый ковер, ну и конечно же банная комната, куда ходить полагается тройками, а все вертикальные и горизонтальные поверхности обклеены плитками из голубого мрамора. И в этом черно-белом царстве, только его обитатели остаются яркими цветными пятнами...
— Эх! — переворачиваюсь на живот, в процессе едва не свалившись на удивительно теплый каменный пол, потягиваюсь и принимаю сидячее положение. — Отдохнули, теперь можно и поесть.
— Хм... — протянул Морг.
— Тц, — скривился Жоан. — Я тут собираюсь умирать, а тебе бы жрать да жрать.
Фыркнув, когтями правой передней лапы чешу подбородок (подклювье?), а затем заявляю поучительно. — Голод не коза, с пастбища не убежит.
— Ну тебе, как сыну кузнеца, конечно виднее, — съехидничал Луи, но все же кривясь и морщась перешел из лежачего в сидячее положение. — Жак... тащи меня.
Закатив глаза к потолку, растягиваю губы в предвкушающей улыбке от внезапно пришедшей в голову мысли. Подскочив с кровати, на задних лапах подхожу к розовому грифончику и схватив его за правую переднюю лапу, бесцеремонно стаскиваю с кровати.
— Эээ? — растерялся "наниматель" от удивления даже забыв начать сопротивляться. — Ты что творишь, чернолапый?
— В точности исполняю приказ, босс, — произношу со всей возможной серьезностью, волоча за собой тело Жоана. — Ты ведь сам сказал...
— Да я ведь не это имел в виду, дубина! — возмутился грифончик, изворачиваясь и вскакивая на задние лапы, рывком выдергивая переднюю из моей хватки. — Иди... Моргену помоги, а я как-нибудь сам дойду.
— Не-не-не, — белый птенец, еще пару секунд назад ухмылявшийся, глядя на издевательства над сыном торговцев (социальное противостояние между аристократами и предпринимателями даже в раннем возрасте, это нечто, что остается вне моего понимания... тем более, что большую часть времени они вполне нормально общаются на равных) слитным движением перетек с кровати на пол, принимая ровную стойку, демонстрируя тем самым, что дома получил неплохой задел в плане физической подготовки. — Я уже иду. И не надо на меня своего мордоворота натравливать.
— М-да, — печально вздыхаю, опустив плечи и добавив в голос горестных ноток. — Никто меня не ценит.
— Тц, — цыкнул Луи и махнул лапой в сторону столовой. — Идем уже.
— Если что, могу взять оруженосцем, — ухмыльнулся Штерн. — Это на случай, если тебе надоест быть простым прислужником.
— Угу, — покивал головой с умным видом розовошерстый птенец. — И станет он прислужником знатного господина, который за это даже платить не будет.
"Им точно по шесть лет? А то мне начинает казаться, что не только я скрываю факт того, что помню прошлую жизнь".
* * *
На первом занятии по магии, которое было наполовину лекционным, а наполовину практическим, нам рассказали о том, что каждое живое существо Эквуса, будь то мелкий жук или огромный кит, травинка или дерево, либо вовсе гриб, выделяет в пространство вокруг себя смесь энергий духа и тела. Однако же, кроме этих источников, которыми пользуются в основном друиды, шаманы, некроманты и алхимики, существуют разнообразные стихии, такие как свет и тьма, огонь и вода, земля и воздух, хаос и порядок. Кроме всего прочего, существуют такие силы как время и пространство, но к стихиям их относить нельзя, так как они являются скорее основными постоянными, с которыми можно работать, но которые сами по себе не изменяются (об исключениях нам обещали рассказать позднее).
Мастер Кагор — темно-синий пожилой грифон, простыми словами объяснил классу то, что маг от не мага отличается лишь тем, что способен использовать внутренние и внешние энергии, пропуская их через духовные каналы своего тела, чтобы воздействовать на реальность. При помощи иллюзии он показал, что в теле любого грифона (или представителя иной расы) имеется очаг, являющийся частью души, вырабатывающей некоторое количество "окрашенной" энергии. Однако же, если у существа нет, недоразвиты или повреждены духовные каналы, идущие от очага к конечностям и иным органам, он не сможет осознанно применять имеющуюся силу. В случае нашей расы, подобная доброкачественная мутация не всегда передается по наследству, даже если оба родителя — маги.
Через духовные каналы любую из энергий, которые можно обобщить одним словом "магия", можно не только выпускать из тела, но и впитывать из окружающего пространства, тем самым пополняя резерв очага. Исходя из этого, опытные чародеи способны колдовать долгое время, не чувствуя ни истощения, ни голода, а их главным ограничителем становятся выносливость духовного тела и пропускная способность каналов...
Как пример наиболее выносливых существ, способных использовать магию благодаря доброкачественной мутации, выступают единороги. Их природный магический концентратор, вынесенный за пределы тела и представляющий из себя чувствительный для прикосновений рог, буквально пронизан духовными каналами складывающимися в спираль и замыкающимися на очаге, который смещен гораздо ближе к голове, чем даже у пегасов и земных пони, не говоря уже о грифонах. Благодаря рогу, непарнокопытный чародей способен колдовать гораздо дольше, почти не тратя собственных сил, не испытывая нагрузки на тело и минимизируя усталость духовных оболочек. Впрочем, они почти не способны втягивать магию из окружающего пространства в очаг, да и "перегорание" у них случается чаще чем у "классических" волшебников, так как заметно снижена чувствительность.
Из выше сказанного можно сделать вывод, что чем больше у чародея духовных каналов и чем они шире, тем дольше и сильнее он может колдовать. И отсюда идет причина того, почему после медитаций, направленных на пробуждение нашей магии и тренировки по высвобождению энергии из очага во внешний мир я ощущаю себя пусть и плохо, но терпимо, а мои соседи едва держатся на лапах. Все дело в том, что в моем теле всего двадцать два духовных канала (по четыре в лапах, по два в крыльях, один в хвосте и один в голове), у Жоана их тридцать шесть (по шесть в лапах, по четыре в крыльях, один в хвосте и три в голове), ну а у Моргена вовсе сорок девять.
Ощущения от прохождения энергии от очага по каналам, сравнимы с покалыванием, которое возникает если отсидеть конечность, а потом позволить крови снова начать нормально течь. Учитывая же, что одновременно страдает все тело, ощущения не проходят через пару минут, а ослабевают в течении часов, да еще от количества каналов зависит "яркость" впечатлений, то не сложно представить, какие сказочные впечатления оставляет данное занятие. Пожалуй в своем человеческом детстве, я бы подобного измывательства не выдержал, да и сейчас временами задумываюсь о побеге. А вот грифончики (нормальные, а не такие как некоторые) стиснув клювы и стирая с мордочек слезы, послушно пьют какие-то зелья и продолжают самоистязания.
Если в первые часы после лекции у меня и возникали завистливые мысли в отношении того же Жоана, то когда впервые начало получаться осознанно выпускать магию, из головы их вымело без остатка. Каким бы розовый птенец не казался горделивым, самоуверенным, самовлюбленным эгоистом... но трудно его не уважать за упорство, терпение, неуклюжие попытки подбодрить.
Пусть прошло всего тридцать дней из одиннадцати лет, мне кажется, что наша троица неплохо справится со всем. И даже то, что из-за малого количества духовных каналов, мне придется гораздо дольше заниматься их расширением, это не такая уж большая цена за возможность творить настоящие чудеса...
Ведь так?
* * *
— Локация — столовая, — проходя в распахнутые двери, бодро объявляю двум грифончикам, шаркающим по полу следом за мной. — На время нахождения в данном помещении, на всех накладывается бафф: ускоренное восполнение сил.
— Он точно не повредился головой на последней тренировке? — спросил у розового птенца белый сородич.
— К сожалению — нет, — со вздохом отозвался мой "наниматель". — Он всегда такой... насколько я знаю.
— Эй! — возмущенно вскидываюсь и поворачиваюсь к соседям по комнате. — Почему это "к сожалению"?
— Потому, что если бы ты вправду повредился на тренировке, это можно было бы вылечить, — вымученно усмехнулся Жоан.
— Хм, — обиженно отвернувшись, осматриваю просторное прямоугольное помещение, где столы сдвинуты друг к другу и изображают букву "П", где на вершине устроились преподаватели, что-то оживленно обсуждающие. — Нам туда.
Взмахом правой передней лапы указываю на левую "ножку", где сидит пестрая компания из пяти разноцветных "цыпочек", одна из которых увидев нас, начала махать в воздухе левой передней лапой. Сокомнатники (звучит как "сокамерники"?) запал которых закончился где-то на половине пути от спальни до столовой, без возражений зашаркали к знакомым грифоншам.
— Что-то вы не веселы, что носы повесили? — подала голос Герда, наверное самая улыбчивая (из-за того, что у нее всего двенадцать духовных каналов) ученица первого класса Часовой Башни.
— Тц, — плюхаясь на подушку для сидения, выдал свою коронную фразу Луи.
— Хм... — поддержал его Штейн.
— Жить становится тоскливо, когда в пузе пусто было, — произношу одухотворенным голосом, устраиваясь рядом с "нанимателем" и подтягиваю к себе глубокую миску с деревянной ложкой.
— Не складно-не складно! — захлопала в ладоши птицекошка, радостно жмуря голубые глаза. — Я победила.
— Сдаюсь, — слегка развожу передними лапами и заглядываю в посуду. — Мясная кашка с зеленью... Моя любимая.
— Вчера была она же, — заметил Жоан, начав ковыряться ложкой в своей порции. — И позавчера, и за день до этого.
— Мы с первого дня едим эту кашу, — констатировал белый птенец.
— Ну и что? — изображаю взглядом недоумение. — Менее вкусной она от этого не становится.
Со стороны Морга послышалось тихое бормотание:
— Спокойно, орел, спокойно... Нельзя убивать чужих слуг, даже если они — раздражающие тебя идиоты.
"А вот это было обидно", — вздохнув, возвращаюсь к своей миске и начинаю механическими движениями запихивать в себя варево, от которого за эти тридцать дней меня начинает мутить не хуже, нежели от внеочередной тренировки по разрабатыванию духовных каналов.
— Чем займетесь после ужина? — продолжая лучисто улыбаться, спросила у всех ее окружающих грифончиков Герда.
— А не поспать ли нам? — с нечитаемой интонацией предложила Кали, темно-фиолетовая самочка с вытянутыми чертами мордочки.
— Отличная идея, — поддержала соседку Фрея, выделяющаяся ярко-зеленой, даже более попугайной окраской чем у меня.
— Я всеми лапами "за", — буркнул Штейн.
— Босс, может потренируемся? — спрашиваю заговорщическим голосом, склонившись к розовому грифончику.
— Я скажу, если захочу, чтобы мне сделали больно, — не глядя на меня отозвался Луи. — Ешь давай. Нам еще обратно в комнату плестись...
"В общем-то, мне бы тоже следовало лечь. Завтра с утра опять с палками танцевать, а потом полдня медитировать", — поднимаю взгляд на огорченную одноклассницу, которая надув щеки начала что-то рисовать на поверхности каши своей ложкой.
— Герда, может ты хочешь потренироваться? — спрашиваю нарочито бодрым голосом, прекрасно понимая, что завтра утром буду хуже выжатого лимона.
"Как там говорил зеленый чебурашка? "Делай или не делай"... Лучше я буду жалеть о том, что слишком устал, чем о том, что бросил ребенка одного. В конце концов, стать изгоем легко, а вот вернуться в компанию...".
