Джентльмен и хулиганка

Собираться ей было всего ничего. Забрать на память осколок, последний из десятков, да натянуть новенькую форму. В палате оставался только один пациент, связист с тяжелой контузией, но и его сегодня заберут, просто сам идти не может. Остальные разбежались. И ее во дворе ждали Тигр с Дугласом. Дуглас, подлец, не иначе ради Роберта прискакал. А что, они бы рядом смотрелись. Она и не знает, кстати, доктору вообще женщины нравятся? Он говорил ей, что она красивая, но чтобы не дать увидеть, насколько! Мда, как вспомнит свою рожу, слезы из глаз.

Вертушка села за границей госпиталя. Его начали консервировать, но медленно, корабль медслужбы еще только выходил на орбиту. Тинглит застегнула на запястье браслет комма, подогнала по размеру ремень, потом махнула на все рукой и помчалась снова искать Роберта.

— Вот! — она выдернула из комма тонкую ленточку с зашифрованным номером. — Я ничего, но... если захотите... Ну, мало ли, помощь там понадобится. Мы в десанте люди благодарные. И... спасибо! — Она быстро дотянулась губами до его щеки и заковыляла обратно, едва не зажмурившись, чтобы не оглянуться.

Он не стал догонять или окликать. Не то, чтобы она надеялась, но как-то подумалось, что... Неважно! Не окликнул и все тут.

И через месяц, уже избавившись от шрамов, Тинглит вовсе не поэтому напивалась в баре у закадычной подружки.

— Да брось ты! — Астра налила ей еще темного пива. — А вдруг он женат и у него семеро детей?

— Вот умеешь утешить, аж слеза наворачивается! — Тинглит едва не поперхнулась и злобно зыркнула, но Астру было не пронять.

— Или он влюблен в друга детства уже тридцать лет и не нужен ему никто больше. Или импотент, а не лечится, чтобы от работы не отвлекало. — Астра на всякий случай пригнулась от занесенной Тинглит кружки, но тут же рассмеялась и подсыпала в миску на стойке орешков. — Ли, ну пойми ты, что страдать по нему сейчас — абсолютно бессмысленно. Надо или искать его по Союзу и требовать ответа, или расслабиться и получать от жизни удовольствие. А вот так тут пить... — она сняла с полки изогнутую бутылку и сама налила себе чего-то покрепче пива.

— О да, пить — это точно низменное развлечение, — съязвила Тинглит, только бы не признавать ее правоту.

— Так быть трезвой в компании алкоголички — еще за умную сойду, страшно.

— У меня не было никого с того ранения, — вздохнула Тинглит, понимая, как ее сейчас начнут опускать. Но выговориться хотелось, а не парням же. Эти, если проникнутся, точно упакованным ей Роберта и привезут. А он... а он не оценит, он другой. И это вгоняло в тоску похлеще любых жен и импотенции. — Я завсегдатаем сексшопа стала за это время.

— Ну, завсегдатаем ты там раньше стала, допустим, — Астра просмотрела новый заказ на экране, быстро собрала его и поставила на панель доставки. — А дурой, полагаю, вообще родилась. На кой, вот поведай? Чего ты добилась, меняя живой член на самотык?

— Не могу я пока с другим мужиком. Вот только лапы тянет, как... — Тинглит картинно дернулась.

— А с женщиной если?

Тинглит только отмахнулась. Тут даже фантазии не спасали. Несмотря на изящное сложение, Роберт был мужчиной. Очень мужчиной.

— А что там с Ниверне?

Этот вопрос застал Тинглит врасплох. Она все же закашлялась, показала подруге средний палец и прохрипела:

— Вот это я и пытаюсь забыть за мечтами о Роберте!

— А Роберта пытаешься залить спиртным? — поняла Астра. — Да-а, тяжелый случай. Знаешь что, подружка... Давай я сейчас закрою бар, и пойдем мы с тобой в другое место. Где можно не только напиться, но и побуянить всласть.

Мохнатый шмель — на душистый хмель,

Цапля серая — в камыши,

А цыганская дочь за любимым в, ночь,

По родству бродяжьей души.

Так вперед -

За цыганской звездой кочевой -

На закат, где дрожат паруса,

И глаза глядят с бесприютной тоской

В багровеющие небеса.

На Прайме Робин не был уже давно, но союзная столица менялась неохотно и лишь в деталях. Другой декор в здании космопорта, новые округлые такси, радужная голограмма защитного поля сменилась узорчатой. Общее впечатление совсем другой картинки, но все равно не остановишься растерянно на перекрестке, запутавшись в лабиринтах транспортных и пешеходных развязок. Все предсказуемо.

И сейчас это Робину нравилось. Ему было достаточно нервозности от причины, по которой он не остался на Пятой станции Прайма, а спустился вниз. Стихийных бедствий разной степени разрушительности ему с избытком хватало на работе, зачем ему еще и Тинглит?!

Ответ на этот вопрос у него был. Как и совет самому себе не тонуть в риторике и рефлексиях, все равно ничего не изменится. Он хотел увидеть снова рыжую оторву и собирался непременно это сделать.

Ближе к полудню он все-таки осмелился позвонить. Раньше было неудобно — после такого задания девушка могла отсыпаться сутками, а тренировки в период реабилитации точно это позволяли. Ответили ему не сразу, невнятно и не включая видео-связь. Не в силах скрыть улыбку, Робин поздоровался, и представил себе тут же распахнувшиеся зеленые глаза. Экран так и не загорелся, но, судя по звукам, Тинглит, запутавшись в одеяле, упала на пол и теперь пытается сообразить, что происходит, и "разбудить" голосовые связки.

В итоге, договорились встретиться в баре "Синий кот". Робин о таком не слышал, а Тинглит выбирала место с явным сомнением в голосе, но все равно остановились на нем. И от Тинглит Робин это принял. Он бы, скорее, удивился нормальному и привычному выбору, например, площади Победы в верхнем городе, или иглы торгового комплекса в пятнадцатом секторе.

"Кот" обнаружился на морской набережной, на пирсе. Робин критически осмотрел округлое строение с ушами-прожекторами, дернул плечом и зашел. За стойкой дремала девушка с алыми волосами до... точно ниже лопаток. Посетителей не было, все-таки днем обычно или не пьют, или не на Прайме. Робин потоптался на пороге, привлекая внимание фотоэлемента. Девушка встрепенулась от зуммера, проморгалась и расплылась в оч-чень нехорошей улыбке. Не иначе, она подруга Ли, и та ей о Робине рассказывала. И вряд ли о его профессиональных качествах. Но сбегать как-то...

Робин улыбнулся в ответ и решительно подошел поближе.

— Астра, — она протянула руку, второй вынимая из-под стойки кружку. — Морс? Кофе?

— В кружку?! — Робин пожал цепкие пальцы.

— Что?! Тьфу! Прошу прощения, — Астра покачала головой и расхохоталась. — Мы с Ли заснули только под утро... то есть, просто у нее дома... то есть, а она вам нравится? — Астра поставила локти на стойку, подперла кулаками подбородок и с интересом уставилась на Робина.

— То есть я тебя убью, — страдальчески протянули рядом, и на соседний табурет шлепнулась Тинглит.

Робин, конечно, видел ее настоящую и сквозь слой копоти и крови, и через бинты и сероватую бледность, а вот в летящем платье с полупрозрачной юбкой и с яркой заколкой в коротких волосах встретить не ожидал. Тинглит под его взглядом закусила губу, покраснела и подобрала ноги, но Робин успел увидеть, что вместо предполагаемых "шпилек" на ней полуспортивные тапочки. Уступка его росту или сама не любит каблуки?

— Мне и словами можно сказать, что я лишняя, — Астра помахала между ними растопыренной пятерней. — Но кофе я бы на вашем месте выпила. А то заснете в неподходящий момент.

Робин перестал крепиться и захохотал. Какое счастье, что здесь не было друзей-десантников с припрятанным спиртом, облезлыми растениями и трогательной заботой о "сестричке Ли".

— Кофе мы выпьем где-нибудь еще! — Тинглит ухватила его за руку и потащила к выходу, показав на ходу подруге какой-то размашистый жест. Робин не стал присматриваться.

На другом конце набережной она остановилась, вскинула на него смущенно-перепуганные глаза и поправила юбку. Губы блестели от розового перламутра, который Тинглит активно изничтожала, то языком, то зубами. Робин сглотнул и напомнил себе, что девочка его стесняется, а не сама по себе невинное и беспомощное создание, которое хлопнется в обморок от неурочного поцелуя.

— Я, кажется, не поздоровалась ни разу сегодня, — проговорила она с кривой улыбкой. — Простите. Мы вчера, похоже, слегка...

— Перестарались, — подсказал Робин. Рыже-каштановая она, скорее всего, не от природы, но этот цвет ей очень идет. И к матово-бежевой коже, и к характеру.

— Именно, — она благодарно кивнула.

— Обмывали звание?

— Чье? — не поняла она.

— Вас не повысили? — нахмурился Робин.

Тинглит жестко усмехнулась, глаза сузились, он впервые увидел ее солдатом, а не задиристой девчонкой.

— Давайте не будем сейчас о такой дряни, хорошо? — попросила она, снова разулыбавшись. — Вы были уже на Прайме?

— Да, но по делам, гулял мало.

— Тогда пойдемте, я вам что-нибудь покажу. Правда, не могу придумать, что конкретно. Знаете, когда где-то живешь с рождения, то сложно понять, что из кучи привычного покажется интересным.

— Вы местная? — Робин удивился. Конечно, и на Прайме не все рождались с золотой карточкой в... кармане, но как такая Тинглит могла вырасти в этом очень цивилизованном мире?

— Да, в семье не без урода, — засмеялась она, правильно истолковав удивление. — Мой отец — техник в порту, а мать учительница. Ее коллеги хором считают, что меня подбросили.

— А, действительно, почему вы решили пойти в армию? Да еще в десант, — Робин пропустил ее вперед, позволяя выбирать дорогу. Тинглит пошла просто вдоль парапета, изредка дотрагиваясь кончиками пальцев до прозрачно-сиреневой облицовки.

— С детства хотела. Сама не знаю почему. Помню, лет шесть мне было, смотрела фильм о гибели Ханау и почти плакала, что ничего они сделать не смогли. Военная цивилизация, вроде нашей, а оказались бессильны, я уж такого точно не допущу, когда вырасту. Вот, это первое внятное воспоминание, но тогда я уже твердо знала, кем стану. В четырнадцать записалась на подготовительные курсы, а в шестнадцать поступила. На общее, в десантуру с третьего подалась. Нас, девчонок, там было штук пять на полсотни парней, но справились как-то. И кто еще кому яй... почки поотбивал. А вы почему в медицину, да еще военную?

— Постоянный вызов судьбе. Несомненная польза людям. Некогда скучать. Сделки со смертью, в которых она уступает. Не всегда и неохотно, только ты можешь с ней спорить. Прекрасные женщины, которых иначе ты бы не встретил, — лукаво завершил Робин, тоже почти смутившись от восторженного сияния ее глаз. Что-то его понесло в пафос.

— И много таких женщин? — Тинглит покосилась, снова терзая нижнюю губу. Она правильно его поняла и не стала добивать, приставая с расспросами о возвышенных целях.

— Вы сами сказали, что в десанте одни мужики.

Она резко остановилась и отвернулась к воде, выглядывая что-то в тяжелых багряных волнах.

— Я не спросил, как вы себя чувствуете. Но вы так чудесно выглядите, что я решил...

— Роберт, сколько вам лет?

— Тридцать семь, — он снова удивленно нахмурился.

— Мужчины взрослеют настолько позже?

Она оглянулась через плечо с перепуганным вызовом в глазах и решительно сжатыми, покрасневшими от постоянных укусов губами. Нахалка. Юная, нестерпимо привлекательная нахалка.

Робин привлек ее к себе медленно, не позволив порывисто повиснуть на шее. И целовал осторожно, изучая и чтобы заставить хотеть большего.

— Взрослые люди должны держать себя в руках? — шепнула она, запрокидывая голову. — Или это месть?

Робин не стал отвечать, сам увлеченный собственной игрой и нежным девичьим ртом.

— И ты готов прямо здесь? — она снова выбила себе передышку, упершись руками в его грудь.

Он едва не принял вопрос за предложение, но опомнился и отступил на шаг, потому что по-другому перестать обнимать ее не мог.

— Где ты живешь?

— На автобусе минут пять. Но у меня дома рыба.

— Что? — анатомия опровергала народную версию, но Робин был склонен согласиться, что мозги у мужчин... не в голове. По крайней мере, в определенных ситуациях.

— Рыба у меня. Вот такая, — Тинглит показала отрезок дюймов в пятнадцать. — И еще хвост.

— Она по комнате гуляет? — ее легкое платье не скрывало округлой груди и возбужденных острых сосков. А иногда мозга у мужчин нет и ниже. Или только в крайне жидком состоянии.

— Нет. Но она смотрит. И, я убеждена, что при этом матерится.

— Ли, — Робин пересчитал звездочки перед глазами. — Я понял, осознал и проникся. Но давай накажем меня потом? И как-нибудь иначе.

— Я запомню, — она подалась вперед, все-таки обхватив его за шею.

Наверное, на них смотрели. Конечно, никого ни в одном из союзных миров, кроме, разве что, мятежной Ниверне, не удивишь объятиями, но не удивляться и не смотреть — это разное. Робин прикрывал Тинглит собой от пассажиров, целовал и думал, где грань, за которой проймет даже население Прайма?

А рыба, правда, была. Оранжево-золотая, с вуалью плавников и хвоста и огромными осуждающими глазами.

— Говорила же, матерится, — всхлипнула Тинглит, когда Робин прикусил мочку ее уха, а рыбина с ощутимым стуком ударила хвостом по толстому стеклу аквариума.

Внешней мускулатуры у Тинглит почти не было видно, и Робина это радовало безмерно. Наверное, он хотел бы ее любой, но женственность и стальная закалка возбуждали намного больше. Она точно не была невинной, зато была очень страстной, гибкой, хищной и податливой одновременно. Отдавалась так, словно он не первый, но последний мужчина в ее жизни, ласкала, напрашивалась на ласку, а военная подготовка позволяла такие позы, что у Робина отключалось все. Кроме мужского хранилища для мозга.

— Я люблю тебя, — шептала и рычала Тинглит, прижимаясь всем телом, облизывая, прикусывая и впиваясь ногтями.

Робин реагировал только на щекотку выдыхаемых слов по коже. Никого не было с начала миссии на Ниверне, а таких, как Тинглит... а такие и вовсе штучное производство, редкость, драгоценность. Сила и ум, резкость, даже наглость, не выглядящая грубостью. Он был готов признаться в ответ, только бы эта феерия длилась вечно, а его бы на нее хватило.

Она заставляла его хотеть и метаться в оргазме, даже когда ему казалось, что уже все. Причем, все буквально, то есть отвалилось. Последний поцелуй в распухшую головку заставил его болезненно дернуться, и Тинглит, довольно заурчав, переползла выше, забираясь в его объятия. В комнате был установлен ночной режим, светился только аквариум с охреневшей рыбой.

— А нечего было подглядывать, — пробурчала Тинглит.

Рыба выпучила глаза еще больше, показывая, что она думает, и повернулась хвостом.

— И... иди, — фыркнула Тинглит, нащупала пластину пульта в изголовье и затемнила стекло. — Стерва.

— М-м, — не сдержался Робин, зарывшись лицом в ее короткие кудри, пахнувшие какими-то сладкими фруктами.

— Не, она сама по себе стерва, — зевнула Тинглит, погладив его по груди. — Я ее уже купила такой.

— А купила зачем? — было прохладно и насквозь мокрое тело высохло быстро, поэтому лежать вот так, тесно прижавшись друг к другу, было приятно.