Мы прошли мимо некоторых мест, где были и другие представители того же братства, которые, если они не были так ревностны в христианстве, во всяком случае были похожи на них в остальной части своей жизни. Наконец мы достигли Сиама, где жили еще несколько более цивилизованных людей, чем те, кого мы оставили. Они тоже жили за счет торговли без закона или короля. Мы отправились в Макао, город, населенный дворянами и застроенный хорошими домами. Его жители встретили нас множеством жалоб на то, что они очень бедны и все в долгах из-за того, что дела идут не так, как раньше. С тех пор как голландцы прибыли в Кантон, они привели в расстройство торговлю всего Китая и удешевили импортные товары из Европы. Тем не менее эта торговля приносит голландцам солидную прибыль, поскольку их товары экспортировались бесплатно, в то время как наши товары из Индии стояли очень дорого по прибытии в Китай из-за пошлин, фрахта и других сборов. В результате все они были очень бедны, отрезаны от связи с государством и подвергались всяческим невзгодам.

Проведя несколько дней в Макао и посетив город, мы перебрались на Молукки и после короткого плавания высадились на Тернате, чтобы проверить, существует ли еще крепость, которая у нас там была. Туземец, знавший португальцев, узнал нас по нашей одежде и обратился к нам со следующими словами: "Поистине удивительно увидеть вас в этой стране, поскольку ваша нация была изгнана из нее на протяжении стольких лет — по правде говоря, небезосновательно, если принять во внимание тиранию, которой подвергались эти люди и все соседние острова. Вы должны уехать отсюда как можно быстрее и не высаживаться ни на одном из них. Если (их жители) узнают вас, как это сделал я, вам будет трудно избежать смерти. Вы должны поблагодарить меня за этот совет, который я даю вам из-за любви, которую я испытывал к вашему капитану, некогда бывшему на этом острове. Все мы видели от него столько же доброты, как если бы он был (нашим) отцом, и он вел себя в той же манере со всеми остальными. Я всегда помню о нем, чтобы выразить свою благодарность, и именно поэтому вы получаете эту небольшую милость. Если вам что-нибудь понадобится для вашего путешествия, я поделюсь с вами тем, что у меня есть, потому что любовь не проявляется только на словах".

Мы поблагодарили его за совет, а также за его предложение, и попросили его рассказать нам, кто был этот капитан, чтобы мы тоже могли поблагодарить и его тоже; потому что именно благодаря ему мы получили все эти милости. Он ответил: "Для мира он теперь мертв, но все мы на этих островах храним его живым в нашей памяти. Это был Антонио Гальван (3); в нем одном было больше добродетели, чем во всей толпе тиранов и разбойников, бывших здесь губернаторами". Мы еще раз поблагодарили его за то, что он рассказал нам о том, о чем мы никогда бы не узнали, и он был настолько великодушен, что сопровождал нас до тех пор, пока мы не взошли на борт корабля, направлявшегося на Цейлон, на который он приказал доставить для нас воду и еду. Мы попрощались с ним и отплыли с попутным бризом.

Покинув Тернате, мы миновали Тидор, Мотир, Бачиам, Банда, Амбоино и несколько других островов, которые были там. Мы умоляли лоцмана не заходить ни в один порт из-за риска, о котором упомянул этот добрый старик. Однако ветер стал противным, а плавание — таким продолжительным, что у нас закончился запас воды, и мы были вынуждены пристать к земле, чтобы пополнить запасы. Богу было угодно, чтобы мы пришли на остров Солор (4), и, когда мы бросили якорь, нам сказали, что там живут португальцы. Мы были очень довольны этой новостью и очень хотели увидеть этих наших братьев и их место жительства. Мы высадились и на берегу встретили некоторых из них, которые пришли встретить нас, так как они получили уведомление о нашем прибытии от матросов, которые сошли на берег с бочками. Они с большой радостью обняли нас и отвели в город, в котором проживало около двухсот человек, а поблизости находился небольшой глинобитный форт.

На наш вопрос об их торговле они ответили, что в обмен на свои ткани они покупают сандал, который отвозят в Китай и другие страны, а также продают на суда, которые приходят туда для этой торговли. За счет этой прибыли они содержали себя; их остров производил некоторые продукты питания — рис, просо, картофель, мясо и дикорастущие фрукты, — но он был очень нездоровым. Они также рассказали нам, что западнее находится еще один остров и поселение португальцев, которые жили за счет такой же торговли. Мы пробыли с ними два дня, развлекаясь, насколько это позволял остров; по окончании этого периода мы приготовились к продолжению нашего путешествия, и, попрощавшись с нашими друзьями, поднялись на борт и со свежим попутным ветром за спиной прошли через весь архипелаг, минуя Макуаку (MaquaГА) (5) в пределах видимости.

Мы сказали кормчему, чтобы он зашел туда, так как нам не терпелось увидеть находящееся там португальское поселение, но, к нашему большому сожалению, это было невозможно из-за ветра. Однако один моряк, который был уроженцем этой страны, успокоил нас, сказав: "Вам не нужно беспокоиться, поскольку поселение, которое вы хотели увидеть, состоит из двухсот сорока португальцев, у которых есть там свой церковный приход. Хотя король — мавр, он не мешает им отмечать свои праздники со всей торжественностью, но даже помогает им при необходимости. Все живут торговлей, и на острове нет недостатка в продуктах питания, как на других островах. Все стоит очень дешево, а если бы это было не так, они не смогли бы там жить". Мы были рады, что нашли того, кто снабдил нас этими сведениями, и прошли в пределах видимости от Большой Явы, вошли в Зондский пролив и, проплыв мимо Суматры, через несколько дней достигли Цейлона по благословению Бога и с попутным ветром. Здесь мы предполагали отдохнуть после долгого путешествия, в ходе которого мы мало что упустили. Было несколько фортов, которые неприятель отнял у нас на несколько лет, и в Японии город Нагасаки, разрушенный по приказу короля этого острова, который также издал приказ, что каждый португалец, приставший здесь, должен быть казнен. По этой причине мы не стремились увидеть его: мы предпочитали быть исповедниками на протяжении многих лет, а не мучениками на один час.

(1) Тюрьма в Лиссабоне, построенная во второй половине XV века и получившая название по своему местонахождению на площади Лимоэйро (португ. "Лимонное дерево").

(2) "Королем Мого" португальские источники называли правителей Аракана — небольшого государства на восточном побережье Бенгальского залива (на территории совр. Мьянмы). Слово "Мого" происходит от этнонима "маги" или "муги" (Magh, Mugg), как называли население Аракана иностранцы, посещавшие это королевство, хотя точное происхождение этого термина неизвестно. Короли Аракана на самом деле исповедовали буддизм, а не ислам, как утверждает Рибейро, но в то же время, имея немало подданных, исповедовавших ислам, чеканили монеты с мусульманским символом веры и носили мусульманские титулы, что и могло послужить источником этой ошибки.

(3) Антонио Гальван (ок. 1490-1557) — португальский колониальный деятель, военачальник, автор географического труда "Открытие мира"; с 1536 по 1540 гг. был капитаном (губернатором) форта на острове Тернате, где оставил добрую память своим правлением.

(4) Солор — один из Малых Зондских островов, на котором с 1520 г. существовала португальская фактория, а впоследствии крепость, заброшенная в середине XVII в. из-за неоднократных нападений голландцев.

(5) Имеется в виду Макассар (совр. Уджунгпанданг), столица средневекового княжества Гова-Талло на юго-востоке о.Сулавеси, где в XVI-XVII вв. существовала португальская фактория и поселение. Процветание португальской колонии в Макассаре значительно возросло после захвата голландцами Малакки (1641 г.), когда туда эмигрировали многие португальские купцы. Известно, что в 1660 г. в городе проживало около 3000 португальцев, у которых был свой квартал и три церкви. В 1660-х гг. в результате голландской экспедиции против правителя Макассара португальцы были вынуждены покинуть город.

Глава V

В котором объясняется, как в начале нашего Завоевания нам было выгодно удерживать только Малакку, Ормуз и Гоа

Основная цель этого нашего воображаемого путешествия состоит в том, чтобы показать на приведенных примерах очень серьезную ошибку, которую мы совершили, рассеявшись по всему Востоку. Если бы нашей преднамеренной целью было создание в этом государстве основания, которое оказалось для нас гибельным, мы не могли бы проводить более эффективную политику, чем та, которой следовали, когда мы заняли и укрепили так много маленьких фортов, как указывалось. Я знаю, что некоторые не согласятся с этим и будут утверждать, что наша политика была мудрой, и приведут множество аргументов в поддержку (этого). Тем не менее, лучшие из них обязательно будут просто надуманными и не имеющими твердой основы. Есть только две возможности — то, что я говорю, истинно или ложно: это ответ на все возражения, которые могут быть высказаны. Все признают, что основным условием строительства дома является широкий и глубокий фундамент, достаточно прочный, чтобы выдержать всё строение, которое предполагается возвести: в противном случае все усилия будут напрасными. Как уже говорилось, мы не желаем осуждать кого-либо, потому что все хотели действовать из лучших побуждений. Те, кто обнаружили, что результат отличается от их ожиданий, теряют хвалу и выглядят неудачниками. Те, кому благоволит Фортуна, удваивают свои триумфы и считаются удачливыми. Однако цель у обоих одна и та же, и разница состоит лишь в том, постиг ли их успех или неудача. Часто большие победы неожиданно одерживаются небольшими силами, и, наоборот, большие армии терпят поражение от горстки врагов. Тех, кто терпит неудачу, обвиняют в том, что они атаковали в неподходящий момент или в то время, когда противник занимал более выгодную позицию, и тому подобное. Однако это сравнение не применимо к нашей теме, так как большинство этих инцидентов были случайными и часто не могли не произойти в зависимости от шансов данного момента. Но вопросы завоевания и оккупации предоставляют достаточно возможностей для обсуждения и зрелых размышлений.

Я понимаю, что эти предприятия начали те, кто стоял у кормила власти, и что они действовали с рвением, достойным всяческих похвал; потому что они думали, что оказывают своему государю величайшую услугу. Другие приняли установленные ими правила. Тем не менее, должны были найтись некоторые (люди), которые обнаружили бы ошибки в линии политики, (поняв), что не следовало занимать новые форты и что отказ от некоторых, которые мы уже удерживали, был лучшей услугой, которую можно было оказать королю и государству. Они должны были увидеть те недостатки, на которые мы указали. Если таковые были, они заслуживают самого сурового порицания за то, что признали свою ошибку и не приняли каких-либо мер для ее устранения. Мы должны вменить им в вину злой умысел, а других объявить невиновными.

Мы можем представить, как они ответят: "Это правда, мы видели то, о чем вы говорите. Но если бы мы покинули форты, которые были предметом всеобщей гордости, какую причину (для этого) мы могли бы привести, которая нашла бы признание у короля и людей, судящих обо всем по внешнему виду? Они увидели бы в этом повод для наказания и только удвоили бы похвалу основателям этих крепостей". Чтобы избежать зла, которое так грозило им, они пошли тем же путем, что и люди, основавшие эти поселения; ибо они не только не отказались от тех, что у нас были, но даже добавили к ним новые. Таким образом они обеспечили себе репутацию и предъявили претензии своему государю за признание их услуг. Мы видим, как редко те, кто провел в этих краях лучшие годы своей жизни, и те, кто мог ожидать высоких наград за свои выдающиеся заслуги перед короной, не оказывались в тюрьме. Причину этого может понять только Бог: мы действительно знаем, что, когда Он наказывает, это происходит за наши грехи, и наказание всегда меньше, чем мы заслуживаем. Их Светлейшие Величества короли дон Мануэл, дон Жуан III, и остальные, носившие корону, не преминули наградить своих подданных, так что мы не можем винить их. Мы должны задуматься о том, что короли — это посланники Бога на земле, и что Он вдохновляет их наказывать одних и вознаграждать других.

Некоторые из них управляли государством и вели себя с величайшей чистотой, служа с преданностью, рвением и мужеством, многие даже жертвовали своей жизнью, не будучи зараженными ядом гнусной алчности; если бы мне было позволено, я выбрал бы для них капитана из (людей) такого сорта, что, если бы они были живы сегодня, я уверен, они приветствовали бы мудрость моего выбора. Не только знатные люди нашей нации, но и все, кто записан в вечных скрижалях Славы, с радостью признают бесчисленные подвиги непревзойденного Афонсу де Албукерки — этого славнейшего среди всех мудрых и знаменитых вождей, которых породил мир. У этого чуда совершенство не было недостатка ни в одной добродетели, которые есть у других, в то время как всем недостает тех (достоинств), которые были у него. Мы сравним теперь двух известных людей всех времен.

Александр Первый, чудо отваги и удачи, добился выполнения всех своих великих замыслов и даже большего, чем позволяли силы природы; однако его деяния больше служили увековечиванию его собственной личности среди людей, чем возвеличиванию государства Македония; ибо если бы он прожил много веков, после его смерти его царство все равно было бы обречено распасться. Даже время никогда не бывает одним и тем же, и его преемники не все были Александрами, и было определенным фактом, что его смерть всегда пала бы на его страну. Что получает королевство, будучи владыкой мира, если во время его упадка подданные восстают против него, и слава, которую оно завоевало, сокровища, которые оно расточило, и жизни, которых она лишилась, превратятся в презрение и вечную ненависть ко всем? И будут ли те, кто ей завидовал, сочувствовать ее горю?

Принцы и короли — отцы своих стран; и если естественный долг отца — не растрачивать собственность, принадлежащую его детям, а скорее, преумножать ее умеренными доходами, в не меньшей степени долг королей состоит в том, чтобы лелеять и сохранять свои королевства, и любая политика, которую они проводят, должна быть подчинена этой цели; в противном случае король — это тиран над рабами, а не отец своей страны; там, где его долг — защищать, он уничтожает. Великий Цезарь был столь же добр к побежденным, как храбр по отношению к своим врагам — качества, которыми, как мне кажется, природа наделила его без изъяна; одно без другого не может достичь совершенства, но оба вместе взятые помогли ему одержать великие победы, которые поставили его на первое место среди людей. У него не было недостатка и в других добродетелях. Мудрый выбирает прекрасное и уклоняется от зла; но даже он не мог избежать заражения ужасным ядом честолюбия; он присвоил себе то, что принадлежало государству, он поставил его в вечное подчинение, и отсюда его гибель. Таким образом, мы видим, что самые известные и выдающиеся люди оказались не у дел; но наш герой удовлетворил всех, кроме завистников: добродетельные уступили ему место: порочные ненавидели его.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓