Дар Ветра

Дата сводил лошадей к реке на водопой, отвёл их на небольшой луг, оставив пастись, а сам, оседлав свою лошадь, взобрался в седло, разобрался с поводьями и тронул коня с места. медленно проехал по берегу вверх по течению реки, вернулся с большой вязанкой хвороста, развёл костёр. подвесил котелок с водой и снова ускакал на лошади, но уже в другую сторону и вернулся с ещё одной вязанкой веток, вода к этому времени закипела, он засыпал в кипяток зерно, посолил и бросил в котелок мелко нарубленного копчёного мяса. Накрыл котелок крышкой и сдвинул его на край костра. К обеду он уверенно управлял лошадью, а к вечеру проскакал мимо меня. А я за день осилил литературный труд благочестивого паломника. И что интересно, открыв книгу я не испытал никаких трудностей с чтением. Нав был грамотен, и эта часть его знаний мне была открыта. Пару раз я прерывался на то чтобы искупаться и перекусить, и один раз на то, что бы пройтись по берегу в направлении кареты. Но при моём приближении, владелец кареты собрал своё семейство и закрылся в карете, дав мне понять, что знакомиться, не намерен.

— Да и хрен с тобой, не очень то и хотелось,— подумал я, возвращаясь к своему костру, надо бы найти литературу по этикету и законам королевства, а то знаю я этих мушкетёров, платок подымешь, а они сразу на дуэль вызывают, и пофигу им, что ты не местный. Что там пишет брат Тилтан о городе, лежащем в пятидесяти верстах за переправой? Ага, вот оно.

Город Борзум, бывшая столица одноимённого графства, отошел в казну, после того как графа со всей семьёй казнили, уличив его в заговоре против короля. Стоит на оживлённом пути из сопредельного союзного герцогства Дисанж, в столицу королевства город Фасдар. Первый город на этом пути, шесть храмов, монастырь, богатый рынок, бани, пять харчевен, магистратура, суд. А я почему-то считал, что столица Стивесса. Стереотип, школа магии может быть только в столице. Оказалось, нет! Стивесса, город на берегу моря, а училище готовит магов ветра, для морского флота. Вот уж кем-кем, а моряком я себя точно не видел. Известно, что поступая в училище, Нав собирался заплатить за полный курс обучения золотом. А это, освобождало его впоследствии от обязательной отработки пятилетнего контракта на королевском флоте.

Интересно. А чем хотел заняться Нав после окончания училища, если не хотел стать военным моряком. Дома ему ничего не светило, сто золотых это было всё, что ему отходило по наследству. Баронство невелико и дробить его отец точно не будет, всё достанется старшему брату, среднего определили в храмовое училище, а меня отправили на вольные хлеба. Майорат, будь он не ладен. Ночь опять пролетела незаметно, я опять экспериментировал, но очень лёгкими дуновениями ветра. Не хотелось опять свалиться от истощения магических сил. Слабоват личный резерв магии, а значит, надо было его как-то увеличивать, ничего другого как постоянно заниматься магией я не придумал. Удалось закрутить небольшой смерч вокруг себя, практически на расстоянии вытянутой руки вокруг меня вращался поток воздуха. Взаимодействие со стихией у меня было большей частью непродолжительным и рваным событием, мне не удавалось растянуть удовольствие владения стихией больше чем на пару минут. Всплеск силы — порыв ветра, всплеск силы — быстро затухающий смерч.

— Качаться надо Иван, как физически, так и магически,— сказал я сам себе. — Заботой о хлебе насущем ты не отягощён, так что с утра до вечера занимаемся телом и душой, то есть магией. Свою половину ночи я разделил надвое, половину отдал физическим упражнениям. Вторую половину магическим занятиям, гнал по поверхности реки маленькие волны. Устал, отдохнул, погнал волну, перекусил и снова, — "ветер"! И рябь по воде...

Утром следующего дня пришёл наконец паром, перевёз на нашу сторону пару купеческих возов запряженных парой флегматичных на вид волов, в обратную сторону загрузил карету дворянина, следующая была моя очередь. Мы собрались и к тому моменту, когда паром в очередной раз причалил к нашему берегу, уже ожидали посадки. Завели по сходням лошадей, привязали их к коновязям.

— Ваша милость, место ещё есть, разрешите взять ещё народу, обратился ко мне паромщик.

— Бери, но предупреди их, если замечу, что кто-то лезет к лошадям, выброшу за борт.

— Как можно Ваша милость? Это односельчане мои, дровами приторговывают, продуктами, медяшку одну другую, зарабатывают. Да вот парень ваш, не даст мне соврать.

— Я предупредил, ты услышал,— ответил я

Крестьяне толпою полезли на паром и сбились подальше от лошадей, паромщик сдержал слово, к лошадям никто не подошёл, хотя на Дату смотрели, раскрыв рты. Ещё бы, вчерашний полуголый и всегда голодный парнишка, щеголял если не в новой, то очень качественной и богатой по их меркам одежде и сжимал в руке копьё, кроме того все видели, что к парому он подъехал на коне! Около часа, паромщики в шесть вёсел переправляли нас через реку. Наконец сбросили сходни, первыми на берег сбежали крестьяне. Затем мы свели лошадей, запрыгнули в сёдла и тихим шагом въехали на высокий берег. Дорога была чуть правей, и я направил свою пару лошадей к ней, Дата с тремя лошадьми на поводу ехал следом. Нав был неплохим наездником, но он никогда не ездил с табуном, я тоже не был сыном степей и очень быстро понял свою ошибку. От лишних лошадей надо было избавляться.

-Ладно, подумал я,— по любому надо доехать до города, здесь на берегу я ни покупателей не найду, ни цену хорошую мне не дадут. В общем, худо ли бедно ли, но наш караван продвигался к цели. Достичь города с такой скоростью было нереально, и поэтому я не сильно напрягался сам и не гнал лошадей, едем потихоньку и то хорошо. Ближе к полудню, рядом с дорогой обнаружился луг, колодец, и опять пара крестьян, предлагали дрова и продукты для обеда. Лошади в принципе не устали, но в животах у нас с Датой завтрак давно утрясся и поэтому, я не долго раздумывая скомандовал привал.

— Что из съестного продаёте, спросил я у мужичков.

— Так вот, ваша милость, ушан свежезабитый освежёванный, лепёхи утренние, молоко прокисшее, есть и свежее если желаете и не побрезговаете пить. Яйца свежие опять же. Вина, не хотите ли? Очень вкусное, нам на продажу купец его оставил. Две белки, за флягу. Берите ваша милость не пожалеете, купец говорил, такое и королю не стыдно налить. Не хотите? Жаль. Тогда даром, на пробу возьмите, ежели распробуете мы завтра вам с утра ещё принесём. Ушан за три медяшки. Остальное, что видите на прилавке, за десяток по медяхе. Опять же ягода сладкая лесная, дрова на костёр сухие по медной монетке.

Пока я торговался, Дато уже напоил лошадей, расслабил им подпруги и стреножив пустил пастись. Купив ушана (обыкновенного кролика), лепёшек, кувшин простокваши и дрова, мы расположились под деревом, Флягу с дареным вином я приторочил к седлу одной из лошадей и забыл про неё, местное вино мне активно не нравилось. Дата быстро зажег костёр, сухие дрова прогорели, дав нам отличные угли и через час мы уже жевали местами не дожаренного зайца, запивая его простоквашей. До города по моим подсчётам было ещё километров пятнадцать, двадцать, до ночи доехать мы не успевали, и я решил остаться на ночь здесь, благо дрова для костра остались, а на полный желудок трястись в седле категорически не хотелось.

— Ну что Дата, давай будем учиться стрелять, ты из арбалета, а я вот из этой красавицы аркебузы, поляна большая, вот тот холм будет ловить твои стрелы и мои орехи, но для начала нам нужна мишень, из чего мы её сделаем? А вот из чего, вчера я видел пару рваных тряпок, из того что ты стирал, чьи-то старые штаны и рубаха, давай-ка набей и то и другое травой, сделаем чучело во весь рост. Теперь прислони его к этому обрыву, давай отойдём шагов на пятьдесят и я научу тебя целиться из этого оружия. Стреляет арбалет и дальше, убить из него можно и шагов за сто, но этому надо учиться долго, а вот стрелять на пятьдесят шагов я обучу тебя быстро. Ну, быстро не быстро, а через пару десятков выстрелов, Дата всё-таки засадил болт в грудь чучелу, и далее уже не "мазал", в грудь и живот попадал стабильно. Я же, выстрелив несколько раз, потерял все стреляные "орехи" Заметив, что стабильно попадал в небольшой круг, плюс-минус ладонь. Для такого снайпера как я, это конечно позор, но и оружие было скажем прямо не ахти какое.

Крестьяне, понаблюдав за нами и не дождавшись обозов с переправы, собрались и вскинув на плечи коромысла с непроданными продуктами подались по какой-то тропинке к себе в деревню. Так я поначалу подумал. Под утро на нас напали. Спасло нас то, что я в это время не спал, поменялся с Датой половинками ночи, и когда лошади вдруг забеспокоились, я отполз от еле тлеющего костра, разбудил слугу, объяснил шёпотом ситуацию, и короткими перебежками добежал до нашего табуна. Лошади учуяв знакомый запах хозяина, успокоились, но всё равно с опаской смотрели в ту сторону, в которую вчера вечером ушли крестьяне. Я не стал ждать прямой атаки, а жахнул ветром и вскинутым кулаком в том направлении, треск сломанных деревьев, и вопли раненных грабителей усладили мой слух. Скажу вам честно, совесть моя не протестовала, а вот нехер, ночью без предупреждения по гостям ходить. Нежданный гость ночью, ну вы знаете кого такой гость хуже.

Стоны не затихали до восхода солнца, а утром я прошелся в направлении своего удара стихией. Мдаа! Такое впечатление, что по площадке отработали миномёты, разбитые в щепу деревья, под которыми то тут, то там, валялось до десятка тел, некоторые уже отошли в мир иной, а некоторые ещё были в той кондиции, когда их можно было порасспросить о делах их скорбных. Тем более, что в груде искорёженных деревьев я углядел остатки чьей-то кареты. Подозвал слугу. Вытащили на свет божий и связали, трёх скулящих от боли грабителей. Один из них, предлагал нам вчера вино для королевского стола.

— Вино говоришь и королю не зазорно выпить? Серьёзно тут у вас дело поставлено, и кто из вас атаман?

— Да вон он, на суку нанизанный висит, не погубите ваша милость, он силком нас заставлял.

— Ну да, ну да. До хутора вашего далеко ли, кто на охране остался?

— Трое там ваша милость, ну и бабы наши, детки опять же, скотина какая никакая.

— Давно на хуторе живёте?

— Четвёртый год,

— А вином торгуете сколько? Грабители сникли, поняли, к чему я веду, и замолчали.

— Молчите, ваше право. Я вот дождусь обоза с переправы, да отдам вас и вот эту дверку от кареты купцам, они вас в город довезут и стражникам отдадут, там вы вас быстро разговорят. Хутор я целым не оставлю, чую крови на вас если не море, то реки точно.

Тем временем на луг выехал первый воз купеческого каравана, увидев нас, охрана подъехала с вопросами,— что случилось, почему людей связанными держим, почему права человеков не соблюдаем.

— Старшего обоза ко мне живо. Если купец с вами, его тоже. Бегом мать вашу! Я закрутил вихрь вокруг себя, обозначая крайнюю степень раздражения. Мигом прибежал человечек.

— Ваша милость, купец Диплен к вашим услугам, что случилось?

— На меня напали, вот трое оставшихся в живых грабителя, вот обломок кареты, там дальше по тропе их хутор, мне нужны трое добровольцев на зачистку змеиного гнезда.

— Я дам десяток ваша милость. Вдруг их там много.

— Хоть все идите, атаманский дом и всё что в нём моё, золото и серебро моё, медь и всё остальное ваше. Договор?

— Согласны ваша милость, в этих местах зимой два обоза пропало, товару насчитано. Мои знакомцы пропали.

— Арбалетчики есть?

— Дорога штучка. Мы по старинке луком пользуемся.

— Тогда трое лучников, остальные кто во что горазд. Пошли, тут не далеко, я уже узнал где их хутор.

И правда, тропа вилась по перелеску, потом вдоль небольшой речки пара километров, перешли через мостик из четырёх брёвен и вот он хуторок. Три землянки, небольшой домик, и два приличных размеров сарая. Отправив шестерых с дубинами и копьями в обход хутора с приказом всех возвращать на хутор несогласных колоть на месте, с лучниками осторожно стал приближаться к постройкам. Нас никто не ждал. Охрана дремала, греясь в утренних лучах солнца, бабы занимались хозяйством. Так что когда я пнул первого попавшегося под удар ноги дремавшего злодея, он спросонья просто отмахнулся от меня рукой.

— Вяжи его!

Этого связали. А вот двое других, увидев чужаков на хуторе, принялись взводить арбалеты, но не успели ничего сделать, две стрелы с десяти шагов, отправили их на перерождение. И вот тут-то начался настоящий шабаш, бабы вместо того чтобы спасться бегством, спасая себя и детей, вдруг похватали вилы, косы, и прочий сельхозинвентарь пошли на нас в атаку. Старшие дети поддержали атаку матерей, вооружившись ножами и дротиками.

— Но! Но! здесь вам не там! Здесь магия рулит! Удар воздушным молотом смёл визжащую ораву с ног, и поволок их по полю навстречу выходящей из лесу шестёрке копейщиков. Копья и дубины замелькали, крики стихли. И в этой тишине я задал вопрос оставшемуся в живых охраннику.

— Атаман жил в этом доме?

— Да.

— Ну и лады,— и уже к лучникам, — я в дом, этого связать, кого найдёте живым тоже, потом займётесь трофеями.

Вот это я хорошо зашёл!!! Атаман жил на широкую ногу! На стенах ковры! На коврах оружие, на полу шкуры, на шкурах сундуки и хороших размеров ложе, а в подвале на цепях девы! Три штуки!

— Кто вы красавицы? Как очутились здесь? Прошу прощения не представился, Иван дье Гриж, шевалье, проездом в Стивессу, ну и ваш освободитель, если не возражаете.

— Где это животное шевалье?

— Если вы про своего мучителя, то увы, он мёртв. Я сам бы его помучил с удовольствием, но не случилось. Есть четверо живых разбойников, с удовольствием отдам вам их на расправу. Сам не люблю грабителей, не поверите, но за три последних дня, меня два раза пытались ограбить. Потерпите немного, сейчас позову, кого ни будь, что бы он снял с вас ошейники.

— Ключи шевалье, где-то на стене с оружием висят ключи, найдите их. Нам бы не хотелось бы в таком виде показывать себя сервам.

— Тогда потерпите немного, я постараюсь быстро найти ключи. Полчаса я хлопал по коврам ладонями в надежде услышать звон ключей, пока наконец не нашёл их под шкурой на полу у ложа. Всё это время я переговаривался с молодыми женщинами и они, рассказали мне свои немудрённые истории. Каждая ехала со своей тёткой или наставницей, одна к родственникам погостить, вторая наоборот возвращалась домой из гостей, третья ехала в монастырь, ибо была послушницей в женском монастыре. Не спасло ни дворянство, ни принадлежность к сёстрам сострадалицам (лекаркам-монахиням). Стоило им остановиться напоить лошадей у колодца, как на путниц налетала ватага разбойников. Молодые пошли на потеху атаману, остальные после недолгих издевательств, в бездонное болото.

— Ну вот, теперь вы свободны, приводите себя в порядок, а я разберусь с наследством, доставшимся мне от атамана. Прошу вас сударыни, колодец на улице, найдите ведра, тазы, искупайтесь, смойте с себя грязь заточения и забудьте, всё уже позади. Пойдёмте, я провожу вас до колодца, не бойтесь, никому вы сейчас неинтересны, все заняты поисками награбленного имущества, разбойники частью мертвы, частью пленены. Довёл женщин до колодца, помог набрать им воды в корыто и оставил их там приводить себя в порядок. Поймал первого попавшегося бойца и дал ему задачу привести сюда моего слугу с лошадьми, ну и сообщить обозу о нашей победе. Боец начал было пререкаться со мной, мол,— ваша милость мне не начальник, но после того как он своей челюстью ударил мой кулак, заткнулся, и рысью припустил в сторону тракта. Через час на хуторе было не протолкнуться. В сараях нашёлся награбленный бандой товар, и купец по нашей договорённости, грузил свою часть добычи на найденные где-то телеги. Неподалёку нашли стадо волов и небольшой табун лошадей, мне прикатили пару телег, полагая, что лошади у меня есть и мне тягловые животные не нужны. Я тут-же, обломал купца, объяснив ему разницу между верховой лошадью и тягловой, вскоре мне подвели четырёх битюгов таскавших когда-то кареты.