Захлест Книга 1, ч.2 ил

"Настоящая художница! Готова ради искусства последний кусок... отда... откусить", — был в восторге Леший.

Удобно устроив ее с альбомом на рюкзаках, пошел к грушам.

— Я тут рядом. Посмотрю какие тут виды.

Удалось без эквилибристики наковырять ножиком две горсти комков застывшей смолы. Этого будет маловато. Вернувшись к девушке, увлеченно чиркающей по бумаге, увидел, как она оттеняет крону груши другим цветом. Ах какая она умница — сразу обратила внимание на отличие цвета крон фруктовых деревьев от окружения. Осень высветила их другим оттенком. Это неожиданное открытие определило решение в поиске диких яблонь и груш. Как бы это сверху посмотреть? Дальше был холм с небольшими выветрившимися скалами. Порисуем и пойдем туда, решил я.

Немного поупражнявшись на рисунке раскинувшей толстые ветви груше, повернулся к девушке и, глядя на нее, с одной стороны рисунка несколькими линиями обозначил девичий стан с обнаженной грудью, а с другой легкие отпечатки губ. Натурщица сунула свой любопытный нос в рисунок и услышала от меня ответ, что это память о первом поцелуе на этой поляне. Счастливо взвизгнув, мое такое неусидчивое сегодня чудо повисло у меня на шее. С таким напором она обняла за шею и вонзилась в губы, что думал шею сломает. Эх, если бы мы были в том домике с огромной кроватью... Но дело есть дело. Помиловавшись с лапушкой, собрались и направились к заповедному холму с голой вершиной и камнями. Как-то удивила меня горячность девушки. Она шла рядом и говорила, говорила. Я автоматически поддакивал. Мои мысли были заняты проблемой фруктовых деревьев.

Путь был не очень долгим. Перед нами на голом холме, окруженном лесом, на высоту нескольких этажей громоздились потрескавшиеся скалы. Сбоку начиналась тропинка для желающих взобраться и насладится заповедным видом.

— Я с тобой. — безапелляционно заявило беспокойное чудо.

Перед подъемом освободились от рюкзаков, спрятав их в укромный закуток между древних каменюк. Подталкивая под попку свою спутницу, выбрался за ней на плоскую вершину.

— Хорошо то как! — почти хором воскликнули мы.

Прекрасная перспектива на лесной массив с различными оттенками осенней листвы раскинулся перед нами. Где-то вдали угадывалось озеро. Девушка шагнула назад и, будто испугавшись высоты, прижалась сзади ко мне.

Я сосредоточено рассматривал кроны, угадывая группы фруктовых деревьев. Вот вправо шагах в двухстах была одна большая роща и дальше за большими дубами еще одна. За кронами великанов плохо видно, но посетить стоит. Тут почувствовал, как чьи-то руки — хотя чьи еще могут быть! — нырнули мне под куртку и полезли в штаны. Прижавшись сзади ко мне и громко сопя, взбудораженное чудо пыталась справиться с одеждой. Как известно упорство непобедимо и пальчики ухватились за проснувшуюся плоть.

— Мы на самом виду! На вершине! — пытался угомонить спутницу, жадными руками мявшую мое естество.

Темная эмпатическая волна желания против моей воли стала заполнять меня, желание требовало повалить соблазнительницу прямо на камни и овладеть телом, которое само готово упасть к ногам. Уже схватил ее за руки, когда, пошатнувшись в этой борьбе, ощутил себя на краю каменного обрыва, под которым торчали острые зубы камней.

Морок схлынул. Удалось развернуться лицом к девушке, плотно обнять ее и, целуя ей щечки и глазки и уворачиваясь от попыток завладеть моими губами, уговаривать и успокаивать обещаниями:

— Давай спустимся. Тут небезопасно. Нет ограждений... А внизу я буду целовать тебя, твои соски, нет не целовать, а грызть! Ты хочешь этого? ... Да? ... Грызть твою грудь...

Что я говорю!? Как маньяк ... Ну какими еще обещаниями увести ее со скалы? Подействовало. Она меня услышала.

— Шажок на этот камешек, держись за мою руку, вот тропинка, осторожно — уговаривал её и потихоньку повел вниз.

— Высшие силы! Как мне хочеться вцепиться в тебя и не отпускать... — хрипло шептала разгорячённая прелесть, ступая с крутой тропинки на землю и дрожа всем телом. — Запихать тебя в меня!

Мы спустились в закуток к своим рюкзакам. Ощущение опасного спуска кончилось и это было как спусковой крючок. Что-то бормоча о неудобных застежках, Лузанка мертвой хваткой вцепилась в пояс моих походных штанов. Разошедшаяся не на шутку девушка была не как нежный цветочек, а как фурия, сметающая преграды.

Одной рукой ухватила меня за шею и впилась в меня поцелуем, а второй срывала с меня брюки. Растерявшись, не понимая, как реагировать в сложившейся ситуации на поползновения подружки, позволил ей "бесчинствовать". В самом деле, ну покажет свои чувства как меня любит и успокоится. Любовная атака не прекращалась. Сдернула с меня брюки, наклонившись, несколько раз с рычанием укусила за сокровенное и крепко вцепилась в него рукой. Я замер. Это было не больно, но лишило меня возможности что-то предпринять. За эти секунды она успела стащить свои спортивные шаровары с трусиками и прижалась ко мне.

— Ты мой! Хочу тебя! Возьми меня! Возьми... — при этом рукой нешуточно дергая на себя мое достоинство.

Тут до меня дошло. Вот он "день жажды" во всей безапелляционной категоричности. Сколько напора, сколько силы было в этом желании. Сразу стали понятны странности ее поведения, скачущие эмоции и прыгающее настроение. Вновь через эмпатию морок похоти стал застилать мои глаза. Мантра, нас спасет мантра... Если вести себя покладисто, умиротворяя словами клокочущие чувства, то эти чувства меня быстро изнасилуют.

— Войди в меня! Ворвись! — твердила девушка с лихорадочно блестящими глазами. Она была близка к цели.

"Сделать вид что сдаешься и жестче, жестче надо!" — помог Лешак.

Схватил ее за волосы левой рукой, задрал голову и чувствительно кусая губы и шею зарычал:

— Ты хочешь меня? Раздвинешь ноги? Раздвинь... Высунь язык! — высшие чары, что я несу.

Почувствовав силу, любострастная заложница жажды мгновенно высунула язык. Всосав его и лишив таким образом подвижности, правой, потом левой рукой обрабатывал ее живот и бока щелкая пробоем мантры. Схватив за промежность, ощутил какая она мокрая и дрожащая от нетерпения. Все происходящее распалило и меня. После произведенной мантры отбросил вожжи контроля и жарко зашептал:

— Ты готова? Готова? Сейчас проткну насквозь!

Девушка уже не сопротивлялась, предвкушая желанное. Развернул задом, нагнул пониже пока не уперлась руками в камень и воткнулся в скользкое выпяченное лоно. Мы рычали вместе в унисон с каждым движением. После нескольких толчков ее тело судорожно задергалось от сильного оргазма. Я уже думал расслабиться, когда с хрипом: "Еще! Еще!" девичья попка задвигалась с еще большей энергией. Через несколько движений, резко подавшись ко мне, замерла и снова задергалось в оргазме. Доведя еще раз мою сладострастницу до исступления, выплеснул в нее все накопившееся в чреслах. Я рассчитывал отдохнуть и успокоить разбушевавшуюся прелестницу. Все же мы в посещаемом месте. Но не тут-то было! Оторвавшись от камня, фурия набросилась на мой орган.

— Чары небесные, как хорошо! Давай еще разочек! Поглубже! — твердила она то кусая, то потирая ладонью расслабившегося дружка.

Добившись желаемого эффекта, а я и не собирался отказываться, обхватила меня за шею и подпрыгнула на мои бедра. Пришлось поддержать, усадить поудобнее и с удовольствием проникнуть в восхитительно до безумия возбужденную лапочку.

О эти проникновения! Они возобновлялись и возобновлялись после чередующихся оргазмов чуть ли не после каждого глубокого проникновения, когда, вжимаясь промежностью, жаждущая любви девушка откидывалась назад и вбирала меня до конца. При этом вагина как ладонью обжимала дружка, не выпуская и, как бы, выдаивая его.

Этот секс превратился в особый мистический ритуал страсти, с самоотдачей и транслируемыми волнами сверхпохоти, которые не дают этой страсти погаснуть. Таких чувств еще не испытывал. Наведенная "жаждой" эмпатия поглотила полностью. Я вместе с ней пылал и наслаждался каждым содроганием чувственного тела. Инстинкт "жажды" не только бросал женщину в неконтролируемую страсть, но дарил партнерам состояние, близкое к припадку с закатывающимися глазами и конвульсиями наслаждения. Когда я выплеснулся еще раз и пришел немного в себя, то не заметил изменений в любвеобильности девушки. Пришло понимание, что ее сознание почти отключено инстинктом. Принял решение "подморозить" животик и погасить неудержимое желание слетевшей с катушек красавицы. Снял ее с себя и глубоко засунув палец в лоно щелкнул дважды мантру. Потом разворачивая задом, пробил дважды маной с боков. Обнял и, не отпуская, шептал какая она горячая, славная, желанная и как я ее люблю. Чувствовал, как расслабляются напряженные как струны мышцы и как усмиряется биение сердца.

Это надо было видеть девушку, когда до ее сознания дошло, что она творила. Она отводила глаза, лихорадочно натягивала на себя одежду и запахивала блузку на обнаженной груди. Взгляд уперся в землю и раздавалось только растерянное сопение.

"Надо вновь проявить твердость", — подсказал Леший.

Молча развернул за плечи, заставил оторвать взгляд от земли и глядя в глаза сказал:

— Слушай меня! Ты подарила мне сказку любви. Ты прекрасна! Ты бесконечно желанна! Ты не можешь себе представить как я рад, и благодарен тебе за то, что ты доверилась мне в такой благословенный для настоящей женщины день.

Я взял ее на руки, покружил на месте, приговаривая, что вот так кружилась голова от любви к ней, целовал невесомо в губы, повторяя и повторяя хвалу ее страсти и любви.

— Ты правда не презираешь? Это так стыдно! Мама предупреждала всегда иметь под рукой таблетки зверолома. Но у меня это случилось первый раз, и я... и я... — с надеждой взглянула на меня лапушка.

— Какой презираешь! Я считаю, что мне фантастически повезло! Я умоляю только об одном. Когда ты почувствуешь приближение дня жажды, бегом ко мне. И никаких таблеток! Мы будем наслаждаться друг другом, улетать в блаженство и брать себя в руки, потом снова накидываться друг на друга, празднуя "день... как там по вашему... вагины". Ты моя чудесная и несравненная фурия любви!

Лузаночка растаяла, но до конца неудовлетворенная моим заявлением, еще несколько раз просила повторить в разной интерпретации мое предложение про наш праздник и не пить таблетки.

Окончательно ее успокоили мои слова, что мечтаю вновь испытать ее эротичный прыжок на меня. Она уже с далеким от стыда настроением начала вспоминать как я отбивался от ее нежных, слабых ручек и, дурачок, не понимал, что меня ждет наслаждение от романтического(!) вторжения в нее. Я пытался пошутить, что не моего вторжения, а от того, как она ввергла меня в себя. Почувствовав зарождение обиды, приказал:

— Быстро снимай брюки и трусы.

— Как... прямо сейчас... но мы пока... — растеряно смотрела на меня прелестница.

— Глупышка, держи бутылку воды. И полотенце. Ты там вся такая мокрая!

Через час мы дошли до фруктовой рощи. Хорошее настроение вернулось к девушке. Но чтобы не осталось и капельки неудобства от случившегося, то и дело приходилось хвалить и восхищаться ей.

— Ты хотела рисовать. Держи альбом. Я отойду побрызгать и осмотреться.

Два листа с неплохими набросками лежали рядом с рюкзаками, когда вернулся с богатой добычей.

— Ты долго. Трещал там ветками. Я уже соскучилась по твоим комплиментам!

"Все вернулось на круги своя. Ты уже немного виноват, и от тебя ожидают большего", — хихикал Леший.

Сделал несколько любительских набросков подруги и закончили плэнер пожиранием остатков наших запасов. Голод после выпавших переживаний был зверский.

Глава 61. Лугар

"Мастерская Штерн" вновь закупила больше трех сотен пластин. Отец Лузаны был доволен и недоволен. Доход от закупок бракованных пластин радовал. Уже боялся, что кончится неликвид, так резко ставший востребованным. Наслушавшись рассказов дочери об учебных пособиях, похожих на их цеховое, решил было сам сделать партию тестовых приспособлений на продажу. Но его остановила дочь, которая принесла и прикрепила к тестеру никелированную табличку с номером патента и названием мастерской. Предупредила, что там могут быть замешаны военные контракты, в работе над которыми принимает участие ее хороший ДРУГ — старший лаборант.

— Ты же не хочешь потерять контакты, которые я тебе обеспечила.

"Во как! Друг, контакты, обеспечила... Повзрослела дочка", — бурчал про себя хозяин дела Лугар, но соглашался с ней. Ее дар был самым сильным в семье, а дара Ветра (или правильно — Ветора) не хватало на все проверки в цеху. Брак почти исчез. Даже бракованные заготовки можно будет запустить в работу, если закупки неликвида продолжатся. Доход выровнялся. Стало легче с закупками сырья. Довольный Лугар не замечал пасмурного настроения дочери. Избежало ее настроение и внимания матери, продолжавшей гостить в имении сестры. Правда, напряженность в поведении и мрачность девушки долго не продержалось и в семье все пошло по налаженным рельсам.

Глава 62. Факультет

События накатывались волнами, не давая расслабиться.

"Мастерская Штерн" изготавливала гранолитовые пособия.

Шеф выступил со своими докладами о технике автоматизации и практической ценности тренировки чародар учащихся. Писал очередной доклад и всю работу по подготовке документации по отчету третьего этапа свалил на меня. Правда, патенты были оформлены и грели душу.

Случился день, когда Прок счастливо порхал по лаборатории. Убегал, возвращался, что-то писал и сдавал в печать. Наконец, довольно признался:

— Будет новый факультет. Меня назначают деканом. Это новый статус. Наконец признали мои работы и квалификацию.

Потом был другой день, когда шеф метался как зверь в клетке, и отвешивал пинки ничем не провинившемуся подъемнику. Я уже переживал, чтобы не попасть под горячую руку, вернее ногу.

— Немыслимо. Этот мерзавец присвоил мое обоснование, мои методические работы!

Оказалось, никто в Госкомиссии работ Прока не видел, все скомпилировал ректор и присвоил себе авторство нового факультета.

Успокоившись, чародей-наставник согласился на деканство. Ему все же хотелось стать мастером-чародеем на новой деканской профессорской должности.

— Я еще покажу, чьи наработки лежат в фундаменте новой специальности. Заставлю раскошелиться! Браст, садись и пиши заявление на перевод на должность главного лаборанта факультета. Все равно ты единственный.

Как декана его пригласили в центральный универсум на показательные групповые занятия с пособиями. Взял с собой десять "калиток", как мы прозвали между собой пособия, а вернулся без них. После чего все не мог успокоиться и, размахивая руками, поведал:

— Видите ли, не можете ли вы, как автор, оставить новые учебные пособия высшему учебному заведению для освоения вашего опыта. И это при зам председателе Госкомиссии специального и высшего образования, который подписывает все назначения. Как откажешь? Пришлось оставить. Жлобы! Даже выкупить не предложили!

Побродив бесцельно по лаборатории, резко повернулся ко мне.