Шанс? Часть3

Тут для атамана самое важное, что новый промысел полностью в его руках. Ладьи зятек клепает, а кому на них сесть, тут все в руках Иллара. Держит местный атаман мазу за Верховного — дадим ему квоту побольше, замышляет худое — возьмем не больше десятка его казаков, а выбранным шепнем на ухо нужные слова. Оглянуться не успеешь, как новый атаман появился, который за нашего батьку горой.

Мобилизационный потенциал Холодного Яра — тысяча сабель, от силы — тысяча сто. Но реальных любителей экстрима среди них не больше половины. Остальные стараются заработать на пропитание созидательным трудом не связанным с риском для жизни. Так что запланированные триста посадочных мест, это чуть больше половины будущих претендентов. Назовем это мягкой конкуренцией, когда счастливчиков больше чем неудачников. А вот бывший и будущий поход на поляков, тут ситуация похуже. Там количество участников не более полутора сотен и счастливчиков заметно меньше. И это для Иллара плохо. Разумный человек понимает, что он чужим казакам заработать дает, но много ли умных среди любителей пограбить? Вопрос риторический.

Получилось, что своим желанием заиметь торговую ладью и не зависеть от купцов, я ответил на многие вопросы, мучавшие атамана.

Во-первых, новое направление походов, обладающее огромным потенциалом и не вызывающее претензий у ближайших соседей.

Во-вторых, возможность неограниченной экспансии в данном направлении. Всем понятно, что семь ладей выведи в море, что семьдесят, при правильном подходе добычу можно найти для любого числа участников (в пределах разумного).

В-третьих, а это самое важное, все эти возможности завязаны напрямую на Иллара. Обойти его практически невозможно, разве что зятя сманив.

Поэтому, мое желание избавиться от средств разбоя, за которые мне по любым законам будет выделена неприлично большая сумма, его не обрадовало, хотя умом он и понимает, что это правильно. Ситуация когда казак заработает в походе 30-40 монет, а такой же казак, но зятек Верховного атамана за свои ладьи получит две тысячи монет, (о чем громогласно объявят при всем честном народе) была для меня неприемлема. Да и для Иллара, по большому счету, тоже.

С другой стороны его нежелание обобществлять ладьи на совет атаманов совершенно понятно. Как только его снимут, драгоценный ресурс окажется в ведении нового Верховного атамана. Да и сейчас могут атаманы взбрыкнуть и растащить ладьи по своим околоткам. С точки зрения Иллара уже лучше рискнуть головой зятька и своей репутацией, чем отдавать ладьи в чужие руки.

Только теперь, после долгого размышления, до меня начало доходить, что мои последние фразы атаман понял совершенно неправильно. А я, соответственно, его...

Меня перемкнуло на совете атаманов, употребив слово "товарищество", имел в виду всех казаков Холодного Яра. И только теперь подумал, что для Иллара товариществом являются его казаки, а остальные казаки, это еще не его товарищество. Они ему в верности не клялись. У них свои атаманы есть.

Только теперь до меня дошло, что покупать ладьи на весь кагал, у него даже такой мысли не возникло, поскольку она заведомо глупая и могла возникнуть только в моей дурной голове.

Поговорили ... как немой с глухим... нет, ладьи нашим казакам дарить у меня тоже никакого желания. Потому что нефиг. Но, используя продвинутые технологии будущего, продать с отсроченным платежом, это запросто. Договор заключаем до похода, монеты мне товарищество отдает после, с добычи. Все довольны, все смеются. Может и не все, но наши казаки точно будут довольны. И теперь мне понятно, что совету атаманов Иллар с похода не даст ни монеты, тем более что у него в тот год истекает срок на посту Верховного и грядут перевыборы.

Мария рядом со мной махала рукой уезжающим родителям, жаловалась мне, что они спешили и толком не покушали, рассказала, что уже послала Оксану звать столяров на обед и мне пора возглавить наше застолье. Подхватив ее на руки, унес в хату, на нашу кровать, мимо девок раскладывающих в кухне горшки на стол. Жена делала вид, что отбивается от поцелуев, стыдила меня и требовала немедленно отпустить. Что мне и пришлось сделать немного подурачившись. Возможность логического продолжения этих невинных шуток отсутствовала напрочь.

Надо сказать, что наши первые четыре месяца семейной жизни протекали на диво безоблачно. Для жителей этого времени смерть настолько частый гость в любом селении, в любой общности, в любом социальном слое, что любой радости, редким минутам счастья, они умеют отдаваться полностью, не оставляя ничего на завтра, на потом. Просто потому, что этого завтра может не быть.

Убежав от папы и от мамы к законному мужу в собственный хутор, Мария, первое время просто не отпускала меня от себя. Надо сказать, что с некоторых пор совершенно перестал чувствовать разницу между собой и Богданом, мы образовали странную гибридную личность, где в эмоциональной сфере полностью доминировал он, а логика и знания были в основном мои...

И очень редко, как нынешним утром, когда все спит, ко мне возвращается сознание пятидесятилетнего мужчины уже прожившего одну жизнь. Тогда меня начинает мучить вопрос, а сколько душ покинет это тело после смерти? Может одна — новая общая с Богданчиком душа, может быть две — наши души разделятся, а может быть три — две старых и одна новая появившаяся после суперпозиции? Что интересно любую из этих цифр можно теоретически доказать и обосновать...

После нашей свадьбы старого циника поселившегося в это тело смело куда-то на задворки сознания. В нем бушевала огнем первозданная радость познания любимой и если бы не многочисленные люди, зависящие от нас, то мы бы сутками не выходили из комнаты. Приходилось прерываться, чтоб занять все население хутора осмысленной работой. Организовав всех посторонних на созидательный труд, попытаться умыкнуть молодую жену (молодого мужа) от бесконечной работы и спрятаться с ней (с ним) в укромном уголке.

Если днем это удавалось не всегда, (тем более, что становился этот день все короче), то длинные осенние и зимние ночи были полностью в нашем распоряжении. С осветительными приборами был полный швах, поэтому после захода солнца приходилось все делать на ощупь. Некоторые занятия на ощупь получались даже лучше чем при свете. При свете дня молодая жена была излишне скромной и зажатой, а вот ночью... как будто другой человек. Поскольку летом привыкли спать не больше шести часов, а сейчас темень еще часов восемь стоит, то времени кувыркаться в постели было с избытком. Чем мы с удовольствием занимались первые три месяца. Через три месяца у Марии не начались очередные месячные, и она тут же отлучила меня от своего молодого красивого тела. Такие непоколебимые заморочки были заложены в ее прелестную головку бабушкой и любимой тещей.

Я даже не пытался с этим бороться, тем более, что Мария оказалась девушкой очень темпераментной, бурно реагирующей на ласки, поэтому ей, действительно, нужно было поберечься. Особенно первые три месяца. А у меня дел, чем занять голову и руки было больше чем в избытке. Зима, единственное время, когда работники ищут меня (чтоб заработать у дурного Богдана монет, раздающего их направо и налево), а не я работников. Кроме лодки и ладей была еще куча деревянных механизмов, которые необходимо было за зиму изготовить и весной связать с верхнебойными водяными колесами. А то колес за прошлый год аж три установили и три дамбы возвели, а "прицепных орудий" не хватало.

С весны, кроме естественных хлопот связанных с севом яровых культур, организацией работ на всех механизмах связанных с плотинами и водяными колесами, спуском на большую воду ладьи и лодки, организации их коммерческого использования, главной моей заботой стала доменная печь. Нужно было срочно решать вопрос с чугуном и сталью. Простой пример — приготовление пищи.

Поскольку чугунный настил очага отсутствовал, народ выкладывал настил кирпичом или камнем в виде арки (чтоб не завалился). В этой арке оставляли в верхушке одну или две дыры, над которыми подвешивались (чтоб не дай Бог очаг не раздавить) медные котелки (при их наличии, ибо вещь отнюдь не дешевая). У кого не было, тот сразу варил в глиняных горшках в печи. Это требовало уйму времени и дров. У кого были, те ставили или вешали котелок над дыркой в очаге (зависело от величины котла и крепости кладки) и на открытом огне быстро доводили кашу до кипения. После чего раскладывали в глиняные горшки, и оставляли доходить, томиться в печи. А в котелке варили либо следующую порцию каши (если едоков много), либо следующее блюдо (очень редко, обычно все обходились кашей). Поэтому чугунный настил очага, чугунные котелки и сковородки легко нашли бы своего благодарного покупателя.

Из чугуна надеялся методом пудлингования получить сталь. Зачем нужна сталь и как меняется качество любого инструмента, если его изготовить из стали, а не из мягкого кричного железа, объяснять не буду.

Но самое главное — чугунные пушки. Они должны были сделать наши крепости неприступными для врага. Почему чугунные? Дешевле бронзовых в двадцать раз. И хотя чугун, как сырье для пушек имеет ряд существенных недостатков, с которыми металлурги будут еще долго бороться, но я то знаю, как это осуществить, как преодолеть основные недостатки. Единственное НО. Знаю чисто теоретически. Как показала бумага, от моих теоретических знаний до реального результата лежит весьма длинная дорога полная ям и ухабов. А ведь знаний по бумаге у меня было намного больше, и за результат был уверен. Самонадеянно оценивал время экспериментов в полтора-два месяца. В реале получили бумагу через девять. Зимой начали, осенью что-то получилось. Не говоря уже о том, что экспериментировать с эмульсией из перетертых растительных волокон несколько легче, чем с расплавленным металлом.

Нужно было спешить. Фактически, этот 1392 год, последний перед началом жесткой централизации власти в Литве в руках Витовта. В следующем году он пройдется с дружиной по всей Литве, принимая вассальную клятву у тех, кто сохранял последние два года нейтралитет и сажая своих ставленников на места сбежавших в Польшу или Москву. Может и к нам заглянуть. В летописях моего мира упоминается о походе на Черкассы осенью 1393 года. Киевский князь упираться начал, ворота закрыл, так литовцы по околицам прошлись и добрались аж до Черкасс. Как тут будет? Поживем — увидим, но надо быть готовым к будущим визитам. А чтоб сохранить относительную свободу... готовиться нужно очень тщательно.

* * *

Первым делом начал делать на бумаге полный проект домны и последующей переработки чугуна, как его помнил по прошлой жизни. Друг детства закончил Киевский политехнический, где-то там умудрился влюбиться в запорожскую казачку и укатил с ней после окончания в славный город Запорожье, где мало чистого воздуха и много доменных печей. Там он стал заядлым металлургом и при каждой нашей встрече считал своим долгом бороться с вопиющей безграмотностью своего лучшего друга, не знающего основ, на которых зиждется человеческая цивилизация. Поэтому, минимальные знания процессов происходящих в доменной печи были надежно заложены в мою голову.

Нужно было спроектировать все сооружения: доменную печь, печи нагревания воздуха, пудлинговые печи, чугунное литье. Затем продумать самые простые и безопасные методы доставки расплавленного чугуна к точкам его дальнейшей переработки. Наконец все вспомогательные механизмы, механические меха, керамические трубы и желоба, нагрев воздуха, подаваемого в домну. Не говоря уже о логистике, дороге, по которой подвозить все материалы и сырье, количество транспорта необходимого для этого.

Как только дело дошло до серьезных расчетов, стало ясно, нужно строить еще одну плотину и колесо, чтоб приводить в действие намеченные механизмы. Совместить доменную печь и все остальные печи с кузнечным цехом (как планировалось раньше) невозможно. Банально не хватает энергии для всех механизмов. Вторая причина заключалась в топологии. Для уменьшения трудозатрат (которых и так ожидалось до фига и еще чуток) необходимо был участок ручья с высокими и крутыми берегами. Там и плотину повыше поднять можно и доменную печь внизу удобно строить, учитывая, что загружать ее придется сверху, с берега ручья.

Такое место нашлось выше по ручью от кузнечного цеха. Он был в трехстах метрах выше устья ручья впадавшего в нашу реку и ближе всего к моему хутору. Выше шел извивистый труднодоступный участок с высокими берегами, где наш ручей пробивался через очередной холм, а еще выше по ручью располагалась дамба с мельницами и маслобойкой. Здесь же чесали, трепали пряжу, перетирали отходы и бумагу варили. Пилорама было еще в четырехстах метрах выше по течению, в самой чаще леса. От нее до устья ручья, по прямой, было около двух километров.

Для уже действующих производств высокие берега были излишни. Они мешали подвозить материалы к механическим устройствам, расположенным за плотинами на уровне течения ручья и забирать оттуда готовые изделия. В доменную печь все сырье загружается через верх, а учитывая ее минимальную высоту с фундаментом в 7,5-8 метров, соответственную высоту должны были иметь берега ручья для удобной загрузки домны. Место нашлось, осталось немногое... а именно: проложить дорогу, загатить плотину, построить и установить все задуманные механизмы.

Зимой и весной пока схлынуло половодье, строители готовились к стройке века. Изготавливали элементы будущих механизмов и приспособлений, отжигали красный и жаропрочный кирпич тысячами штук, прокладывали дорогу. Как только начали возводить дамбу, за ней прорыли канал метровой ширины, по которому уходила вода. Остальное пространство начали готовить к будущим строениям. Равняли поверхность, закладывали фундаменты, подвозили стройматериалы. Сама стройка, сборка и наладка механизмов много времени не заняли, не больше месяца. Но тут пришло время жатвы. В этом году мы существенно расширили площади, как под зерновыми, так и под техническими культурами, поэтому пришлось сделать перерыв и всех бросить на битву за урожай.

Атаманом на это же время был намечен поход по приграничным польским землям. Начавшийся 1392 год был очень спокойный. Еще в прошлом 1391 году, после начала войны Тохтамыша с Тамерланом, татарские роды кочующие на Левобережье получили строгий приказ с Орды пресекать все попытки крымских татар пограбить окраины Литовского княжества. Тохтамышу был нужен надежный тыл, тем более что степные и крымские кочевья оставшиеся без воинов воюющих на Востоке, были бы беззащитны перед ударом с Запада.

Но если ты Верховный атаман войска казацкого, как мой нынешний тесть, то спокойный год требует серьезных усилий по изысканию денежных занятий для большого количества вооруженных людей. Большинство из них весьма отрицательно относятся к земледелию и требуют у атамана совершенно других видов заработка, часто связанных с насилием.

Выбора особого не было, пришлось повторять наш поход в польские области граничащие с литовским княжеством. Благо появился шинкарь, наш старый казак, собирающий нужную информацию, остались знакомые православные священники, с которыми мы пересекались в прошлом году, добираясь до села в котором прошло детство Богдана.