| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Извините за легкое НЛП, Иосиф Виссарионович, но мне крайне необходимы Люди. Если мне не удастся вас перетянуть на свою сторону, то судьба и моя и ваша... и России... и мира... и Вселенной... и прочих Гильбертовых пространств и параллелей... незавидна. Так что один карандаш на двоих и отсутствие вертикальной черты на листе — это только цветочки..."Собеседник Императора задумчиво посмотрел на лист, аккуратно поставил "плюс" против надписанной тем строки и внес свою:"И: очень справедливая страна".
— Я вижу Россию очен справэдливой страной, Ваше Величество!
— Россия показывает Путь всему миру, но никого не принуждает следовать по нему.
И — плюсик.И — еще один... И — задумчивое зависание карандаша... Да, нужно быть очень сильным человеком, чтобы в такой ситуации быстро переосмыслить всё, чем жил последние годы. И не напишешь — "долой самодержавие!" Даже не потому, что невежливо, а потому, что глупо. Потому что если Монарх беседует с тобой о России и Будущем, то стоит говорить о предмете разговора, а не о своих амбициях или о тактических лозунгах своей партии.
— От каждого — по его способностям, каждому — по его труду.
Плюс Императора последовал незамедлительно. А сам следующий ход самодержца сопровождался длительным постукиванием ложечки в стакане...
Сталин думал. Выходит, Император ждал этой фразы? И вряд ли он столь нетерпелив, чтобы коршуном бросаться... на что? Это явно сигнал — мы с тобой одной крови? С чего бы императору второй по величине Империи так радоваться взаимопониманию с одним из многих ссыльных подданных? Он знает про меня что-то, что не знаю я сам? Хотя — какая разница? Сейчас стоит поиграть в эту интересную игру. Очень, кстати, необычную. Выигрывает тот, кто делает больше консенсусных ходов?
— Долгосрочная польза народа — главная задача Правительства!
Задумчивый плюс... И знак вопроса над словом "народа".
— Россия — самая свободная страна мира!
— Свобода подразумевает ответственность!
Свою последнюю фразу Император не только подчеркнул, но и не стал писать с новой строки, а продолжил фразу Сталина.
...
— Благодарю вас, Иосиф Виссарионович! Я попросил бы продолжить в том же духе, и довести этот документ до уровня, скажем, основы Конституции России. А также — предложить проект первоочередных мер, с учетом того, что кое-какая власть у нас уже есть, но пользоваться ей стоит аккуратно. Чтобы, не дай Бог, война империалистическая не переросла в войну гражданскую. А то ведь знаете... в гражданской войне гибнут самые лучшие, самые перспективные люди. И в количестве, гораздо большем, чем в войне обычной... А заканчиваются гражданские войны чем угодно, только не царством свободы.
— Кстати, о войне империалистической. Я принимаю меры, и она должна завершиться в октябре — ноябре.
— И чем же она завэршится?
— Во многом это будет зависеть от наших с вами трудов. Особенно — во внутренней политике. А в области геополитики... Постараемся, чтобы Россия получила Проливы и свободу рук в Болгарии и бассейне Черного Моря. Чтобы появилась независимая и очень демократичная Польша. Чтобы Франция списала так или иначе российские долги и перестала быть дамой на побегушках у британского Кабинета. Чтобы Германия стала стратегическим союзником России. И будем готовится к новой войне... ибо Англия на этом не успокоится.
— Ваше Величество, мне потребуются помощники.
— Да. Я попросил бы вас передать господину Воейкову список лиц, которые вам нужны. Если они сейчас в тюрьме или ссылке — мы переведем их на специальное содержание неподалеку от вашего рабочего места. Если они на свободе — они будут вашими сотрудниками, сотрудниками Департамента, скажем, по делам национальностей. Можете устроить их и по партийной линии, но тогда жалованье им тоже пусть платит партия, а не казна. Ваш статус — Гость Императора. Вы можете свободно передвигаться по территории Ставки, иметь доступ ко всем документам кроме документов Е.И.В.Секретариата и военных. Бюджет вашего департамента определим пока в пятнадцать миллионов золотом на год, под отдельные проекты готов дать отдельное финансирование.
— Аудиенцию у меня вы сможете получить незамедлительно через господина Воейкова. Документы будете получать через него же. Вопросы обеспечения секретности также в его компетенции. Ваши письменные контакты с внешним миром не ограничиваются ничем, кроме стандартной военной цензуры.
— Если вы покинете территорию Ставки без согласования со мной, я буду считать, что вы разорвали наши рабочие отношения. Мне, России и мировому трудовому классу будет в таком случае очень жаль... Я готов ответить на ваши вопросы, Иосиф Виссарионович! Но... Могу я считать, что мы договорились?
— Да, Ваше Императорское Величество! Вопросы я предпочту задать чуть позднее, они станут полезнее. Я могу приступать?
"Мы договорились! Величество стало Императорским! Сталин признал мое право ставить задачи! Эх, жалко..."
— Да, только последнее замечание...
"Штирлиц знал, что человек запоминает последнюю фразу"... Виктор, правда, слышал о знаменитой сталинской памяти, но все равно стремился подчеркнуть важное. НЛПить так НЛПить!
— Иосиф Виссарионович... Я попрошу вас обратить особое внимание на вашу личную безопасность. Мы, к сожалению, вынуждены действовать быстро, и в результате уже разворошили осиное гнездо. Я уверен, что активность наших врагов и особенно "друзей" в ближайшее время превзойдет всё, что мир видел до сих пор. Нас, наших близких, наших доверенных лиц будут стараться убивать или выкрадывать. Слишком многое стоит на карте. Империя примет меры к вашей охране, но я настоятельно попросил бы вас персонально озаботиться этим вопросом. Из знакомых нам обоим лиц я предложил бы вам обратить внимание на Феликса Эдмундовича Дзержинского. Конечно, грех загружать такого человека только одной вашей охраной, но с чего-то нужно начинать вводить его в курс наших дел...
Император нажал кнопку звонка. Лицо вошедшего Воейкова выглядело бесстрастным...
— Владимир Николаевич, поручаю Иосифа Виссарионовича Вашим заботам! По варианту "Алеф".
Воейков склонил голову и сделал приглашающий жест.
— Благодарю вас, Ваше Величество!
— Хорошей вам работы, Иосиф Виссарионович!
18-го июня. Суббота. День чекиста.
Армией Лечицкого за 15 и 16 июня взято в плен 305 оф. и 14574 ниж. чин., при 4 орудиях и 30 пулеметах. Всего за время наступления 217000 чел. День простоял очень хороший. Прошлись вверх по Днепру; выкупался на правом берегу почти против старой церкви перед лесом. Вода приятная. После чая читал и вечером тоже.
— Здравствуйте, Густав Карлович! Очень рад вас видеть!
— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество!
— Вольно, вольно, генерал! Присаживайтесь... я бы хотел поподробнее поговорить с вами о нескольких очень важных вопросах и услышать ваше мнение, что называется, без особых раздумий. От души, как говорится. Разговор предстоит долгий и непростой, но доверительный, поэтому я приказал подать себе чаю и канапе, а вам предлагаю взглянуть на меню нашего скромного военно-полевого буфета!
Меню было действительно скромным. В конце концов, мы не на обеде, а на совещании. Однако давно известно, что совместное "преломление хлебов" вызывает большую близость и связывает дополнительными нитями. Кроме того, когда человек имеет возможность что-то жевать, мозги у него дополнительно стимулируются к работе. Ну и сахар в чае или кофе — само собой. Вообще чай у Николая Александровича — просто замечательный! И, разумеется, никаких пакетиков — а наливается через ситечко!
Маннергейм также выбрал чай и к чаю яблочное варенье с тостами. Европеец, что делать!
— Первый вопрос, который я хотел бы задать вам как разведчику, аналитику и политику... Сколько, вы считаете, еще сможет держаться Германия? Сколько продлится война, если её не прекратить каким-нибудь необычным путём?
— Я раздумывал, Ваше Величество, над этим вопросом, поэтому могу изложить уже готовые выводы.
— Если в Германии не случится революции, которая разрушит Германию и сделает её на некоторое время полностью недееспособной, если не произойдёт успешного заговора против кайзера, в результате которого новый кайзер или регент поспешит заключить мир на условиях Антанты, то — от двух до пяти лет. На два года немцев хватит, если они продолжат делать глупости и будут вновь пытаться атаковать. Если же они встанут в глухую активную оборону, то несмотря на экономическое превосходство союзников, немцы смогут держаться существенно дольше. Как мы видим, пока что союзники воевать так и не научились, а у нас по-прежнему снарядный голод и огромные трудности с логистикой, — щегольнул Маннергейм новомодным словом, давая понять, что он весьма в курсе нынешних новаций в работе Ставки.
— А тот голод, который ожидают союзники? И истощение запасов необходимых металлов и химического сырья?
— К сожалению, германские инженеры и наука великолепно показали себя в этой войне. Настолько великолепно, что я склонен рекомендовать рассмотрение научно-инженерного потенциала наряду с промышленным и мобилизационным при прогнозировании хода войн, особенно затяжных. Одно лишь решение вопроса синтеза селитры дало колоссальный эффект! Что же касается голода... Если немцам удастся расширить производство искусственной селитры, то с учётом существенного изменения баланса продуктов, которое они проводят централизованно и чётко, уже в будущем году урожаи по калорийности начнут расти.
— Кроме того, насколько я могу делать выводы исходя из баланса их расходов на войну, не денежных, а натуральных расходов, — Германия очень серьёзно подпитывается контрабандой сырья. Не исключаю, что даже торговцы её противников умудряются снабжать Германию в ущерб собственным странам, не говоря уже о формально нейтральных государствах типа САСШ.
"Ох, как же ты прав, Густав Карлович! Даже нынешние, слабенькие "на экономику" органы, и те не просто сигнализируют, а уже дают материал... А уж чего накопал бы майор Знаменский из ОБХСС — даже представить страшно! Воруют — и продают противнику"
— Разумеется, оценки очень условны... но кажутся мне вполне достоверными.
"И мне тоже. И даже не оценки, у меня-то есть в памяти определённые даты и события... и не написанный (только пока, надеюсь!) Ремарком цикл книг о Великой Войне. Два года немцы продержались в моей истории. И только революция и заговор в Германии, частично произошедшие благодаря, в том числе, "русской бацилле", подорвали фронт.
А умён Густав Карлович!"
— Хорошо. Точнее, ничего хорошего... Второй вопрос, Густав Карлович, касается послевоенной карты Европы... и мира. Какой вы её представляете, исходя из интересов Англии, России, Франции, САСШ? И что вы скажете о перспективах Японии и бассейна Тихого Океана?
...
Да уж! Загрузил меня Густав Карлович по полной программе! Видно — соскучился по понимающему собеседнику. Некоторые вещи, конечно, выдаёт романтично-наивно, кое-что прямолинейно-материалистически настолько, что сами основоположники покраснели бы, как мне кажется. Хотя это всё с высоты послезнания и лишних ста лет развития теории и, в основном, практики. Но в целом — на уровне, существенно более высоком, чем большая часть из тех, кому по должности надлежит заниматься политикой. Что же... Пора переходить к главному...
— Густав Карлович! Мы с вами понимаем, что в ближайшее время Россия будет находиться в очень непростой ситуации. Потребуется мобилизация и координированное использование максимума сил. Либо мы расширим и укрепим Империю до уровня европейского, для начала, и сердцевинно-азиатского, гегемона... либо нас сомнут.
— Мы отстали от передовых стран на десятки лет. Эта война так или иначе закончится в ближайшее по историческим меркам время. Но она так и не решит вопроса — кто будет Главной Империей. А следовательно, побеждённые постараются взять реванш в тот момент, когда горечь поражения будет ещё острой, а новые призывные возрасты уже войдут в силу. А победители... победители вступят в конфликт между собой, и постараются перетянуть побеждённых на свою сторону. Так что после войны нас ждёт эпоха "горячего мира".
— Нам потребуется выйти на совершенно новые уровни в области собственной промышленности, техники, науки, народного образования, и главное — организованности всех аспектов нашей жизни. В военной и экономической деятельности критична опасность "деятельного бездействия", называемого иначе саботажем, а также прямого вредительства, неважно из каких побуждений — личных практических или увлечённо-теоретических. А таких попыток уже сейчас делается немало, как на уровне частных лиц, так и на уровне целых организаций, партий и сообществ. Такое противодействие проводимым ныне преобразованиям, позволяющим эффективнее закончить войну, укрепить Империю и выиграть мир, уже наносит ущерба больше, чем открытые террористы и бунты.
— Как вы знаете, я принял решение организовать специальную структуру для борьбы с подобными явлениями. Всероссийская Чрезвычайная Комиссия. ВЧК. И вам я предлагаю возглавить эту организацию. Подчинение — лично мне. Основных задач две. Первая — силой ума не допускать перечисленных безобразий, бороться с условиями их возникновения, заниматься профилактикой. И вторая задача — вооружённой рукой поддерживать действия исполнительной власти, вызывающие открытое и массовое неповиновение...
Интерлюдия. Босфорская операция. Авиаполк!
Пусть собранный с бору по сосёнке. Пусть разномастный, неслётанный... Пусть из устаревших (уже! на второй год войны!) и изношенных машин. Зато первый и единственный в мире! Зато — с опытными лётчиками, асами и экспертами.
Правда, единственным ему осталось быть максимум три дня. Параллельно формируются ещё три авиаполка стандартной структуры: пять эскадрилий по три пары, плюс машина комполка и его ведомого.
Массирование и манёвр! Обороняться, "стоять насмерть", можно и без авиации, а вот наступать... Тоже, конечно, можно — но слова "завоевание хотя бы локального превосходства в воздухе" — это то, что помнилось, начиная с Испании. И второе: "не бомбить без истребительного прикрытия".
Кроме этого я сделал то, на что вряд ли решился бы в мирной жизни... не зная о перспективах, отбрасывающих сложную промышленность в зону "делаем зажигалки из гильз, на заказ". Я вымел в армию всех квалифицированных специалистов по самолётам, мощно усилив технические службы формируемых полков и приданные БАО. Стоит сказать, что ставка оправдалась — русскую авиацию ждал Джек Пот. Общее командование Южным авиакрылом принял Сандро... что дало мне дополнительную возможность опереться хоть на кого-то в семье, заполучить искреннего сторонника, готового принять мою сторону просто потому, что "Ники чувствует!" А я не чувствовал, я знал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
