Перевод Empty cage

Точнее это было не совсем так. Когда его йокай двигался сквозь тело, находящиеся рядом органы реагировали. Сердце забилось опять и кровь потекла. Даже чакра начала реагировать, циркулируя по телу, некоторые ее потоки при этом обвили щупы йокая. Когда это случилось у Кьюоши возникло странное покалывание, которого он раньше никогда не ощущал. Впрочем, чакра успокаивалась, стоило щупам отодвинуть, и он решил пока проигнорировать это.

Кьюоши втянул свой йокай назад насколько мог, чтобы по-прежнему чувствовать детское тело и стал наблюдать. Без его йокая тело выключилось. Он подождал еще несколько секунд в надежде на некую активность в теле.

Ничего не случилось.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело, но когда до него дошло, у него был приступ паники. Ребенок был мертв. Он был уверен, что ребенок был жив до запечатывания, так что или процесс запечатывания или присутствие Шинигами стоило ребенку жизни.

Кьюоши напрягся, ожидая что его отправят в Макай — опять — в любой момент. Прошло несколько секунд, но ничего не случилось. Удивившись, он опять вспомнил слова Шинигами. Возможно... возможно "разрушение сосуда" относилось к разрушению физического тела а не смерти души?

Если так... Кьюоши начал смеяться, послав из комнаты столько йокая сколько смог и заставляя его разойтись по телу ребенка.

* * *

— То же время

— Снаружи барьера

Сарутоби беспомощно смотрел на барьер, тщетно пытаясь рассмотреть что-либо сквозь непрозрачный пузырь барьера, скрывающего его приемника и хвостатого зверя. Вокруг него сотни шиноби вливали свою чакру в технику, подпитывая самый большой барьер из всех что он видел. Он был бы удивлен, если бы оказалось, что барьер был меньше полумили в диаметре.

Сейчас, когда он мог только ждать он обнаружил что с горечью переживает ошибки совершенные им за несколько прошедших часов. Он послал слишком многих шиноби в самоубийственную атаку и думал, добились ли они своими жизнями чего-либо.

Его рациональная часть говорила, что они были добровольцами, и он чувствовал гордость за то, как сильна была их Воля Огня, но и вина тяжелым грузом лежала на его душе. Это была знакомая вина, но ему от этого не было легче. Но куда более тяжким бременем было то, что его ученик внутри барьера, скорее всего, был мертв.

Вскоре, после того как Минато отдал ему командование, он понял, что тот собирается сделать. Он знал, что Минато и Джирая изучали печать Шинигами, и даже отдал им некоторые журналы из своей личной библиотеки. Он всего лишь хотел знать о печатях достаточно, чтобы самому запечатать хвостатого. Минато был наиболее многообещающим шиноби из всех, что он знал и с каждым днем становился сильнее. У Минато была жена и новорожденный сын, заслуживающий счастливой жизни с двумя родителями. Сейчас... это никогда не случится.

Сарутоби прервал размышления, когда увидел нескольких шиноби упавших от чакра-истощения. Генины, у которых не было достаточно чакры чтобы питать барьер, бросились помогать им, но он видел что скоро остальные тоже не выдержат. Даже опытные джонины выглядели бледными и дрожали от оттока чакры.

Третий взвесил варианты. Он мог послать за свежими шиноби и приказать им использовать пилюли чакры и Восемь Врат (тем кто умел их использовать), чтобы продлить барьерную технику. Это нанесло бы сильный урон шиноби и дало им лишь несколько лишних минут. С другой стороны он мог опустить барьер, пока у него есть свежие бойцы способные сражаться. А учитывая план Четвертого, внутри барьера все должно было закончится так ли иначе.

Резко кивнув, он принял решение.

— Внимание всем шиноби! По моему сигналу опускаете барьер и готовитесь к атаке хвостатого зверя! — прозвучал его голос. Он мог видеть, как шиноби вокруг собираются с силами, а на их лицах уверенность, смешанную со страхом. Он подождал еще несколько секунд и крикнул, — Сейчас!.

Барьер мигнул и исчез. Сарутоби лично возглавил отряд, ворвавшийся на прогалину, только для того чтобы резко остановиться стоило ему увидеть сцену перед собой.

Хвостатого зверя там не было. Он видел следы битвы — отметки когтей, большие как траншеи, исполосовшие землю и вмятины в земле, определенно оставленные прыжками Гамабунты. Сам Гамабунта стоял последи прогалины с закрытыми глазами и опущенной головой. Его меч был в ножнах, а трубка заткнута за пояс. Кровь сочилась из ран на голове, но гигант игнорировал ее.

Сарутоби подошел ближе, чтобы расспросить призванного, но его внимание было привлечено вспышкой чакры на голове Гамабунты. Оно был гораздо, гораздо слабее, чем он ощущал сегодня, но без ошибки это была чакра хвостатого зверя. Кроме того, он услышал громкий плач младенца.

Когда он перенесся шуншином на голову Гамабунты, чакра успела бесследно скрыться в ребенке. Который плакал, пока Сарутоби не подобрал его. Под мерное укачивание ребенок замолчал и быстро заснул.

Старик наконец-то повернулся к фигуре лежащей рядом. Глаза Минато были все еще открыты даже в смерти, а лицо было белым и истощенным. Выражение его лица было душераздирающим — смесь боли и вины, которые он испытывал в последние мгновенья жизни, были отчетливо видны на нем.

Сарутоби стал на колени возле тела Минато и дрожащей рукой закрыл его глаза. Он чувствовал, как слезы текут по его лицу, и просто позволил им течь. Сняв свой длинный шарф, он накрыл им лицо Минато, а затем вернулся на землю.

Третий задержался по пути у уха Гамабунты. — Я хотел бы узнать у тебя, что случилось внутри барьера, но мне нужно сперва проверить деревню. Ты можешь позже поговорить с Джираей? — Гамабунта коротко кивнул, его голова все еще была опущена в печали.

Стоило ему оказаться, на земле как он тут же был окружен встревоженными шиноби. Никто из них не смог задать вопрос, но их беспокойство было ясно видно. Некоторые с любопытством смотрели на сверток в руках Сарутоби, а некоторые определенно начинали догадываться, что произошло внутри барьера. Сарутоби оглядел толпу и быстро обнаружил белые волосы Какаши.

— Какаши, — его негромкий голос на тихой поляне прозвучал почти как крик. — Пожалуйста, выбери еще троих шиноби в качестве почетного караула. Наш..., — голос Сарутоби сорвался, но он пересилил себя и продолжил, — Наш Четвертый Хокаге пал в битве.

* * *

— 21:00

— Коноха, Кабинет Хокаге

— Ах, Тсунаде-чан, спасибо, что пришла так быстро, — сказал Сарутоби. Он слегка улыбнулся, но продолжал уделять все свое внимание свертку в руках.

— Ну, для чего бы я не была нужна, давайте решим это быстро. Мне нужно возвращаться в госпиталь. У нас полно раненых шиноби, не говоря уже тех у кого чакра-истощение, — быстро сказала Тсунаде.Она раздраженно рассматривала кабинет и не сразу поняла что он держит в руках. — Это ребенок?

Сарутоби хихикнул. — Я рад видеть, что твоя наблюдательность не уменьшилась с годами. Это определенно ребенок. Вообще-то, это очень особенный ребенок.

Тсунаде приглушено зарычала, но подошла ближе предположив, что ее вызвали для проверки здоровья ребенка. Она застыла через несколько шагов и в шоке воскликнула, — Наруто?

Сарутоби кивнул себе — заявление Тсунаде было последним подтверждением. Как он и предполагал ребенок был сыном Минато. — Ах, так они все-таки остановились на имени `Наруто'. Как я и думал.

— Старый Обезьян, что здесь делает ребенок Кушины и Минато? И вообще, где Минато?

Сарутоби наконец-то повернулся к ней, и она была шокирована его покрасневшими глазами и мокрыми от слез щеками. Тут, у себя в кабинете, перед своей бывшей ученицей он опустил защиту и показал свое горе. — Ты не слышала? — тихо спросил он, действительно удивленный.

Тсунаде медленно покачала головой. "Все пациенты, с которыми я работала, были не в состоянии говорить, и я пришла сюда сразу, как только АНБУ вызвали меня. Чего я не слышала?". Она попыталась игнорировать неприятное предчувствие и далекое эхо мертвых голосов никогда не покидавших ее головы.

— Минато пожертвовал собой, чтобы запечатать хвостатого зверя. Учитывая силу зверя единственным вариантом было запечатать его в ребенке, и чем моложе, тем лучше. Я подозревал, что он выбрал собственного сына, и ты только что это подтвердила. — Мягко сказал Сарутоби, поворачиваясь назад к Наруто. Его морщинистая рука поправила вихрь на голове ребенка и он продолжил укачивать его.

Тсунаде закрыла глаза и кивнула головой, тихо переваривая новости. Пожертвовать своей жизнью, чтобы защитить других звучало именно так, как поступил бы Минато. Даже когда она думала о Четвертом Хокаге, лица Дана и Наваки, ее любимого и ее младшего брата промелькнули у нее в голове. Все трое мечтали стать Хокаге и защищать деревню, хотя только Минато достиг цели. Дан и Наваки умерли задолго до того, как у них появился хотя бы шанс. А сейчас и Минато ушел. Кушина будет...

Тсунаде быстро подняла глаза. — Кушина уже знает?

Сарутоби пожал плечами. — Честно говоря, я не знаю. Я послал отряд АНБУ найти ее ранее. Я предполагал, что она в госпитале или в их доме. Вообще-то я думал, что она прибудет первой. Когда ты в последний раз видела ее?

— Пару часов назад, сразу после рождения Наруто. Началась атака, и мы с Шизуне поспешили на помощь раненым.

Хирузен нахмурился, недоумевая, где могла быть Кушина. Он не отбрасывал возможность того, что упрямая женщина помчалась на поле боя, несмотря на слабость, но он не видел там ни ее, ни ее уникальных дзюцу.

— Что ж, думаю в любом случае, рано или поздно, она появиться, — сказал он, вспоминая причину, по которой вызвал Тсунаде. — А пока я хочу, чтобы ты проверила юного Наруто. У Конохи нет опыта в запечатывание хвостатых зверей, поэтому, к сожалению, мы не представляем, как это повлияет на его здоровье и рост. Я также почувствовал вспышку чакры зверя вскоре после запечатывания, но она не повторялась.

Тсунаде кивнула, затем встала и подошла к Сарутоби. Она жестом показала ему положить Наруто на стол и активировала диагностическое дзюцу. Стоило ей начать проверку, как она отпрянула с шипением. Сарутоби немедленно напрягся, но подождал, пока она заговорит.

— Сэнсэй, а как именно должна работать печать?

— Я... честно говоря не знаю. Я не очень разбираюсь в печатях, в этом были хороши Джирая и Минато. Знаю только что они изучали эту печать месяцами, так что пока мне не скажут обратного, я предполагаю, что она функционирует, как и должна. А в чем дело?

— Чакра зверя в едва заметных количествах циркулирует по всему его телу.

Глаза Сарутоби расширились. — Что?! заорал он. Наруто, лежащий на столе, задвигался, и он понизил голос. — Что ты имеешь в виду под "циркулирует"?

— Ну, везде где течет кровь и чакра есть следы звериной чакры. — Она опять активировала свое дзюцу и продолжила сканирование. При этом Тсунаде продолжала говорить. — Она равномерно распределяется по телу, не собираясь в одном месте, насколько я могу судить. Похоже, она появляется из области живота — я полагаю печать находиться именно там? Над Вратами Зрения? — Она продолжила, даже не дожидаясь его кивка. — Я не вижу, чтобы чакра зверя причиняла вред или ухудшение здоровья, но я не могу сказать, каким будет долговременный эффект. В данный момент она если что и делает, то скорее помогает.

После ее слов Сарутоби расслабился. Возможно, печать именно так и должна была работать. Определенно, иметь второй источник чакры весма полезно, хотя кто знает, работает ли чакра хвостатого, так же как и человеческая. Вообще-то, он припоминал что раньше слышал о других сосудах использующих могущественные и уникальные техники, которые никто не смог воссоздать. Наверное, именно в этом и был секрет.

Неожиданно Тсунаде нахмурилась. — Что за....

Сарутоби подождал, что она скажет дальше, но Тсунаде молчала, все еще хмурясь. — Что? Что там? — наконец не выдержал он.

— Это... какая-то реакция между чакрами зверя и Наруто, сколько бы у него ее не было. Я никогда не видела, чтобы чакра делала это.

— Делала что? — он начал раздражаться, и был на грани того, чтобы самому активировать диагностическую технику и посмотреть в чем там дело.

— Это... когда два типа чакры контактируют они вроде как... вибрируют. Это не наносит ущерба или побочных эффектов, но как? Почему?

— Оно вибрирует? Как вообще чакра может вибрировать?

Тсунаде поморщилась и деактивировала свое дзюцу. — Это самое точное как я могу описать то, что происходит, ясно? Когда две разных чакры смешиваются они или обьединяються, или уничтожают друг друга. Это основополагающий принцип и все медики знают его. Я лечила тысячи Шииноби и моя чакра или смешивалась или рассеивала чужую чакру. Всегда! — Она начала заводится, ее лицо покраснело, а голос звенел. — Медики годами тренируются справляться с проблемами взаимодействия. Это фундамент современных медицинских дзюцу! Я лично потратила годы на исследования для обоснования и предсказания этих реакций! Да я в жизни не видела, чтобы чакра делала... это!

Наруто опять зашевелился, в этот раз сильнее и Тсунаде закрыв рот и развернувшись, промаршировала в угол. Где продолжила "пускать пену" и бормотать вполголоса. Сарутоби покачал головой, одновременно забавляясь, видя бурную реакцию своей ученицы на очередную медицинскую загадку и волнуясь о том, чем это грозило Наруто. Возможно, что источником этой... вибрации была чакра зверя а не что-то уникальное в самом Наруто. Но это все равно не объясняло что происходит и почему.

— Итак... кроме как странностей с чакрой хвостатого он совершенно здоров? — спросил Сарутоби через несколько минут видя что Тсунаде перешла из "разглагольствующей" фазы в фазу "планирования исследований".

Она механически кивнула. — Да, он в порядке, так же здоров, как и после рождения.

— Рад это слышать. Как только Джирая появится, он проверит печать и подтвердит, так ли она работает, как должна, после чего Кушина сможет забрать его домой. — Он мысленно решил добавить два — нет, лучше четыре отряда АНБУ для ее сопровождения. Он не мог позволить себе потерять жену и сына Минато от рук вражеских шиноби воспользовавшихся хаосом после атаки хвостатого. Он замер, потом повернулся к Тсунаде. — Знаешь, ей, наверное, понадобиться компания в ближайшие дни, — не очень тонко намекнул он.

Тсунаде раздраженно зыркнула на него. — Если ты думаешь, что я собиралась оставить ее одну пока она оплакивает Минато и привыкает быть матерью то твой старческий маразм сильнее, чем я думала, Старый Обезьян.

Сарутоби усмехнулся. — Да уж. Глупо было бы думать, что ты поступишь иначе.

* * *

— То же время

— Гайкай (Внешний мир), Гора Мьебокузан.

Джирая проворно приземлился на ноги, после того как обратный призыв сработал, перемещая его в дом Призванных Жаб. Он на мгновенье позволил себе восхититься великолепным пейзажем — пышные леса и громыхающие водопады радовали его глаза. Даже дома Жаб органично вписывались в окружающий лес.

Коноха всегда была его домом, но были времена, когда он хотел бросить работу шиноби и жить на горе Мьебокузан. Он противостоял искушению, но с каждым годом ему все труднее было игнорировать мирную привлекательность этого места и продолжать жизнь шиноби. Джирая знал что однажды, желательно много лет спустя, Жабы призовут его на Мьебокузан и он не найдет в себе сил уйти отсюда.