Концепция силы. Юлька

Юлька затаила дыхание после его слов о нормальном сне, но Влад замолчал надолго и её вранья, кажется, не заметил. Иногда его проницательность наводила участников кружка на догадки о ясновидении их руководителя. Правда, вслух об этом никто не осмеливался заикаться, а тем более — спрашивать у него самого, страшась нарваться на скептическую и одновременно таинственную усмешку. Поэтому, памятуя о слухах, девушка постаралась перевести побыстрее перевести свои мысли на человека, который недавно её преследовал. Испуг перед преследователем давно прошёл, и у Юльки на языке вертелся один вопрос, задать Владу который она никогда не сможет: Влад, а ты не боишься? Ведь их на этот раз трое!..

Дольше всех за ними ехала тёмная машина с ядовито-зелёными фарами. Не страшно. Машина Юлькиного преследователя была светлой. Да и эта тёмная скоро обогнала их и долго маячила впереди, пока не перекрёстке не вильнула вправо. После неё Юлька уже не обращала внимания на машины. Вообще. Маньяком тот тип не выглядел. Зачем она ему?

Влад не высадил её, как она просила, перед магазином в соседнем доме, а объехал её дом и остановился у подъезда. Он вышел из машины и открыл ей дверцу. Юлька снова смутилась, не умея прощаться в такой ситуации.

Оказывается, прощаться не торопился и Влад.

— Как у тебя со свободным временем?

— В каком смысле? — удивилась девушка. Чего-чего, а такого вопроса от Влада она не ожидала, но через секунду-другую сообразила, что он имеет в виду. И точно.

— У меня предложение: ты продолжаешь посещать кружок, но теперь за посещение тебе буду платить я. Хочу загрузить тебя работой. Мне срочно нужны рисунки из двух последних книг. А ты помнишь — книги не мои. Что скажешь, Юлия?

— Не знаю, — пробормотала Юлька. — Мне к урокам готовиться надо, да ещё тетради...

— Эта работа с книгами не навсегда. Подумай — завтра позвонишь. А теперь пошли. Хочу удостовериться, что в квартиру войдёшь живой и невредимой.

Юлька хотела фыркнуть. Но сочла за благо промолчать. В подъезде опять горели лампочки не на всех лестничных площадках.

И он правда довёл её до третьего этажа, дождался, пока она неловкими суетливыми пальцами найдёт в темноте прорезь замка и откроет дверь.

— Я подержу дверь, а ты спускайся, — виновато сказала Юлька, — а то у нас вечно лампочки вывёртывают. Тебе хоть до второго этажа лестница видна будет.

— До свидания, Юлия, — церемонно склонил Влад голову и повернулся к лестнице.

— Ага. До свидания, — сказала девушка.

Она уже прислушивалась к торопливым шагам снизу вверх. Странно. Понятно, что она и Влад не воспользовались лифтом... Но кто ещё бежит по лестницам?

Выглянув на лестничную площадку, она увидела, как Влад посторонился, пропуская кого-то. Потом на свету появился запыхавшийся незнакомый парень. Он только было завернул на лестницу к четвёртому этажу, как остановился и с тяжёлым вздохом обратился к ней:

— Девушка!.. Фуфф... Это какой этаж?

— Третий.

— А квартирные номера какие? Такая темень, ни черта не вижу... А, вот, вижу на соседней... Чёрт, опять не в тот подъезд!

Издав досадливый вопль, парень кубарем скатился вниз. Остановившийся, прислушиваясь к их разговору, Влад вновь посторонился и, кивнув Юльке, пропал в темноте. А Юлька забеспокоилась, как бы незнакомый парнишка — он ей показался даже симпатичным, поскольку не был преследователем, — не грохнулся с лестницы. Но вспомнила яркие фонари, светившие в подъездные окна, и успокоилась, закрыла наконец дверь на замок.

Мама смотрела телевизор. Юлька заглянула к ней.

— Привет. Это я. Дверь закрыла. Может, оставить открытой, пока папа не пришёл? В подъезде опять темно.

— Оставь. Позвонит — открою. Как прошёл вечер?

— В мечтах о горячей ванне. Ты с телевизором. Звонок услышишь?

— Услышу. А нет — так самому придётся открывать. Обещал ведь пораньше...

Что-то в коротком разговоре зацепило Юльку. Вскоре сообразила: мама ничего не сказала про звонок Влада, спросила о вечере так, будто он не звонил предупредить, что занятия отменяются. Наверное, напрочь забыла, что он звонил?..

Пуговицы халата не хотели застёгиваться под застывшими, ещё не согревшимися пальцами. Потому-то, заслышав звонок в прихожей, Юлька крикнула:

— Мам! Папа пришёл! Открой — я не могу!

Она услышала шутливое ворчание, после настойчивый вопрос, когда мама взялась за замок:

— Кто там? Миша, ты?

Затем щелчки отпираемого замка, какой-то хруст и шелест, негромкий говор.

Сгребая вещи и бросая всю кучу на кровать, чтобы потом развесить и разложить по полкам в шкафу, девушка предвкушала роскошный заключительный аккорд нынешнего вечера — ласковую тёплую воду ванны. Но полностью на предстоящем сосредоточиться не могла: мама дверь закрыла (папа вроде не пришёл), но странный шелест и суховатый шорох не умолкали. Интересно, что там?

— Юля, папы нет, — с недоумением в голосе сказала мама и поставила рядом с собой на пол огромный свёрток из хрустящей бумаги — свёрток, бывший ей по пояс. — Я думаю, это приходили к тебе.

Уловив, что свёрток, несмотря на величину, в общем-то лёгкий, Юлька за верхушку перенесла его на середину комнаты. Мама прошла вперёд и села в кресло.

— Не возражаешь, я тоже посмотрю?

— Нисколечко.

Развязав кокетливую ленточку, Юлька отогнула стороны свёртка и обомлела: зайчишка весело смотрел на неё, раскидав в стороны мягкие длинные лапы с нелепо надетыми на них кожаными перчатками. Ни о чём не думая, а только понимая, что улыбается глупейшим образом, девушка подняла игрушку и наконец исполнила свою давнюю мечту — обняла зайчишку и с наслаждением почувствовала его уютное тепло.

Мама подобрала упавшую с одной лапы перчатку, примерила.

— Юленька, ты мне ничего не хочешь рассказать? Или, может, квартиры перепутали? Не к соседке ли Наташе несли игрушку?

Наташа, очаровательная большеглазая девочка, училась в десятом классе. Громогласные компании в подъезде собирались именно из-за неё. И жила Наташа прямо над Юлькиной квартирой.

Предположение мамы не смутило девушку. Она блаженно улыбалась — примерно с тем же выражением, что и торчащая из-за её плеча мордашка.

— Нет. Это мне. Точно. Сегодня вечером я познакомилась с одним типом. Он меня жутко напугал и теперь вот так, своеобразно, извинился.

— Ну, раз ты так говоришь... — с сомнением сказала мама.

Посидела в нерешительности и ушла досматривать программу. А Юлька усадила зайца на её место в кресле, села рядом, положив одну лапу себе на плечо. Они сидели вместе в обнимку, пока девушка любовалась несколько великоватыми для своих рук перчатками.

Перед привычным вечерним посещением ванной комнаты она чмокнула зайца в нос и пробормотала:

— Ладно. Ты как извинение — это я понимаю. Но зачем тут ещё и перчатки?

И только в ванной, млея от нежно овевающих её тёплых струй, она по странной аналогии вспомнила: вот она стоит у ворот к Владу, вот пытается согреть озябшие пальцы.

"Извинение? Слишком притянуто. Подарок? За что? Не люблю быть обязанной. А вдруг потребует что-нибудь взамен? Да и не привыкла я к таким подаркам. Да ещё от мужчин... Ой, значит, он знает мой адрес! Откуда?! Тот парнишка!! Неужели ещё прижжет? Ой, не надо! Если я завтра натяну перчатки, а он увидит... Что теперь делать... Ведь холодно, а в них так уютно..."

Приготовление ко сну, привычный расклад вещей по местам всегда успокаивал. Сначала так и было. Но происшествия дня всё-таки не смогли её заставить забыть одной дополнительной подробности, которую она неукоснительно соблюдала с некоторых пор.

Итак, сначала засунуть будильник под кровать. Звонок сломан да и не нужен Юльке, встававшей по внутренним часам и лишь в последнее время просыпавшейся среди ночи не вовремя, — вот он, будильник и понадобился на всякий случай. Поколебавшись, Юлька посмотрела на ящики письменного стола.

Ещё вчера неожиданно подумалось: а что, если этими приготовлениями она только провоцирует ночные неприятности? Но и носить всё в себе тягостно. Доверишься бумаге — бессонница продолжается, зато уходит физический, чисто животный страх...Странно, что она всегда вспоминает об этом лишь вечером, перед сном.

Юлька вздохнула и разложила на столе чистые альбомные листы, рассыпала рядом цветные карандаши. Вот теперь всё. Она выключила торшер и, немного насторожённая, легла под одеяло.

—

На этот раз ей дали поспать подольше. Слишком близко к постели оказался новый в её комнате предмет — игрушка. Этот предмет задерживал Проявление. Задерживал, но всё же...

И вновь Юльку выбросило из сна.

Обрёванная, тоненько хныкающая, она пришла в себя под включенным торшером, с карандашом в руках. Поняла, наконец, что уже не спит, положила карандаш на стол и обхватила плечи, пытаясь справиться со всхлипами.

Одинокий фонарь среди оголённых деревьев в детском саду давал безразлично-белый свет. В двух домах напротив света нет вообще. Пустая распахнутость ночи испугала так, что пришлось поспешно задёрнуть шторы.

Судорожно вздрагивая, Юлька склонилась над столом. Этой ночью она заполнила рисунками три листа. У всех тварей развёрстые в кровожадном визге пасти. Торжество в предвкушении крови багровело в безумных выпученных глазищах. Не лица — морды во весь лист, ярко и выразительно раскрашенные. У одного основной цвет — фиолетовый с вкраплениями будто бегущего светло-жёлтого...

Юлька машинально поискала глазами фиолетовый карандаш. Уменьшенный почти вдвое, он лежал рядом со сломанной точилкой.

Вскоре все три листа отправились в папку, которая затем надёжно спряталась на дно третьего ящика, под материалами к пушкинскому вечеру.

Полтретьего ночи. Вторая стадия ночи — бессонница. Мельком глянув на заранее положенный около будильника роман Тургенева (перечитывала к уроку), Юлька присела на громко скрипнувшую в звонкой тишине кровать.

Навязчивый вопрос и обязательно без ответа: что происходит? Когда, а главное — чем закончится? Тётя Катя обещала месяц или неделю. Именно это — то, что происходит ночью, она имела в виду? А выдержать ли ей, Юльке, месяц или неделю без нормального сна? Может, рискнуть — обратиться к Владу? Потом с ним не расплатишься. Дамы из кружка, даже самые богатые, и то ворчали на его неимоверные цены...

Крутой поворот мыслей — и Юлька взяла с кресла зайца, в обнимку с ним легла на постель. Хоть вспомнить счастливое умиротворение когда впервые обняла игрушку...

Юлька внезапно сильно зевнула, успела так же сильно удивиться, а через минуту крепко спала.

4.

Она стояла перед зеркалом. Подвела небольшие сумрачные глаза карандашом, растушевала линию тенями. Покосилась на пудреницу. Та появилась у Юльки недавно, когда пришлось прятать тёмные, словно набухшие мешки под глазами — прятать следы недосыпания. Но сегодня она выспалась, и синева под глазами почти незаметна. А пудру она всегда терпеть не могла... Нет, сегодня она пудрой точно пользоваться не будет...

Сняла резинку, помотала головой. Вот так. Светло-русые волосы смягчили широкоскулое лицо, и Юлька себе даже понравилась — особенно в этой части комнаты, куда свет из окна доходил слабовато.

Возможно, только суеверием и мнительностью объяснялось твёрдое убеждение девушки, что именно игрушка помогла ей спастись от бессонницы. Но убеждение было весьма твёрдым, и зайчишка сидела теперь уже не в кресле, а на почётном месте — на кровати, среди подушек. Взглядом попадая на него, Юлька неизменно расплывалась в счастливой улыбке. А мысли о том, что бы она пережила без него прошедшей ночью, едва не приводила к слезам.

Поймав себя на очередном плаксивом выражении, девушка неожиданно нахмурилась: она — слабая? Никогда раньше за собой не замечала. А может, была слабой, но не воспринимала как факт?

Углубляться в самоанализ не хотелось. Хотелось выйти из шаткого слезливого состояния. Но как?

Взгляд на часы. Минут десять до выхода из дома ещё есть. Она быстро подошла к магнитофону, надела наушники, даже не поинтересовавшись, что за кассета поставлена. Ликующий вопль, жизнерадостный и заразительный, в один момент взвинтил её, а жёсткий ритм расправил ей плечи. Она физически почувствовала то мгновение, когда прежняя Юлька, готовая к слезам, взорвалась вдребезги, а нынешняя подняла голову резко и насторожённо. Агрессивно-поднимающая музыка лепила агрессивную гордую Юльку. Музыка требовала действия — и переполняемая отданной ею энергией Юлька теперь готовилась храбро посмотреть в глаза любой опасности...

Телефонный звонок перехватил её у раскрытой двери.

— Юлия? Доброе утро...

Мягкий голос Влада обычно успокаивал, но сейчас девушка находилась в боевом настроении, поэтому, не здороваясь, она почти перебила его:

— Влад, извини, я опаздываю на работу!

— Перезвоню после обеда? — с вопросительной интонацией предложил Влад.

— Хорошо! До свидания!

Она выскочила на улицу, готовая свернуть горы — и похожая на задиристого петушка, как сама же обозвала себя, подходя к школе. В душе она похихикала и несколько раз про себя вызывающе прокукарекала. "Только и только про себя. Ноблесс оближ, — важно подумала Юлька, — у меня классы и так психованные".

Пустой кабинет встретил предутренней мглой, спичечно-жёлтыми огоньками за окном и птичьей стаей, мятущейся на светлеющем востоке. Романтика — да и только, вздохнула Юлька.

Без стука отворилась дверь, появилась взъерошенная мальчишечья голова с лукавыми глазищами.

— Здрасть, Юль Михална! А войти можно?

— Ты же знаешь, что пока нельзя.

— Тогда я сумку оставлю!

Проза жизни — толстенная брезентовая сумка лихо пролетела через два ряда парт и врезалась в ножки стула, едва не уронив его. Рабочий день начался.

Сегодня, подзаряженная энергией музыки, Юлька проводила уроки в хорошем темпе. Лишь на последнем, с седьмым классом, она позволила себе расслабиться, наблюдая над склонёнными над сочинением детскими головами. Время от времени к ней подходили должники с чтением наизусть, и она находила странное удовольствие от стихов, читаемых вполголоса и оттого получивших несколько иную интонацию.

На негромкий стук в дверь глаза подняли единицы. До звонка оставалось малость, и рисковать временем перемены ради сочинения никто не хотел.

Дверь приоткрылась, пока Юлька шла к ней. Большеглазый мальчишка сунул ей в руки аккуратно сложенный лист и с топотом помчался прочь по коридору.

Листок вырван из блокнота. Белый и гладкий. Не раскрыв его, Юлька уже знала, кто пишет ей.

Ещё несколько любопытных подняли головы. Девушка медленно, с укоризной покачала головой и пальцем постучала по кисти с часами, намекая на цейтнот. Головы поспешно опустились, а Юлька развернула листок: "После этого урока у окна напротив кабинета".

Поиграем в "угадайку"? На что больше похожи эти строчки — на приказ или предложение? Ишь, какой деловой — коротко и ясно!

Портфель на колени Юлька поставила, как будто что-то искала в нём. А сама всмотрелась в припрятанное зеркальце: ну вот, опять почти всю помаду съела! И не покрасишься наново: следующий класс (не её) ворвётся через минуту после звонка на перемену.