Библейские мотивы

— Я поднесу Ему дар! — заявил Аин.

— А нужен ли Ему твой дар? — усомнился Вель.

Аин не раздумывал более ни минуты. Скудные умственные способности не давали ему достаточно альтернатив для взвешенного выбора правильной линии поведения.

— Жирная, только что задушенная мышка еще никому не мешала! — воскликнул он и отправился на охоту.

Оставшись в одиночестве, Вель попытался представить себе, что будет делать с Аиновской мышкой Хозяин. Съест? Вряд ли Он, такой большой, питается мышами. Да и вообще, нужна ли Ему еда? Тем более такая, которую вынуждены потреблять амаваки?

Не придя ни к каким выводам, Вель тем не менее также отправился на охоту — он привык во всем следовать старшему брату.

Вероятно, каждая мыслящая раса на определенном этапе своего интеллектуального развития по разным соображениям преподносит Существам, Которых считает выше себя, всевозможные дары и жертвы. Однако мало кто при этом задумывается, нужны ли Высшим их подарки. Не дают ли их неуклюжие попытки обратного эффекта.

Так получилось, что Аин и Вель подошли к Хозяину одновременно. Аин держал в зубах мертвую мышь, а Вель — полумертвую ласточку.

Хозяин глянул на добычу Аина, брезгливо поморщился и обратился к Велю:

— Что это ты, красавец мой, сделал с бедной птичкой? Погубил такую красу. Дай-ка Мне. Попробую вылечить. А пока она будет жить в доме, Мой Сын насладится ее пением.

Осторожно взял Хозяин дар Веля в руки и хотел было уйти, но тут взор Его остановился на Аине.

Бедный амавак застыл с поникшей головой. Рухнули все его мечты испытать особое внимание и неземную благодать, исходящую от Хозяина, — его дар отвергнут! Лишний он на празднике жизни. Обречен влачить жалкое существование до конца дней своих.

— Ты чего это загрустил, дорогуша? — обратился к нему Хозяин. — Ловишь мышей? Доброе дело. Лови и впредь. И тебе пропитание, и всем польза. Надо регулировать численность этих грызунов, не то опустошат они Мои поля. Но не носи Мне их на показ. Не доставляет Мне удовольствия смотреть на их трупики.

Произнеся эти слова, Хозяин повернулся и ушел к Себе во двор.

Вель был вне себя от счастья. Легкое ласковое движение Хозяина доставило ему огромное, неведомое ранее удовольствие. Обернулся он, чтобы поведать о своих чувствах старшему брату... и обомлел: Аин смотрел на него как на заклятого врага.

— Что с тобой, брат? — недоуменно спросил Вель. — Плохо себя чувствуешь? Пойдем, поищем лечебной травки. Я расскажу тебе о ласке Хозяина.

— Пойдем, — с непонятной глухостью в голосе согласился Аин, — пойдем, брат, в поле. Тебе есть, что рассказать. Я с большим вниманием послушаю тебя.

Что произошло меж ними далее, никто не видел. Позже историки запишут кратко: восстал Аин на брата и убил его. Как восстал, как убил, да и убил ли — не известно.

Но, по всей видимости, Вель действительно умер, ибо никто его более не видел. А спустя некоторое время Хозяин, заприметив в кустах Аина, спросил с укоризной:

— Ну, и где же твой брат-птицелов?

Вряд ли этот вопрос, выражая неодобрение, требовал ответа по существу.

Однако Аин не мог не ответить. Выдумано то историками или нет, но вроде бы он сильно задрожал и через силу выдавил из себя:

— Не знаю... разве я сторож брату своему?

Неужели это была первая ложь, прозвучавшая из уст разумного существа?

Столь буднично. Без сопровождения грома и молний.

Столь неприметно.

Но что мог сказать Аин, если в самом деле, как написано в древних книгах, повинен он был в смерти брата? В этом случае его должны были терзать жестокие муки совести. Не ведал он, что и как говорит. А самое главное — Кому говорит. Да и что значат пустые слова для Того, Который все видит и все знает?

Хозяин, нахмурившись, пристальнее пригляделся к Аину сказал:

— У тебя большие раны. Не скоро ты сможешь вновь выйти на охоту.

— Да-да, — пожаловался Аин, — я так страдаю. Безмерна скорбь моя, и я не понимаю, за какие прегрешения выпали мне такие тяжкие испытания... Лапки болят — все когти сорваны. Давеча надо мной вороны вились, норовили клевать. Я не мог ни защищаться, ни убежать в укрытие. Чудом живым остался. И сейчас они вон на деревьях сидят, ждут меня. А домой, к родителям, идти боюсь...

Вероятно, в глубине души Аин рассчитывал, что Хозяин пожалеет его, возьмет к Себе на двор. Напрасные мечты!

— Да, родители также вряд ли будут рады твоему появлению у них. Впредь жить тебе здесь опасно. Сейчас темнеет, и вороны вряд ли нападут на тебя. Воспользуйся благоприятным моментом и уйди вниз по лощине. Там высокий кустарник, и создания, подобные тебе, могут странствовать безбоязненно. Пропитание найдешь — улитки, лягушки и прочая живность водится в изобилии. Что нос воротишь? Привыкай: каков едок — таков и глоток.

Усмехнувшись, Хозяин ушел к Себе. Аин повздыхал-повздыхал, однако делать нечего, и он отправился в указанную сторону. Как долго странствовал он, история умалчивает. Но потихоньку устроил быт свой, завел семью. Со временем потомки его размножились и явились, как полагают, зачинателями славных династий гениальных музыкантов и великих мастеров по изготовлению украшений из меди и железа. Первоначальное место их обитания стали называть страной Нод.

Следовало б поразмыслить, почему музыканты произошли именно от Аина, и влияет ли на их жизнь и творчество то обстоятельство, что в жилах своих несут они частичку крови предполагаемого первого братоубийцы. Но не будем отвлекаться от темы.

После исчезновения сыновей Ам и Ва, прождав в тревоге несколько дней, принялись искать их. Обшарили ближайшие окрестности, но никого не нашли. Сидеть в выжидании было невыносимо, и они продолжили поиски, с каждым днем обследуя территории все дальше и дальше от дома.

Однажды забрели они особенно далеко. Весь день плутали по камышам. С трудом пробирались через непролазную чащобу. Наконец Ва, безмерно устав, со стоном упала на берег ручья. Ранее сотни таких же тоненьких струек воды встречались им в лесной чаще, и она, не замедляя бег ни на мгновение, перепрыгивала через них.

Ам почувствовал, что его подруга готова в отчаянии броситься в воду. Надо было как-то успокоить ее. Отвлечь от опасных дум. Помочь перебороть охватившее ее отчаяние. И он сказал, удивляясь собственным словам:

— Да, это были именно они.

— Кто? — еле слышно спросила Ва.

— Кто-кто, — Ам пытался за ворчанием скрыть сильное волнение, внезапно охватившее его, — да Аин с Велем. Я видел, как Хозяин взял их на руки и отнес к Себе во двор. Я смотрел на это издалека и не мог поверить своим глазам.

Так ложь стала обыденной в мире. Если Аин произнес лживые слова от стыда, от нежелания принять ту действительность, какая она есть, то Ам лгал своей жене во спасение. Из желания придать силы, возродить к жизни.

— Продолжай, пожалуйста, — Ва очень хотелось поверить мужу.

— А сейчас я детально проанализировал увиденное и понял, что это наши проказники были на Хозяйских руках. Как я не сообразил раньше! Черное пятнышко около носа у Аина было четко видно — его ни с чем не спутаешь.

Любая ложь хоть на маленькую капельку, но противоречит мировой гармонии, и по ничтожнейшим деталям всегда может быть раскрыта. Именно по этой причине обмануть можно только немногих и на недолгое время. Всех и навсегда обмануть невозможно, и не зря говорится, что тайное рано или поздно становится явным. Ам совершил промах, сказав о пятнышке, чтобы придать своей лжи убедительность: как так, был не уверен, его ли сыновья рядом с Хозяином, а маленькое черное пятнышко у носа Аина увидел?

Однако Ва очень хотела поверить словам Ама и не стала искать в услышанном логического противоречия. Спросила только:

— Почему же ты мне раньше об этом не сказал?

— Знаешь, дорогая, я сомневался. Полагал, что мне могло и показаться. Не хотел вводить тебя в заблуждение. Но сейчас я твердо уверен: это были именно наши ребятки.

— Значит, им теперь хорошо, — сказала Ва после продолжительного раздумья. — Я рада. Вот только как мы будем жить одни? Дом наш опустел. Я не хочу возвращаться обратно.

— Но нас же никто не гонит. Давай, останемся здесь. Все равно наше старое жилище, построенное Хозяином из куска кожи, скоро придет в негодность. Крыша уже прохудилась, стены стерлись. Мы соорудим себе новое гнездышко и заживем потихонечку.

Так Ам и Ва стали жить в диком лесу.

Спустя много лет у Ва и Ама родился третий ребенок, Йиф. Катились дни-капельки ручейка их жизни, и настал долгожданный момент, когда запрыгал перед ними обожаемый внучок — Ос.

К тому времени воспоминания о жизни на Хозяйском дворе притупились, обросли легендами и домыслами. Потворствовал этому Ам: при каждом удачном случае, да и просто при хорошем настроении он говорил "как у Хозяина", а если случалось что плохое — приговаривал "забыли вовремя вспомнить, как то было у Хозяина, вот и наказали себя, сами виноваты". Подрастая, амаваки перенимали привычку патриарха. Так чудачество одного породило особенность мировоззрения целой цивилизации.

Старики, бывало, собравшись в кружок, осуждали молодых.

Что за поколение растет, говорил один, никакого почтения к старшим. Вчера вот молодой Сал шустро пробежал мимо Ноха, с превеликим трудом волокущего богатый улов рыбы, и в голову ему даже не пришла мысль помочь отцу. А три дня назад высмеивал родного дедушку — ковыляет, мол, как старая корова с набитым брюхом... О, что за времена, что за нравы!

Да-да, вторил сосед, особенно удручает то, что учиться никто из молодых не хочет. От горшка два вершка, а уже кричит: хочу жениться, потом, как постарею, так поработаю, а сейчас буду гулять в свое удовольствие... Что деется?!

Сидели-сидели старики, ворчали, гадали и решили написать Книгу. Такую, чтоб повествовала Она о прошлом и будущем и являлась бы для молодых амаваков неисчерпаемым кладезем полезных советов и поучительных примеров. Чтоб содержалась в Ней великая мудрость. Чтоб каждый, раскрыв Ее, испытывал бы благоговение.

Решили — и принялись за дело.

Поначалу ничего путного у них не получалось, ибо пришлось преодолевать непреодолимые, казалось, трудности.

Во-первых, чтобы сделать текст привлекательным, пришлось поэтически приукрашивать реальность, обильно употреблять метафоры и гиперболы. В результате прозаические события обросли множеством мифов. Самый известный из них — сказание о великом потопе.

На самом-то деле выпал как-то особо дождливый год. В горах накопилось много лишней воды и Хозяин, вероятно, решил спустить избыток, дабы не пострадала построенная им плотина. В долину, населенную амаваками, хлынул мощный водный поток, смывающий все на своем пути. Даже несколько больших деревьев были вырваны вместе с корнями и, подхваченные непреодолимой силой, понеслись вниз.

Большинство обитателей долины, вовремя поднявшись на возвышенности, с интересом наблюдали за буйством стихии. Однако семейство Оя попало в ловушку, увлекшись охотой. Пропустили они подъем воды, а когда спохватились, бежать было уже некуда — бурные потоки неслись на них со всех сторон. Спасение пришло неожиданно: кто-то подтолкнул в их сторону старую корягу. Кем был этот "кто-то", неизвестно. Спустя много лет было выдвинуто предположение, что Хозяин. Больше, мол, некому. Но не укладывается в голове, чтобы Он занялся такими мелочами...

Потихоньку-полегоньку, но доплыло семейство Оя до возвышенного участка, выпрыгнуло на сухое место — и дало деру подальше от опасности.

Изложение в Книге этого заурядного события поражает воображение. Ой, оказывается, в те времена был единственным праведником, и Хозяин, задумав утопить всех амаваков за грехи их тяжкие, решил пощадить Ойское семейство. Велел построить особое плавучее сооружение, заблаговременно загрузить в него семена растений и животных для развода и в назначенный час самим подняться на борт. Затем открыл хляби небесные. Сорок дней и ночей лил воду, затопив всю землю. Ойский кораблик полгода дрейфовал по образовавшемуся морю, и только после этого воды спали, что позволило Ою с близкими выбраться на сушу.

В другой раз маленькая группа амаваков, отправившись на разведку в дальние края, обнаружила некий забор. К тому времени было прочно забыто, где проживал Хозяин, и невольно возникло предположение, что за найденным забором находится легендарный Двор Его. Разведчики попробовали убедиться, так ли это. Забрались на подвернувшиеся трухлявые ящики, что горкой приткнулись к плетню. Хлипкая конструкция не выдержала, развалилась. Амаваки с криками попадали на землю и в страхе от содеянного бросились в рассыпную. Это заурядное событие было представлено как строительство Лонской башни, воздвигаемой якобы для того, чтобы добраться до небесного свода.

Описания прочих исторических событий также слабо стали соответствовать реальности. Непродолжительный поход по бесплодной местности предстал сорокалетними блужданиями по пустыне. Скатившийся с горы камень стал олицетворять обрушение неприступных стен целого города. Проявления слепой случайности во многих случаях превратились в хитроумные геройские поступки ради выживания всего амавакского народа.

Во-вторых, чтобы показать неотвратимость действия законов этики в Книге стали замалчивать несущественное и преувеличивать важное, сближать по времени поступки с воздаянием за них. Каждое живое существо влекут животные страсти, и на поверхностный взгляд под солнцем торжествует зло. Вознаграждение же за добрые дела опаздывает на долгие годы. Зачастую праведникам достаются непереносимые мучения при жизни, а добрая память находит их только после смерти — всякий ль прельстится подобной перспективой? Вот и пришлось для назидательности искажать истину.

Тысячелетняя работа по внесению правок и дополнений дала блестящий результат — появилась Книга, которую не иначе как богодухновенной язык не поворачивается назвать. Но искажения истины в Ней остались. А любое отступление от истины есть ложь. И амаваки, руководствуясь наставлениям Книги, стали жить и по правде, и по лжи.

Да, ложь часто нужнее правды и кажется правдивее, чем правда. Но маленькая ложь порождает большую. Приукрашивание в поучении вполне естественным путем вырастает до обмана ради восхваления. Представители народа амаваков невольно оказываются более значимыми, чем на самом деле, и эта линия начинает прослеживаться с самых первых из них, Ама и Ва: действительно, если именно их, а не кого иного, Хозяин привел к Себе, то и потомки их избранные, лучшие.

Некоторые утверждают, что основная причина лжи — незнание. Но так ли это? И можно ли назвать ложью какое-либо безобидное предположение, покоящееся на одной лишь вере? Нет, у настоящей лжи иные основания. Это моральная поддержка. Поучение. Самовосхваление. Выгода себе и вред врагу. Но первоначальная причина лжи — желание приукрасить действительность.

3. О мифологии амаваков

Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали