В груди стало горячо, я отвела взгляд, но Барт обнял меня за плечи и тихо сказал:
— Ничего-ничего, девочка. Все проходит. А они по-своему любят тебя. Любят, как умеют. Не все из нас умеют любить.
Любят? Это вряд ли. Никто, кроме Глеба и Иры, наверное, и не проникся моей бедой. Именно поэтому я избегала телефонных звонков атли. Просила Иру отвечать. Казалось, услышу и тут же умру на месте от разочарования.
Рядом с Бартом хотелось жить. Улыбаться, радоваться, забыть прошлое. Слишком тяжелое оно, чтобы тащить за собой вечно.
Но прошлое вцепилось в меня крепкой хваткой, отравляя душу разочарованием и обидой.
— Я родила ее, любила, как дочь. Потеряв, искала. Отдала весь кен, убила колдуна. Ради чего? И кто из них — тех, кто любит меня — сможет сказать? Возможно, он сможет? — Я горько усмехнулась. — Не отвечай. Я знаю, что он скажет. 'Ты жива'. И много разных бла-бла. Я не верю никому. Просыпаюсь от любого шороха, а по ночам мне снится драугр. Каждую гребаную ночь! Вот что любовь дала мне. Шрамы. На теле и в душе. Спасибо, наелась.
— Иногда жизнь делает нам больнее всего перед тем, как наградить счастьем.
— Для меня счастье — покой. Если у сольвейгов я найду его, то останусь. — Я отошла от Барта, присела на один из стульев и облокотилась о столешницу. Надо же, столько усилий приложила, чтобы забыть, а увидела сольвейга, и броня дала трещину.
— Найдешь, — уверил меня Барт. — Если останешься с нами, проживешь остаток жизни в покое, окруженная теплом и заботой. — Он сделал паузу, а затем добавил: — А если нет, обретешь другое счастье. Познаешь любовь и власть, научишься отпускать и удерживать, простишь одного и низвергнешь другого. Научишься отличать друзей от врагов, примешь смерть и в конце сделаешь самый главный выбор в твоей жизни. Судьбоносный.
— Звучит красиво, но ты не можешь знать...
— Могу. Потому что я видел это.
Я подняла на него глаза.
— Как... видел?
— Твое будущее, Полина. — Он улыбнулся и склонил голову набок. — Не ты одна умеешь пророчить.
— Ты видел все это? Обо мне? — Я даже встала от удивления. — То есть... все это будет со мной? Если вернусь домой?
— Боюсь, с домом будут проблемы, — нахмурился Барт. — Ненадолго.
— Как-то все туманно. Любовь и власть, отпускать и удерживать... Кого отпускать? Кого удерживать? И зачем кого-то удерживать, если он хочет уйти? Не понимаю.
— Поймешь. Не я рисую твое будущее, а ты сама. Каждый из нас выбирает. Сейчас твой выбор — остаться с нами или вернуться в этот мир. Научиться в нем выживать. Будет тяжело. Иногда слишком. Но ты справишься.
— Ты странный, — пробормотала я и снова села. Пророчество Барта, если это можно так назвать, взволновало, обескуражило и вогнало в ступор. Все было просто: найти сольвейгов, примкнуть к ним и жить спокойно там, где живут подобные мне. Но Барт, похоже, видел для меня другую судьбу. И совершенно этого не скрывал.
— Вот как?
— Обычно вожди делают все, чтобы приманить сильных членов в племя. А ты предлагаешь мне остаться здесь.
— Я ничего не предлагаю. — Он присел на соседний стул и утопил мои ладони в своих — больших и шершавых, покрытых мозолями и шрамами. Откуда они? Оставил непростой быт сольвейгов или битвы, в которых довелось побывать этому необычному хищному? — Я буду рад, если останешься. Обеспечу защиту и покровительство. Но я не намерен скрывать то, что видел. У человека всегда есть выбор, а ты должна научиться решать сама. Принимать ответственность за свои решения. Все набивают шишки, Полина. Важно уметь признать проигрыш и вынести из него урок.
— Я проиграла все, это сложно признать.
— Тогда почему ты все еще сомневаешься, что именно тебе выбрать?
Я вздохнула. В его лучистых глазах было столько доброты, сколько я не видела, наверное, за всю жизнь. Я нашла то, что искала столько месяцев, скоро узнаю о себе больше, научусь контролировать и использовать дар сольвейга. Побываю в таинстве, в котором никто из моих знакомых еще не бывал.
Но Барт прав — я сомневаюсь. Думала, это отголоски предательств убили во мне уверенность, но что если все так, как говорит вождь сольвейгов? Что если интуиция ведет меня, а, наталкиваясь на препятствия, дает сигнал свернуть в сторону? Или вообще повернуть обратно?
Пророчества не врут. Иногда искажают реальность, но никогда не показывают несущественное. Уверена, Барт умеет пользоваться своим даром лучше, чем я.
В конце концов, что я теряю? Поживу у сольвейгов, разведаю, что да как, а там решу. В одном Барт прав: человек должен сам делать выбор.
В гостиной нас встретили гробовой тишиной. Казалось, она растеклась по углам, поднялась по стенам, нависла с потолка и постепенно обволакивала каждого присутствующего. Каждого, кроме меня с Бартом. Ну и, наверное, Дэна. Он молчал ровно секунду, а затем беззастенчиво улыбнулся и спросил:
— Разобрались?
Барт едва заметно кивнул.
— Присмотри за ней до завтра.
— Окей. Завтра мне или ты сам?
— Лучше ты. Не знаю, поспею ли вовремя. — Барт повернулся ко мне. — Дэн приведет тебя к нам. Помни, ему можешь доверять полностью. — Затем склонился к самому уху и прошептал: — У андвари старайся не бывать. И попроси подругу не болтать о том, что она меня видела.
Я нахмурилась, но кивнула.
— Был рад видеть тебя, Рик, — бросил Барт в сторону вождя андвари. С остальными прощаться, видимо, не счел нужным — просто вышел, а строгий дворецкий закрыл за ним дверь.
Некоторое время все еще молчали, а потом Дэн задорно произнес:
— Ну что, идем?
— Куда? — удивилась я. Совершенно растерялась, что и не мудрено после всего сказанного Бартом. Наверное, такие вещи всегда неожиданны. Даже если стремишься к ним так долго.
— Как куда? Домой. К тебе, естественно. У меня в Москве нет жилья.
— Будто у тебя оно где-то еще есть! — едко произнесла Сесиль и отвернулась.
Что это с ней? Или я заразная, и аллергия распространяется на всех, кто со мной рядом постоит?
— Я вообще, как это принято говорить, без определенного места жительства, ага, — как ни в чем не бывало, радостно ответил Дэн и снова обратился ко мне: — Вызови такси. Я мог бы телепортнуть тебя, но не знаю, где ты живешь.
— Охранять меня вовсе не обязательно, — возразила я. — Я могу за себя постоять.
— Нисколько не сомневаюсь. Но Барт меня заругает, если не прослежу.
— А ты во всем его слушаешься?
— Во всем, что касается девочек, постоянно влипающих в неприятности.
Сесиль недовольно хмыкнула, поднялась и покинула гостиную.
Такси мы ждали в неловкой обстановке. Дэн болтал без умолка, Рик кидал в мою сторону испепеляющие взгляды, а остальные молчали, втупившись в пол. Даже Саймон. Странно, после того, что он узнал о моем происхождении, желание заигрывать резко сошло на 'нет'. Казалось, еще секунда — и он сорвется вслед за Сесиль.
Ира о чем-то шепталась с Крегом на диване, изредка поглядывая в мою сторону. Жрец андвари гладил ее ладонь, а она не отнимала руку.
Плохой жест. Очень плохой. Неправильный. Я читала, что за измену в браке женщину жестоко карали. Если Влад узнает, что Ира тут любезничает с другим, точно не пожалеет. Он вообще никого не жалеет.
Мрачные мысли покинули дом андвари вместе со мной. Ира вежливо попрощалась с Дэном, крепко меня обняла и шепнула, что будет позже. А потом добавила, что ее привезет Крег. Настроение у меня ухудшилось из-за странной тревоги за подругу.
Впрочем, Влад далеко, в Липецке и вряд ли узнает о невинном флирте жены. Даже если он немного выйдет за рамки флирта. Уверена, Влад там тоже не скучает.
— Барт открыл тебе новую вселенную? — спросил Дэн, вырывая меня из задумчивости.
— Что? — Я отвлеклась от разглядывания пятен, оставляемых на стекле автомобиля мокрым снегом.
Вчерашняя белая сказка закончилась, уступив место мрачной, унылой слякоти. С неба сыпалась смесь снега с дождем, и дворники такси размазывали эту кашу по лобовому стеклу, оставляя разводы из отражающихся огней.
— Барт, говорю, на уши присел, да? — Дэн сочувствующе потрепал меня по плечу. — Он клевый, но иногда занудный. Ты привыкнешь. — Помолчал немного, а затем добавил: — Я разочарован, что ты сольвейг. Думал, обычная хищная со способностями.
— Как ты?
— Я не пропускал девятерых.
— Почему ушел? — спросила я и покосилась на таксиста. Интересно, Дэн напустил на него морок или просто не боится, что тот может подслушать?
— А ты почему?
— А Барт не говорил?
— Говорил, что был драугр. Но его уже нет, верно? А ты сбежала.
— Это сложно. — Я отвернулась и снова посмотрела в окно. Слишком много эмоциональных разговоров. В последнее время я предпочитала принимать их дозировано.
Думала, Дэн станет приставать с расспросами, но он просто сказал:
— Вот и у меня сложно. Но быть может, я и расскажу. Потом.
Остальной путь до Москвы мы преодолели молча. Я расплатилась с таксистом у подъезда, очередной раз благодаря Глеба за ежемесячные перечисления на карточку. Он редко звонил — наверное, боялся ранить воспоминаниями о прошлом — но исправно подкидывал денег.
Мне стоит озаботиться поиском работы. Потом. Если вернусь.
Мы поднялись по лестнице, и я открыла квартиру, ставшую внезапно чужой и пустой. По-настоящему пустой, словно пустота поселилась в ней, пока мы с Ирой гостили у андвари. Большое зеркало на стене в коридоре отражало огни из окна открытой спальни напротив. В углу молчаливо притаилась вешалка. И мне почему-то вспомнилась моя квартира на Достоевского — тоже пустая, но по-другому. Представилось, как она пропиталась одиночеством и тоской из-за бросившей ее впопыхах хозяйки.
Дэн вошел молча, разулся и аккуратно поставил кроссовки на полку.
— Голоден? — поинтересовалась я, но без особого энтузиазма. Хотелось остаться одной. Подумать. Дать волю собственной грусти и одиночеству, но нужно привечать гостя. Душа противилась, сопротивлялась, побуждая выставить его вон. Наверняка ведь сейчас начнет расспрашивать или невпопад шутить, а я не выдержу, сорвусь, и тогда...
— Я плотно поужинал, — смущенно ответил он. — У сольвейгов отлично кормят.
— О... — выдохнула я и уронила сумку на пол.
— Я не буду мешать, почитаю где-нибудь. Не обращай внимания. — Он помолчал немного, а потом добавил тихо: — Не хотел бередить ненужное, извини.
— Ничего. Ты же не знал. — Я включила свет в коридоре и на кухне. — Может, чаю выпьешь? Со мной? — Вздохнула и беззастенчиво соврала: — Не хочу быть одна.
— Чаю выпью, — согласился он. — С лимоном. У тебя есть пряники?
— Пряников нет. Но есть печенье недельной давности. Ира купила.
— Сойдет, — подмигнул он и безошибочно определил, где ванная. Я услышала, как включилась вода, вздохнула и отправилась на кухню ставить чайник.
Признаться, аппетит у Дэна был знатный — он съел все печенье, что у нас было, и это после плотного, как он выразился, ужина. Затем нагло слямзил оставшиеся две котлеты из холодильника.
— Я начинаю понимать, почему тебя невзлюбила Сесиль. Ты съел ее пирожные? — пошутила я.
— Сомневаюсь, что она их ест, — поморщился Дэн. — Хотя не помешало бы. Женщинам полезно сладкое — они тогда не такие нервные.
— Вот как? А может, вас чего посерьезнее пирожных поссорило?
— Драмы не было, если ты об этом. Не переношу драмы. Девочки иногда считают, что улыбка мужчины почти предложение руки и сердца.
— Я так и думала, — рассмеялась я. — Поматросил и бросил?
— Грубиянка! — осадил он меня, но незлобно. — Я не сторонник серьезных отношений, плавно перетекающих в семью. Да и нельзя мне. Ваше племя в приоритете. Барт мне как отец, если что. Я ему по гроб жизни должен.
— Он тебя спас?
— Так нечестно. Твоя очередь рассказывать.
— Нечего рассказывать. — Я пожала плечами, размешивая давно остывший чай. Грусть вернулась горечью на губах и отчаянным желанием выпить чего-то покрепче. — Барт наверняка поведал тебе мою историю, раз уж вы так близки.
— Барт не так много сказал. Был драугр, но ты спаслась, и в этом как-то замешано твое племя. Вообще странно все это.
— Что именно?
— Что ты жива. Обычно драугры не церемонятся с сольвейгами. Вы для них такой себе деликатес.
— Герда болела — у нее была повреждена жила. Для того, чтобы излечиться, нужен был специальный ритуал. Влад учился ему у Альрика, убедил Герду, что хочет помочь, а потом запихнул ее в какой-то портал. Не знаю, куда он ведет. Вот и вся история.
— Он многим рисковал, — задумчиво произнес Дэн.
— Ну да, он у нас вообще герой, — сердито обронила я. — Во всех смыслах.
— Это сарказм?
— А незаметно?
— Твой вождь, скорее всего, понимает, кто ты такая, но вот что с тобой делать, не знает совершенно. Сольвейг в племени — огромный геморрой, но и хорошее оружие. А ты уверена, что у нее не осталось адептов? У Герды? Возможно, ее последователи все еще следят за вами.
— Влад сказал, что убил всех. Но я бы не стала слепо доверять его словам.
— Ты в курсе, что был совет? У сольвейгов. Где они решали, чем могут тебе помочь. Многие голосовали за то, чтобы попытаться тебя спасти. Сам Барт, кстати, тоже.
— Думаю, если бы они кинулись меня спасать, то сорвали бы Альрику представление, и погибла бы не только я.
— Возможно.
— Теперь твоя очередь, — решила я сменить тему. — Так почему ты ушел?
— Все прозаично, — пожал плечами Дэн. — Я был младшим сыном, а мечтал о посте вождя.
— Действительно, прозаично, — согласилась я, и мне сразу вспомнился Филипп. Тупая боль в жиле и шепот на ухо. Извиняющийся тон. Ни капли сожаления в голосе.
— Но, возможно, этот уход спас мне жизнь, — продолжил тем временем Дэн. — Если бы остался, охотник убил бы и меня.
— Где ты переждал войну?
— В основном у сольвейгов. Но нескольких охотников все же прикончил, а одного превратил в пепел, если понимаешь, о чем я.
Понимаю ли я? А то! Значит, минус еще один древний.
— А ты сильный, оказывается.
— Я не говорил, что мечты о посте вождя были ничем не подкреплены, — подмигнул он и добавил уже серьезно: — Я вызвал брата на поединок, но как-то не вышло.
— Он оказался сильнее?
Дэн несколько секунд смотрел на меня с таким видом, будто я выдала самую большую глупость в мире, а потом спросил:
— А ты бы смогла убить брата?
Я покачала головой.
— Извини. Не подумала.
— Поединок — не очень приятное зрелище. После этого я ушел, не смог больше жить с ним под одной крышей. Вот и все.
— Непросто, наверное, одному.
— Непросто. Но есть Барт и его племя. Они мне как семья. Завтра сама увидишь. У них тепло. Уютно. Никто на тебя не давит. Тебе понравится.
— Барт говорит, моя судьба не среди сольвейгов, — уныло произнесла я, убирая чашки со стола. — Он пророчил мне. К слову сказать, туманно пророчил — я ни черта не поняла.
— Это потому, что он читал о тебе в книге. Он всем сольвейгам такое пророчит.
— В какой книге? — заинтересовалась я, выключая воду и присаживаясь обратно за стол. Карие глаза Дэна улыбались.
