Напротив меня стоял Мартин, а рядом с ним ослепительно красивая Эллина с диадемой в волосах. Наверное, я даже удивилась. Точнее должна была бы, но на самом деле ничего не чувствовала.

— Народ спасен? — мой голос был слаб.

— Да. Тебе теперь нет нужды думать о народе. Он в надежных руках. Моих.

— Мартин?!

— Завтра меня коронуют.

— Но как же...

— Проводите бывшую королеву.

Ко мне подступила стража. Я попыталась подняться и не смогла, протянула к Мартину руку, но он не помог мне.

— Ты предал меня? — наверное, я это прошептала. А он рассмеялся, и смех этот был злым.

— Безвольная кукла. Слушала все советы подряд. Не видела дальше своего носа. — заговорила Эллина. — За наивность приходится платить. Правитель не может себе позволить быть глупым, ведь от него слишком многое зависит.

— А как же любовь? Ты не любил меня?

Я почему-то не могла в это поверить. Пыталась понять и не понимала. И дело тут было совсем не в наивности, как говорила Эллина. Просто он выбрал не меня. Не меня. А я всегда считала, что он мне предан. Преданность от слова "предательство". Вокруг меня пустота...

* * *

В себя я приходила долго. Никогда еще у меня не было такой игры. Такой реалистичной игры. И такой страшной. Ужасно было видеть крах своего королевства. Больно было видеть измену своего... почти мужа. Томас перевернул мне всю душу. Во мне до сих пор жило ощущение, что я его люблю. А Инка? Была ли Эллина подругой Миранды? Я не знала. О последней королеве из династии Веерлингов, Миранде, вообще мало упоминалось в хрониках. Было известно только, что, попав под влияние красавца-советника Мартина Орнеро, она практически отдала ему страну, подписав отречение, хотя на то время располагала достаточными ресурсами, в том числе и военными, для того, чтобы оказать сопротивление чужеземцам. Мартин же изначально был с ними в сговоре. В итоге королевство лишилось плодородных земель на юго-западе, и в течение многих лет на территории Вееры царил хаос. Тирания Орнеро закончилась только с его смертью. Но он не смог стать родоначальником новой королевской династии, и началась эпоха дворцовых переворотов... О судьбе самой королевы Миранды ничего не было известно. Впрочем, историки выдвигали различные версии, видимо, одна из них и стала прототипом сценария игры.

Наверное, видок, когда я вылезала из капсулы, у меня был тот еще, раз даже техник поинтересовался:

— Вам нехорошо?

— Нет-нет, все в порядке.

Если бы. Ноги были как ватные, а руки дрожали. Я оказалась совершенно не готова к такой игре. Странным было то, что я не помнила себя там. Обычно на симуляторах сохранялась функция ментального контроля. Когда мы с Инкой в прошлый раз оказались на балу, я точно помнила, что я Карина Имонар, а тут ощутила себя королевой. Даже сейчас по прошествии нескольких минут мне было сложно абстрагироваться, а мозг упорно пытался приспособиться и соединить внутри меня эти две жизни. В другое время, или если бы меня предупредили о последствиях заранее, я бы сочла произошедшее интересным опытом. Такие игры, позволяющие переступить грань реальности, могу предоставить обширный материал для изучения. Но не сейчас.

— Кариночка, как ты?

Инка-Эллина встретила меня на выходе и сжала мне пальцы.

— Не знаю. — ответила я напряженно. Разговаривать не хотелось. Тем более, обсуждать предательство с предавшими.

— По-моему было очень интересно. — проговорил Томас неуверенно, и вгляделся в мое лицо.

— Да. — согласилась я. Мне очень надо было уйти. И ничем не выдать своего состояния. На Томаса смотреть было трудно. Образ распадался. Два часа назад он был просто моим другом, час назад я его безумно любила и была готова ради него на все, полчаса назад он изменил мне как женщине и как королеве, а сейчас вот стоит рядом весь такой расслабленный и снова в друзья набивается. — Вы знали, как это будет?

— Да, но...

— Карина, пойми, игра испытанная и проверенная! Я много раз играл.

— Вы должны были меня предупредить! Это не стандартная симуляция!

— Да, погружение тут поглубже, для большей реалистичности, аппаратура новая и сценарии развернутые, личный компонент учитывается.

— Не предполагалось полное погружение. — сквозь зубы сказала я. Меня уже ощутимо потряхивало.

— А это коктейль! — радостно объявил Томас.

— Тот, который ты дал мне до?

— Да, согласись, эффект сильнее!

— Как ты мог?

Стимуляторы в симуляторе.

— Но, Кариночка, — быстро заговорила Инка, — если бы мы сказали, то пропал бы весь эффект сюрприза! Когда ты немного отойдешь, ты поймешь, переосмыслишь и...

— Ты знаешь, что именно я пережила?

— Кара, этим событиям уже больше двух тысяч лет! Ты же должна уметь отделять сон от яви. Ты сама говорила, что можешь!

— Дело не в умениях! Я просто не понимаю зачем?

Инка все больше и больше бледнела. Похоже, до нее начинало доходить, что вышло немного не так, как они планировали.

— Понимаешь, — начала она, — я почувствовала, что тебе именно это нужно!

— Нет. Ты ошиблась. — я переключилась на Томаса. — А тебе понравилось выступать в роли злодея? Почему именно эта история?

— Нет, я не хотел быть злодеем. Но так я смог показать тебе, что меня можно любить, а сценарий давал гарантию, что у тебя не останется никаких романтических иллюзий в отношении моего персонажа.

Томас определенно знал, о чем говорил. Подобные воспоминания хоть и недолговечны, но могут и закрепляться, в зависимости от того, какое значение им придает сам человек. Проблема заключалась в том, что любить Томаса я не хотела, а то, что он использовал игру для того, чтобы внушить к себе чувства, хоть и временные, было подлым. Интересно, а Инка заранее об этом знала? А если бы знала, тоже позволила бы играть?

Мы так и стояли в коридоре, персонал уже на нас странно поглядывал.

— Отвести тебя к корректору состояния? — спросил Том и взял меня за руку.

— Отпусти! — я вывернулась.

— Нет! — он сжал мои ладони уже обеими руками. — Я же вижу, тебе плохо! Я никуда тебя не пущу!

— Не имеешь права. Отпусти, или я вызову охрану. — говорила я тихо, но зло. Внутри поднималась ярость, и я не была уверена, что не впаду в истерику прямо здесь и сейчас.

— Карина. — он с неохотой меня отпустил и теперь просто стоял рядом и сверлил меня взглядом. На Инку было страшно смотреть, на лице у нее застыло какое-то потерянное выражение и она сильно нервничала. Прекрасно поиграли. Не хватало еще разругаться. — Пойдем, я провожу тебя.

— Спасибо. Я дойду сама.

— Тогда я попозже зайду! — с нажимом произнес он.

Я не ответила, а, ускоряясь, направилась к себе. Полдороги почти пробежала. Из горла рвались какие-то рыдания, но я сдерживалась, и дала волю чувствам только тогда, когда дверь курортного домика плавно закрылась за моей спиной.

Кажется, я долго плакала, а потом вырубилась. Когда проснулась, было уже темно. Комм на руке тут же активировался и показал несколько вызовов от Томаса и один от Инки. Ни с кем общаться не хотелось. Я лежала, уставившись в потолок. Потом поднялась и пошла в душ. Внутри было мерзко, я в голове пусто, начался отходняк. Кое-как отрегулировала воду, сначала вообще не чувствовала, холодно мне или тепло. Потом растерлась полотенцем, оделась и вышла на улицу.

На крыльце сидел Томас.

— Бездна! Кара! Ну что с тобой?

Его руки оказались на моих плечах.

— Все в порядке. Мне надо побыть одной.

Чуть не добавила "без тебя". Я не знаю, когда я смогу снова к нему привыкнуть.

— Кара, прости меня! Я не думал, что все будет именно так! Я же сто раз сам туда погружался! Я не понимаю...

— Том, давай завтра. У меня совершенно нет сил.

— Но куда ты собралась?

— Пойду на озеро, искупаюсь.

— Можно, я с...

— Нельзя! — прозвучало слишком резко, но мне было все равно.

И Томас меня отпустил. Я пошла по тропинке к пляжу. Мелкие камешки похрустывали под ногами. Мне было почти хорошо. Я старалась цепляться за мысль, что мне ни о чем думать не надо. Во всяком случае, сейчас. Ночь была удивительной, и мне совершенно не хотелось, чтобы наступало утро. Одиночество и природа всегда были моими добрыми друзьями, и они меня не предавали.

Вода в озере была прохладной, и купаться я не стала. Только ноги помочила. Потом опять захотелось плакать. И это меня тоже пугало. Никогда я не давала столько воли слезам. Неужели какой-то игре удалось настолько легко повлиять на меня? Изменить мое отношение к окружающим людям? Я сама себя не понимала, но разбираться не хотелось. Просто хотелось, чтобы все было как раньше, до сегодняшнего бредового дня...

Странно подумать, что моя единственная вылазка на отдых оказалась такой вот...неправильной. Все получают удовольствие от курортов, водопадов, симуляторов, а я реагирую не пойми как. Может, я и раньше чувствовала, что не мне не стоит сюда приезжать? Пойти протестироваться на прогнозиста? Может, у меня есть способности и всегда буду знать, куда ходить не надо?

Я сидела на берегу почти в полной темноте и дрожала. Даже зубы стучали, и самое главное, альтернатив не было никаких. Горячий душ в моем домике, но туда совершенно не хотелось возвращаться. Ходить не было сил. Да даже поговорить было не с кем. Очень хотелось почему-то чтобы кто-нибудь пожалел, но ни отца, ни дядю Ронара я беспокоить не стала. Повод, если подумать, действительно ерундовый. Ну поиграла, погрузилась, что-то не так — стоило пойти к корректору состояния, они убирают все нежелательные последствия. Но такое ненужное и несвоевременное переживание воспринималось как часть меня и мне совершенно не хотелось, его корректировать или снижать значимость... Просто хотелось тепла и безопасности, которые в данный момент были недоступны, так же как и мерцающие в небе звезды.

А потом кто-то накинул мне на плечи термоодеяло.

— Я не могу больше на это смотреть! — сказал, присаживаясь рядом со мной на песок, Иштван.

Я даже не удивилась.

— Ты откуда здесь?

— Прилетел еще с утра.

— Зачем? — одеяло дарило тепло, мне ощутимо полегчало.

— Нравишься ты мне, веришь?

— Наверное...

— Иди сюда. На песке холодно. — он подхватил меня и перетащил к себе на колени.

— Что ты делаешь? — я попыталась посопротивляться.

— Успокойся. Я ничего тебе не сделаю. — Иштван прижал мою голову к своему плечу и погладил по волосам.

— А твой тизер не подумает, что я на тебя нападаю? — тут я не удержалась и зевнула.

— Нет. Я ему не позволю тебя обидеть. И даже скажу ему тебя тоже защищать. А хочешь, подарю тебе тизера?

— Зачем? Пока я тут сижу, твоего вполне хватит на двоих.

— Я рад, что ты доверяешь мне свою безопасность.

Мы немного помолчали. Наверное, мне стоило задуматься о странном поведении Иштвана, но сил не было.

— Расслабься. — тихо сказал он, — я не буду ничего у тебя спрашивать. Просто почувствуй природу. Ветра нет, тишина и волны такие тихие, что их не слышно. Тут очень спокойное место.

— Курорт.

— Да. И один из самых дорогих. А если ты мне доверишься, то... — тут Иштван чуть отстранился и попытался заглянуть мне в лицо.

— Что?

— То я покажу тебе место гораздо лучше этого! В сотню раз, нет в тысячу!

— Ого! Наверное, мне стоит согласиться?

— Ты точно не пожалеешь! — он пересадил меня на песок, встал и протянул мне руку. — Мой космолет недалеко, идти сможешь?

— Конечно.

Я так и пошла, завернутая в термоодеяло. Мне было любопытно и немного тревожно.

Как только мы набрали высоту, я заснула, а когда открыла глаза, уже приземлились. Я не могла не узнать это место. Аж слезы навернулись на глаза, я прижала ладони к лицу, но они все равно просачивались сквозь пальцы и сбегали вниз ручейками.

— Карина! — испугался Иштван. — Я сделал что-то не так?

— Да нет, что ты! Все так... Все правильно... Все так как должно быть.

Это мое место. Мой Имонар. Ночной и грозный, с седыми волами моря, ровным, нетронутым песком и длинной полосой прибоя, на которой и разместился наш космолет. Древний и прекрасный мир!

— Гулять пойдем? — Иштван достал салфетки и аккуратно попытался вытереть мне слезы.

— На берегу посидим, а потом я угощу тебя чаем.

Он улыбнулся.

На пляже было ветрено, и воздух был насыщен влагой. Мы разместились на одеяле. Сначала просто сидели и думали каждый о своем, а потом я откинулась на спину. Мне впервые за день было хорошо и спокойно, как будто бурю, бушевавшую у меня в душе, я выплеснула наружу, и теперь лениво смотрела на проплывающие над нами клочковатые облака. Потом и Иштван прилег рядом и притянул меня к себе.

— Карина, я не знаю, как это правильно говорят... Ты будешь со мной?

Его взгляд был напряжен и губы сжаты. Для него был важен мой ответ. И я сказала "да".

* * *

А утро началось интересно. Пару минут мы смотрели друг другу в глаза, а потом Иштван сказал:

— Нам, наверное, стоит повидать твоего отца

— Зачем это?

— После того, что между нами было...

— Не хочешь ли ты сказать...

— Конечно, — невозмутимо подтвердил он, — я хочу просить твоей руки.

Вот что значит благородное воспитание! Я сначала даже рассмеялась. Иштван выглядел довольно забавно, словно был озадачен тем, что произошло ночью.

— Ты смеешься?

— Ну да. Ты не обязан мне ничего предлагать. Твой род значительно богаче и благороднее моего, и совсем не значит, что...

— Карина, я вполне серьезен! И не думай обратить все это в шутку!

— Слушай, Иштван! Ну, мы же не в тридцать четвертом веке живем, чтобы сразу жениться! Эти правила, традиции, кому все это нужно?

— Мне. Может, это прозвучит и глупо, но я действительно хочу на тебе жениться.

— Зачем? Я просто не понимаю...

— Ты заметила, как нам вместе хорошо?

— В смысле...эээ...

Тут я покраснела, потому что вспомнила, как нам было хорошо, вот прямо тут, на этом одеяле... А чаю мы так вчера и не попили... Стоит, наверное, пойти в дом, и лучше прямо сейчас...

Я запахнула на груди рубашку и начала подниматься. Иштван с силой удержал меня за руку.

— Не уходи, я не договорил. Карина. Нам не только так хорошо, нам в принципе хорошо. Мы подходим друг другу. Ты согласна?

— Да. — слушать Иштвана было очень приятно, так же как и находиться рядом с ним.

— Я рад. — тут он разулыбался.

— Я не это имела в виду. Я думаю, что у нас, безусловно, есть что-то общее, но это не значит, что этого достаточно...

— Теперь не отвертишься! — Иштван обнял меня и притянул к себе. — Вот смотри. Я тебе сейчас докажу. Я тебе приятен как мужчина? Не вырывайся, просто ответь.

— Да.

— А мне очень нравится быть с тобой. Просто рядом. Я могу и молчать и говорить, и как-то все правильно выходит.

— Неправильно. Твой род наверняка тебе невесту уже подобрал!

— И не одну.

— Вот видишь!

— Но мне они не нравятся.