Сердце Баюна (Часть 1)

Кто-то приблизился к моему личному филиалу пустыни Сахары. Басовитым голосом выругался сквозь зубы на неведомом языке. Зазвенели ключи, щелкнула, отходя, дужка замка. Колкая солома, царапаясь, слетела с моей спины, обнажая краснющую спину. Минута абсолютного молчания — кажется, стихли ВСЕ питомцы местного бестиария. И тут на меня полилась долгожданная, восхитительная, желанная, чуть теплая вода... Я счастливо выдохнула и приподняла голову над полом, чтобы не захлебнуться и не наглотаться опилок и соломенной трухи. Вода тут же исчезла, чьи-то руки поставили меня в вертикальное положение. Я фыркнула и отвела прилипшие ко лбу волосы.

— Не кикимора, — с непроницаемым лицом подвел итог осмотра владелец зоопарка. Жаль, лица толком не рассмотреть — в глазах мутно от резкого подъема.

— Не кикимора, — прохрипела я, согласно кивая.

— И не водяница? — прищурил левый глаз мой собеседник и глянул на меня сквозь сложенные колечком пальцы.

— И не водяница, — со вздохом подтвердила я и переступила на другое место, чтобы солнце не било в глаза. — Человек я.

— Значит, человечка, — вздыхает Он и протягивает мне крепкую мозолистую ладонь. — Выходи, горемычная, лечить тебя будем. Чтоб я еще хоть раз Фрола с поручением отправил...

И я выхожу, наконец, из клетки, снисходительно оглядываю недовольно скалящихся зверей, касаюсь учтиво поданной руки моего освободителя...и сгибаюсь от дикой, жгучей боли, накрывшей каждую клеточку тела. Напоследок успеваю заметить крайнее изумление на лице мужчины и в третий раз за последние сутки падаю без сознания. Как бы не вошло в традицию...

Хозяин зверинца привычным жестом отвел за ухо вылезшую из косицы прядь волос. Пробежался взглядом по растянувшейся у его ног девице в срамном костюме. Хмыкнул, недоверчиво качнул головой и скрестил руки на груди, ткнув лежащую носком сапога.

— Человечка, говоришь...А врать нехорошо...

Солнце медленно скатывалось за горизонт, расцвечивая облака красным золотом. Зверье привычно металось в клетках. Полуголая девушка по-прежнему лежала на земле, не реагируя на чужие прикосновения. Подожженный темно-русый волос, как и подобает всяческому нормальному волосу, скрутился от жара и расплавился. На поднесенный к самому девичьему носу шмат окровавленного парного мяса реакции не последовало. Ногти на ухоженных аккуратных ручках оказались чистыми, светло-розового цвета, без малейшего намека на не-живую природу их обладательницы. Словом, находка Фрола и на первый, и на второй, более внимательный взгляд, оказалась человеком. Наконец, закончив свои махинации, мужчина пришел к какому-то решению и, крякнув от натуги, поднял обморочную и зашагал в дом. Мало ли, какой тропой девчонку занесло на Лилейное озеро. Погостит у него, оправится, а там, глядишь, и расскажет ему, за каким надом пожаловала в земли охотника.

Глава 3. Вот и познакомились!

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Я сказал, да!

— А я — нет. Не мои проблемы, не мне их и решать. — Я отвернулась от собеседника и снова погрузилась в чтение. Учебник по местной географии оказывал на меня прямо-таки умиротворяющее действие. А какие иллюстрации! Все-таки красиво здесь...

— Не твои, значит?! Да я всю неделю только твоими проблемами и занимаюсь! — За спиной грохнули кулаком о стол. Меня схватили за пояс и рывком стащили с подоконника, довольно грубо поставив затем на пол.

— Медведь неотесанный! — Книгу пришлось отложить. Во избежание, так сказать.

Серые глаза напротив угрожающе сузились. А ведь день так хорошо начинался! Я глубоко вздохнула и закатила глаза.

— Ладно-ладно, спущусь к ужину. Но потом чтобы никаких упреков!

Хозяин моего временного пристанища расслабился.

— Давно бы так. Платье тебе принесут. Не опаздывай.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — Проворчала я в закрывшуюся дверь. Покосилась на облюбованное местечко у окна и с сожалением поняла, что благостное настроение улетучилось безвозвратно.

С Танэком Падурше, моим спасителем и надзирателем, я встретилась во второй раз дней восемь назад. На следующее утро после триумфального освобождения из раскаленной на солнце клетки, я долго лежала и прислушивалась к собственным ощущениям. Заодно разглядывала место, где очутилась. Флигель или домик для сторожа, уж больно проста обстановка: стены, обшитые деревянными панелями, янтарем блестящие на солнце. Потолок, разрисованный несколько аляповатыми гроздями не то рябины, не то винограда. Окно, затянутое полупрозрачным тюлем вместо стекла, широкий подоконник. Простецкий неошкуренный стол, табурет с облупившейся "сидушкой" из когда-то синего сукна. И кровать, на которой, собственно, я и лежала. Вернее, набитый пухом и какими-то ароматными травами матрас, застеленный неожиданно роскошным бельем, выбивавшимся из общей картины. Прохладный шелк простыни льнул к пылающей коже, даря недолгое облегчение. Все-таки обгорела я знатно, попытки укрыться под слоем соломы в клетке мало помогли. Казалось, покровы моего тела под жарким солнцем истончились настолько, что дернись только — и лопнет натянутая до предела кожа, причиняя нестерпимую боль. Ко всему прочему у меня явно лихорадило, от малейшего движения перед глазами цвели круги и мельтешили черные точки. Вставать с мягкой постели было страшно.

Танэк вошел как раз в момент, когда я напряженно выбирала между болезненным подъемом в поисках питья и безопасным подражанием бревну, мучимому жаждой.

— О, вы очнулись. Замечательно. — Мужчина приветливо улыбнулся и опустил поднос с каким-то склянками и тряпками на пол рядом с матрасом. — Сейчас я обработаю ваши ожоги, затем вы примете лекарство и после уже обсудим все вопросы. Поверьте, у меня их не меньше.

— ВЫ обработаете ожоги? — Я недоверчиво посмотрела на гостя. У меня все тело — сплошной ожог! — Может, я сама частично это сделаю, куда дотянусь?

— Да бросьте. Вам шевелиться в принципе противопоказано, как целитель сказал. — Мужчина упрямо поджал губы и начал неторопливо смачивать тряпицы, поочередно прикладывая к ним бутылочки. По белой ткани поплыли грязно-зеленые и бурые пятна.

— Все равно это как-то... неприлично. Я вас совершенно не знаю и...

— Девушка. — Он вздохнул и уставился на меня с такой укоризной во взоре, будто я сервиз его любимой бабули расколотила и не признаюсь. — Воспринимайте процесс как сеанс у целителя, хорошо? Поверьте, у меня уже был шанс налюбоваться на ваши ошпаренные прелести, пока я тащил вас сюда. Ничего нового для себя я не увидел.

Я хотела еще поартачиться, требуя прислать вместо него женщину или того самого целителя, на худой конец, но хозяин зверинца (никем иным он не мог быть) споро прижал к моему плечу первый компресс. Стало настолько хорошо и легко, что я почла за лучшее умолкнуть. Подумаешь, увидит меня в неглиже. В конце концов, не Средние века на дворе, да и я не такая уж целомудренная дева. Буду считать, что это такая плата за лечение. Пусть любуется, если краснокожие ведьмы в его вкусе, больше-то ничего не сделает.

Спустя полчаса все принесенные мужчиной снадобья закончились, а моя кожа сменила насыщенно багровый оттенок на пупырчато-коричневый. Зато противный зуд и жжение исчезли безвозвратно. Я поднялась на ноги и потянулась. В спине что-то хрустнуло. Доктор Айболит местного производства усмехнулся.

— Как вас зовут, милая девушка?

— Василиса Прекрасная, — я склонилась в поясном поклоне. — Для своего суженого, разумеется. Для всех остальных — лягушка болотная.

— Тогда уж Премудрая, — хохотнул он, усаживаясь на пол по-турецки. — Слабонервные да брезгливые точно в круг женихов не попадут.

— А как иначе? Для семейной жизни хлюпики и морально неустойчивые личности не подходят.

— Поддерживаю целиком и полностью, — мужчина преувеличенно серьезно закивал головой, а затем снова повторил свой вопрос. — Так все же, как вас зовут?

— А вас? В конце концов, это ваши люди притащили меня сюда. Формально, знакомство начато вами. — В голове неожиданно всплыли прочитанные давным-давно строки, насколько опасно доверять незнакомцам свое настоящее имя. Вдруг не человек, а нечисть какая? Откуда мне знать, кто водится в этом странном мире? Я подозрительно осмотрела временного соседа по флигелю.

Загорелый брюнет с умеренно короткой стрижкой. Лет тридцати или около того, судя по наметившимся морщинам в уголках глаз и общему впечатлению от его поведения. Не худой, не толстый, ростом чуток повыше меня будет. Про таких говорят "крепко сбитый". Глаза серые, нос прямой, щетина трехдневной длины, впрочем, фигурно выбритая в стиле ван Дайка — тонкие усики, остроконечная аккуратная бородка. Уши... Уши как уши, не волосатые, не острые, не лопоухие. Нормальные. Все-таки... человек?

— Пусть будет так. — Изучаемый мной образчик мужской красоты легко вскочил и тоже поклонился. Не в пояс, но все-таки. — Танэк Падурше. Царский егерь и держатель лечебницы для редких видов существ.

— Лечебницы, значит... Как скажете. Рада Королёк. Недоутопленница, стараниями ваших молодцев. Танэк, вы только не смейтесь, но... Вы — человек?

Мужчина недоуменно посмотрел на меня. Моргнул пару раз, потер шею, склонил по-птичьи голову набок. Посмотрел строго и даже с некой прохладцей. Больная мозоль или настолько глупый вопрос, что выдает мою чужеродность этому миру?

— У вас есть повод сомневаться в моем происхождении?

— Ну, у ваших слуг возникли сомнения в моем. Хотя внешне мы оба принадлежим к человеческому виду. Хотелось бы знать, откуда такая несправедливость в суждениях.

— Ах, вы об этом... — Царский егерь заметно расслабился и состроил виноватую рожицу. — Приношу извинения за их глупость. Леший поутру передал, будто в лесном озере болотница обессилевшая лежит, я отправил их проверить. В тот уголок редко забредают люди, тем более юные девушки. Вот и дали маху. Кстати, что вы делали на озере?

И смотрит цепко, подозрительно. Сказать или не сказать? Как тут к иномирянам относятся? А вдруг в блаженные запишет и целителям на опыты сдаст?

— Я же сказала вам. Топилась. Но неудачно. — Я удрученно вздохнула и пожала плечами. — Озерцо мелковато оказалось.

— Надеюсь, больше вы не станете предпринимать попыток? Знаете ли, мой водоем мне дорог в истинном виде, безо всяких посторонних элементов.

— Что вы, конечно, нет. Раз не удалось с первого раза, значит, мир не готов терять такую персону, как я. Поживу еще немного.

— Отличное решение! — похвалил меня Танэк. А взгляд, между тем, не отводит. И улыбается натянуто. Не верит, как пить дать. Я и сама бы не поверила. Найти голую девицу в закрытой для прогулок частной зоне, которая еще и вопросы дурацкие задает. — В таком случае, куда вас доставить? Где вы живете? Наверное, ваши близкие с ума сходят от беспокойства.

— Никуда. — Я пожала плечами и осторожно присела на матрас. Мало ли, какой срок действия у этого снадобья. — Сирота я. Никого не осталось, дом сгорел, скотина разбежалась жених, з-з-зараза, ушел к другой...

— Н-да, ситуация, — цыкнул мужчина. Смерил меня еще одним странным взглядом, помолчал какое-то время и выдал. — Хорошо. Предлагаю вам, милая Рада, до полного исцеления пожить у меня — как-никак, по моему недосмотру вы так сильно обгорели. Потом видно будет. Захотите — останетесь здесь, работа найдется, захотите — дам провожатого до столичного пансионата для девиц-сирот.

— Благодарю, — я растерянно улыбнулась. Ожидала чего угодно — настойчивых расспросов, обвинений, подозрений... С первого взгляда видно, что моя история шита белыми нитками. Почему тогда...

— Вот и договорились. Тогда сегодня лежите, отдыхайте, много двигаться я вам не рекомендую. Вместо завтрака придется выпить вот это, — на стол перекочевал изящный флакон из темно-фиолетового стекла. — Обед вам принесут.

— А ужин? — Наглеть, так наглеть.

— Ужин, возможно, захватит с собой лекарь. Или я, смотря кто окажется в это время дома.

— Хорошо. Спасибо вам большое, Танэк. — Благодарность полетела в спину уходящему из флигеля егерю.

— И да, Рада... — Он обернулся, уже почти выйдя на улицу. — Когда решитесь рассказать, что с вами приключилось на самом деле — заходите. Я бываю в поместье примерно до обеда и уже после заката.

Я мило улыбнулась и кивнула. Все-таки не поверил. Хорошо хоть, допрашивать не стал. Так и познакомились.

Разумеется, я планировала для начала осмотреться на новом месте, разузнать побольше о законах этого мира, выяснить, как здесь принято себя вести, и знают ли аборигены о других мирах. Возможно, спустя какое-то время я открылась бы Танэку и попросила о помощи. Но... Случай — штука коварная и непредсказуемая. Меня "раскололи" в тот же вечер, причем самым немыслимым образом. Невидимый "доносчик" постарался на славу, так что к ужину егерь уже знал, что его гостья совсем не та, за кого себя тщится выдать. Дело было так...

Закат я встречала, лежа на траве у флигеля. В домике воцарилась духота, изгнать которую не могли открытые настежь окна и дверь, потому я сочла за лучшее расстелить на мягкой траве одеяло и подождать обещанный ужин на свежем воздухе. Тепло, кожу холодит по-летнему ласковый ветерок, птицы щебечут, где-то поет свою песнь одинокая лягушка. Мошкара пушистым облаком вьется рядом, но к телу приближаться не рискует — запах полыни, входящей в состав одного из лекарств, накрепко въелся в кожу.

Егерь подкрался неслышно. Почти. Если бы не звон столкнувшихся на подносе чашек, я бы даже не заметила его присутствия.

— Почему вы прямо не сказали, что принадлежите другому миру? Я показался вам настолько жутким типом?

Я вздрогнула. Первой реакцией было желание вскочить и убежать как можно дальше, настолько я себя накрутила за день, рассуждая о вариантах встречи местного сообщества с иномирянкой. Следом пришла относительно здравая мысль не дергаться понапрасну. В конце концов, правда о моем происхождении рано или поздно вскроется, идеально вписаться в чужой мир, не имея малейших знаний о его устройстве, невозможно. Какая-нибудь мелочь меня выдаст. И лучше узнать, что грозит выходцам из других пределов, сейчас, в компании благожелательно настроенного Танэка, нежели сбежать и напороться на толпу суеверных крестьян с вилами или еще кого. Дураков всегда хватает, а непонятное чаще вызывает у людей ужас, чем любопытство.

— Скорее, умеренно опасным. Мало ли, как у вас принято иномирян обхаживать. На костер мне не очень-то хочется.

За спиной насмешливо фыркнули. Егерь оставил поднос на траве и присел рядом так, чтобы видеть мое лицо.

— Вам повезло, Рада. — проникновенным голосом сообщил Танэк, с любопытством рассматривая меня. — В Севернолесье костров не жгут уже лет сорок, а с неизведанными явлениями разбирается Ученый кабинет. То-то я понять не мог, почему леший вас за болотницу принял. Ужинайте, потом повторим лечебные процедуры, а там и поговорить можно.

— Один вопрос, — я развернулась к источающему аппетитные запахи подносу. И не забыть бы потом уточнить, что имел в виду Танэк, говоря, что мне повезло. Выходит, кроме безопасного для меня Севернолесья есть и другие земли? — Как вы узнали, что я не отсюда?