Чарлз Добинс стоял достаточно далеко, получив лишь незначительные ожоги, и его голова резко повернулась в поиске цели мушкета.
* * *
— Дерьмо.
Лейтенант Талас задался вопросом, осознал ли взводный сержант Мейджи, что произнес это вслух. В конце концов, это единственное слово было произнесено почти как в разговоре. Не то чтобы это имело большое значение.
Лейтенант понял, что мушкетная пуля почти наверняка предназначалась ему, но она его не нашла. Вместо этого она врезалась в грудь одного из его рядовых, в добрых четырех футах справа от него. Морской пехотинец упал, схватившись за внезапно окровавившуюся тунику спереди, и Талас понял кое-что еще. Приказы майора Портира были совершенно ясны относительно того, что должен был делать Талас, если против кого-либо из его сил будет применено огнестрельное или холодное оружие.
— Примкнуть штыки! — услышал он команду собственным голосом, и солдаты его взвода повиновались.
Он видел, как многие из тех, кто был в толпе, внезапно попытались отступить, когда щелкнула сталь и длинные блестящие лезвия выросли на концах винтовок его морских пехотинцев. Некоторым из них это удалось, другие обнаружили, что их побег заблокирован массой тел позади них, а третьи отреагировали совсем по-другому. Выражения лиц оскалились, из-под туник появились дубинки и палки, и передняя часть толпы, казалось, каким-то образом затвердела, стягиваясь вместе. Казалось очевидным, что люди в этих первых рядах были готовы к бою.
Пока, — мрачно подумал Брад Талас. — На данный момент, возможно.
Он посмотрел на своего окровавленного рядового, и его челюсть сжалась, а выражение лица стало гораздо старше, чем в его возрасте. Он достаточно повидал мертвецов на перевале Талбор. Он снова отвел взгляд, встретившись взглядом с Мейджи, и его юношеский голос был словно из кованого железа.
— Сержант Мейджи, очистить улицу! — сказал он.
.II.
Мейкелберг, герцогство Истшер, королевство Чисхолм
— Итак, — сказал генерал сэр Кинт Кларик, имперская чарисийская армия, бывший командир бригады имперской чарисийской морской пехоты, недавно посвященный в рыцари и удостоенный звания барона Грин-Вэлли, наливая вино в кубок своего гостя, — что вы думаете, сейджин Мерлин?
— О чем, мой господин? — мягко спросил высокий голубоглазый имперский стражник в черно-золотой форме Дома Армака.
Он взял свой кубок и с удовольствием отхлебнул. Вкусы Кларика в вине всегда были хорошими, и его продвижение по службе не изменило бывшего морского пехотинца в этом отношении. Или в любом другом отношении, которое мог видеть Мерлин Этроуз. Он все еще оставался тем же компетентным офицером, каким был всегда, с той же готовностью засучить рукава и приступить к новому заданию. Свидетельством тому была палатка, в которой они сейчас сидели, в то время как ледяной осенний дождь барабанил по ее (номинально) водонепроницаемому брезентовому пологу. Послезавтра должна была состояться первая годовщина свадьбы Кэйлеба и Шарлиан Армак, которая также стала годовщиной создания империи Чарис, и Мерлин не мог не сравнить холодную, влажную тоску за пределами палатки Грин-Вэлли с ярким солнцем, тропической жарой и цветами того свадебного дня.
Разница была... очевидной, и хотя Грин-Вэлли мог быть простым бароном и одним из недавно пожалованных пэров империи в придачу (в конце концов, он носил свой новый титул менее четырех пятидневок), не было секретом, что император Кэйлеб и императрица Шарлиан очень высоко ценили его. На самом деле, ни для кого не было секретом, что его перевели обратно в Чисхолм из недавно завоеванного (более или менее) княжества Корисанды именно из-за того, как высоко они его ценили. Учитывая все это, можно было бы разумно предположить, что человек с его связями мог бы найти удобное жилье в соседнем городе Мейкелберг, а не застрять под брезентом в преддверии зимы.
И к тому же северной зимы, — сухо подумал Мерлин, взглянув на большое мокрое пятно в одном углу палатки, где теоретическая гидроизоляция крыши оказалась недостаточной для сильного дождя. — В конце концов он парень с юга, и ему совсем не понравится зима в Чисхолме. Дождь и так сильный, но грядет еще хуже. Снег? Что это?!
Что, как прекрасно понимал Мерлин, и было настоящей причиной, по которой Грин-Вэлли поселился в этой палатке вместо роскошного городского дома или, по крайней мере, комфортабельного номера в одной из респектабельных городских гостиниц. Очень многие другие бывшие морские пехотинцы Чариса собирались провести зиму в Чисхолме в далеко не идеальных условиях, и Грин-Вэлли не собирался перебираться из своей палатки до тех пор, пока последнему человеку под его командованием не будет предоставлено сухое, теплое место в спешно достраиваемых казармах.
— О чем это? — повторил генерал, откидываясь на спинку складного походного стула рядом с чугунной печкой, которая делала все возможное — на данный момент успешно — для поддержания довольно комфортной температуры внутри палатки. — Сейчас, позвольте мне подумать... О чем я мог спросить? Хммм....
Он нахмурился в очевидной, трудной задумчивости, почесывая подбородок с полузакрытыми глазами, и Мерлин усмехнулся. На планете Сейфхолд было не так уж много людей, которые чувствовали бы себя достаточно комфортно рядом с грозным сейджином Мерлином, причиняя ему неудобства, и он дорожил теми, кто это делал.
— Хорошо, мой господин! — он признал поражение с усмешкой, затем позволил усмешке медленно исчезнуть. — На самом деле, — продолжил он значительно более серьезным тоном, — я был впечатлен. Вы и герцог Истшер, похоже, управляете процессом интеграции даже более плавно и быстро, чем ожидали их величества. У меня сложилось впечатление, что вы также в основном довольны возникающими командными отношениями.
Его тон превратил последнюю фразу в вопрос, и Грин-Вэлли фыркнул.
— Я ожидал от вас несколько более... дальновидного комментария, Мерлин, — сказал он. — На самом деле, я немного удивлен, что его величество счел необходимым послать вас сюда, чтобы, так сказать, посмотреть на все своими глазами.
Мерлин ухитрился не вздрогнуть, хотя это в точности описывало ситуацию. С другой стороны, это было достаточно разумное наблюдение, учитывая, что Грин-Вэлли входил в относительно небольшое число людей, которые знали, что сейджин Мерлин был гораздо большим, чем просто личным оруженосцем и телохранителем императора Кэйлеба Армака.
За последние несколько лет практически все в том, что стало империей Чарис, узнали, что старые басни и сказки о легендарных монахах-воинах сейджинах были не только правдой, но и фактически преуменьшали их смертоносность. Ни у кого не было абсолютно никаких сомнений в том, что сейджин Мерлин был самым опасным телохранителем, которым когда-либо обладал любой чарисийский монарх. Учитывая количество предотвращенных им попыток убийства, и не только императора, неудивительно, что его постоянно держали за спиной Кэйлеба наблюдать за ним и защищать его как в зале совета, так и на поле битвы.
Но что знал Грин-Вэлли — и очень немногие из его собратьев-чарисийцев даже подозревали, — так это то, что у Кэйлеба и Шарлиан была еще одна и совершенно особая причина держать Мерлина так близко.
У сейджина были видения. Он мог видеть и слышать далекие события, знать, что происходило за тысячи миль отсюда, и даже когда именно это происходило. Его способность буквально присутствовать на военных советах и политических обсуждениях врагов Чариса была бесценным преимуществом для осажденной империи, а его роль телохранителя Кэйлеба была идеальным прикрытием. Он действительно был смертоносным и эффективным стражем, которым все его считали, но сама эта смертоносность давала достаточную причину для его постоянной близости к Кэйлебу и Шарлиан. В конце концов, даже сейджин не смог бы защитить кого-то от убийцы, если бы его не было рядом, не так ли? И поэтому любые потенциально подозрительные души точно понимали, почему капитан Этроуз с его "нездешними синими сейджинскими" глазами постоянно находился рядом с императором, и это, очевидно, не имело никакого отношения к видениям. Мерлин был телохранителем, а не советчиком и оракулом. Любой деревенский дурачок мог бы это понять!
Грин-Вэлли знал, что это не так. Действительно, он начал подозревать, что Мерлин был в такой же степени наставником, как и советником. Что большинство радикальных нововведений, которые до сих пор обеспечивали выживание Чариса перед лицом подавляющего численного преимущества его врагов, исходили от "предложений" сейджина чарисийцам, которые затем превратили их в работоспособные приложения. Барон подозревал это по той прекрасной причине, что он был одним из тех чарисийцев. Именно Грин-Вэлли, будучи майором королевской чарисийской морской пехоты, сыграл ведущую роль в разработке революционно новой тактики пехоты, основанной на полевой артиллерии и нарезных кремневых мушкетах, которые "просто случайно" появились в Чарисе вскоре после прибытия некоего Мерлина Этроуза. Он тесно сотрудничал с Мерлином в процессе выполнения этой задачи, и во многих отношениях они еще более тесно работали вместе во время кампании в Корисанде. Фактически, победа, которая принесла Грин-Вэлли его титул (с рыцарским званием) и закрепила поражение князя Гектора Корисандского, была возможна только потому, что Мерлин открыл ему свою способность наблюдать видения.
Итак, да — барон Грин-Вэлли знал о Мерлине Этроузе гораздо больше, чем подавляющее большинство его собратьев-подданных. Но чего он не знал — и Мерлин искренне надеялся, что он даже не подозревал, — так это того, насколько Мерлин на самом деле был еще большим.
Я бы очень хотел, чтобы его добавили во внутренний круг, — размышлял сейджин, — и знаю, что Кэйлеб и Шарлиан тоже согласны со мной. На самом деле, думаю, мы должны добавить его. Просто не имеет смысла не вводить его полностью внутрь, и не думаю, что нам нужно беспокоиться о каких-либо кризисах религиозной совести с его стороны.
Эта последняя мысль действительно почти заставила его вздрогнуть, учитывая ее прямое отношение к причине, по которой он был здесь.
— Их величества на самом деле послали меня по нескольким причинам, милорд, — сказал он. — Одна из них, во многих отношениях, вероятно, самая важная, состояла в том, чтобы позволить мне оценить ваш прогресс — я имею в виду ваш и герцога Истшера — из первых рук. Когда я действительно смогу задавать вопросы, может быть, даже сделаю несколько предложений от имени его величества. Это трудно делать, если все, что ты делаешь, — наблюдаешь за видением.
— Вижу, где это было бы правдой, — согласился Грин-Вэлли. Сейджин отметил, что его, похоже, нисколько не расстроила мысль о том, что Мерлин "оценивает" его успехи в выполнении нового задания.
— И вторая причина, почти столь же важная, — признался Мерлин, — заключается в том, чтобы подвести меня достаточно близко к Истшеру, чтобы... взаимодействовать с ним.
На этот раз Грин-Вэлли только кивнул. Мерлин не особенно удивился — барон всегда был проницательным и дипломатичным парнем. Он понимал, что даже ему Мерлин вряд ли мог прямо сказать: — Они хотят, чтобы я посмотрел, является ли Истшер тоже... предателем или нет.
Хорошей новостью было то, что Мерлин был почти уверен, что Истшер не был им. Плохая новость заключалась в том, что, несмотря на все "несправедливые" преимущества сейджина, Мерлин был только "почти" уверен в этом. И, к сожалению, тот факт, что герцог фактически был дядей императрицы Шарлиан по браку, что он был шурином недавно умершего герцога Холбрук-Холлоу, и что он был старшим офицером Холбрука-Холлоу, заместителем командующего королевской чисхолмской армией почти пятнадцать лет, означал, что "почти наверняка" было недостаточно.
Не после предательства Холбрука-Холлоу.
— Могу я спросить, каковы были ваши впечатления до сих пор? — вежливо спросил Грин-Вэлли. — В общем смысле, конечно. Я бы не хотел просить вас слишком подробно рассказывать о каких-либо особо достойных бывших морских пехотинцах — при условии, конечно, что они есть поблизости, — и смущать меня своей бурной похвалой, — добавил он, и Мерлин фыркнул.
— Знаете, милорд, — сказал сейджин почти задумчивым тоном, — я всегда слышал, что определенная... дерзость, можно сказать, является неотъемлемой частью личности любого морского пехотинца. Вы случайно не знаете, как могли возникнуть эти слухи, не так ли?
— Я? — Грин-Вэлли невинно расширил глаза. — Я не морской пехотинец, сейджин Мерлин! Я офицер имперской армии. На самом деле, у меня где-то здесь есть письменное подтверждение, чтобы доказать это. Так что же может знать грубоватый, честный, от природы скромный армейский офицер о морских пехотинцах и их завышенных представлениях о себе?
— О, отличное замечание, — согласился Мерлин. — Не могу себе представить, что могло на меня найти, чтобы задать такой вопрос.
— Я, конечно, надеюсь, что нет, — сказал Грин-Вэлли немного сурово, когда он взял бутылку вина и снова наполнил кубок Мерлина.
— Ну, во всяком случае, отвечая на ваш вопрос, мои впечатления до сих пор были почти повсеместно хорошими. — Тон и выражение лица Мерлина снова стали серьезными. — Честно говоря, я на самом деле не совсем понимал, насколько хороша чисхолмская армия. Полагаю, мне следовало бы это сделать, учитывая ту роль, которую она играла при короле Сейлисе. Конечно, не говоря уже о том, чтобы сохранить королеву Шарлиан на троне — и живой — после смерти Сейлиса. Я имею в виду, что две трети его старших офицеров, в конце концов, ветераны кампаний Сейлиса, и очевидно, что Истшер — и Холбрук-Холлоу, если уж на то пошло, — отлично поработали над их обучением и оснащением.
Грин-Вэлли медленно кивнул, его взгляд был задумчивым, и Мерлин пожал плечами.
— Очевидно, — продолжил он, — их вооружение не настолько хорошо, как то, что мы взяли с собой в Корисанду, но, с другой стороны, если разобраться, его нет ни у кого больше. И так же, как вы, несомненно, обнаружили, их построение и тренировки ориентированы на тактику, которая только что устарела. Но, опять же, они вряд ли одиноки в этом. Учитывая оружие, доступное всем несколько лет назад, у меня сложилось впечатление, что войска Истшера могли бы, по крайней мере, при равной численности выстоять против любой из армий материка, и, вероятно, надрать им задницы, если уж на то пошло. За исключением Сиддармарка, конечно.
Настала очередь Грин-Вэлли фыркнуть. Армия республики Сиддармарк была широко признана — и не без оснований — самой эффективной вооруженной силой в истории Сейфхолда. По крайней мере, на суше. Военно-морского флота Сиддармарка практически не существовало, и королевский чарисийский флот безраздельно правил морями Сейфхолда еще до прибытия Мерлина Этроуза в Теллесберг. Однако в любом месте, где фаланга сиддармаркских пик могла найти себе место, она царила безраздельно. Что объясняло успешную, устойчивую экспансию республики на юг в направлении Деснаирской империи за последние сто пятьдесят сейфхолдских лет или около того. Эта экспансия была остановлена только тогда, когда рыцари земель Храма гарантировали границы великого герцогства Силкия в договоре о городе Силк в 869 году.
