Ролевик-Алкоголик. За честную сталь!

* * *

Чо?! Чо за байда?! Ночью ко мне припёрся Барсик. Рыжий котище привычно потёрся мордой, забрался мне на груди и захрапел мурлыкая мне в морду. Проснувшись, я первым делом ухватил наглеца за шкирку и скинул с кровати. Барсик вдруг по куриному заверещал. С трудом продрав глаза, я в ужасе обнаружил, что держу за шею "тушканчика", который старательно лягается утиноперепончатыми лапами и возмущенно что-то мне выговаривает. Его товарки, ночью обложили меня как цыплята курицу-наседку и сейчас просыпались с недовольным верещанием. Они так же лягались и требовали завтрака. От здоровенной, размером с быка лягушки, за ночь остался голенький скелет. Сухопутные пираньи раздулись от обжорства и вместо прыжков только ходили в перевалку. Спохватившись я кинулся к печке с моими запасами. Скотины! Хорошо, что уволокли только парочку кусков с краю, но миску — разбили. Я угрюмо сгрёб уцелевшие запасы и нанизал их на единственную, более-менее прочную веточку, срезанную вчера. В процессе моих приготовлений, несколько паразитов пытались в прыжках добиться более справедливой делёжки, но от обжорства не могли подпрыгнуть. Я разогнал их пинками, высказал окружающему миру своё "фэ" и не просыпаясь, заковылял в сторону указанную амулетом. За прошедшие дни он явно начал отклоняться сильнее. Видимо я приближаюсь постепенно к источнику чего-то магического. Надеюсь это "чего-то" башня городского мага, а не изгоя-некроманта или склеп с личем.

* * *

— Кряууу!

— И не говори брат!

— Круууя!

— Да. Меня это болото тоже достало.

— Кууурррря?

— Нет. Жрать днём — это неблагородно. До вечера потерпим.

— Кяяяууррр...

— Ха! Вот ты выпить хочешь?

— Урря?

— Что-что... А вот у меня аж слёзы из глаз, как Семёновническую самогонку вспомню!

— Кууу...

— Да уж ку. Вот прыгай давай, а то потонешь нафик.

Привязавшийся ко мне паразит вёл себя как кот. Останавливался, ждал пока я отойду на несколько шагов, а потом догонял вприпрыжку. При том на ходу умудрялся жевать что-то выловленное из луж. Мне немного сушило горло. Как при начинающейся простуде. Хотя больше похоже от копчёной лягушатины. Хотя болото парило, но было не жарко. Кроме того, подозреваю, что гномий организм оказался покрепче дыл... человечьего. Во всяком случае я не чувствовал дискомфорта от излишней сырости и холода. Вечером укладываясь на подстилку из относительно сухого мха, утром я зачастую просыпался в набежавшей за ночь луже. Вроде и болото мелкое и песчаные холмики часто натыканы, а поди ж ты — всё мокрое. Да на холмиках ещё и сквозняки непонятные поддувают. Мелкий каждый раз притыкался мне в бок, а к утру совершенно по кошачьи переползал на брюхо. По утрам я спихивал его обратно в болото и вставал завтракать. Вставал, ибо сидеть в луже не хотелось совершенно. Мелкий начинал верещать и подпрыгивать чуть не в мой рост. Слегка похудевший за пару дней, он похоже вернул себе форму. Моя гномья половина аж загибалась от скаредности, когда человечья, со слезой умиления скармливала паразиту половину завтрака. После завтрака наступал сеанс "обсервации", когда я примерно определял направление дальнейшего топанья. Каждые пол-часа останавливался и повторял. К сожалению пользоваться амулетом можно было только стоя на месте, иначе он тупо раскачивался изображая из себя маятник. Отравившийся гномом жаб остался уже давно позади и я начал посматривать по сторонам ещё одного. А затем и к добыче поедаемой мелким. Когда лягушатина кончилась, он к моему удивлению, не ушёл по своим делам, а продолжил прогулку. Правда своих слизняков, выдёргиваемых их мха мне не предлагал.

Одно хорошо. Болота всё же оказались не бесконечными. Нет. Попробовать копчёных собратьев мегажаба я успел. Миниатюризированных так сказать. Мелкий нападал на лягушек из засады. По-моему он пользовался тактикой земных змей — подползал к лягве, и начинал дразнить тех длинным языком. Как я успел заметить язык у зверушки не змеиный, без раздвоенности. Но лягвы всё равно клевали и прыгали мелкому буквально в зубастую пасть. На моё предложение "поделись дорогой, я так приготовлю — перепонки оближешь!", получил в ответ неблагодарное шипение сквозь мелкие острые зубки. Ну и не больно хотелось. Выяснилось, что если на жабу сверху уронить нагрудник, то она замирает и потом можно выловить экземпляр пошуровав рукой. Примерно с третьей попытки я научился не только находить и отлавливать жаб, но и уберегать их от хищных поползновений компаньона. Недовольное бурчание игнорировал. А вот потрошить и чистить так и не научился. После второй тушки (рогатой кстати), стал просто отхватывать ножом ляжки, скармливая остальное мелкому. Французский же деликатес насаживал на веточки и жарил на гриле. Мелкий долго не мог въехать что я там жру. Сунулся в костёр, отскочил, потом молниеносным броском спёр одну лапку и попытался сожрать. Видимо обжегся капитально. Ибо верещал и жаловался на жизнь весь вечер, пол-ночи и ещё на следующий день был каким-то вялым и пренебрегал охотой. А ещё через сутки я выбрался на дорогу.

Вернее не то чтобы дорогу. Но скажем так "место по которому иногда ездят". Возможно это была окраина болота, ибо растительность дальше начинала меняться с сине-зелёной, на зелёно-жёлтую. Песка под ногами стало побольше, а чвакать поменьше. За то наличествовала колея. Не то чтобы наезжанная, но заметная. И следы копыт на песке. Значит недавно. Осмотрелся. Проверил, что говорит "компас". Показывает куда-то поперёк. И решил заночевать прямо тут. Благо мох есть, кустарники для костра есть, лягушки для еды в болоте, а воды в ямке выковырянной носком сапога — нету, чего ещё душеньке угодно? Душенька не отказалась бы от тёплой постельки, телевизора и чекушки, но кто ж иё даст? Под недовольное курлыканье мелкого (жрать давай!), я натаскал мха для лёжки, нарубил кустарника, домашние хлопоты...

* * *

Жрать с вечера было особо нечего. В смысле совсем нечего. Так. Кипяточка попил. Мелкий, наученный горьким опытом, в костёр не лез, а злобно на него шипел, прячась за моей широкой спиной. Потыкался в меня мордой, и разочарованно утопал спать. Свернулся как гусь. Зубастую башку на длинной шее под крыло и баиньки. Крыльев правда у него нету, но... как-то так свернулся. А я сидел и смотрел на огонь. В пламени вертелись мирные кубики. Кубики? Я попытался проморгаться и всмотрелся повнимательнее. Кубики вобрали в себя пламя и слились в один. Ничё себе трип! Чо я за кустики запалил, что так надышался? Кубик, посверкивая гранями подлетел поближе. На краю сидел козёл. Такой козёл. Безрогий. За то в дурацком плаще и с палкой. Я этого урода даже знаю.

— Ах ты суууукааа!

— Ыыыыыыыыыы!!

Я попытался схватить этого урода, но руки почему-то не слушались, а козёл, которого я чуть трактором не переехал (к сожалению) сидит и ржёт.

Иди сюда урод и дерись как мужчина! — рука попыталсь нащупать утопленную секиру. Но нет ведь секиры... А! За то рука двигается, главное не думать.

— Иди сюда козёл! Я тебе в морду дам!

— Утихни гном!

— Кто гном? Я гном?!?! Ты кого падла гномом назвал!?!?

Я рванулся, преодолел сопротивление несуществующего тела и от души вмазал кулаком но наглой рыжей морд... Тьфу!!!

Вот так. Присниться всякая хрень, а ктро встречаешь мордой в костре. Хорошо, что всё прогорело до пепла и сам пепел остыл... Хмм... А палёным откуда? Палёным!? Ааааааааа!!!!! Твою мать!

Следующие пять минут я танцевал тарантеллу хлопая ладонями по тлеющей бороде, мелкий решил, что это забавно и принял самое деятельное участие выпрыгивая вокруг и противно вереща. Борода! Лужа! Пшш....

Нет. Но какой этот урод, всё таки козёл. Скакать-то я скакал, а проснулся только сейчас. Думаете кайф? Встречать рассвет и всё такое бла-бла-бла. Вот только совершенно не в кайф встречать рассвет, с палёной бородой, изгвазданным по уши в болотной жиже и благоухать как свежезаклеймённая скотина. Поймаю — убью.

Ощупал тушку. Свою разумеется. Не своя вертится под ногами и курлыкая примеривается от сапога кожи отхватить. Совсем оборзел в последнее время — пшёл на болото! Нет бы мне лягушек притащить. Может побриться?

ОооооооУУУУУУУУ!!!!!!!!! Такое впечатление будто бревном под дых. Твою... Ощущение жуткого гнева и обиды пополам с недоумением, да как в стресс вогнало. Ох... Что со мной!? Не болит ведь ничего, буэээ.... Ох... Буквально наизнанку вывернуло жёлчью, заставил себя сдвинуться в сторонку, стою на карачках отплёвываюсь от горечи. Что со мной!?!? Я же всего навсего... мысленно представил ежедневный (ну почти) ритуал сошкребания противной щетины с подбородка и тут меня приложило. Аж в мозгах щёлкнуло. Прочухался. Да что за утро такое! Опять мордой в грунт, хорошо хоть в мягкий мох какой-то. Отплевался, оттёр морду лица, уселся на задницу. В мозгах зародилась, созрела и со стуком об черепную коробку вылупилась простая но светлая мысль — нам гномам, без бороды НИЗЗЯ! Почему?! Ох.... Аж затошнило по новой. Вот это меня проглючило. Даже одна мысль остаться без бороды вызывает в душе жуткую, детскую какую-то, обиду. На весь белый свет обиду. И желание вырезать, что-нибудь художественное из того, кто оное предложит. Медленно и печально, сгрёб немногочисленное барахло и пополз искать мало-мальски чистую лужу. Вот нельзя так с людями. В смысле с гномями. Тут тщательней надо. Человечней. А то недолго и по рогам схлопотать...

* * *

Рассматривание лошадиных следов на еле-заметной тропке даёт массу пищи для размышлений. Например, что один гном — идиот. Квадратный такой. Ибо взял и уснул вокруг костерка вдоль наезжей дорожки. А по дорожке народец-то разный шаболдаться может. Может и добрый — тихо во сне прирежет, не больно так. А может и не очень добрый — это чтоб помучаться. Места-то у нас глухие. Впрочем не совсем глухие. А если и глухие, то не совсем гиблые. Почему не совсем? Ну, во-первых, меня за истёкший период ни кто не съел, если не считать одно рогато-зелёное недоразумение. Во-вторых... вот след от телеги и лошадки. Свежий след. Ну... относительно. Не больше недели. Как определил? А веточкой в лошадиную какашку потыкал. А вы что думали? Что я чингачгук? И что характерно, лошадка была одна. То есть путешествовать по здешним просторам в одиночку не брезгуют. И не боятся. Причём лошадка подкована. Вот уж про подкову, я по одному отпечатку всё рассказать могу. Болотным железом из под кривых ручек верзил лошадка подкована. Проковка бестолковая, но в принципе старательная. Использовали эту подкову уже раз пять, а то и пожалуй побольше. Причём исходно её ковали под круглый гвоздь, а тут прибили квадратным... Тьфу зануда! Кто? Да я! О железе могу ещё и не такое рассказать. Например, что предпоследний коваль, правил подкову каменным молотом. А в округе камня подходящего нет. Это я вам точно скажу. Стало быть похоже издалека подковка. А вот подкова на переднем правом копыте... Ладно-ладно, молчу. Это конечно важно, что на правом переднем копыте подкова новая, но лучше бы старая, но я щас не об этом. А о том, что лошадь шла справа-налево, если смотреть со стороны болота, но слева-направо если смотреть на болото. Да что со мной? Гномы, что все такие? Подсознание колотилось наружу уточнить, что-то про остальные подковы и тонкости ландшафта и подландшафтных пород, сложивших такое оригинальное с точки зрения геодезии строение местности, а так же заметить пару мыслей насчёт проходки водонасыщенных горизонтов... Но я его замолчал. Заткнул, короче. И потопал лошадке вослед. Почему вослед? Да потому, что лошадки с телегами, да ещё пустыми, далеко не ходят. Дневной переход воза 3-4 лиги, не больше. Значит там куда лошадка уехала что-то есть, причём максимум на дневной переход. А с другой стороны? А оттуда лошадка уже уехала, и даже если там что-то есть, то там точно уже нет лошадки и её водителя. А почему воз пустой? А вот слушайте. Когда делают тележное колесо, то на него набивают железную шину. Для прочности. Ковка железной шины это вам не то же самое, что подкова, а делается так...

* * *

...и таким образом, ширина шины строго коррелирует с нагрузкой на телегу, причём даже верзилы, видимо интуитивно (не ждать же от этих варваров рационального поведения?) подгоняю ширину полосы под размер...

* * *

Жидкие кустики по правую обочину разрослись, да и по левую стали появляться. Колея явно уходит в сторону от болото и это не может не радовать.

— Курыгл!

— Что?

— Куууурыгл!

— Тебя заботит уменьшение поголовья лягушек?

— Кургл.

— Не ври, я видел как ты корешки выкапывал.

— Кяургнл!

— Почему?

Я остановился, рассматривая мелкого. Тому похоже не нравился песочек под перепонками. Ящерогусетушканчик стоял на месте перебирая нижними лапами и недовольно всматривался в окружающую местность. Его почему-то беспокоили кусты. Мне эти кустики ничем таким не блазились, так что я подобрав с тропки кусок грязюки, запустил его в местечко погуще. Шрухп. Ничего такого. Только местный эквивалент кузнечиков заткнулся на несколько секунд. Впрочем мелкий не проявлял ни какого беспокойства. Похоже ему просто не хотелось удаляться от родных пенатов.

— Иех... Не пойдёшь дальше? Паразит ты мелкий...

— Гыыыук.

— Да... Понимаю. Семья, дети, любимая работа.

— Гуак.

Мелкий подошёл поближе и вцепился в сапог, явно пытаясь потащить меня в болото. Я аж прослезился от умиления.

— Родной ты мой! Дай я тебя поцелую на прощание!

От протянутой руки животинка увернулась, так что я в приступе синтементальности, вывалил на мох, где почище, все остатки вяленых лягушек.

— Кушай родной! Може ещё когда встретимся...

Уходя дальше по колее, я оглядывался каждый пол-минуты и смахивая слезу, наблюдал за подчищающим остатки «тушканчиком». Наверно их здесь приручают. Раз уж они так к людям ластятся..

* * *

Топать короткими гномьими ножками по немерянным дорожкам — это я вам скажу то ещё западло. Тем более, что ножки у нас не короткие, они основательные. Тем более, что каждому уроду, который что-нибудь в эту тему вякнет, я не только пасть порву но и уши к заднице прибь... Эм... Откуда у меня такие мысли?? Что-то с психикой всё же неладно. Дважды-два, четыре. Трижды-три, девять. Лондон — столица Парижа. Нет с интеллектом у меня всё в порядке, но вот некоторые безобидные в общем шуточки, которые в мозгах сами всплывают, вдруг начали приводить к совершенно безумным выбросам эмоций. Отрицательных в основном. Надо бы как-то это дело проконтролировать, что ли. А то ведь на люди выходить. А там. Как к гному отнесутся? А к злобному гному? Нормально. Кузнец будет злиться, вдовушки — радоваться. Я аж остановился. Какой кузнец?? Какие вдовушки?? Воображение нарисовало, кокетливо хихикающую, матрону эдак 90-120-180. Брр... Не дай бог так оголодать. Но вот выпить — это обязательно. Это святое. Хотя бы ненавистного пива, если беленькой не найдётся. На языке пробилась иллюзия вкуса «Червен бряга». Самого понтового пойла студенческих времён. Иэх!.. Deja Vu понимаешь.