Трапеза хозяина обоза отличалась одной, несущественной с моей точки зрения деталью, — кувшином пива. Он налил себе пенной жидкости в большую глиняную кружку, предложил и мне, но я отказался, неизвестно, как отреагирует молодое тело на алкоголь.

Прежде всего пришлось накормить Мявку, которая, слопав кусок мяса, потребовала добавки. Пришлось выдать страждущей. Кошка принялась за теплую кашу, которая уминалась с такой скоростью, что предполагало наличие у животины даже не рта, а какого-то хайла.

Я скромно грыз доставшийся мне кусочек мяса, по твердости похожий на кусок гранита, но с привкусом съедобного продукта. Молодое тело обладало хорошим аппетитом и привередничать не приходилась. Похоже, у Мявки может оказаться соперник за порцию еды в моем лице.

Торговец, видя творимое кошкой безобразие, не стал ругаться за растаскивание хозяйского имущества животным, наоборот, одобрительно покивал головой:

— Знак волшебства показывает, что ему хорошо с вами и он собирается быстро вырасти. А это не возможно без магической силы в вас.

Он пояснил мне, что знаки волшебства начинают проявлять себя при достижении определенной массы или размера. Какой, он сам не знал, поскольку видел магическую животину впервые, а сведения получил от различных рассказов и сплетен бывалых купцов. Так вот, вполне естественно, этот процесс требует поглощения большого количества пищи. Чтобы построить дом, нужны строительные материалы. А если знак не доволен хозяином, он может месяцами сидеть на жуткой диете и на всю жизнь останется небольших размеров.

Он приказал повару принести еще миску каши. Специально для меня, поскольку первая миска с едой, которую я наивно считал своей хотя бы на половину, была практически вычищена. Мявка, наевшись, с трудом перетащила свое брюхо мне на колени и уже дрыхла, чутко шевеля ушами.

Толстяк тоже умял свою миску и, дождавшись, пока я доем свою часть, приказал принести мне кружку крадо. Хмурый повар — неопределённого вида мужичок, отзывающийся на имя Тивон, — поставил такую же большую глиняную кружку, как у хозяина.

Я понадеялся, что это не спиртное и не прогадал. Крадо оказался местным аналогом чая.

— Теперь давайте поговорим предметно, — сказал он, попивая очередную порцию пива. — Я Стилу Арман, купец средней руки, ныне везу очередную партию товара. Вчера наткнулся на группу грумантских воинов, среди которых был и тяжело больной молодой воин. Вы уже слышали сказанное магу. Я вчера вас купил у вашего командира. Не то, что бы вы мне были нужны. Просто у него не было денег для вашего лечения, а вы уже умирали. Можете спросить у мага, в каком состоянии вы попали ему в руки. И все равно молодой воин умер. — Он вздохнул. — Жалко стало, вот вы и попали в рабы. Но держать вас в таком состоянии я не хочу. Вы сильный и гордый, сразу видно. Маг вы сейчас или не маг, но дворянина в вас видно сразу. А значит, когда-то магия все равно появится. Либо вы меня убьете, либо мне придется вас убить.

Да и нельзя держать повелителя знака и пришельца из другого мира — дворянина. Пусть и не майдорского, а грумантского, которых не все у нас признают, но дворянин остается дворянином. Ведь купил-то я не вас, а умершего человека. Поэтому я хочу у первого же нотариуса дать вам вольную. Мне хватит присутствия вас и знака волшебства с его непременной удачей в этом путешествии.

Он помолчал после произнесения довольно бессвязной речи. Много пива пить вредно. Торговец вздохнул и посмотрел мне в глаза.

— Остается только одно щекотливое дельце. — Арман почесал щеку. — Я человек не богатый. На вас я истратил шесть серебряков. Деньги небольшие, но это все же деньги. Если вы обязуетесь их вернуть, то последнее препятствие на пути вашего освобождения будет ликвидировано.

Позднее я узнал, что шесть серебряков для воина, даже начинающего и всего лишь первого уровня, то есть слабее некуда, были суммой небольшой. В армии воин типа меня на всем готовом получал полтора — два серебряка в месяц. Видимо в средневековье любого мира дворяне представляли собой профессиональных воинов, обучаемых с детства. В памяти моего предшественника физические упражнений с оружием и без оного составляли большую часть воспоминаний.

Парень провел трудную жизнь. Сирота, лишенный небольшого поместья дядей и в виде милости помещенный в подобие кадетского корпуса на полном казенном пансионе. Мальчишеские воспоминания драк и стычек, жесткого поведения воспитателей и старящих кадетов, обучение, больше похожее на издевательство над личностью. Наконец, выпуск и двухлетняя служба. Обученный за счет государства дворянин должен был отслужить обязательные десять лет, так что юнец только начинал долгий путь к свободе. Впрочем, он уже умер и вычеркнут изо всех списков. Мне подавалась вторая попытка сделать из этого тела опытное армейское мясо.

Три месяца без денег за освобождение — небольшое испытание. Правда, в армию надо было еще попасть. Хотелось верить, что профессиональные, пусть молодые и малоопытные воины на дороге не валяются.

— Молодой, крепкий и уже кое-что понюхавший, возможный маг — вас возьмет любой вербовщик. — Словно читал мои мысли Арман. — Если вы согласитесь, то я найму вас воином. У меня, как видите, охрана слабая. Дворянин, обученный обходиться мечом, как иной ложкой — это сила, мимо которой нельзя пройти.

Он объяснил причины такого "благодушного" настроения. В Торренто, небольшом городе — государстве, граничащим с южными провинциями Майдорского королевства, бывшего своего рода аристократической республикой, началась война с соседями и поэтому всех людей, умеющих держать оружие, мобилизовали. Сам Арман, конечно, мобилизации не подлежал, но в охрану сумел набрать только несколько нелюдей, которые в Торренто не считались разумными существами и не могли быть призваны в армию. В итоге в охране был гном, орк и два фея. Слишком мало. Мое присутствие оказывалось как нельзя кстати.

— Когда придем в Тиссет, вы уже отработаете два серебряка. Пища за мой счет. Оружие у вас есть. Командир не захотел его брать с собой, и так шли с большим трудом. А остаток отдадите из аванса, полученного у армейского вербовщика.

— Но у тебя куда больше существ? — возразил я, — вон сколько их толкается!

Арман удивился.

— Кроме охраны у меня есть только повар. Тивон неплохо готовит даже из того дерьма, которое нам продают под видом продуктов.

— Да вон же, среди лошадей возятся, — настаивал я.

Арман пригляделся и облегченно рассмеялся:

— Я успел забыть о вашем иномирном происхождении. Это арпаны, которые ящерицами быть перестали, но до разумных существ так и не дошли. Даже наше королевство, до чего уж снисходительное к нелюдям, не признает их полноценными гражданами. Только отдельные права и запрет убивать на мясо и шкуры. Да вы и сами увидите. Больше, чем ухаживать за лошадями и переносить тяжести они не способны. У них даже речи нормальной нет, только отдельные слова, взятые у людей.

Так вы согласны быть моим охранником до прибытия на мой склад в Тиссете?

Я еще раздумывал, но Мявка, которая, казалась спала, а на самом деле, как и все женщины, подслушивала, открыла один глаз и мяукнула.

— Ваш знак уже решил за вас, — засмеялся Арман. — Соглашайтесь, знак всегда ищет наилучший путь для хозяина.

Мявка потянулась, чихнула, поощрительно посмотрела на меня, и, спрыгнув с колена, умчалась в кусты. В туалет. Главное она услышала и приняла решение. Возникает только один вопрос — по-моему я не женат, чтобы за меня принимала решение образина женского типа.

— Что ж, — сказал я, — согласен.

Мне осталось гадать, как мы решим проблему с гарантией нашего соглашения. Арман показал, что в этом мире подобные договоры были пустячным делом.

— О Солнцеликий, — обратился он. — Я, Стилу Арман, обязуюсь предоставить моему временному рабу полную свободу в ближайшие два дня в обмен за шесть серебряков и принять его воином до прибытия каравана в Тиссет.

Я скопировал Армана, горделиво выпятив грудь:

— О Солнцеликий, я, Виктор Дементьев, обязуюсь отдать шесть серебряков за свое освобождение и послужить охранником до достижения Тиссета.

Арман уважительно посмотрел на меня.

— Нет, господин, вы дворянин, у меня нет никакого сомнения.

Оказывается, как я позже узнал в одном из разговоров, фамилии всех дворян начинались с согласной буквы, а простонародья — с гласной. Сразу можно было определить, принадлежит ли собеседник к благородном сословию. Лжедворян определяли просто — в этом магическом мире, наполненном волшебством, попытка изменить статус заканчивалась проверкой уровня маны в манохранилище — и, как следствие, лишением оной головы путем повешения. Совсем спорные дела решались магами с помощью нескольких артефактов, находящихся в столице.

Впрочем, я в происхождении моего тела не сомневался. В памяти все отпечаталось — прежний хозяин был дворянином.

Арман хотел что-то сказать еще, но в небе громыхнуло. Я с интересом посмотрел вверх. Была совершенно ясная погода. Зеленое небо под влиянием солнца отдавало цветом свежескошенной травы.

Арман посмотрел на меня со священным ужасом:

— Солнцеликий подал нам знак, что услышал наш договор. Только знатные дворяне добиваются такой чести. Кто же вы, Виктор?

Имя он произносил с ударением на последнюю гласную, на французский манер. Меня это забавляло. А на вопрос я не ответил, поскольку он был явно риторическим.

Подошла Мявка и по своей привычке стала проситься на руки. Пришлось взять. Мявка перебралась мне на плечо и прижалась к шее. День первый подходил к середине. Жизнь, кажется, налаживалась. По крайней мере, голодными мы не оставались.

Глава 3

Обычно в фантастических произведениях авторы заставляют своих героев погружаться в меланхолию и тоску по покинутому миру. Часть из них считает целью жизни вернуться обратно. И в итоге хэппи энд романа заключается в появлении в том месте, откуда герой исчез.

Мне жалеть и тосковать было не о чем. Родители умерли, своей семьей я не обзавелся. А здесь я начинал жизнь снова, да еще в туманной перспективе сделать карьеру. На практике позже все оказалось гораздо сложнее и мрачнее, но пока я смотрел на жизнь оптимистично, избавившись от ощущения чужеродности. Несколько нервировала только совершенно другая обстановка средневекового мира.

Арман самолично принес мое снаряжение, оказавшееся очень похожим на оружие римлян, как мне представлялось. Короткий меч, который только колол, но не рубил. Гладий — оружие римского пехотинца, которым, несмотря на всю примитивность, римская когорта завоевала полмира. Это не сабля, которой при умении можно бриться, но прямой выпад нанизывал врага на клинок, как шашлык. Мечу соответствовал небольшой прямоугольный пехотный щит и в заключении — три метательных дротика в холщовом футляре. Все сделано грубо, но надежно. Оружие простого солдата.

Купец также сообщил, что у меня, как и любого дворянина, была шпага для парадных выходов и вообще для ношения в мирной жизни. Дворянин не мог существовать без шпаги, это была его привилегия. Но шпагу капитан забрал. Он был уверен в смерти моего предшественника, что и произошло. А у меня теперь не было шпаги. В любом населенном пункте, если в нем не шел бой, в полевом вооружении находиться было нельзя. Нарушившему грозил приличный штраф. Значит, я буду без шпаги и не смогу своим видом доказывать дворянское происхождение. Каждый раз придется объясняться. Я даже расстроился и очень удивился этому чувству. Раньше, на Земле, мне было все равно, кто я по социальному происхождению.

— Не расстраивайтесь, господин, ваша шпага представляла собой дерьмо армейской поставки. Плохая сталь, дрянной эфес, вместо бриллиантов дешевые стекляшки. Красная цена такой двадцать медяков. Она скорее бы позорила вас, а не показывала ваше дворянское происхождение.

Я оглянулся. К нам подошел Одон, который, как и полагается, гномам, лучше всего разбирался в технике. Это он приходил утром будить меня. Тогда он показался злым и грубым, но в итоге оказался вполне нормальным существом, особенно когда выяснилось, что я дворянин. В караване он исполнял роль не только охранника, но и ремонтника любого имущества — от повозок до дротиков и щитов.

— Заработаете деньги, я вам помогу выбрать не дорогую, но приличную шпагу. В королевский дворец с ней не пойдешь, а вот по столичным улицам прогуляться вполне сгодится. И в бою она не подведет.

Спасибо и на этом. Осталось заработать денег сверх шести серебряков.

Я приветливо кивнул гному. Рукопожатия здесь не существовали, как явление, и оставался только кивок и речевой эквивалент, а в особо торжественных случаях — прижатие руки к сердцу.

— Ты вовремя, — обрадовался Арман гному. — Пойдем, посмотрим проковку лошадей второй повозки, мне кажется, у них скоро подковы полетят. А вы, господин, пока походите по каравану, с прочими воинами познакомьтесь.

Мысль была здравая. Я пошел вдоль каравана, сопровождаемый Мявкой, и рассматривал попутчиков. И понял, что относительно арпанов купец был прав. Весь их напоминал об их происхождении от ящероподобных существ. Серая кожа, вытянутая морда, верхние конечности, частично трансформировавшиеся в руки, но сохранившие многие признаки лап. Из одежды нах была набедренная повязка из сильнопоношенной ткани. Я, честно говоря, не смог разделить их на женский и мужской пол. Они суетились около повозок, занятые своими делами и не обращали на меня внимания. На мордах не было нарисовано никакого проявления разума. Я бы рискнул поставить их на уровень продвинутых шимпанзе, прошедших хорошую дрессуру.

Зато орк Серог сразу показал свой ай кью, обложив меня матом вместо приветствия, но при этом добродушно улыбнувшись. Бывает. Некоторые матом разговаривают, сам встречал. У Мявки, правда, шерсть дыбом встала и она спряталась за меня, недоверчиво поглядывая на Серога.

Орк был чуть ниже меня, но с такими мышцами, что победить его в честной борьбе было нечего мечтать. Если бы он был злобным, то от него пришлось бы избавиться, удержу бы не нашлось. Но орки, осознавая свою силу, были существами добродушными и в меру говорливыми, предпочитая драке спокойный разговор. Если бы ему привить хоть какие-то манеры...

Орки были кочевыми скотоводами, как отпечаталось в моей памяти со времен учебного курса в кадетском корпусе, бедными, едва сводящими концы с концами. А потому ели они все, следуя поговорке — все что есть — можно есть. А если продукт еще и теплокровный и имеет мясо, совсем не обязательно узнавать, можно ли его есть. Я сам видел вечером, как орк ловко поймал мышь, кое-как ее освежевал и с удовольствием съел. Меня чуть не стошнило, Мявка же одобрительно мяукнула. А вечером во время ужина он вытащил из носа соплю и, ничуть не стесняясь, оправил ее в рот с очередной порцией каши. Можете представить самочувствие окружающих. Поев, он рыгнул, пукнул, его зеленое лицо счастливо оскалилось тремя клыками. Четвертый был наполовину сломан. Как объяснил сам Серог, клык сломала проститутка в Торренто, чьи услуги он, недовольный их качеством, опрометчиво не оплатил.