Третий путь

И лишь не по своей воле став вампиром, я познал все оттенки унижения.

В тот момент, когда лысый выродок назвал меня "рабом", что-то щёлкнуло в моей голове. Я осознал, что он прав. Я и есть раб. Раб тех, кто сделал меня таким. Раб тех, от кого зависел.

Но больше я не желал быть рабом.

Я развернулся и сделал широкий шаг. А затем со всего размаха засадил кулаком в жирную челюсть. Я свернул её с одного удара. Челюсть "Посредника" смешно съехала в сторону. Морда его искривилась, а глаза испуганно уставились на меня. Кажется, он не поверил, что это всерьёз. Поэтому пришлось выписать добавки — двумя мощными ударами правой я добил его. Не убил, конечно, ведь подобной ерундой вампира убить нельзя. Но выместил всю злобу, которая у меня накопилась, и отправил искать потерянное сознание.

Но когда я посмотрел на поверженное тело, а затем увидел замерших от ужаса "куриц", я понял, что это ещё не конец. Нет, этих двух сосок я не собирался наказывать. Они ни в чём не виноваты. Они такие же как я — жалкие попрошайки. Я понял, что есть третий путь — самый опасный. И я собирался сделать первый шаг по этому пути.

Музыка и плотный человеческий поток скрыли мои действия. Если кто и обратил на меня внимание, резонно решил не вмешиваться и не стоять на дороге. И официантка торопливо прошмыгнула, и слегка охреневший блондин поспешил упорхнуть в сторону.

Я подошёл к лифту и вновь столкнулся с внимательными охранниками.

— Чего тебе опять? — совсем невежливо поинтересовались они.

— За деньгами к Верховному, — максимально умело я сложил бровки умоляющим домиком. — Вообще на нуле.

— Жди.

Ждать пришлось недолго. Верховный относился ко мне пусть с брезгливостью, но куда лучше, чем к другим. Он не безосновательно считал, что я ему должен.

Именно об этом я думал, опускаясь на лифте на самый статусный этаж. Я даже забыл о голоде. Я вспоминал моменты прошлой жизни и сам с собой соглашался, что жизнь нынешнюю нужно менять. Я собирался совершить поступок, который мне никто не простит. Но уже сейчас понимал, что никогда о нём не пожалею.

После щелчка я уверенно толкнул дверь. Больше мои руки не дрожали.

— У меня дежавю? — Верховный сидел за столом и усиленно вдавливал в пепельницу окурок. — Мы же с тобой всё уже решили

— Мне нужны деньги, — я оглядел кабинет и сделал пару шагов в нужную сторону.

— Деньги? Шутишь? Решил меня побеспокоить такой ерундой?

— К сожалению, больше мне беспокоить некого. Только того, кто меня породил.

Верховный хмыкнул, видимо, заметив нечто в моём лице. Некоторые изменения.

— Ладно, — махнул он рукой. — Что с тобой поделаешь. Рассчитаешься после первой добычи.

— Конечно, — я подошёл к столу на расстояние вытянутой руки.

Верховный опять хмыкнул, нагнулся и полез в сейф. Копошился там и вытащил на свет Божий плотную пачку идеально гладких купюр.

Но разглядывать такие прелести я не собирался. Я схватил тяжёлую хрустальную пепельницу и со всего размаху запустил в стеклянный шкаф. Совсем не пуленепробиваемое стекло посыпалось. Осколки разлетелись по дорогому ковру и заставили Верховного вскрикнуть от неожиданности.

Я подскочил к шкафу, вцепился в крепкую деревянную рукоять и вырвал копьё из креплений. Ему почти полторы сотни лет. Но выглядело оно идеально. Словно после реставрации. Комфортной длины, отлично отбалансировано, серебряный наконечник сияет в свете ламп. Прекрасное орудие убийства. Не только простых людей, но и тех, кто людьми никогда не являлся.

Я обернулся, ощущая, как тело наполняется уверенностью и силой. Я был доволен собой. Я был доволен тем взглядом, которым на меня смотрел Верховный: его глаза были полны ужаса. Он смотрел на меня совсем не так, как несколько минут назад. А я больше не ощущал себя вампирским отбросом. Больше не чувствовал рабом. Я стал чем-то большим, чем просто "обращённый".

— Что ты делаешь? — испуганно прошептал Верховный.

Перед моими глазами промелькнуло худенькое тельце, лежавшее на шикарной шёлковой простыне. Промелькнул хрипящий под мостом сопливый неудачник, который оплакивал смерть жены и дочери, заливая боль алкоголем и наркотой. Пролетело будущее, которое ждало этого неудачника. Будущее, где он был бы вынужден рыскать под мостами мегаполиса, выискивая подобных себе. Выискивать и приносить добычу тем, кто смотрит на него, как на раба.

И такого будущего я не желал.

Я вспомнил былые навыки и легко закрутил "мельницу" копьём. Получилось великолепно. Всё же я не забыл то, что хорошо умел. А затем брезгливо уставился на Верховного.

— Н-н-но почему? — он даже начал заикаться, когда осознал, что его ждёт.

— Я просто вспомнил, как приятно быть человеком, — спокойно произнёс я, а затем резко выпрямил руку.

Копьё, доставшееся Верховному как трофей, вонзилось ему в грудь. Удар был такой силы, что крепкое вампирское тело впечаталось в стену. А затем окрестности кабинета утонули в нечеловеческом вопле. По-настоящему в нечеловеческом.

Верховный забился, как прижатая булавкой бабочка в энтомологической коллекции. Он колотил ногами по стене, вцепился в древко копья и, не переставая, вопел. А я слушал этот вопль, смотрел, как начинает гореть бессмертное тело, и улыбался. В жизни я не видел ничего прекраснее, чем агония одной из самых главных тварей. Эта тварь сделала меня таким, какой я есть, и теперь получала заслуженное наказание.

В дверь ударили чем-то тяжёлым. Там кто-то кричал, как я понял, но крики Верховного легко заглушили другие крики. Я даже их не услышал.

Верховный тем временем затихал. Его шёлковый халат выгорел. Ноги превращались в угли, а руки почернели. Лицо изменилось до неузнаваемости, а опалённые волосы отвратительно воняли.

Но я наблюдал за этой сценой с удовольствием. Даже не смог сдержать улыбки, когда треснул череп, развалился на две половинки и, с остатками дымящейся плоти, опал на пол. На стене осталось лишь чёрное пятно человеческой формы и то самое копьё, которое отныне станет мне лучшим другом.

Я подошёл к стене, брезгливо пнул горелые куски и с силой выдернул копьё.

В это время напор был сломлен: дверь не выдержала давления и распахнулась. Едва преодолев порог, охранники замерли. Они держали в руках пистолеты, которые могли чинить вред лишь людям. Нам же, вампирам, свинцовые пули были не страшны.

Их было четверо. Они сжимали оружие трясущимися руками и ошарашенно смотрели на чёрное пятно на стене. Видели догоравшие останки и видели того, кто стал причиной их появления. Они всё поняли. И направили дула своих пистолетов на меня. А затем опустили, быстро разобравшись, что это бессмысленно.

Но хоть в ближнем бою они тоже были умелы, они не догадывались, на что я способен. Они считали меня простым попрошайкой. Бесполезным и никчёмным. И ни за что бы не отступили перед таким.

К сожалению для них, я тоже не собирался отступать. Я избрал третий путь. Я не стану "чистильщиком". Я не буду добывать пищу для этих тварей. И я не пойду по пути "отшельника". Я не стану охотиться на людей, а затем скрываться, чтобы со мной не разобрались те, кто считает меня своим рабом. Я сам разберусь с ними. Я выберу правильный путь. Каким бы сложным этот путь не оказался, как бы далеко мне не удалось зайти, я всё равно не сверну с этого пути. Я покараю их всех. Всех мерзких тварей, скрывающихся в этом городе. Всех, до кого дотянутся мои руки.

Я вновь покрутил "мельницу" и, усмехнувшись, посмотрел на перепуганных охранников:

— Ну что, потанцуем?

КОНЕЦ.