Пестрая орхидея

— Я же просил раздеться, — недовольным голосом произнес мужчина откуда-то сбоку.

Меня это возмутило до глубины души.

— Вы не уточнили насколько надо.

— Если говорят раздеться, то это значит полностью, — бархатный баритон был уже не таким приятным.

-Ну, извините, — саркастически ответила я. — Сейчас все исправлю. С чего начать? Хотя, сейчас приду, в темноте боюсь упасть и разбить себе голову. За это вы точно не заплатите, — и я вознамерилась вернуться в ванную.

— Не надо, — резко одернул меня мужчина. — Я сам.

Я замерла. А мужчина то с характером. Если бы не необходимость, то гори оно все синем пламенем. Бросила бы эту затею и ушла, громко хлопнув дверью, но иногда обстоятельства сильнее нас, вот и приходится прогибаться.

— Сам, так сам, — грубо ответила я. — Приступайте уже, — не выдержала и в сердцах добавила. Эх, зря я это сделала.

Я не думала, что он это воспримет в буквальном смысле.

И как только все нашел на ощупь и это при условии, что в комнате света не было, хоть глаз выколи. Первой звякнула защелка бюстгальтера, а он сам был буквально сорван с меня. Нет, мне не сделали больно, но как бы при прелюдии предполагается нежность. В моей ситуации я выступала манекеном, который разоблачали не тратя лишние движения. Ладно бюстгальтер, а все остальное было сорвано точно так же грубо, если можно применить это слово. Я почувствовала на себе мужские руки, которые искали застежку пояса для крепления чулок, для отыскания оного незнакомцу потребовалось всего пара секунд. Как только застежка была найдена единым движением с меня были сдернуты вниз: пояс, трусики и чулки. Лучше бы я сама разделась. Чтобы не упасть мне пришлось ухватиться за мужчину, находящегося передо мной. Я чуть не сбила рукой с него парик, в результате чего услышала недовольное шипение. В это время он разувал меня и стягивал с ног все то, что еще не было снято.

Мои руки лежали на плечах незнакомца и под кожей явственно ощущались мускулы. Дотрагиваться до постороннего человека было приятно, что я отметила на подсознательном уровне. А сам мужчина замер в коленопреклоненной позе у моих ног.

Интересно, что все это значило? То он был подобен тайфуну, все сметающему на своем пути, а то становился мраморной статуей.

— Погладь, — хриплый голос вывел меня из состояния транса.

Я и погладила. По голове, вернее по парику. И, кажется, опять что-то сделала не так. Незнакомец в маске подорвался, вставая на ноги, произнеся что-то не понятное. Вполне допускаю, что это была ругань в мой адрес.

— Да скажите по-человечески что от меня требуется, — не выдержала я. — Я мысли читать не умею.

— А зря. Было бы гораздо проще.

Меня обдало волной воздуха. Это незнакомец сорвался с места. И куда он отправился? Хотела бы я знать. И как он только видит в этой темноте. Лично я боялась даже пошевелиться, чтобы ненароком не упасть.

И тут я услышала нарастающий сигнал звонка телефона. Странная мелодия — противная. По крайней мере, мне не понравилась.

— Да, — ответил мужчина.

Надо же, а у меня телефон отобрали, а вот этому оставили. Сплошная дискриминация по половому признаку.

Я стояла обнаженная и начинала понемногу замерзать. Вроде и в комнате не было холодно, но тем не менее мне было не комфортно.

— Скоро буду, — услышала я. И без перехода. — Одевайся.

Обнимая себя руками, подумала, а который час. Наверное время позднее. И как я попаду в общежитие? Неизвестно.

— Ты плохо слышишь? — гневный оклик раздался у меня над ухом. -Я сказал, одевайся.

От звука голоса мужчины я вздрогнула и отшатнулась.

-Чего орете? Не можете нормальным разговаривать с людьми — нечего и начинать.

Я уже поняла, что ничего не будет. Совершенно. Вечер приключений на сегодня заканчивается.

Незнакомец шумно вздохнул, по-видимому переводил дух, а может желал еще на меня поорать, да передумал.

— Я прошу тебя одеться и уйти, — на пол тона тише сказал мужчина.

— С удовольствием, — я буквально на ощупь отправилась искать ванную, где оставила основную деталь туалета — платье. Пока я зажигала свет, пока раздумывала стоит ли надевать на голое тело платье в дверь просунулась рука, швырнувшая на столик возле раковины чулки с трусиками. И на том спасибо. Без бюстгальтера я как-нибудь обойдусь.

В итоге, когда я вышла в комнату, то в ней уже никого не было. Незнакомца и след простыл. Вот и славно — обрадовалась я.

И тут в дверь постучали. Оказалось, что это карлик, с которым я уже встречалась. Он вызвался меня проводить к Галине Михайловне.

* * *

— Почему так мало? — я пересчитала деньги, совершенно не стесняясь присутствующей женщины. — Вы же ранее озвучили совершенно другую сумму.

— Как это мало? Даже больше чем должны были. Соискатель оказался очень даже щедр, — возмутилась Галина Михайловна на мой вопрос.

— Но мы же договаривались совсем о другой, а тут в три раза меньше.

— Милочка, так всю сумму ты бы получила если бы услуга с твоей стороны была оказана в полном объеме, а так только оплата за потраченное время.

— Но мне этого недостаточно. Я рассчитывала на большее, — я чуть не плакала.

Столько душевных сил было потрачено на поход в клуб, а все впустую. И нет чтобы обрадоваться что ничего со мной не случилось, нет. Мне, наоборот, было плохо оттого, что я не знала где взять деньги, чтобы заплатить за учебу. А если я не найду неподъемную для меня сумму, то вылечу из университета.

— Через неделю у нас будет проводиться следующий бал-маскарад. Если есть желание, то приходи, — будничным тоном сообщила женщина. — Так что думай. У тебя еще есть девять попыток.

* * *

— Катька, ты чего так поздно? — Аля, а по паспорту Алевтина Генриховна Штраус, высунулась из под одеяла, забавно щуря глаза.

На меня смотрела черноволосая, зеленоглазая, немного полноватая соседка по комнате, с которой я дружила не потому как была такая необходимость из-за совместного проживания, а потому как мне она нравилась как человек.

— Аль, спи. Прости, что разбудила, — я постаралась как можно быстрее прошмыгнуть в с свой угол и закончить приготовления ко сну. Как назло я с утра наводила порядок и разложила все вещи по местам. Вот только было бы лучше, если б я все оставила как было. Теперь трудно что-либо найти без света. Ведь порядок предполагал красоту, а не удобство пользования. И красота требовала, чтобы все мыльно-рыльные принадлежности я убрала с глаз долой. А теперь за ними надо лезть вглубь тумбочки. Потому как другого места для них не нашлось.

— Так все же, где ты была? — Генриховна была въедливой девочкой и пока не получит свой ответ на вопрос, который ее устроит, не отстанет.

— Гуляла, — первое, что пришло на ум.

— Так поздно и без меня? — Аля даже допустить не могла, что я буду ходить где-то и без нее.

— Ну ты же пошла в читальный зал, — укорила я девушку.

— Могла бы и меня подождать. Пошли бы вместе, — ага, представила я этот поход. Тут сама дрожала как осиновый лист. До сих пор поджилки трясутся. А она предлагала себя с собою взять. Да она бы меня линчевала на месте, если бы узнала куда я отправилась. А тем более для чего. — А почему так поздно вернулась?

— Да решила пешком погулять, да не заметила, что далеко зашла.

— А чего на автобусе не доехала? — девушка знала — на такси у меня точно денег нет.

— Аль, ты же понимаешь, что это лишние расходы.

— Да знаю. А что от отца так вестей и нет? — подруга была в курсе моих финансовых затруднений.

— Пока нет, — я отвернулась чтобы не выдать себя с потрохами.

Пять дней назад у меня состоялся с отцом очень неприятный разговор. Он как всегда был пьян, но при этом нотации читал великолепно. Очередной раз отчитал меня за невнимание к его драгоценной персоне, за отсутствие дочерней любви, за то, что он чуть не сгорел, когда забыл выключить чайник. Можно подумать, что я за триста километров в состоянии была прибежать и выключить его. Надо было меньше пить и не ложиться спать с включенной газовой конфоркой. Выговорил за то, что за ним некому ухаживать, готовить кушать, стирать, гладить и так далее. Одним словом делать все так, как обязана вести себя порядочная дочь. Все увещевания о вынужденности моего пребывания на учебе ничего не дали. А когда я заикнулась, что мне в скором времени надо вносить деньги за следующий семестр обучения, то была обругана и в хвост, и в гриву, обозвана всеми ругательствами которые только можно придумать и самым ласковым было "нахлебница". А заключительным аккордом стало заявление папаши о его нежелании оплачивать мои прихоти. Мол, нечего было ехать за тридевять земель щи хлебать, надо было поступать в местный вуз и учиться, денег он не даст. Если я самостоятельная в принятии собственных решений, то и обеспечивать себя должна так же сама. Постепенное закручивание гаек в моем воспитании подошло к своему апогею.

— Ну он же пришлет? — с надеждой спросила девушка.

— Конечно, — я украдкой смахнула набежавшую слезу.

Катя, не плачь, сказала сама себе. Ты сильная. Ты справишься. Ты найдешь возможность вылезти из все этого дерьма, в которые тебя загнали обстоятельства.

Только вот такие разговоры с самой собой не позволяли раскиснуть и сделать так, как желал мой отец. Пока у меня был выбор я пыталась перетянуть чашу весов в свою сторону.

— Ладно. Я спать, — Аля отвернулась к стенке. — До завтра. Выключи свет, когда закончишь.

— Хорошо. Я быстро. Одна нога здесь, а другая там.

Я схватила все что требовалась и отправилась в душевую. Что бы не случилось за день, но нарушать вечерний ритуал не стоило. Никогда не могла уснуть с косметикой на лице. Мне всегда казалось, что она начинает разъедать кожу, внедряясь в нее и вызывая жжение и зуд. И дело было не в качестве косметических средств, а в укоренившейся привычке. Там же в душевой решила переодеться в ночную рубашку. И так спешила, что надела ее задом наперед. Только из-за неудобства при движении поняла свою ошибку. Пришлось снимать и заново облачаться.

На цыпочках пробралась в комнату. Аля уже вовсю спала и видела десятый сон. Вот же счастливая, чуть только до подушки, так сразу же засыпала сном праведника, а тут ворочаешься, ворочаешься и ни в одном глазу.

Сквозь неплотно закрытую штору проникал свет от фонаря, бросая причудливые образы на стену комнаты. Рядом с общежитием росло дерево. Он было еще полностью в листве, но очень скоро листья начнут опадать и к небу будут распростерты растопыренные руки-ветки. А пока листва то и дело заслоняла свет, попадаемый через стекло окна.

Сон все не шел, сколько я не пыталась уснуть. Я считала баранов, потом овечек, перепрыгивающих через забор, следом и баранов, и овечек вместе. Все было без толку. Как только переставала считать рогато-копытных, то мысли сразу же возвращались к сегодняшнему вечеру и его предыстории.

Архип Авдотьевич, который мой отец, еще в самом начале (перед поступлением в вуз) предупредил — он не желает моего отъезда из дому. Вначале это было сказано в мягкой форме, насколько это было возможно для него, то есть без рукоприкладства и громких криков. Я умудрилась убедить папашу, что если попробую и у меня ничего не получится, то тем самым подниму его авторитет, как великолепного ясновидца и стратега. Мол, как он говорил, так все и получилось. Под эту марку мне даже были выделены деньги, а потому я свободной птицей отправилась на поиски счастья. И это самое счастье видела вдали от дома. К вящей моей радости поступить мне удалось, но только на коммерческое место, поскольку бюджетных было только три, которые занимали, как правило, инвалиды и сироты. Ни к одной, ни к другой группе я не относилась, хотя сиротой иногда очень хотелось быть. Папиных денег хватило лишь на проживание в течение полугода, а все остальное я оплачивала из собственной заначки, благо непонятно в кого была прижимиста сызмальства. Так что мне удалось продержаться на плаву целый год. И то дело. Еще на первом семестре я начала подрабатывать то там, то сям. Клеила объявления, раздавала рекламу, служила официанткой, курьером. Одним словом, занималась все чем можно и куда берут, если являешься студенткой очной формы обучения. А вот на втором курсе я все же понадеялась, что отец отойдет, пожалеет меня и поможет материально, посчитав наказание самостоятельностью достаточным. Я ошиблась. Денег он мне не дал. И теперь я была обязана где-то раздобыть энную сумму денег для оплаты за следующий год обучения.

Определенная сумма у меня была, но ее все равно было недостаточно. Я и так попросила в деканате разбить мне платеж посеместрово. Там с неохотой пошли на уступки, предложив только отсрочку на пару месяцев. И это максимум, который они могли мне предоставить. Времени оставалось все меньше, а проблема никуда не уходила и не растворялась.

На прошлой неделе я совершенно случайно подслушала разговор двух девиц в туалете. У меня случилось кишечное расстройство надолго задержавшее в кабинке. Это и позволило услышать кое-что, могущее повлиять на решение моей проблемы.

Под большим секретом, потребовав предварительно у собеседницы клятву на крови, одна говорившая рассказала о закрытом клубе для очень богатых людей, избалованных и пресыщенных этой жизнью, у которых уже не осталось никаких удовольствий, поскольку все уже давно перепробовано и не по одному разу. Так вот этот клуб ввел новое развлечение костюмированные балы. Все как в средневековье: музыка, антураж, декорации, одежда. Это сделано для того чтобы прочувствовать себя частью той эпохи. Ну, а какие развлечения без секса? Естественно, букет удовольствий был бы не полон без этого. Но и тут владельцы клуба не плоско подошли к набору забав, которые они могли предложить посетителям. Вместо того, чтобы приглашать или иметь в штате профессиональных проституток они набирали обыкновенных молодых женщин, поскольку клуб был традиционным, без всяких отклонений в сторону однополой любви, и предлагали им возможность заработать. За услуги интимного характера девушкам платили хорошо. В итоге все были довольны. Контингент желающих предоставить свое тело во временное пользование постоянно обновлялся. Тайна, по возможности, сохранялась, для чего в клубе были определенные условия. Одним словом, все были удовлетворены.

Услышав об этом я сразу поняла — это мой шанс. Хилый, глупый, чудовищный, аморальный, опасный, но шанс. Пару дней думала, а потом решилась. Уж больно хотелось иметь хоть и мнимую, но свободу.

Ясно было сразу, что я очень рисковала. Однако другого выхода я не видела. В банке мне отказали без поручителей выдать требуемую сумму кредита, а больше взять было негде. О завтрашнем дне я старалась не думать, предпочитая решать дела в порядке их очередности.

Перед походом в клуб выпила успокоительного и там себя чувствовала почти нормально, если не задумывалась о том к чему все должно было дойти. Думала, что единичного посещения будет достаточно. Оказалось, что думать то я думала, но получилось все иначе. И мой вопрос о дальнейшем обучении по прежнему стоял ребром.