Марсельеза

* * *

* * *

Утро следующего, после концерта на Стат де Франс, дня. К аэродрому им. маршала Петье подъезжают автобусы с отбывающей домой корейской делегацией.

Так, Серега, еще немного. В самолете можно будет выспаться. Из-за задержки после концерта вчерашняя пресс-конференция вместо двенадцати началась в два ночи и закончилась уже под утро. Спали как боевые лошади: на ходу. Выложенные, по моему настоянию, сразу после концерта официальные съёмки первого исполнения Марсельезы набрали более миллиона просмотров. За ночь! Я и сам пару раз посмотрел. Зачетно получилось! Когда уходили из гостиницы, то в утренних новостях видел свое выступление, показанное чуть-ли не целиком. В новостях! О, приехали. А что это за толпа ранним парижским утром? Бить будут?

Опасливо ступаем между расступившихся людей. Если они рванут к нам, то никакая охрана не поможет. Вдруг из толпы, несмело, кто-то а капелла запевает Марсельезу. Люди подхватывают. Надо включаться! Так с песней, под звуки революционного марша, шагаем к аэропорту. Приятно, черт подери!

* * *

* * *

Утро следующего дня. Южная Корея. Заседание правительства.

Премьер-министр: Вроде все?

Министр культуры: Еще один вопрос, если позволите. — премьер одобрительно кивает. — Через несколько часов в Корею возвращается Агдан. Надо выработать позицию кабинета по этому вопросу.

Премьер-министр: По какому вопросу? Предлагаете не разрешать посадку?

Министр культуры: Извините, я не корректно выразился. Надо выработать позицию правительства по поводу ээээ выходок этого айдола. Дальше отмалчиваться не получится.

Министр финансов: Вы не в состоянии навести порядок в своем курятнике?

Министр культуры: Круги, поднятые этой личностью, затрагивают интересы и МИДа, и министерства образования, и военных...

Директор национальной службы разведки: и нас..

Министр культуры: Вы то каким боком?

Директор национальной службы разведки: Мы отслеживаем всех лидеров общественного мнения.

Министр культуры: Так может быть вы и приведете ее в чувство?

Директор национальной службы разведки: Госпожа Пак ЮнМи категорически отказалась от сотрудничества.

Министр культуры: Но с ней же надо что-то делать! Уже госпоже Президенту приходится исправлять действия этой девицы. Господин премьер-министр!

Премьер министр: Что вы конкретно предлагаете?

Министр культуры: Запретить ей публичные выступления, не согласованные с нашим представителем.

Премьер министр: Попробуйте. Но у нее же должно быть прописано что-то подобное в контракте. Не помогает...

Министр культуры: Заинтересовать ее материально.

Министр финансов: Она налогов в уходящем году заплатит больше, чем вся наша зарплата.

Министр культуры: Предложить зеленый свет на радио и телевидении в обмен на лояльность.

Премьер-министр: Вы в состоянии включить красный?

Министр культуры: Но надо же что-то делать! Ее давно пора награждать, но с таким поведением мы этого сделать не можем, это будет выглядеть, как поощрение ее выходок. Ей давно пора присуждать титул "сестра нации", но не приведи Бог иметь такую сестру!

Экспрессивная речь министра культуры прерывается звонком внутреннего телефона. Премьер-министр внимательно выслушивает звонящего. Кладет трубку. Тяжело вздыхает и голосом диктора центрального телевидения делится с коллегами полученной информацией:

— Пол часа назад Президент Французской Республики объявил всенародны референдум с вопросом о признании Малсельезы Государственным Гимном Франции.

— Аджжж...

Премьер министр, глядя на министра культуры:

— Ну и что вы от нас хотите? Франция сдалась!

* * *

* * *

Через тридцать три дня после концерта на Стад де Франц. Агентство "FAN Entertainment", кабинет директора. Присутствуют: ЮСон, ЮнМи, ЕнЭ, министр культуры Французской Республики, атташе по культуре посольства Франции в Южной Корее.

Три дня назад на общенациональном референдуме абсолютное большинство французов высказалось за принятие Марсельезы новым Государственным Гимном. Ну, что вы хотите, это же Марсельеза, а не тили-тили трали-вали... И вот уже вчера французы прилетели договариваться о покупке авторских прав на нее. Они и раньше удочку закидывали, но до позавчерашнего дня предмета разговора не было. Я так и сказал: приезжайте после подведения итогов референдума. Итоги подвели и вот они тут. Вчера они провели предварительные переговоры в ресторане. От которых я отбоярился, сославшись на несовершеннолетие ЮнМи. ЮСон отдувался один, вон сидит теперь, минералку дует. Зря он это. Как бы не оконфузился... Сказать ему, что-ли? Поделиться, так сказать, опытом... Министр французский разливается соловьем, и ЮнМи похвалил, и умница она и красавица, и талант музыкальный, и голос у нее серебряный...; и богачества несметные пообещал...; и дружбу вечную... Ладно, пора сказать свое веское слово. Ох, жаба моя, жаба...

— Извините меня, господин министр, но мой отказ от продажи прав окончателен и обсуждению не подлежит. Я вообще не продаю права на свои произведения. Я понимаю, что ситуация с Марсельезой — особенная. Но и Вы поймите нашу позицию. В настоящее время мы ведем сложные переговоры с двумя мировыми музыкальными лейблами...

— Тремя, — перебивает меня ЮСон — вчера позвонили — в ответ на мой недоуменный взгляд поясняет он.

— Тем более. — продолжаю я — И одним из главных вопросов, как Вы понимаете, является вопрос авторских прав на композиции. Продажа Вам авторских прав на Марсельезу создает совершенно не нужный нам прецедент и ведет к финансовым потерям. Я Вам это рассказываю потому, что хочу, чтобы Вы поняли, что наша позиция не блажь, а носит принципиальный характер. Это бизнес и ничего более.

— Я понимаю вас, мадмуазель Пак. Но поймите и Вы нас. Организация сбора средств за каждое исполнение Государственного Гимна с целью выплаты причитающихся Вам авторских отчислений будет выглядеть совершенно дико. Мы так же не можем допустить разрешения на исполнения Государственного Гимна в каких-либо не подобающих местах.

— Совершенно согласна с Вами. — не возражаю я.

— Отлично! Тогда давайте оговорим возможные условия нашего сотрудничества, при котором ограничения Ваших авторских прав на эту композицию будет минимальным, а финансовая компенсация — максимальной. Благодаря господину ЮСону мы были заранее извещены о Вашей позиции в отношении авторских прав и приготовили соответствующие предложения. Мы предлагаем Вам и Вашим юристам ознакомится с ними. — к ЮнМи подвигают толстую папку — Надеюсь, что они Вас устроят. Но в любом случае мы готовы учесть все замечания, которые могут возникнуть у Вас.

— Благодарю Вас, господин министр, но боюсь, что Вы зря проделали эту работу. У нас есть встречное предложение и думаю, что Вы не сможете от него отказаться. — улыбаюсь я. — ЕнЭ, предайте, пожалуйста, французской стороне наши предложения.

ЕнЭ встает и двумя руками с поклоном передает министру тоненькую папку в несколько листов. Министр с некоторым опасением открывает ее и начинает читать.

— Вы зарегистрировали авторские права во Франции? — удивляется он.

— И во Франции, господин министр. Я очень ответственно отношусь к этому вопросу. — отвечаю я, косясь на скривившегося ЮСона. Ага! Чует, котяра, от кого сметану хавают! С момента смены руководства я озадачил ЕнЭ обязанностью не только регистрировать авторские права в Корее, но и отсылать заказным письмом ноты и тексты в библиотеку Конгресса США, что автоматически является регистрацией авторских прав в США с приоритетом по почтовому штемпелю отправителя. Мой менеджер очень тщательно отслеживает этот вопрос и практически добилась того, что я перестал светить композиции до их отправления. А наймом французской нотариальной конторы, занявшейся регистрацией прав на местном рынке, она озаботилась еще до поездки во Францию.

— В Корее, в США... А это? О!!! Мадмуазель Пак?! — практически орет министр, от волнения переходя с английского на французский.

— Да,— просто отвечаю я.

— Но как? Вы начали оформление еще будучи во Франции? Вы были так уверены в итоге? — фонтанирует француз.

Все-таки, они очень экспрессивная нация.

Уверена? Конечно я была уверена, это же Марсельеза! Но этого мы говорить не будем.

— При ином исходе бумаги бы остались у меня на память,— говорю я правильные слова.

— А месье ЮСон не будет возражать? — разумно волнуется министр.

Что значит не будет? Обязательно будет! Но, лапки коротки...

— Агентство признает мои права собственности на все созданные мною композиции. Это отражено в контракте. А согласие опекуна там есть. — успокаиваю я его.

— Господин министр, что там у вас такое? — прорывается любопытство у атташе. Министр подвигает к нему бумаги. — О!!!

— О чем это вы там говорите? Что ты им передала? Опять что-то отчебучила? — верит в меня ЮСон. Вопрос он предусмотрительно задает по-корейски.

— Это оригиналы свидетельств права собственности и дарственные французскому народу на Марсельезу— переходя на английский, удовлетворяю я любопытство своего начальника.

— Оооо,— стонет он.

— Это очень щедрое решение, мадмуазель Пак.

-Это единственно верное решение. Права на национальный Гимн, как Вы правильно заметили, должны принадлежать нации.

* * *

* * *

Там же. Некоторое время спустя. Присутствуют ЮСон, ЮнМи и ЕнЭ.

Французы, приняв дары, очень резво ускакали. Похоже, опасались, что передумаем. ЮСон сидит красно-зеленый. Не знаю, как он пережил это событие. Наверное, только благодаря вчерашней анестезии.

— Это полный п.... ,— сообщает он нам свое видение ситуации. — Ты хоть знаешь, о каких суммах шла речь?

— Не имеет значение, — говорю я чистую правду.

— Они готовы были заплатить миллионы!!! И не .... не вон!!! — продолжает сокрушаться о несбывшемся директор — если тебе, как жене чеболя, это кажется мелочью, то об агентстве бы подумала! Люди тут тоже кушать хотят.

С какого хрена я стал чьей-то женой?

— Какое отношение агентство имеет к моим деньгам и моей собственности? — задаю я более актуальный вопрос.

— Агентство вложилось в продвижение твоей композиции. И обоснованно рассчитывало на получение прибыли. А ты опять все слила в унитаз. И что я теперь должен говорить акционерам? — находит причину для новой печали ЮСон.

— Скажите им, что они идиоты. — предлагаю я.

— Идиоты? — переспрашивает директор.

— Ага! Причем не просто идиоты, а идиоты в квадрате! Нет, в кубе!!!— продолжаю глумиться я.

— В кубе? — продолжает работать эхом ЮСон.

— Ага! Во-первых, потому, что не понимают, что в двадцать первом веке основные деньги крутятся в финансовой сфере и поэтому никакие дивиденды никогда и близко не сравнятся с доходами или убытками от движения курса акций! Во-вторых, потому, что продолжают с непонятным упорством свои безнадежные попытки наложить лапу на чужие деньги вместо того, чтобы зарабатывать свои собственные.

— Да как же им заработать, когда ты все время лезешь в их карманы!

— Так не надо совать в свои карманы мои деньги!

— Ты на самом деле думаешь, что их вклад, как владельцев агентства, в раскрутку твоих композиций ничего не стоит? — удивляется ЮСон.

— Стоит. Но надо учиться смирению. Пусть в этом вопросе берут пример с меня. — продолжаю удивлять я ЮСона.

— Ты и смирение??!! — вопиет этот кадр.

— Конечно — с умным видом вещаю я — Например, мой вклад в рост стоимости акций агентства значительно выше вклада акционеров в раскрутку моих композиций. Я же не требую у акционеров поделиться своими доходами. Например, частью из тех десятков миллионов долларов, которые они заработали на росте стоимости своих акций после нашего французского турне. Хотя, любые адекватные акционеры давно бы уже сами должны были предложить мне партнерство. Я же не жалуюсь, а просто смиренно зарабатываю на этом самостоятельно.

— Так. Какое партнерство? Как ты зарабатываешь?

— Отвечаю по пунктам. Партнерство, это выделение мне части акций агентства, что не только материально заинтересует меня в работе над ростом стоимости акций, но и подарит надежду на продолжения сотрудничества после завершения моего контракта. А зарабатываю обычно: на "французском" ралли акций "FAN Entertainment" я подняла более 250%.

Это да. Наша с СунОк авантюра закончилась блестящим успехом. Приобретенные с плечом акции были проданы вчера и принесли нам чистыми более 250 кило мертвых президентов.

— Опять воспользовалась инсайдом? — наезжает ЮСон. — Опять тебя поласкать по СМИ будут?

— Да пусть завидуют! — отвечаю я — А инсайд, если и был, то только частичный. Покупка совершалась на основе общедоступной информации: уже после моего публичного заявления о написании нового Гимна Франции. А вот на решение зафиксировать прибыль повлияла инсайдерская информация об уровне идиотизма, царящего в агентстве.

— Аджжж. Хорошо, а что в-третьих?

— Что в-третьих?

— Ты сказала в кубе и в-первых и во-вторых...

— А! А в-третьих, это только кажется, что я подарила Марсельезу. На самом деле это никакой не подарок!

— Ты что, подсунула французам фальшивые документы — ужасается ЮСон.

— Да что у вас за мелкоуголовные мысли! Вы же уже не руководитель кружка провинциальной самодеятельности. Вы теперь директор солидного международного агентства. Надо учиться мыслить масштабно! — несет меня — Все настоящее: и текст, и музыка, и документы. Просто, если немного подумать, то становится понятно, что я не подарила песню, я ее обменяла.

— Обменяла? На что?

— На французский музыкальный рынок!