Больше чем враги

Несмотря на душную волну страха, затопившую меня, я едва не рассмеялась. Как он представлял себе подобный разговор?

— Я не могу пожаловаться на свою работу, сэр.

— И все же ты устала. Ты недоедаешь. Да ты едва не умерла от истощения! А ведь ты могла бы жить совсем неплохо. Не так, как раньше, конечно, но и не так, как сейчас.

Если Андерс и ожидал, что я начну задавать какие-либо вопросы, то напрасно. Я молчала. Тогда он протянул руку и погладил указательным пальцем мои губы. И вот здесь я все-таки совершила ошибку. Я отбросила его руку и отвернулась к окну.

За окном опять повисла снежная пелена. В белой мгле с трудом просматривались темные фигуры: заключенных вели на расчистку двора. Работа тяжелая и бессмысленная, поскольку только что расчищенные места тут же засыпало снова, но я захотела оказаться там, на морозе, с лопатой в немеющих руках, а не здесь, в уютном тепле кабинета.

Андерс сделал еще шаг и теперь стоял вплотную ко мне. Я чувствовала идущий от его тела жар и слышала тяжелое хриплое дыхание.

— Не бойся меня, — тихо сказал он.

Его руки легли на мою талию, сжали, потом продвинулись выше и погладили грудь. Меня передернуло от отвращения.

— Ты ведь знаешь, что я — полноправный хозяин этого богами позабытого места. Моя власть здесь безгранична, мое слово весомее, нежели слово короля. Тебе вовсе не обязательно жить в бараке и загибаться от холода в мастерской, хлебать пустую похлебку и ходить в общий душ, мыться под едва теплой водой по расписанию.

Жаркое дыхание обожгло шею, горячие губы скользнули по мочке уха. Только не вздрогнуть и не отстраниться, не дать почувствовать свой страх!

— Подумай, — хрипло прошептал начальник лагеря. — У тебя будут совсем иные условия. Ты ведь не продержишься долго. Твои нежные руки загрубели от работы, ты похудела от недостатка еды, по ночам тебя мучает кашель. А я умею ценить женскую ласку. Соглашайся — и твоя жизнь сразу же переменится.

Я развернулась так резко, что он даже отшатнулся.

— Боюсь, мой любовник не оценит подобные перемены, сэр. А уж о том, насколько далеко простирается его влияние, вам прекрасно известно. Вы совсем не дорожите своим местом?

— О ком ты сейчас? — удивился Андерс. — О твоем приятеле Двине? Думаешь, я опасаюсь его?

— Нет, не о Двине, — я злорадно улыбнулась. — Мой любовник — Марк Грен.

— Ты врешь, — прошипел начальник. — Он не может быть твоим любовником. Он и навестил-то тебя вчера впервые — не иначе, желал выпытать какие-то сведения.

— И с этой целью притащил мне целую сумку лакомств? Кстати, он ведь еще не знает, что мне так ничего и не досталось.

— Он допустил, чтобы тебя осудили, — не сдавался Андерс. — И вчера пришел впервые, хотя твой друг появляется регулярно.

— Естественно, — пожала я плечами. — Он был на меня обижен. Все-таки я едва не убила его. Но, как видите, желание увидеть меня пересилило даже обиду. А теперь могу я идти?

— Ступай, — нехотя отпустил меня начальник. — Но если он не появится вновь...

О том, что тогда произойдет, я думать совсем не хотела. Слишком уж страшные это были мысли.

Не успела я войти в казарму, как дверь снова распахнулась, и охранник втащил вчерашнюю сумку. Я хмыкнула — судя по ее неаккуратному виду, содержимое только что в спешке заталкивали обратно.

Берта подошла поближе, якобы желая расспросить меня о разговоре с начальником, но то и дело бросая жадные взгляды на видневшиеся свертки. Прямо попросить угощение ей мешали изобретенные ею же самой непонятные "правила приличия", поэтому она старалась ограничиваться тонкими на ее взгляд намеками. Я улыбнулась.

— Позови Мышку и Нетку и будем разбирать это добро.

Счастливо взвизгнув, Берта бросилась разыскивать девчонок. А к моей койке принялись подтягиваться прочие обитательницы барака в надежде, что и им перепадет хоть малая толика. Я в очередной раз воздала хвалу всем богам за жадность Лютого: если бы не сие, несомненно, порочное качество начальника охраны, у меня просто-напросто отняли бы передачу. Но Лютый в свое время при помощи кнута доходчиво объяснил заключенным, что меня обижать нельзя.

Вернулась Берта, таща на буксире Мышку и Нетку. Судя по расплывшемуся по бараку запаху дешевого табака, девушки опять курили на улице. Я поморщилась, но промолчала. У меня был Двин, у Берты — мечта, а девчонкам не за что было цепляться в этой жизни. У Мышки не осталось дома, ведь ясно было, что к отчиму она не вернется. А Нетка тоже осталась одинокой и никому не нужной. Тетка, воспитывавшая ее после смерти родителей, отказалась от племянницы, когда ту обвинили в воровстве. Напрасно Нетка убеждала ее, что ничего не брала. Ее, прислугу в богатом доме, обвинила хозяйка, узнав о связи своего сына с горничной. Наследника отправили к дальним родственникам, а Нетку — под суд.

— Сама виновата, — хмуро рассказывала она мне. — Надо было деньги, что хозяйка предлагала, взять и уйти, кланяясь. Так нет же, стукнуло мне в голову сказать, будто я от ее сынка беременна и пойду требовать справедливости в храме. Вот по дороге к храму меня и схватили, а в кармане плаща нашли узелок с драгоценностями.

— А ребенок?

Ребенка Нетка выкинула, не выдержав тягот общей камеры и допросов, сопровождавшихся избиениями. Причем подозревала, что и здесь без бывшей хозяйки не обошлось. И мечтала она теперь только об одном — отомстить, выйдя на свободу, несостоявшейся свекрови.

— Ну вот, проблема жилья для тебя никогда не будет актуальной, — горько пошутила я, когда Нетка поделилась со мной своим планами. — Во второй раз получишь пожизненное.

Но девушку подобная перспектива не напугала, а я не могла осуждать ее. Кто знает, как бы я вела себя на ее месте?

Сейчас же Мышка и Нетка чинно уселись, сложив руки на коленях, а Берта возбужденно прохаживалась туда-сюда по узкому проходу. Шаг — поворот, шаг — поворот.

— Приступай уже, — распорядилась я. — Выберите себе, что понравится, а остальное раздайте.

— А как же ты, Дамочка? — тихо спросила Мышка.

— А я не хочу.

Берта и Нетка уже зарылись в сумку едва ли не по пояс, а Мышка все сверлила меня проницательным взглядом.

— Это ведь не твой друг принес, да? — спросила она. — Кто-то другой?

— Другой. И я от него ничего не хочу, — отрезала я.

Мышка подошла ко мне и положила руку на плечо.

— И зря, — спокойно произнесла она. — Как бы ты ни относилась к тому, кто принес тебе продукты, ты все равно должна хоть немного поесть. Ты должна выжить, понимаешь? Выжить и выкарабкаться. А у тебя совсем не осталось сил. Возьми и себе что-нибудь. Эти, — кивок на столпившихся всего в нескольких шагах товарок по несчастью, — сожрут все в пять минут. Быть может, даже скажут спасибо. Но тебе легче не станет.

Пожалуй, Мышка была права. Как бы я ни поступила с принесенными Марком продуктами, он все равно никогда об этом не узнает. Так перед кем я изображаю неприступную крепость? И я тоже потянулась к высыпавшимся на пол упаковкам. Мышка, заметив мой жест, улыбнулась и ловко схватила пакет с печеньем.

Когда у моей кровати возникли четыре высокие горки из разнообразных свертков, я подтолкнула сумку с остатками деликатесов к безмолвно наблюдавшим за нами заключенным.

— Угощайтесь, девочки.

Конечно, они поблагодарили. Некоторые даже кланялись в надежде, что в следующий раз им достанется побольше. На лице честной и прямой Мышки появилось брезгливое выражение. В отличии от меня, ей в свое время пришлось отстаивать право на независимость в драке, потому она до моего попадания в лагерь ни с кем здесь и не сходилась. А через неделю после меня здесь оказались и Берта с Неткой. Больше наша маленькая компания ни в ком не нуждалась.

Новенькая брюнетка, наблюдавшая за нами из другого конца барака, теперь взялась руководить разделом добычи.

— Шустрая, — определила Нетка, вытаскивая шоколадку. — Высоко взлетит, если крылья не порежут.

— Да ладно тебе, — скривилась Мышка. — Все они долетают в одно и то же место — в лазарет, на койку. Рано или поздно и эта Лютому надоест. Хорошо еще, что он любит таких вот, пухленьких, так что нам его внимание не грозит.

Протягивая руки к камину, я со вздохом констатировала, что ради Двина охранники и не подумали суетиться так, как ради Марка Грена.

— Поешь? — спросил друг, кивком указывая на стол. — Мне тут жареную курицу с кухни выделили.

— Позже.

Я действительно не была голодна, благодаря все тому же Марку. Передал он много разных вкусностей, и часть из них еще дожидалась своего часа в моей тумбочке. Двин удивленно посмотрел на меня.

— Тиа, а ты выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз. Правда, как будто к тебе возвращается жизнь. Ты что-то надумала?

— Скажи-ка мне, дорогой мой друг, — произнесла я, игнорируя его вопрос, — как поживает Гарт?

— У него все в порядке, — фальшиво бодрым голосом ответил Двин. — Вот только за тебя переживает.

— Так сильно переживает, что даже свадьбу затеял, лишь бы отвлечься? — ядовито спросила я.

Двин растерялся.

— Но как ты?.. Откуда?..

— Значит, правда, — вздохнула я. — Ну что же, смысла скрывать не вижу. Меня навещал Марк Грен.

Мой друг выглядел так, будто я с размаху огрела его чем-то очень тяжелым.

— А этому что здесь понадобилось?

— Поесть принес, — честно ответила я. — Целую сумку с деликатесами притащил.

Двин заковыристо выругался. Я подождала, пока он дойдет до предков Марка в пятом колене, а потом напомнила:

— Так на ком там женится Гарт?

— Все равно ты узнаешь, — уныло сказал друг. — На Лилиане.

— Чудесно! Просто замечательно! Мой бывший жених и моя же, опять-таки бывшая, лучшая подруга! И когда ты думал осчастливить меня сим радостным известием?

— Тиа, — Двин взял меня за руку. — Тиа, я боялся, что эта новость попросту убьет тебя. Ты ведь на себя похожа не была, от тебя тень осталась. Я даже опасался, что ты попросту сломалась.

— Ладно, — хмуро сказала я. — Забыли об этих предателях. У нас и без них хватает тем для разговора. И давай уже есть курицу, что ли.

Двин просиял и подвинул мне стул. Но я то и дело ловила на себе его настороженные взгляды.

Когда еще через два дня меня вновь вызвали в домик для свиданий, я не сомневалась, кого там увижу. И отказалась бы, не будь Андерс уверен в том, что Марк Грен — мой любовник. А отказ от свидания с любовником выглядел бы подозрительно.

— Здравствуй, Тиали, — тихо произнес Марк, когда я закрыла за собой дверь. — Я тебе еды принес. И теплые вещи.

Я даже благодарить не стала.

— Не положено. У нас у всех одинаковые робы. Ты должен был узнать, прежде чем тащить сюда эти тряпки.

— Вот еще, — фыркнул Марк. — В прошлый раз я заметил, что ты мерзнешь. И ты будешь носить то, что я тебе купил. Пусть только кто-то посмеет тебе запретить.

Надо же, какой внимательный! Хотя, пожалуй, трудно не заметить то, как я зябко обхватываю себя за плечи. И сейчас, несмотря на жарко натопленный камин и жаровню в углу, я не спешила сбрасывать с себя тулуп. Замерзшее тело все никак не могло отогреться.

С огромным удовольствием я и на сей раз ушла бы в казарму, хлопнув дверью, но не сомневалась, что о моем поведении тут же доложат Андерсу. Значит, надо протянуть хотя бы пару часов. Приняв решение вести себя так, будто я нахожусь в домике одна и никакого Марка здесь нет, я бросила тоскливый взгляд в окно. Снег наконец-то перестал, и я заметила направляющуюся к домику темную фигуру. Сердце пропустило удар — Андерс! Явился лично проверить мои слова!

Времени на раздумья у меня не было. И поскольку на данный момент наибольшую опасность для меня представлял начальник лагеря, я метнулась к Марку, обвила его шею руками и прильнула к нему всем телом.

— Что с тобой, Тиали? — удивился он, не сделав, впрочем, попытки отстраниться.

— Поцелуй меня, — велела я, запрокидывая голову и подставляя губы. — Быстрее! Ну же!

И поскольку Марк неподвижно замер, приподнялась на цыпочки и сама прильнула к его губам.

Губы Марка тут же приоткрылись мне навстречу, а затем его язык скользнул мне в рот. Признаться, я не ожидала такого горячего ответа, но сейчас была даже довольна — Андерс увидит весьма живописную картину. Я зарылась пальцами в темные волосы и почувствовала, как сильные руки обхватывают мою талию. Рядом хлопнула дверь, и мы с видимой неохотой оторвались друг от друга.

— Какого демона? — возмущенно прорычал Марк. — Андерс, что вы здесь позабыли?

— Я пришел проверить, всем ли вы довольны, господин Грен, — произнес начальник, угодливо кланяясь. — Быть может, вам нужно что-нибудь еще?

Марк бросил быстрый взгляд на меня и ухмыльнулся.

— А сами догадаться не могли? Разумеется, нам нужна кровать. Конечно же, здесь имеется стол, но он выглядит довольно хлипким. Боюсь, что он может развалиться.

— Я все понял, господин Грен, — сказал явно смущенный начальник. — Не волнуйтесь, сейчас все будет. Вам не придется долго ждать.

В тот момент я как никогда была близка к убийству Марка Грена. Будь у меня в руках нож, на сей раз он не отделался бы пустяковой царапиной.

А этот негодяй демонстративно принялся стаскивать с меня тулуп и разматывать шерстяной платок. Едва за Андерсом захлопнулась дверь, я отскочила в сторону и прошипела:

— Ты что себе позволяешь?

— И это вместо благодарности? — иронически бросил Марк. — Давай еще залепи мне пощечину. Вот только когда этот тип вернется, я скажу, что он все неправильно понял и нас с тобой не связывают никакие отношения. Ты ведь хотела его убедить, будто между нами что-то есть? Или я тебя неверно понял?

— Верно, — вынуждена была признать я. — Только зачем было требовать кровать? Да еще упоминать сей несчастный стол? Я что, похожа на женщину, способную отдаться мужчине прямо на столе?

Марк придал своему лицу удивленное выражение.

— Откуда мне знать, Тиали? Все-таки наши отношения были не настолько близки, чтобы я мог судить о твоих интимных предпочтениях. Но вот я никак не являюсь мужчиной, способным довольствоваться только поцелуями. И если уж я преодолел такое расстояние ради своей любовницы, то, за неимением удобной постели, согласен довольствоваться и столом. Позволить кому-либо думать иначе — значит нанести серьезный урон своей репутации.

— Какой репутации? Неисправимого бабника? — съязвила я. — Так я тебя разочарую: никогда подобных сплетен о тебе я не слыхала.

— Репутации настоящего мужчины, — нимало не смутившись, парировал он.

И внезапно опустился на стул, рывком притянув меня к себе на колени.

Я догадалась, что он увидел идущих к домику охранников. Уселась поудобнее, перекинув ногу через его бедра, и обвила руками его шею. Рука Марка задрала мой подол и поползла вверх по ноге, вторая легла на спину.

— Так мы не договаривались! — возмутилась я.

— Замолчи и поцелуй меня, — шепнул он. — Или хочешь порадовать Андерса ссорой любовников?

Страх подстегнул меня даже сильнее, нежели страсть. Я склонила голову и поймала губами приоткрытые губы Марка. Несмотря на всю нелепость ситуации, я вынуждена была признать, что целовался он просто превосходно. Если бы этот поцелуй состоялся в иной обстановке, я бы, пожалуй, даже получила определенное удовольствие. А сейчас могла думать только о том, чтобы произвести достоверное впечатление, потому изогнулась в руках Марка, открывая ему доступ к шее и несколько отстраненно думая о том, что на коже непременно останутся следы. Я как раз решала, надо ли начать постанывать или и так обойдется, когда спину обдало холодным воздухом от распахнувшейся двери, а затем раздалось негромкое покашливание.