Руны

Но охотник так же неподвижно стоял не проронив ни слова. Его состояние выдавали только слегка подрагивающие руки и пульсирующая вена на шее.

— С вами я разберусь позже, — проговорил и наконец повернулся ко мне, ненадолго задержав взгляд. Не сказать, что злобный. Скорее испепеляющий.

Маг примерно минуту буравил меня своими глазами, что ещё немного, и возможно я бы превратилась в горстку пепла, но вдруг произнёс:

— Раздевайся.

— Что? — вытаращила глаза.

— Выполняй! — прикрикнул он, а я затряслась всем телом, но понимала, что перечить ему сейчас не стоит. Приподнявшись со стула на негнущихся ногах, дрожащими руками начала расстёгивать пуговицы на кофте.

Унизительная процедура длилась довольно долго, пока я не оказалась перед двумя мужчинами обнажённой, если не считать трусиков. Заливаясь краской стыда, обиды и страха, что сковал меня своими тисками, я как смогла прикрыла грудь, и забилась в угол, присев на корточки.

Ноа, не обращая на меня внимания, схватил одежду и бросил её охотнику, который с готовностью принялся её ощупывать, а я, наблюдая за этим, зажмурилась и тихо всхлипнув, тщетно старалась быть сильной, всерьёз опасаясь, что ещё немного и просто потеряю сознание от всего этого ужаса. Тут дверь в очередной раз открылась и в комнату вошёл посланец с пледом. Сальваторе забрал его у охотника и небрежно кинул мне, чем я и применила воспользоваться, закутавшись в тёплый плед полностью, оставив один только нос.

— Констебль... — проговорил охотник, который обыскивал мою одежду, и протянул Ноа маленький серый мешочек, перетянутый красной лентой.

Тот развязал его и достал оттуда одну из рун.

— Не трогайте, не надо, — тихо взмолилась я, и наткнулась на задумчивый взгляд Сальваторе.

Он положил руну обратно, подошёл в плотную и, протянув руку, содрал с моей шеи талисман.

— Нет! Нет! Отдайте! — завопила я в ужасе, но была припечатана к стене одним из охотников.

— В камеру её, — бросил констебль напоследок, и вышел из комнаты.

Меня поместили в тёмную смердящую камеру. Каменные стены пропускали ветер и холод, и ко всему прочему маленькое решётчатое окошко на уровне моих глаз, из которого пробивался лунный свет, тоже теплее помещение не делало. Маги словно позабыли что на улице не лето, а конец зимы. Я сидела на ватном матраце прибитой к стене кушетке, и бездумно пялилась на противоположную стену.

Хорошо хоть вернули одежду. Правда её кинули на пол, а от соприкосновения с грязным, мокрым полом она лучше не стала. Но я не в том положении, чтобы привередничать и натянула всё это на себя даже с благодарностью.

В домашних шлёпках ноги жутко мёрзли, поэтому закутавшись в пледе, словно в коконе, старалась не шевелиться, дабы не пропускать холод к телу. Тут почувствовала, что по щеке стекла слезинка. Поймав её в ладонь, посмотрела на капельку и глубоко вздохнула. Кому тут есть дело до моих слёз? Лишь Мастер Като один к ним неравнодушен. Для остальных я не существую. Словно и нет меня вовсе.

— Райка...

Я вздрогнула. В окне появился маленький силуэт.

— Пятый! — радостно воскликнула, но тут же зажала рот рукой, опасаясь, что услышит охрана.

Никс же ловко протиснулся меж прутьев и приземлился на кушетку. Глянул на меня своими огромными глазищами, да так жалостно, что я снова разревелась, а Пятый начал топтаться на месте.

— Райка, ну не реви... сосредоточься... чего я Мастеру Като скажу? Что ты развалилась на части?

— Всё, не реву... — я в последний раз шмыгнула носом. — А ты чего прискакал в самое логово охотников? Увидят, что ты исчезать можешь и тебя ещё арестуют...

— Так Мастер беспокоится... — невесело проговорил демонёнок, покосившись на своё руническое клеймо.

— Не говори ему об этом... — обвела я жестом мрачную камеру.

— Хорошо. Ты мне расскажи, чего от тебя нужно охотникам?

Ну, я и рассказала. Буквально дословно.

— Ну ты даёшь! — закатил глаза никс. — Применить руны на охотниках, да ещё и перед самим Сальваторе!

— Откуда мне было знать, что он за нами наблюдает?! — возмутилась. — Я раньше на допросах в замке охотников не была, и не знаю, как у них всё это там происходит!

Мы на секунду замолчали.

— Если бы он не ворвался, меня бы уже отпустили...

— Это-то да...

— Подумать только... как вспомню — так вздрогну... голой стоять перед магами... это так унизительно и страшно, Пятый... — прошептала, и увидев страдание на лице демонёнка, перевела тему, добавив: — Он руны мои забрал. И талисман.

— Вот чёрт!

— Не чертыхайся, — по привычке фыркнула.

Мы переглянулись и засмеялись. Но смех вышел какой-то отчаянный и перешедший с моей стороны в рыдания.

— Что теперь с тобой будет? — через некоторое время спросил никс.

— Не знаю, Пятый. Давай ждать, — пожала плечами.

— Я с тобой останусь.

— Только не храпи, — улыбнулась и потрепала его по холке.

ГЛАВА 2

"...Руны — это магические знаки древних священных алфавитов, созданные людьми, которые призваны быть проводниками на другой уровень бытия и служащие глазами в мир неизведанного.

Впервые руны появились две тысячи лет назад. Они служили людям талисманами — с помощью рун и рунических комбинаций мы защищали свои дома и старались наделить теми или иными качествами людей и предметы. Интересно, что само слово "Руна" вовсе не означает "букву" или "знак". Оно означает "секрет", "тайну". Это даёт нам важнейшее свидетельство об истинном значении слова.

Системы рун вовсе не являются просто системами "букв" в простом смысле. Скорее, это системы тайн или таинств. Древний корень этого слова первоначально означал "шёпот", "крик", "вопрос" или "просьбу". Таким образом, руна — понятие двойственное. С одной стороны — вызывает перемены благодаря силе голоса, с другой — занята вечным поиском ответов на, казалось бы, неразрешимые вопросы..."

Выдержка из доклада Безродной Раисы на тему: "Исследование древних Рун. Мифы и заблуждения", параграф 1, стр.5

В общей сложности я провела в камере три дня. Про меня вроде бы как забыли даже. Ни допросов с пристрастием, ни охотников толпами. Зато исправно кормили и даже притащили подобие валенок и тёплый ватный тулуп. Не бог весть что, но стало теплее.

Только вот мне явно не хватало средств личной гигиены, и вообще, не мешало бы помыться. Волосы слипшимися, потускневшими кудряшками, безвольно опустились на плечи, хотя я себе всегда напоминала одуванчик. Да... к хорошему привыкаешь быстро, отвыкаешь долго.

Мои грустные и с некоторых пор, ненавистные ночи мы коротали с Пятым. Он таскал мне книжки из нашего музея, и оберегал сон.

В общем, по истечении третьего дня я уже не боялась смерти как очумелая, а скорее ждала, чтобы это случилось быстрее. Пока однажды моя камера не открылась и в дверном проёме не появился охотник, кинув мне на кушетку свёрток.

— Одевайся, — бросил он и прикрыл двери.

Я конечно, ещё с минуту приходила в себя, решив, что конец мой всё-таки до меня добрался, но переодеваться всё же начала. Что меня поразило сразу же — это одежда. В брошенном свёртке оказалась форма охотников — чёрные штаны и рубашка с гербом правосудия. Там же была кожаная куртка всё с тем же гербом.

Одежда, само собой, мне велика, но оно не удивительно, поскольку я очень худая, как охарактеризовывает меня Мастер Като. На мне любая одежда висит. По крайней мере та, в которой приходилось ходить раньше. Обуви в свёртке не было, поэтому я вновь напялила уже полюбившиеся валенки.

Робко выглянув за дверь, наткнулась на всё того же охотника, кивком головы приказавшего следовать за ним. Я ничего не понимая, пошлёпала, радуясь от того, что хоть кандалы на меня не нацепили.

Мы ходили бесконечными коридорами всё выше и выше, пока не оказались уже в знакомом вестибюле Дворца Правосудия. Но охотник повёл меня ещё выше, туда, где магов по пути встречалось всё меньше, а тишина была ощутимей. Когда наконец вошли в просторный коридор с множеством дверей, то мне показалось что тишина в этом месте просто давит на уши. Шаги немного приглушал красный ковёр постеленный на полу, но это не отменяло ощущение важности и трепета от этого места. Почему-то я сразу поняла, что здесь, в этом крыле, сидят важные маги не последней касты. Мы остановились у огромной дубовой двери. Охотник распахнул её, пропуская меня, и зашёл следом. Я остановилась и огляделась.

Это был огромный захламлённый рабочий кабинет. Создавалось впечатление, что здесь работал профессор-психопат. Документы разбросаны по столам и по полу, на резных полках свалены книги вперемешку со всевозможными сувенирами и непонятными для меня приспособлениями. А посреди всего этого великолепия сидел ОН. Ноа Сальваторе. За длинным письменным столом, таким же захламлённым, как и всё остальное. Он внимательно вчитывался в некий документ, не обращая на нас никакого внимания.

Меня как-то резко затрясло, но охотник подтолкнул в спину, и я прошла вперёд.

— Констебль... — обратил на нас внимание мой конвоир и Ноа отодрал взгляд от чтива, сразу же вперив его в меня, из-за чего внутренности вроде бы даже скукожились.

Мужчина плавно оглядел мою скромную персону с головы до ног и красноречиво задержал взгляд на валенках, после чего маг сопровождающий меня, кротко кивнул и поспешил ретироваться.

— Итак, Раиса, — начал констебль, проговорив моё имя как ругательство, после чего откинулся на спинку кресла, — у меня для тебя новости.

Он встал и в раздумьях принялся ходить около своего стола, нигде подолгу не задерживаясь.

— Какие? — задала я вполне логичный вопрос, за что была полоснута взглядом.

А, ну понятно, рабы вопросы не задают. Я прикрыла рот и стала ожидать, пока он подумает. А думал он долго. Задумчивый, видимо, парень. Наблюдая за ним, отметила, как грациозно двигается этот мужчина, словно кошка перед прыжком. Не хочется ссориться с таким магом.

— У меня есть основания предполагать, что ты действительно можешь быть непричастна к смертям Магистров, — наконец произнёс он и моё сердце радостно забилось в горле.

Я готова была броситься к нему на шею и завопить: "СПАСИБО!"

— Однако это не исключает и твоей виновности, — продолжил он, видя моё воодушевление. — Но у меня нет выбора, поскольку ты единственный рунист в Монстраке и единственная, кто может разъяснить мне некоторые детали этого, хм... ученья.

Я ничего не поняла из того что он сказал, но была безумно счастлива и как заведённая повторяла в уме последние слова мага. Ноа, тем временем, подошёл ближе и, наклонившись, зорко на меня посмотрел.

— Иными словами, я поступаю по принципу: "держи друзей близко, а врагов ещё ближе", — проговорил он, блеснув листвой глаз, а мне почему-то стало жутко и неуютно.

Сальваторе выпрямился, и отвёл взгляд, от чего мне стало легче дышать, когда в это время дверь вновь распахнулась и в кабинете появился охотник который держал в руках ботинки.

— Обувайся, у меня ещё куча дел. Твои основные функции я объясню позже, — буркнул констебль и развернувшись, снял с вешалки свой длинный плащ, накинув его на себя.

Я торопливо выскользнула из валенок и перелезла в ботинки, которые соответственно, тоже были мне велики, но не желая расставаться с тёплой обувкой, приподняла валенки, и обняла как родных.

Охотник и Сальваторе недоуменно на меня глянули, но не сказали ни слова.

— Идём, — небрежно обронил Ноа, и я поспешила следом, едва поспевая за широкими шагами мужчин.

Плевать, про какие там он говорил функции, я жива и свободна! Ну, относительно свободна. И хоть ничего не понимала, но была безумно рада что у меня появилась надежда вернуться к Мастеру. От того на моём лице застыло выражение вселенской благодарности, и готовность следовать за Сальваторе хоть на край света.

Через несколько минут, мы вдвоём загрузились в экипаж, и констебль, стукнув в стенку вознице, вновь уставился на меня. Думает, наверное, опять. Я отвернулась к небольшому окошку и вгляделась в улицу, чтобы не видеть цепкий взгляд Сальваторе. После продолжительного молчания он высказался:

— Тебе следует принять ванную, от тебя воняет.

Ещё бы, посиди-ка три дня в камере. Я наградила его парочкой эпитетов, но вслух лишь пожала плечами, немного скривившись.

— Сколько тебе лет? — спустя ещё несколько минут спросил Ноа.

— Девятнадцать.

— Хм... — хмыкнул он и замолчал.

Что означало его "хм", осталось загадкой, так как весь оставшийся путь мы ехали молча.

А приехали мы в небольшое поместье, которое имело довольно угрюмый вид, а именно: мрачное здание, окружённое со всех сторон массивной колючей оградой, оплетённой плющом. Он сухими кустами обнимал кованный орнамент, поэтому сквозь него не было видно ни зги. Двухэтажный дом из серого камня, уныло возвышался над нами, демонстрируя высокие и узкие окна. Тёмно-коричневая черепичная крыша вся в ржавых подтёках, а эти самые окна, покрывал слой уличной грязи.

Выйдя из экипажа, я уставилась на сие творение архитектурной мысли и подумала, что тут не хватает только рва по периметру, наполненного водой. Однозначно где-то поблизости должен быть склеп.

— Что? — спросил Ноа, а я перепугалась, что сказала последнее вслух.

— Я молчала.

Мы не торопясь поднялись по небольшим ступенькам и Сальваторе, сняв магическую печать, прошёл внутрь. Стоило ему переступить порог, как тут же вспыхнул камин и зажглась люстра. Изнутри всё было не так мрачно, как снаружи, но царил такой же беспорядок, как и у него в кабинете.

Огромный холл — захламлён книгами, бумагами и всякой всячиной. Пыль, видимо была в этом доме желанной гостьей и покрывала буквально всё от пола до потолка. Самым удивительным стало для меня то, что от одной из дверей, где обычно маги устраивали личные кабинеты, не наблюдалось вытоптанной в пыли дорожки. По закону жанра она просто должна была появиться. Интересно с аллергией у него проблем нет? А приведенья тут водятся?

Вглядываясь в это занимательное окружение, решила, что выходит, будто первый констебль охотников привёл меня к себе в дом.

Он в это время, молча последовал на второй этаж, не дав мне возможности вдоволь насмотреться на богатую, но безобразную от не ухоженности обстановку. Я потрусила за ним и врезалась в спину, когда мужчина резко остановился.

— Простите... — виновато промямлила. Сальваторе же скривился и распахнул ближайшую дверь.

— Здесь ты будешь временно жить. У тебя десять минут на ванну, потом я жду тебя в моём кабинете. Это направо через холл, — сообщил он и развернулся уходя.

— А...

— Вопросы позже, — не оборачиваясь, проговорил констебль. — Не пренебрегай личной гигиеной, у тебя десять минут.

Наверное, из моих ушей повалился пар. Я вошла в комнату и с силой хлопнула дверью.

— Что за сноб! Посидел бы он в вонючей камере! У-у-у, охотничья рожа! — бушевала я шёпотом, чтобы констебль ненароком не услышал моего негодования, а взгляд цеплялся за обстановку.