Ракетчики. Глава 6

Быстро сказка молвится, да не скоро дело делается. Эта возня заняла полгода. Да и потом требовала сил и средств. Но расходы были не напрасны. Во-первых, мои бойцы проходили обкатку в условиях, приближённых к боевым. Во-вторых, чеченцам грабить нас стало несподручно, а коз пасти уже западло. Они, как горный ручеек, нашли лёгкую дорожку: на юг, в Грузию. От них стали стонать грузины и осетины. К середине осени 93-го ситуация дозрела. Мы стали уже не втихую, а нагло, не скрываясь, официально поставлять оружие в обе Осетии, под лозунгом защиты от чеченских бандитов. Проамериканская власть Грузии разрывалась, пытаясь выполнить противоположные задачи. С одной стороны, они обязались перед амерами всемерно помогать чеченам вести джихад. С другой стороны, эти чечены переходят горы, где хотят, творят, что хотят, дискредитируют власть. Людей-то власти не жалко, но сама власть уплывает из рук! Не придумав ничего лучшего, решили разоружить осетин. Наступили на те же грабли, что и в первой истории. Но мы этого ждали и были готовы. Шаблонно и незамысловато: выступление по радио несчастных осетин, просьба русских братьев о помощи, героическая защита Цхинвали. Были предварительные договоренности с лидерами осетин. Аналогичные дагестанским.

Было наступление наших войск на Тбилиси. Жалкая пародия на события 2008-го первой истории. Но на этот раз русская армия не остановилась на полдороги. Уличных боёв было мало, чаще всего договаривалась "пятая колонна" Юревича. Это не было просто. От Толика за этот год остались одни кожа да кости. Но задача была решена. Грузия "по воле народа" присоединилась на правах автономии к СССР. На переходный период мы оставили там элементы капитализма: мелкие предприятия. На все должности мы демонстративно ставили руководителей негрузинской национальности. Не обязательно русских. Буряты, корейцы, казахи — мало ли осталось представителей на нашей территории. Но не грузин. Это было им обидно. Но выбор между сытым порядком и голозадой независимостью шёл почти безальтернативно: в пользу сытости. За годы независимости, ещё с тбилисских событий 90-го, достаток ушёл с грузинского дома. Россия закупала вкусные и дешёвые мандарины в Марокко. Мы не закупали вовсе. Грузинские вина постигла аналогичная участь. Остатки промышленности умерли из-за разрыва хозяйственных связей. Помощь дяди Сэма была мала, недостаточна. Да и не очень любил этот дядя тратить деньги на колонии. Он любил наоборот. А военный флот американцы и прочие англичане через проливы провести не могли. СССР отменил все договоры, Монтрё в том числе. Соответственно, их поддержка режима была большей частью формальной.

Мы помогли устроить грузинским товарищам марш безработных, митинг социалистов, коктейли Молотова, камни и прочие прелести оранжевой чумы. А наши дипломаты и армия, стоящая на окраине города, сдерживали применение огнестрела. Всё кончилось в тот же день. С агентами договорились, власть мы получили без боя, Звиада Гамсахурдиа показательно казнили. Вино мы уговорили покупать Ельцина. Точнее, просто поставляли на территорию России. А что пить — выбирал потребитель. Свою нишу товар нашёл. Заводы возродились из пепла благодаря включению в схемы СССР. Мандарины и прочие цитрусовые пошли на наш рынок. Это случилось не за секунду, но улучшение жизни было достаточно очевидно. Никто не роптал на "колониальную" администрацию в лице негрузинских начальников. Кроме того, мы не забыли главное оружие: СМИ. Мозги юношам, со взором горящим, промывали день и ночь. Создали армию наёмников из числа грузин. Турция — под боком. Чего теряться? Научили, дали офицеров, из числа наших, подготовленных. Подбросили дровишек в пожар. В обществе всегда есть какой-то процент людей, готовых рвать и метать. Психотип такой. А повод может быть любой. Главное: им правильно рассказать. Могли бы вести партизанскую войну против нас. Но мы нашли им лучшее применение. Что тут плохого? С чеченцами в горах покончили сами грузинские народные дружины. Стреляли там ещё долго, но это уже было неважно. Когда наши десантники захватили небольшой плацдарм в Панаме, американцы запросили переговоров. Они всё поняли. Якобы обмен любезностями — СССР убирает базу из их жизненного пространства, а США — из нашего. Мы сознательно высадили очень малые силы и группу не наращивали. Через девять месяцев после начала Чеченской, американцы, сцепив зубы, прокляв всё, вывели свои базы с территории Турции. Точнее, уже с территории Большой Армении. Так Серго назвал свою страну. Но это уже другая история. Вы не подумайте, что я приукрашиваю события. На каждом этапе были свои локальные успехи и неудачи, провалы, трупы, перестрелки. Топор Юревича не просыхал от крови ещё и в 95-м. Но это, так сказать, бои местного значения. Основная тенденция шла туда, куда нам было нужно. Когда враг не стесняется стрелять, а ты чем-то скован — враг может теснить и побеждать малыми силами. А когда ты полон решимости идти до конца — борьба идёт "кость в кость". А англосаксы этого не любят. Коллективная ответственность очень быстро привела грузин в чувство. Больше один-два крикуна не могли повести стадо в пропасть. Уже в конце 94-го были случаи, когда стихийных митиговальщиков за "правое дело нашей и американской свободы", порвала толпа, обычные прохожие. Таких случаев было всего два, но это показательно. Кому, нахрен, надо, если приедут ВВ-шники, повяжут всех, КГБ выявит зачинщиков, ораторов, но, при этом, всем слушающим наложат штраф и понижение рейтинга за не пресечение? Сытный кусок во рту завсегда приятней тягот и невзгод. А некоторые ограничения воспринимались как заслуженное наказание. Ведь предали? И дело социализма, и русских братьев. А, ведь, эти самые русские братья когда-то давно спасли грузин от судьбы армян! Турки планировали идти резать. Добрый русский царь взял под свою руку, защитил. Забыли, укусили эту русскую руку дружбы. За это вам некоторые поражения в правах.

С американцами два года дружили? Дружили. Американцы навербовать шпионов могли? Могли. Вот и получите: границу, пусть и лёгкую, два выезда в год не более чем на три недели в сумме за пределы; ограниченный контроль при выезде за территорию Грузии; отсутствие права выхода; руководство из не своих и прочая, прочая, прочая. Но! Обычных людей эти ограничения мало касались. Какая разница: кто руководит твоим заводом? А в колхозах и совхозах, которые мы восстановили, мы оставили местных руководителей. Все революции делали всегда столицы, чуть-чуть — крупные города. А сёла брались за вилы только когда полная катастрофа в стране, когда селянам нечего есть. Логично. Или, скажем, запрет на создание и членство в партиях, тайных организациях любого толка. Что до этого обычному трудяге? А кружок рыболовов или собаководов можешь создать. Только, будь любезен, занимайся там рыбками и собачками. Ах, вы нечаянно про политику там разговаривали? За нечаянно — бьют отчаянно, не обижайтесь. Были озвучены правила: что можно, а что нельзя, за что будут повышать рейтинг и, соответственно, права и возможности, а за что — будут снижать. А потом, после введения критичных запретов, остальную необходимую политику, некритичную, вводили в час по чайной ложке: ме-е-едленно. Тот же русский язык: постепенно увеличивали часы в школах, убирали часы национальных языков, всё большее количество официальных документов требовало заполнения на русском, повышались требования к акценту при переэкзаменовках на рейтинг. Никто не ставил задачи: пятилетку — в два года. Но за жизнь одного-двух поколений нужно добиться культурного единства. Проблема не в танцах и языке — никакой национальный танец не хуже и не лучше других. Проблема в том, что пока нет фактического единого народа, всегда найдётся вражина, вбивающая клин. "Разделяй и властвуй" никто не отменял. Ядовитые речи смуту посеять всегда умели. Но наш ответ Чемберлену такой: контроль СМИ и титанический труд КГБ.

Половина "новых грузин", мини олигархов, сбежала поначалу. Вторую Юревич привлёк к работе в управлении "Б". А те, в свою очередь, привлекли и сбежавших. Даже тут мы умудрились оказаться в плюсах.

== Краткая выдержка из заседания Бильдербергского клуба по поводу Панамского инцидента

— Владыки, Совет по Безопасности и Обороне высказался за принятие русских условий по договору. Ждём от вас окончательного решения.

— Мы — не военные. Вам — виднее. Но выводить за маленький пятачок в Панаме все базы в Турции... Как-то несимметрично.

— Осмелюсь напомнить. Я, как министр обороны, владею всей полнотой информации. Наши базы в Турции — одно название. Повстанцы и русские диверсанты насыщены ПЗРК, сбивают наши самолёты и вертолёты на подходе. Колонны бронетехники обстреливают на дорогах. До баз доходит едва 15% грузов. Дефицит боеприпасов, еды, воды — вот неполный список проблем почти всех баз. Постоянно нас обстреливают снайперы. Часто — с запредельных дистанций. Наши тепловизоры никого не видят, а их снайперы работают. По агентурным данным — армяне. Персонал баз массово увольняется, отказывается служить, есть случаи самоубийств, других нервных срывов. Мы вынуждены закрывать глаза на употребление наркотиков. Фактически, русские нам устроили свой Афганистан. Массовая убыль людей и техники нас разоряет. Если техника — всего лишь вопрос денег, то люди... Русские активно занимаются пропагандой: рассказывают через доступные им СМИ о наших потерях в Турции. Это имеет тот эффект, что никакими деньгами заманить туда наёмников не выходит. Как ни парадоксально это звучит, но мы должны благодарить русских за это предложение. Оно даёт нам возможность уйти, если не сказать: "бежать", из Турции, сохранив лицо.

— Но почему мы будем разменивать именно панамский пятачок? Неужели его нельзя уничтожить? А взамен вывода войск из Турции выторговать что-то более весомое?

— Их плацдарм мал, укреплён средне. Но! Он прикрыт с моря небольшой группой русских кораблей. Мы имеем все основания утверждать, что русские хотят устроить нам вторую средиземноморскую ничью: разменять свои никчёмные маленькие консервные банки на один из наших флотов при помощи ядерного уравнителя. При этом они могут "нечаянно" послать ракету в шлюзы, что выведет Панамский канал на пару лет из строя.

— Но это же противоречит всем международным договорённостям!?

— Позвольте, владыки, тут я дам пояснение. Они на это, как и всегда после 91-го, наплевали. Даже нагло напомнили нам 87-й год, когда мы сами совершили смену власти в Панаме. Санкции им безразличны. Давить реально только через Россию, но последнее время мы в Ельцине не уверены. Так что...

— Господа, давайте голосовать: кто за принятие русских условий?

== Эпизод из жизни Кацо Элиаури, 1995г.

Кацо Элиаури родился в маленькой горной деревушке. Ему был интересен большой мир, что показывали по телевизору. Ближайший большой город от их села: Зестафони. От школы была экскурсия. Пятикласснику очень понравился вид расплавленного металла. Это вам не деревенская кузня. У мальчика появилась мечта: стать металлургом. Ничем не хуже, чем любая другая. Кацо стал последовательно идти к цели. Стал старательнее учиться. Поступил в Запорожский Индустриальный институт. Поскольку насчёт своего уровня подготовки он не обманывался, то выбрал по совету тётеньки в приёмной комиссии специальность, на которую год от года конкурс меньше единицы. Так и стал Кацо технологом металлургических процессов. Дядя продавал мандарины-апельсины. Не сумел уговорить любимого племянника заниматься торговлей, но и из души не выгнал. Не поскупился, сумел со всеми договориться и из Зестафони прислали именной вызов на Кацо. Три года он успел отработать на заводе. А потом распался Союз, завод стал нерентабельным и закрылся. Дела шли плохо даже у дяди Вано. Переехал Кацо в Тбилиси, но смог устроиться только торговцем шаурмой. Хорошо, что не женился. Вообще-то, это было плохо, целая трагедия, когда Нино выбрала не его. А теперь это было хорошо — иметь семью в такой нищете трудно.

Кацо уже подумывал вернуться в село, завести жену, пасти коз и овец. В селе можно жить и без денег. Почти. Но после обратного присоединения к СССР жизнь стала налаживаться, и в один прекрасный момент к нему подошёл милиционер. Полицию опять переименовали в милицию.

— Вы Кацо Элиаури?

— Я, да, что хочешь, дарагой?

— Э, перестань, я по делу. Сказали тебя найти и привести в спец комитет по возрождению.

— Вай, слушай, в чём я виноват? Скажи? Хочешь шаурму? Бесплатно.

— Перестань, говорю. На экзамены тебя туда берут. Обычно потом нормальную работу дают.

— Ну... Я и тут последний год стал хорошо зарабатывать.

— А толку с того? С твоим рейтингом ты эти деньги можешь только проесть. Человек второго сорта. Не делай мне трудностей — пошли.

— Ох... Пошли.

Экзамены Кацо сдал хорошо. Память у него всегда была хорошая. Спрашивали не очень глубоко, трудных вопросов не было, но по специальности. Выяснилось, что это человек с его завода. Зестафонский завод ферросплавов будут запускать заново. Его нашли по документам с отдела кадров и хотят взять опять на завод. На первое время зарплату объявили меньше, чем Кацо делал на шаурме. Но он согласился. И не только из-за рейтинга. Из-за мечты. Глупой, наивной детской мечты.

== Эпизод из жизни Шамиля Масхадова, 1999г.

Чечня, Шатойский район, затерянный в горах аул Малый Харой. На совет тейпа Масхадовых вызвали Шамиля. По старым меркам его вина была смешна. Нет, не так. Он вообще ни в чём не был виноват. Он был бы в своём праве: сказал "не жена" — и всё. Бери себе новую, молодую жену. А можно и вообще, урусскую бабу в наложницах держать. Но настали лихие времена. Теперь так нельзя. Вот и сейчас: Шамиль всего лишь хотел развестись. Нет, не подумайте ничего плохого, Лайла ещё не старая. Двадцать пять лет — разве это старость? Родила Шамилю четырёх детей: двух мальчиков и двух девочек. Но против 15-ти-летней Фатимы... Да. Раньше как было бы: старую жену выгнали, детей оставили себе, за новую калым заплатили и всё. Живи — не хочу. Новая власть разводы не запрещает. Но...

— Хамид-ваши, вы — наш старейшина, мы все вас уважаем, но и у меня есть права. Я — полноценный член тейпа. Бабаю вы разрешили развестись. А почему мне нельзя?

— У Бабая — совсем другое дело. У него урусский доктор определил, что жена бесплодна. Не скули, а веди себя, как подобает мужчине. Пять лет назад ты убил участкового милиционера. Урусы, за убийство своего, казнили десять заложников. По одному-два, из наших тейпов. Пять молодых парней и пять девушек. И это ещё у них добрые законы. Могли бы и семейных мужей и жён казнить. Мы отдали виру другим тейпам, чтобы не было войны. Большую виру. Своим поступком ты сделал наш тейп беднее в два раза. Тут есть доля нашей вины: не узнали вовремя. Но: что сделано — то сделано. Пять лет ты жил нормально. А теперь опять хочешь ввергнуть наш род в беду: хочешь выгнать жену. Мы будем должны заплатить виру её роду. Мы будем должны отдать половину детей её роду. А она заберёт девочек. Это раньше, при Союзе, мальчики ценились выше девочек. Но старики говорили о царских временах по-другому: "За одну убитую женщину нужно проливать кровь двух мужчин". Сейчас вернулись те времена. Нас и так мало осталось. Очень, очень многих наших убили грузины, дагестанцы и прочие. У нас, в горной части Чечни, есть несколько мест, вокруг аулов. Бывших аулов. А теперь там — заповедники. Любого человека внутри могут застрелить.