Ракетчики. Глава 10

— Братва, а чё, у нас телефон терь не работает? Мне мама должна из Сталинграда звонить.

— Вы не переживайте. Мы отремонтировали уже всё.

— А-а...

Ваня неторопливо отхлебнул пивка.

— "Беломор" есть?

— Нет.

— А что-нибудь другое?

— Нет.

— Ладно, извиняйте. Пойду, а то, вдруг, мама позвонит.

Тоня уже была в квартире и доложила, как смогла командиру, то есть Литвину. Будто затвор лязгнул, так изменился мгновенно взгляд Олега. Посыпались скупые команды, Тюрин получил увесистый подзатыльник и превратился в нормального, исполнительного Тютю. Алла Борисовна внесла свою лепту.

— Это по наши души. Скорее всего, за его головой. У меня уже два дня сердце болит. И ребёнок не шевелится. Олежек, спаси нас, а-а-а!

— Тихо! Молчать! Задёрни все шторы, быстро. Тютя, тебе по рейтингу пушка положена. Ты получал? Где она?

— Та-та-там.

— Ключ.

— Вот.

Итого, в наличии было: ровно три ствола. Все — обычные "Макарычи". В части у ребят чего только не хранилось в оружейке, но в город положено было выходить со стандартным городским пистолетом. Эту традицию ввёл Диктатор. Все, кому положено было по рейтингу власти, обязаны были ходить с оружием. Не имели право, а именно: обязаны. Более того, заставляли проходить курсы стрельбы, периодически заниматься. Даже Тюрина Рубан заставил. Тот честно занимался. Но Олег рассудил, что Тютя, пусть даже и слегка пострелявший, против коллег с той стороны, не канает. Пистолет Тюте не дал, взял себе два.

Черный, пока шёл со своей бутылкой пива, осмотрел всю обстановку. Один из "ремонтников" залёг на крыше дома напротив. Второго он приметил на крыше Тютинского. В ремонтном "Газике" сидел водитель. Двое ковыряются возле шкафа. 'Должны быть ещё трое. Где же они? Опа!' Двери сзади "Газика" раскрылись, оттуда спрыгнули на землю ещё два работника, третий подал им длинный серый металлический распределительный шкаф. Или что-то очень на это похожее. 'И на гроб похоже. Слегка. Это, случайно, не контейнер ли? Когда-то учили, ещё в Америке. Выкрасть хотят, что ли? Точно, к нам идут, за Тютей.' Времени осталось очень мало. Но что делать, он уже знал. Учили хорошо. Особенно тут, в СССР. Вразвалочку поднялся во второй подъезд дома напротив. Именно в этом подъезде есть выход на крышу. Как только Иван зашёл в темноту подъезда, будто на другой канал телевизор переключили — он взорвался энергией. Взлетел на пятый этаж, аккуратно приподнял люк, так и есть: растяжка. С собой никаких инструментов нет, кроме ключей от дома. Зажал между ключами струну, слегка перекосил ключи, градусов на 45. Много нельзя — можно вырвать чеку — пиши пропало. Головой держал люк, а пальцами, сколько влезло на ключи, тянул что есть силы в нужную сторону. Есть! Струна порвалась. Пару раз вздохнул, успокоился слегка. Вылез в будку, глянул: на растяжке стояла стандартная американская сигнальная ракета. Логично. По условиям задачи тут мог бы оказаться разве что бдительный староста дома. Дети балуют — ракету где-то добыли и поставили. Уж снайпер зелёных беретов легко справится со старостой. Смотрим на крышу. Только снайпер, без прикрытия. Оно и понятно: не роту, чай прислали. Да что тут за работа? Окна Тюринской квартиры в ста метрах. Для снайпера — вообще не тема. Как выйти? Медленно, тихо, в тот момент, когда снайпер прильнул к оптике. Получилось. Так же тихо, на "гусиных лапках" идём к ближайшей коробке вентиляции. А что у нас на другой крыше? Ага, второй "трубочист" стоит спиной и готовится спуститься на балкон при помощи подвесной системы. Удобный момент. Хорошо, что на улице шумно, выходной: дети во дворе играют, машин, жалко, мало. Ничего, прорвёмся. Бросок вперёд. Снайпер что-то услышал или почувствовал. Повернул голову. Это не повлияло на результат. Ваня от души лупанул его бутылкой по голове. Чёрт! Нужно было пистолетом. Не стрелять, нет! Стукнуть. Опять бутылка подвела. На этот раз звоном стекла. Это такой звук, который разносится очень далеко и выделяется из фона. Хватаем винтовку. С глушителем. Наверняка, патроны — с ослабленным пороховым зарядом. У наших уже есть ВСС, а амеры мучаются. Раз! Нету второго "трубочиста". Два. Первый нам тоже ни к чему. Встанет ещё не вовремя. Осторожно выглядываем вниз, где под домом "Газик" стоит. Чуть не убили! Внизу "монтёры" правильно отреагировали на битое стекло. Оба стояли с оружием, один держал крышу. Стрелял не колеблясь. Звуки были тихие, тоже — с глушителем. Какой-то пистолет-пулемёт, разглядеть не успел. Выглядываем опять, из другого места. Чёрт! Ноги! Ваня успел отбежать на пару шагов и начал прятаться за блок вентиляции, когда граната упала на крышу. Маски сброшены, конспирация — побоку. Взрыв оглушил Черного, посёк ноги, которые выступали из-за кирпичей, осколками. Нужно помочь своим. Подполз к винтовке, вроде целая. Но! Голова раскалывается, "вертолётики" в мозгу, цель не то, что двоится: четверится. Куда тут стрелять? Надо бы перевязаться... Сознание покинуло Ивана.

Нападающие понимали, что счёт пошёл на минуты. Милиция в СССР работала нормально. С милицией они бы справились, но время... Не сговариваясь, американцы, а это были действительно они, перешли к плану "Б". Та троица, что зашла в подъезд Тюриных, уже не "шифровалась", бросила "гробошкаф", достала из-под одежды оружие. Когда в дверь Тюриных полился свинцовый град, там уже была баррикада: холодильник, два кресла, диван, поставленный на одну из боковин. Что успели на скорую руку... Почему крутые вояки не вышли с открытым забралом на честный бой? Потому что профессионалы. Да, у них есть три пистолета. И всё. С той стороны прислали, надо полагать, тоже не пальцем деланых. Таких же волчар. Вон, уже гранатами швыряются, сволочи. Наверное, Ваньку гоняют. Больше некого. У Олега не возникло вопроса: почему Иван не пошёл к ним в квартиру. А зачем? Тут и так людей хватает. В подобных переделка они были много раз на учёбе и несколько — в Турции. Так что, сидим, ждём подмогу, играем от обороны. Алла на восьмом месяце, Лиза — на шестом. Это Олег в отпуск удачно съездил. Тоня не беременна, хорошая спортсменка, но что толку? А Тютя? Эта обуза почище Аллы будет. Запихал его в шкаф, от греха подальше, а он там сидит и скулит.

— Слышь, Тютя, ты над чем работал перед этим?

— "Ка-ка-касмическую черепаху" к МАКСу подключил. Собирался ещё...

— Глаза. Глаза! Покажи. Не, вроде не бредишь. Гхэ, а Земля она не только на черепахе стояла, там ещё слоны в середине были. Дверцу шкафа прикрой, всё лучше будешь защищён.

В СССР было непринято ставить железные двери. Замок и завесы долго не выдержали. После нескольких пуль в каждое нужное место, дверь вырвали. Рикошетов почти не было, стреляли метко. Грохот в подъезде испугал Тюрина. Он начал "плыть".

— Эй, Иван, ты чё?

— Не знаю. Что это так бамкнуло?

— Дверь вынесли, гады. Сейчас попробуют зайти, будем отстреливаться. Худо будет, если сразу начнут гранатами забрасывать. Я — не армянин. Это они наловчились гранаты выстрелами отбрасывать. Эх, чёрт, Алку твою послушал: "Может, обойдётся". Вишь? Ничё не обошлось. Ванну, сука, нам не дала в баррикаду поставить. А-а, стреляют, гады! Залезь в шкаф, чего высунулся?

— Олежек, мне страшно.

— Что, ты говоришь, изобретал?

— А? А-а... Да, ерунду одну. Ещё почти не начал. Элэл попросил к "Спирали-2", это будет новая модификация истребителя спутников, какую-нибудь пушку присобачить. Хотел пучковую.

— Стручковую? Горохом стрелять?

— Ну что ты... Нет, частицами. Протонами, электронами, любыми ионами не получается: магнитное поле Земли не даёт это делать.

— А что ещё бывает?

— Бах! Бабах!

— Тра-тата-та!

— Ик. Бывают нейтроны, нейтральные атомы. Их никто не отклоняет, но и разогнать нечем. А из чего это они по нам стреляют? Ик.

— Хрен знает. Не из "Макарычей", это точно. Не отвлекайся. Чем бы тебя, дурака, отвлечь? Говоришь, на Марс свою черепаху отправил? А чё наши не передавали, что к Марсу корабль послали? Должны были все уши прожужжать таким великим достижением русского гения. — Бах!

— Тра-та-та!

— Не на Марс! Не на планету. На корабль МАКС. Он ещё только через месяц стартует. На геостационарную высокую орбиту.

— А с пучками частиц моркови — что?

— И совсем тут морковь ни при чём! Не придумал ещё. Частица должна иметь заряд, чтоб её легко было разогнать, и не иметь его, чтоб поле Земли не отклоняло.

— А ты бери пример со слонов.

— Тра-та-та! Тра-та-та!

— Бах!

— Ёп! Патроны кончились. Где там твоя пукалка.

— Бах!

— А ты бери пример со слонов. Сорок кэмэ в час бегать могут, кстати. Шустрые, твари.

— А причём тут, слоны!?

— Как причём? Они, думаешь, серые? Нихрена. Они — красные! Потому что в пыли красной выпачкиваются. От насекомых всяких. Берегись! Граната!

— Жжах!

=== Квартира генерал-лейтенанта Рубана, == начальника Днепропетровского Промышленного == района. 22 июня 1997-го.

— Блять! Хватай пушку! Бежим! Срочно!

Мы с Рубаном были уже в машине, ехали к дому Тюти, когда по мобилке Лёхе доложили о ЧП. По моему указанию наша электронная промышленность освоила производство мобильных телефонов. Все что смогли — дисциплинированно "передрали" у буржуев, но дальше пошли сами. Первые изделия весили четыре килограмма. Но работали. Сейчас у Рубана и меня — третьи модели. Полтора килограмма. Можно использовать как вторичное оружие. Станций натыкали только по крупным городам, мобилки раздали только большим начальникам, но, даст бог, по охвату и телефонизации от Запада не отстанем. Про качество — пока молчу. Вернёмся к тому случаю. То, что доложили Рубану, я знал и так. Выход на программный уровень тут же показал высокую степень опасности для народа. Случайность, что Рубан заговорил о волошбе. Впрочем, это мало на что повлияло. Амеров уже перещёлкали без нас. До двора не доехал автомобиль милиции. Из него уже достали четырёх мёртвых пацанов. В брониках, с АКСУ-шками. Амеры метко стреляли. Во дворе стояло штук пять скорых, на каждом углу, на крышах, ещё много где торчали вояки в полном боевом. Судя по форме и погонам — курсанты спецназа.

— Боец, эт самое, позови старшего.

— Да, тащ герал-лейнант.

.........

— Тащ ге...

— Отставить, докладывайте нормально.

— Поступил вызов. От наших, что в отпуске после Турции. Обнаружили диверсионную группу, нуждаются в помощи. Мы едва успели.

— Потери?

— Три "трёхсотых", три "двухсотых".

— Кто?!

— Чёрный Иван Васильевич, из наших. А ещё двоих я не знаю. Конторовские. Фамилии нужны?

— Хух. А Тюрин?

— Цел, но врачи говорят, что сбрендил. Про слонов каких-то чешет. А так — ни царапинки.

— Ладно, это потом, что с диверсами?

— Всех перебили.

— А как вы сюда успели?

— А мы двумя группами пошли. Первая, тревожная, на "Мишке", на ближайший школьный стадион сели. А вторая поехала в кунге. Но им работы уже не досталось.

— Саня, эт самое, может, пойдём раненых глянем?

— Пойдём, конечно, пойдём.

.........

— Алла Борисовна, как же так? Я же вас предупреждал. Что б ни-ни. Как вы прозевали эту акцию?

— Я чувствовала, но думала, это из-за беременности. Я старалась!

— Ты мне пузом своим не закрывайся. В отличие от остальных, я тебя, гниль болотную, насквозь вижу. Тюрин цел?

— Да.

— Радуйся. Помни: на куски порежу.

— Саня, эт самое, чего это ты её так прессуешь?

— Лёха, не лезь под руку, потом расскажу.

— А, между прочим, я старалась! Это я вызвала милицию!

— Олег, это ты тут воюешь?

— А?

— Громче говорите. Его оглушило гранатой. Ничего серьёзного: мелкие царапины, пара неопасных осколков, но слышит пока плохо.

— Майор, а кто именно вас вызвал? Дежурному по штабу кто звонил?

— Кобзев Вася.

— Ага. Вася. Ты как?

— Нормально, тащ Диктатор.

— Скажи мне что-нибудь важное.

— Хм. Тютю выкрасть хотели. Контейнер в подъезде валяется. Крот есть где-то.

— Шпиона найдём. Выздоравливай. Вон, девушка, какая у тебя есть! Забыл, правда, имя.

— Маша, меня зовут Маша. Гляньте Ваню. Тоня убивается, Диктатор!

— Этот пациент умер. Критическая кровопотеря. Поздно нашли. Он аж на крыше лежал. Там бой принял. Осколками гранаты посекло сильно ноги. На руке татуировка натовская, группа крови. Первая, резус отрицательный. Хуже не бывает. Его кровь всем можно, а ему — только такую. Ни у кого нет такой. Пульса нет. Даже не мучили парня. Это — всё.

— Товарищ Диктатор! Миленький! Сделайте что-нибудь! Умоляю!! А-а-а!

— Тоня, Тонечка, успокойся, плачь, легче будет. Такая судьба. Твоего Вани больше нет.

— У-у-у! Нет! Не хочу жить без него! А-а-а!!

— Может быть, вы поможете, товарищ Диктатор?

Это сказала Алла Борисовна Финкерман. Диктатор удивился. Но разобраться в ситуации не успел. Подскочил вольтанутый Тюрин и тоже начал клянчить. Уж у него-то должен быть научный подход к миру! Или это его Алла заразила верой в потусторонние силы и загробный мир?

— Диктатор, если в ваших силах... мы были бы все вам премного благодарны... я бы ко дню спасения страны что-нибудь изобрёл... и на Коляду... и на Купалу... только сделайте, голубчик...

Больше всего это походило на старую картину из первой жизни, когда меня цыганчата облепили, но в это время цыганские бабы "работали", старались меня облапошить. Им это почти удалось. Нафиг! Дурные, неправильные ассоциации. Никаких аналогий!

— Врач, будем делать прямое переливание крови. У меня такая же редкая группа. Думаю, что литра ему хватит, и я выдержу. Только жгуты на ноги ему не забудьте наложить. Тоня, готова жизнью рискнуть?

— Готова. На всё го-г-г-готова! Фх-фх.

— Хм. Быть по сему. Сходим. Я без тебя ничего сделать не смогу. Я буду проводником, помощником, но только ты сумеешь узнать его душу. И только тебе, его жене, под силу вернуть душу в Явь.

— Покладите носилки на землю. Будем делать всё сразу. Когда литр отдам — отключайте. Лёха, ты за главного. Я могу прийти в сознание не сразу.

— Саня, может не надо? Эт самое, он же уже умер? Ты же не волшебник, чтоб оживлять?

— Не волшебник, только учусь. Но именно эту тему я знаю, Светозар просветил. Ну что, жена своего мужа, готова ль ты пройтись по Калиновому мосту? Последний раз спрашиваю.

— В ад готова пройти.

— В ад — не надо. Распусти волосы. Ага, правильно. Ложись подле меня. Рубан, потом как-то перенесёте наши тела. Ваньку пусть хорошенько заштопают, подключат ко всему, чему надо. Проконтролируй, чтобы тело было готово душу принять.

— Примерно литр перешёл к... гм, реципиенту.

Диктатор сделал пассы рукой над телом Чёрного. Вдруг, грудь начала вздыматься! Врач схватил руку за запястье, послушал вену на шее, удивлённо посмотрел на Диктатора.

— Пациент дышит и есть пульс.

— Он ещё вполне мёртв. Не обольщайтесь, доктор. Ещё грамм триста крови натечёт — отключайте и везите нас всех трёх в больницу. Лёха, поместите нас в одну палату. Крайне желательно. Всё, поехали! Смотри мне в глаза, Тоня.

Тоня глянула, увидела маленькие снежинки в зрачках Диктатора. И пошла за ними, провалилась в один из зрачков на тёмную дорожку. Там её подхватил Диктатор. Впрочем, там она воспринимала голое знание. Глаза, прочие чувства не работали. В этом состоянии она просто ощущала душу Диктатора, но так её не называла. Пусть будет: Александр. Он вёл её в причудливом мире. Они не держались за руки. Некие канаты, что ли, соединили их пупки, за эти канаты и тащил за собой Александр. Время в этом месте имело другой вкус, что ли. Трудно подобрать слово. Светлее. Вдали свет, более яркий, чем на предыдущем участке пути.