Дэвид Вебер "Брат по мечу" (Бог войны)

— Ты искал, да? Если этот твой друг в таком глубоком дерьме, почему ты попросил помочь только одного человека? Что? Ты ожидал увидеть Кларка Кента?

— Я понятия не имею, кто такой "Кларк Кент", — ответил Венсит, осторожно выговаривая странно звучащее имя. — Я надеялся, что мне удастся убедить грифона прийти мне на помощь.

Грифон? Против своей воли Хоутон начинал верить, что старик с горящими глазами говорит ему правду о том, как он, Машита и "Крутая мама" попали сюда. Где бы, черт возьми, это "здесь" ни находилось!

— Ты имеешь в виду одну из этих тварей, гибридах льва и орла? — Он фыркнул от смеха. — Черт возьми, зачем соглашаться на что-то подобное? Почему бы не пойти напролом и не "призвать" гребаного дракона?

— Объяснять что-то драконам слишком долго, — резонно ответил старик. — Или, скорее, убедить их, что они должны принять участие. К тому времени, когда они заканчивают исследовать временной поток и философствовать, обычно уже слишком поздно многого добиваться. Затем есть небольшая проблема в том, что большинство из них в наши дни не очень рады иметь что-либо общее даже с белым волшебником. Но в основном, честно говоря, потому, что мне нужно было что-то настолько мощное, насколько я мог достать.

Хоутон еще мгновение пристально смотрел на него, затем вздохнул. Конечно, все это было полным безумием. К сожалению, казалось, что это действительно происходит с ним.

Он сунул пистолет обратно в наплечную кобуру под левой рукой. Затем он снял шлем и обхватил его левой рукой, пока прохладный ветерок трепал рыжие волосы, все еще влажные от ближневосточного пота.

— Ты, конечно, понимаешь, — сказал он непринужденно, — что я думаю, насколько ты, вероятно, чокнутый, как фруктовый пирог. С другой стороны, у меня нет лучшего объяснения тому, что, черт возьми, здесь происходит. На самом деле, на данный момент ты, кажется, единственный игрок здесь, когда дело доходит до ответов. И, по-видимому, если ты привел нас сюда, ты тоже можешь отправить нас домой.

— Конечно, могу, — согласился Венсит и увидел, что другой мужчина расслабился, по крайней мере немного. — К сожалению, я не могу просто повернуться и сделать это щелчком пальцев, — продолжил он и мысленно поморщился, когда мгновенное расслабление исчезло.

— И почему это может быть? — подозрительно зарычал Хоутон.

— Это сложное заклинание, — извиняющимся тоном сказал Венсит. — Для подготовки к нему требуется время, и в данном случае это особенно верно. Поскольку вы даже отдаленно не похожи на то, что или кого я ожидал, мне придется быть очень осторожным в определении того, куда вы должны пойти. Это моя вина, что ты здесь, и если я отправлю тебя домой, то именно туда, куда тебе нужно. Я, конечно, не хочу в конечном итоге просто отбросить тебя в еще один мир, который тебе не принадлежит.

— Я понимаю. — Хоутон знал, что его тон звучит недовольно. Что, теперь, когда он подумал об этом, было просто слишком плохо. Старик был прав — это была его вина, что Хоутон и Машита оказались там, где, черт возьми, они были. И все же, напомнил он себе, другой человек — волшебник, как он предполагал, — казалось, был готов признать свою ответственность и сделать все возможное, чтобы все снова стало на свои места.

— Меня зовут Хоутон, — услышал он свой голос. — Сержант-артиллерист Кеннет Хоутон, морская пехота США.

— Хоутон? — повторил другой мужчина, как будто это имя показалось ему странным в его устах. Затем он встряхнулся. — Люди зовут меня Венсит из Рума, — сказал он.

— Ну что ж, Венсит, — сказал Хоутон, — как скоро мы сможем приступить к этому твоему "сложному заклинанию"?

— По крайней мере, не в течение нескольких часов, — ответил Венсит. — Как я уже сказал, я ожидал призвать своего союзника из этой вселенной; мне никогда не приходило в голову, что мое заклинание может в конечном итоге распространиться на другую. К сожалению, так оно и случилось. Поскольку я этого не ожидал, я не включил команду для идентификации того места, откуда вы пришли, и заклинание создало рябь в поле волшебства. Мне нужно дать ему время немного успокоиться, прежде чем я смогу начать искать следы, которые приведут меня в вашу вселенную.

— Мою вселенную? — Хоутон покачал головой. — Ты хочешь сказать, что я нахожусь в совершенно другой вселенной?

— Очевидно, — ответил Венсит. Еще один взмах его руки указал на униформу Хоутона и ремни безопасности, а также на "Крутую маму", стоящую на траве позади него, и Машиту, который выбрался на броню через свой люк, маячивший на дальней стороне башни. Затем та же рука указала на собственную одежду Венсита, на костер и великолепную лошадь, пасущуюся неподалеку. — Возможно, я не узнаю твою машину, Кеннет Хоутон, — сказал он, — но не кажется ли тебе, что она здесь немного неуместна?

— Я думаю, можно сказать и так, — признал Хоутон и оглянулся через плечо на Машиту.

Капрал, очевидно, слушал ранние этапы, по крайней мере, той части разговора, которую вел Хоутон, по каналу связи своего шлема. Теперь невысокий, жилистый потомок японцев пожал плечами и небрежно устроился на вершине башни рядом с пулеметом М240 на командирском посту. Это позволило ему подойти достаточно близко, чтобы слушать разговор Хоутона с их... хозяином, и, несмотря на кажущуюся искренность этого Венсита, Хоутона ничуть не беспокоило, что пулемет на всякий случай был наготове.

— Итак, мы в другой вселенной, — сказал он, поворачиваясь обратно к Венситу. — Что это? Одна из тех "параллельных вселенных", которые так любят писатели-фантасты?

— Я не знаком с "писателями-фантастами", Кеннет Хоутон, — ответил Венсит. — Но назвать наши вселенные "параллельными" на самом деле может быть хорошим способом описать это. Или, по крайней мере, самый хороший способ, который я когда-либо слышал от кого-либо другого.

— Ты можешь называть меня Кен, а не Кеннет, — сказал Хоутон. Его голос прозвучал резче, чем он намеревался, когда знакомый укол воспоминаний о потере пронзил его. Ему всегда не нравилось свое имя. На самом деле, Гвинн была единственной, кто когда-либо мог называть его "Кеннет", не заставляя его чувствовать себя каким-то слабаком.

— Кен? — повторил Венсит, затем издал звук, подозрительно похожий на смешок.

— Ну, Кен, — сказал он через мгновение, — как я уже говорил, наши вселенные, возможно, не совсем "параллельны", но время в них обеих течет с одинаковой скоростью и в одном направлении. Я полагаю, что лучший способ описать различия между ними — это сказать, что каждая из наших вселенных была сформирована из множества различных возможных исходов немыслимого числа отдельных событий. Судя по твоей внешности, твоему снаряжению и тому факту, что волшебство, очевидно, так же чуждо тебе, как твое снаряжение кажется мне, наши вселенные, должно быть, разошлись давным-давно.

— Что, — продолжил он более серьезным тоном, — оставляет меня еще более озадаченным тем, как мое заклинание могло проникнуть так далеко от предполагаемого места назначения. И как вы могли появиться во плоти, так сказать. Обычно, когда вы пытаетесь переместить людей между вселенными, все, что вам на самом деле удается вызвать, — это человека-тень, своего рода... двойника, я полагаю, вы бы назвали это, а не реального человека. Я почти начинаю задаваться вопросом, не приложил ли кто-нибудь еще руку к этому конкретному пирогу.

— Знаешь... Венсит, — сказал Хоутон, — в эту минуту больше всего меня беспокоит то, что я начинаю чувствовать, будто в твоих словах действительно есть смысл.

Венсит усмехнулся сухому, как пустыня, тону Хоутона. Затем он снова покачал головой.

— Ты сказал, что ты "артиллерийский сержант", — сказал он. — Это воинское звание, да?

— Да. Сержант-артиллерист — старший унтер-офицер во взводе морской пехоты, — сказал Хоутон.

— Ах. Я подумал, что это должно быть что-то в этом роде. И это. — Дикий волшебник снова указал на необычное, громоздкое, массивное транспортное средство. — Весь этот фургон, или что там еще. Это оружие, не так ли?

— Он вооружен, — осторожно признал Хоутон, приподняв одну бровь. Он скрестил руки на груди и склонил голову набок. — Это не совсем основной боевой танк, но я бы предположил, что он может выстоять против всего, с чем мы, вероятно, столкнемся здесь.

— Я понимаю.

Венсит на мгновение потер свою аккуратно подстриженную белую бороду, затем поморщился.

— Сержант-артиллерист, — серьезно сказал он, — как я уже сказал, ты совсем не такой, как я ожидал. Но если ты и твой друг, — кивком головы он указал на Машиту, все еще сидящего на восьмиколесном транспортном средстве, — оба солдаты, возможно, заклинание, которое привело вас сюда, сработало лучше, чем я сначала подумал.

— Подожди минутку, Венсит! — сказал Хоутон. Он узнал этот тон. Это был тот тон, который офицеры — или, что еще хуже, гражданские разведчики или даже офицеры ВВС — использовали, когда им нужно было, чтобы кто-то вызвался добровольцем для какой-то совершенно дурацкой операции.

Волшебник замолчал и пристально посмотрел на него. Или, по крайней мере, Хоутон думал, что так оно и было. Удивительно, как трудно было прочитать чье-то выражение, когда ты на самом деле не мог видеть его глаз.

— Я уверен, что ты бы не "вызвал" нас — или грифона, которого ты пытался заполучить, в любом случае — если бы дерьмо действительно не попало в вентилятор. И, насколько я знаю, ты совершенно хороший парень, у которого есть совершенно законная причина обратиться за любой помощью, которую ты можешь получить. Но, как ты говоришь, это не наша вселенная, и у нас с Джеком есть свои обязанности дома.

— Я понимаю это, — искренне сказал Венсит. — Но в то же время, разве у хороших людей не те же обязанности, где бы они ни оказались?

— Не ходи туда, — предостерег Хоутон, твердо качая головой. — Каждый раз, когда я попадал в неприятности в своей жизни, это было потому, что кто-то убеждал меня, что это "правильный поступок". На этот раз это не сработает.

— Так тебе даже не интересно, почему ты оказался здесь?

— Я этого не говорил. Я только что сказал, что нам с Джеком нужно вернуться туда, где наши собственные люди ждут нас для операции, которую мы собирались провести. Поверь мне, Венсит, у нас и так более чем достаточно своего дерьма, с которым нужно разбираться дома.

— Действительно? — Венсит скрестил руки на груди и откинулся на пятки. — Значит, вы на войне?

— Да, это так, — мрачно согласился Хоутон. — Нам потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в этом. И мы облажались на этом пути, и не раз. Но это то, что мы есть.

— Какого рода война?

— Ха! На то, чтобы ответить на этот вопрос, уйдет больше нескольких часов! Давай просто скажем, что мы имеем дело с кучей дипломированных психопатов, которые более чем готовы убить столько мирных жителей, сколько потребуется, чтобы доказать свою точку зрения. И, — неохотно признал он, — многие из них вполне готовы сами умереть на этом пути.

Венсит заметил, что голос высокого рыжеволосого "сержанта-артиллериста" стал ровным и жестким. Он скорее сомневался, что Хоутон осознал, насколько это было правдой, но это подтвердило несколько вещей, о которых Венсит уже подозревал.

— Ты говоришь как человек, который видел слишком много кровопролития, Кен Хоутон, — тихо сказал он. — Слишком много невинно убитых.

Мышцы челюсти Хоутона на мгновение сильно сжались. Затем он глубоко вдохнул.

— Чертовски верно, что это так. — Его голос был таким же тихим, как у Венсита, но в нем слышались гнев, пепел и звон старой ненависти. — Не все они также являются результатом усилий другой стороны, — продолжил он. — Я не знаю о здешних войнах, но та, с которой мы сражаемся дома, — это покрытая медью сука. Мы делаем все возможное, чтобы свести к минимуму жертвы среди гражданского населения, но как, черт возьми, это делать, когда другая сторона растворяется в остальном гражданском населении? Когда ты ведешь свои чертовы бои прямо посреди чертового города?

Он сильно покачал головой, и Венсит кивнул.

— Это из-за детей, не так ли? — мягко спросил он. — Это из-за детей так больно.

Ноздри Кеннета Хоутона раздулись, когда он услышал сочувствие — понимание — в голосе Венсита. Каким-то образом, он знал, старик, волшебник, действительно понял. И поскольку он знал это, сержант-артиллерист обнаружил, что признает правду.

— Да. Это из-за детей. — Его челюсть снова сжалась. — Это все, кто попал в переделку, но особенно дети. Они никогда ни о чем таком не просили, им никогда не приходилось выбирать. Если бы мы были только против плохих парней, в открытую, один на один, это было бы одно дело. Но это не так. И я не думаю, что это может быть на самом деле. Мы называем это трусостью, и, возможно, так оно и есть. Но это также то, что они называют "асимметричной войной". — Он хрюкнул резким, горьким смехом. — Они не собираются выходить туда, где мы можем надрать им задницы, потому что они знают, что они не могут вести войну такого рода, как у нас, и победить. Так что вместо этого мы должны сражаться таким образом. И чем больше жертв среди гражданского населения будет нанесено, тем лучше это сработает для их планов. В конце концов, мы единственные солдаты в их городах. Если кого-то убьют, кого местные жители будут винить в этом?

— Ты устал, — сказал Венсит. Хоутон посмотрел на него, и волшебник криво улыбнулся. — Возможно, не физически. Но устал — так устал — видеть, как убивают невинных.

— Что? — Хоутон попытался собраться с силами. — Ты тоже умеешь читать мысли?

— Нет, я волшебник, а не маг. Но мне не обязательно уметь читать твои мысли. Не видеть этой правды, артиллерийский сержант Хоутон. Поверь мне, — улыбка на мгновение стала еще более кривой, — даже если мы никогда раньше не встречались, я узнаю, что ты за человек. Я знавал таких, как ты. Иногда мне кажется, что их слишком много.

— И? — сказал Хоутон, когда волшебник снова сделал паузу. Маленький предупреждающий звоночек пытался зазвучать глубоко в мозгу Хоутона. Каким-то образом разговор выходил из-под его контроля, заходя туда, куда он никогда не собирался его заводить. Он намеревался сосредоточиться на требовании, чтобы его и Машиту отправили обратно в их собственную вселенную, но что-то внутри него знало, что это происходит совершенно в другом направлении. И что-то еще внутри него не смогло устоять перед этим изменением места назначения.

— И я боюсь, что вот-вот потеряю еще одного из них, — сказал Венсит. — Хороший человек, с чувством ответственности, который уже видел и столкнулся с количеством зла, достаточным на целую жизнь любого другого человека. Я думаю, он бы тебе понравился, если бы вы когда-нибудь встретились.

— И ты собираешься пригласить меня сделать именно это, не так ли? — сказал Хоутон. Это был вызов, но без той грани конфронтации, которую Венсит наполовину ожидал. — Ты собираешься предложить, чтобы я пошел дальше и помог ему — и тебе — выбраться, как один хороший, ответственный человек другому.

— Что-то в этом роде, — признался Венсит.

— Я так не думаю, — ответил Хоутон. Но его тон был не совсем таким твердым, каким он хотел его видеть.