Стихи

Мечется, стонет чайками, пахнет кровью и беззаконием,

Шутит, страдает, рассказывает, слушает Аффинаж —

Томно-манерные музыки переливы,

Истерика нот, дыханья надсадный срыв.

Чернила чудовища чужды всегда сокровищу.

Сокровище ищет покоя, а не молитв.

Покоя — а может, хаоса?.. Морщусь, вторую докуривая.

Чёрные яблоки, пепельные леса.

Город великий сияньем меня окутает,

Но не приведёт никуда — он потерян сам.

Чёрные яблоки, новые вариации

Старых аккордов — в пыточной, на столе.

Ты завершаешь пьесу — занавес, шквал, овации.

Чёрные яблоки — пальцы мои в золе.

Пальцы — а может, когти?

Как тебе больше нравится?

Может, чудовище в чёрном саду — в петле.

Если убить чудовище, что от меня останется?

Будешь ли ты любить пустоту на дне?

Будешь ли — в лихорадке, тебя терзающей?

Будешь ли — в вечном круговороте лиц?..

Чёрные яблоки. Плод познанья надкусит знающий.

За твоим голосом — шорох моих страниц.

11.02.2022

ю LA GUERRE COMME ю LA GUERRE

Под пеплом — цветы.

На небе — огонь.

Знамёна, забрало, кровь.

Горят на знамёнах твои кресты,

Гноится твоя любовь.

Она нервно курит; то смех, то плач.

Горчит, будто дикий мёд.

Свайп вправо — юрист, журналист, палач,

Богатый или банкрот,

Дурак или умный — неважно ей,

И с чёрной дырой в груди

Она снова курит. Стакан и лёд.

Дотронься — не подходи.

Истерика, деньги, каприз, чулки

И гибельный шлейф духов.

Она выпивает мои мозги

Из трубочки. "Для лохов

Душа или совесть, — она твердит.

— Всё можно купить". И я

Почти с ней согласен — но так болит.

Кусается. Не моя.

Психоз в пляске судорог, в плеске нот;

Не тронь, не смотри, держи.

"Я сдохну, я сдохну, ведь я урод!"

И спрятанные ножи.

Таблетки, враньё, круговерть имён.

"Я буду их пить, когда

Найду своё счастье — не ты, не то.

Сиделка!.."

То смех, то стон.

"Я слишком красива, а он — тюфяк.

Он вечно бы ревновал".

Горячечным шёлком на простынях

Течёт и шипит: "Не дам!"

В дыму и неоне я вижу, как

К стене её жмёт другой.

Абсурд или хаос — манящий мрак.

Являюсь ли я собой?

Не знаю. Я в оргии, я в тоске,

Я в ней — в городских огнях.

И я не боюсь никакой войны.

Я — пальцами в волосах,

На бархате кожи, в сетях тату,

В кошачьей истоме глаз.

Так низменны страсти —

Так глупо всё,

Что выше страстей. Alas.

Горят города, тихо тает счёт, боль в черепе всё сильней.

Что это — паденье или полёт?

Нельзя покупать людей?..

Но я покупаю её. Но я

Всё делаю, что нельзя.

И что ты мне сделаешь? Я урод.

Ты думала — ты, но — я.

Но я не боюсь ни чумы, ни тьмы,

Ни голода, ни меча,

Ни купли души, ни продаж войны,

Ни брата, ни палача.

Боюсь проиграть, потерять её?

Возможно. Но всё — брехня.

На самом деле страшней всего,

Что ты

Разлюбишь

Меня.

4.03.2022

КОНТРАКТ

Да, днём важна душа, а ночью — нервы.

Не примирились нервы и душа.

Капризный грех — последний или первый —

Дрожит в слезах на кончике ножа.

Грех мечется, скулит, рычит, тоскует,

Сжимая сердце в маленьких когтях.

Не поминай ночами душу всуе —

Комочек нервов пулею в мозгах

Горит — и, исходя чернильной слизью,

Терзает душу на её кресте.

Душа невзрачна — шрамы, раны, язвы

Цветут на её впалом животе.

А грех красив, подобно чёрной розе

На белом шёлке — буквы на листе.

В душе нет пользы — грех об этом знает.

В душе нет смысла; смысла нет ни в чём.

И грозно лепестки благоухают,

Сдавая плоть прекрасную внаём —

Сдавая ум, талант, харизму, силу,

Сдавая всё — но душу не продашь.

("Любимая, но ты её убила,

К кресту прибила —

Так какие дашь

Ты доводы, какие оправданья?

Убила бога, душу продала,

На выручку купила человека.

Любимая — смешной самообман

Всё это; дальше говори, прошу —

Я крепче сплю, когда не замолкаешь").

У чёрной розы нечего распять —

Холодный ветер свищет в пустоте

С шипами; жадная дыра в груди зияет,

Её заполнить — участь не моя,

Я больше не могу её заполнить

(Никто не может?..).

Купленный товар —

Претензий к качеству сейчас не принимаем

(Грех, улыбаясь, это говорит),

Душа молчит — и только тихо тает.

В ночи я слышу, как она молчит.

Мучительно-жестокое молчанье.

Лицом зарывшись в кровь и лепестки,

Я слышу эти глупые рыданья,

Так злят они —

Впивается в виски

Стальная хватка пламени и нервов.

("Любимая, я знаю, что всё зря.

Но договор подписан, выбор сделан").

Целую я холодные колени,

Потухший взгляд отчаянно ловя —

Стеклянный взгляд, лишённый выраженья.

Жестока красота с дырой в груди,

Жестока красота, когда доела

Тебя — когда в тебе не остаётся

Вдруг ничего — кроме того, на что

Купил товар.

Душа не просит и с креста не рвётся;

И лишь в её молчании пожар.

("Любимая, к кому твои молитвы?

Любимая, к чему такая боль?

Ты жаждала победы в этой битве —

Бери же, только выживи. Изволь.

Ты знаешь, что паденье завершилось,

Что дальше — только та же пустота.

Любимая, сегодня мне приснилось...").

Бросаю трубку. Нервы. Темнота.

14.03.2022

АНГЕЛЫ

Отрешённые ангелы, ангелы отреченья.

Перья, нимбы тускло дробятся на витражах.

Заглянуть в своё туманное отраженье,

Вдруг замершее в их голубых глазах.

Заглянуть — и увидеть пропасть, где плачут звёзды,

Мириады миров, мириады стеклянных слёз.

В глубине их пустых зрачков прочитаешь: "Создан,

Ты написан, придуман, слеплен — в шутку или всерьёз,

Мы не знаем, зачем, не знаем, кому в угоду

Этот замысел тащишь — никчёмный тяжёлый крест.

Но опилки, впиваясь в кожу, дают свободу.

И чем больше боли, тем выше лазурный лес,

Возносящийся к небу в тебе — из глубин безумья,

Тёмно-синих волн, вздымающихся внутри".

Отрешённые ангелы, гении слабоумья.

Свет от крыльев падает на пол храма, шепча: "Смотри.

Эта пропасть — всё, что тебе осталось.

Смотри дольше, до погруженья — так сильно жжёт,

Так смешно заканчивается паденье,

Так всерьёз пускаешься ты в полёт.

Пламя прошлого жарко толкает к краю, и ты шагаешь,

И шершавые шрамы горят на твоей спине.

Но лазурь упрямее пламени — ты же знаешь,

Что и после пожаров деревья растут в земле

И пускают новые корни. Твой век окончен,

Ты отпет и помянут, комья мёрзлой глины грохочут

По крышке гроба; литания по тебе

Разливает печальный мотив по дворцам и барам,

По мостам в узорах лунного серебра.

Этот город убил тебя — пламя было право.

Этот город терзал и травил тебя

Искушением, красотой и бессонной ночью,

Пестротой психозных кошачьих глаз на шёлковых простынях.

Этот город забрал твою душу, поставил точку,

Кто добил тебя — правит бал на твоих костях

И сплетает из твоих нервов венки любимой,

Твоим золотом платит, смеясь, за её шелка.

Эта пытка была прекрасна, неповторима —

И они завершили её, завершив тебя.

Но как можно поставить точку на том, кто ставит

Точки сам, — как автора завершить?

Исчерпать того, кто творит истории?

Искромсать того, кто куёт ножи?

Тебя нет — на кого же тогда мы смотрим

Из-под золота нимбов, лазурью усталых глаз?

Кто пришёл к нам в храм — ведь ты был убит и проклят?

Кто сейчас застыл, созерцая нас?"

Складки белых одежд, кружева голубиных крыльев,

Блеск их глаз — на грани безумия и любви.

Отрешённые ангелы, ангелы отреченья.

И под сводами храма звенит приговор: "Живи".

08.05.2022

НРАВИТСЯ

"Мне нравится всё, что тебе нравится"

(Аффинаж)

Мне нравится всё, что тебе нравится.

Её ресницы, губы и пальцы.

Моё растает, болью останется;

В её захочется возвращаться.

Мне нравится всё, что тебе нравится.

Игры и песни, мысли и действия.

Нравится то, что во сне тебе явится, —

Пусть и пугает; причины и следствия —

Спал со мной плохо, бредя кошмарами,

С ней на волнах безмятежно качаешься,

Я ухожу темнотой и туманами,

Рыжий рассвет в высоте разгорается.

Мне нравится то, как ты мне отвечаешь —

Из милосердия и снисходительно.

Нравится то, как её дожидаешься,

Время растягивая стремительно.

Нравится то, что тебе всё не нравится,

Что нравится мне: книги, раны, вино.

Нравится то, как в мишени вонзаешься

(Белые пульки, как град, об окно),

Нравится, как на меня раздражаешься,

Ругаешься матом, с ней смотришь кино

(Со мной редко смотрел),

Как выбираешь со скидкой пальто,

Как поправляешь задумчиво волосы

(Со стрижкой короткой мне нравится тоже),

Как ты сквозь зубы цедишь: "Успокойся",

Тату и шрамы на твоей коже,

Как ты ворчишь за разбитый стакан

(Мелочно просишь всегда компенсацию),

Переезжаешь, уходишь — дурман

Новой дороги, вокзалы и станции,

Тысячи лиц, поцелуев, работ,

Сто протоколов твоей адаптации,

Хаос, порядок — круговорот,

Искрят провода и детали меняются.

Меняешься ты, оставаясь собой.

Я прошлое, я не имею значения.

Стихаю, как музыка за рекой,

Молчу, как неловкое откровение.

Мне нравится то, что тебя не проймёшь,

Жестокая честность, поломанный мусор.

Мне нравится то, что ты клятв не даёшь.

Мне нравятся волны волос её русых —

А может, блондинка, а может, темней,

Не знаю, не суть: для тебя все красивы.

Ты так равнодушен, так любишь людей.

Мне нравится то, как я плачу в бессилии.

Мне нравится, ночью гуляя в грозу,

Под рокотом грома и вспышками молнии,

Твой слушать плейлист, представляя лазурь

Её глаз — предаваясь смешной меланхолии.

Мне нравится то, что ты болен не мной

(Точнее, здоров — а больны все другие).

И даже продавшийся, купленный, мой —

Ты был победитель, в свободе и силе,

В спокойствии — деньги считавший банкир,

Расчётливый франт, в казино и во фраке.

Во мне создавался и рушился мир —

А ты забавлялся, прикидывал ставки.

И я полыхала, как роща в пожар,

И я задыхалась, как в море от ветра —

Чернее, чем трость, револьвер, портсигар.

"Скажи, каково же купить человека?"

Мне нравится, как ты меня обманул.

Жестокая правда, простые уроки.

Мне нравился жгучий болезненный гул

В моей голове — лихорадка и строки,

Чужие квартиры, пустые карманы,

Пустые слова и чужие тела.

Мне нравилось, как меня болью пластало,

Как после молчанья твои обрела

Сухие ответы — далёкое счастье,

И тихо сияет твой с нею покой.

Мне нравилось быть всего этого частью.

Мне нравится выть, распрощавшись с тобой.

Мне нравится ломка со вспышками кайфа,

Твоё нежелание, мой непокой,

Мне нравилось то, как я пошло страдала,

Тебя провожая на ночи с другой, —

Не нравится только, что было так мало.

Я жажду ещё, отправляясь на бой

С моими чернильными монстрами боли,

За смысл, за бессмысленный шорох страниц.

И то ли конец ты приносишь мне, то ли

Начало сюжета в агонии лиц,

Зеркал, голосов, и любовей и болей,

Мне нравится имя второе твоё,

И то, как мои ненавидишь истории,

И то, как отчаянно любишь её.

11.07.2022

ПОД ЗВОН КОЛОКОЛОВ

Горит под кожей жар, и дождь не успокоит

Биение лучей, затянутых в колпак

Из плоти и костей.

Под серебром небес плывёт дурман историй —

Касается долин, спускается в овраг.

Гудит железный звон над тихою долиной,

И мокрая трава вибрирует в ответ.

Гудят колокола под серостью унылой;

Узор дождя ползёт по каменной стене.

Над храмом слышен грай: кружат вороньи стаи

Над чёрною стеной, под дымкой облаков.

Ступени храма сплошь забросаны цветами:

Ромашки, первоцвет, анис, болиголов,

И синий аконит; и нежно-белой розы

Сияют лепестки под вой колоколов —

Их кто-то потоптал.

Разрушено убранство

Из золотой резьбы, из трепета шелков;

Погром, следы борьбы, толпы захожей хамства —

Поломаны кресты, и грязью от сапог

Забрызганы цветы; а дальше, от ступеней,

Ведут следы копыт, и с криками вдали

Скрывается толпа, и воем исступленья

Исходит тишь долин.

И скачет налегке

Красивый юный князь;

Плащ соболем подбитый

Стелится чернотой по мускулам коня.

Сжимая удила, за князем скачет свита;

Их возбуждённый смех за пеленой дождя

Ломает тишину — и с хохотом крестьяне

Толпятся меж холмов; людскою суетой

Болеет тишина зелёных тёмных далей,

Готовится толпа под звон колоколов.

Готовится — к чему?..

Там виден столб и платье —

И больше ничего; от грохота копыт

Летит вода, летят комки травы и грязи,

И в блеске княжьих глаз мерцает торжество.

Зелёные глаза и хищная улыбка.

За кем он скачет так, кого же он загнал?..

Под звон колоколов есть право на ошибку

У каждого, у всех;

Быть может, он не знал

Банальный и земной позор своей невесты —

Отсюда и погром, отсюда княжий гнев?

Быть может, за фатой и празднеством чудесным

Скрываются грехи?

Но под дождя напев

В ту, у столба, толпа швыряет комья грязи,

Швыряет и плюёт;

Изодрано в клочки

Простое платье; дождь

Облил невесту князя.

То был кровавый дождь:

Стекают ручейки

По дырам на плечах, груди и белых бёдрах,

И пятна синяков цветами на руках

Разбросаны; она

Привязана к столбу, и грубая верёвка

Терзает хрупкость рук, и золото волос

Изодрано, как платье.

Прижатая спиной к намокшему столбу,

Она стоит; толпа распалена распятьем,

И каждый норовит задеть или раздеть.

Там клок волос, а там — намокшей белой ткани

Сияет лоскуток; царапина, синяк, цепочки серебро.

Под звон колоколов

Невесты княжьей остов

Мерцает под толпой,

Молчит.

И пение рогов

Доносится в дожде из сумрака долины —

И свиты гиканье, и перестук копыт.

Всё ближе, ближе князь,

Бурлят толпы призывы,

Под дымкой облаков иное торжество —

Так звоном похорон сменяется венчанье.

Князь спешился; красив

И молод, как апрель.

Весенняя гроза; над стройными руками

Чернеет мгла плаща,

И перстни чередой

Из радужных камней горят на длинных пальцах

Одной руки; под бархатом перчатки

Другая спрятана.

Князь улыбается; поводья отдаёт слуге;

Покорно расступаясь,

Смиряется толпа

В поклоне.

Вдалеке

Всё бьётся, бьётся звон, и дрожь идёт по телу.