Был?
Может, и так. Может, и он был среди тех, кого посекло взрывом гранаты.
Ну и ладно. Как говорится: сдох Максим, да и хрен с ним.
Потом Глушаков направился на север, но не по дороге, а вдоль нее и на некотором удалении. Шел и никак не мог поверить, что ему удалось выбраться из ТАКОЙ передряги. Вспоминая отдельные моменты, приходил к выводу, что его фортуна исчерпала свои возможности на сто лет вперед.
— Куда мы идем?— спросил Кузя, поправляя рюкзак, который уже всю спину отдавил. Его ему Глушаков спихнул, когда аномалии остались позади. Доверил, так сказать, самое ценное.
Еще недавно сидел Кузьма в клетке и даже не мог мечтать о свободе. Потом появился спаситель, безумный побег, перестрелка, удивительный и необъяснимый рывок через аномалии... И вот уже больше часа тишина и спокойствие.
Успокоился и Сапожков. Такое впечатление, будто рядом с Санькой шагал старый добрый Хазар — безбашенный паренек, знакомый по совместной игре.
— На Нейтралку,— коротко ответил Глушаков.
— Ты уверен, что она есть? Это все-таки не игра.
— Уверен, есть.
— А что потом?
Санька этого и сам не знал. Вначале хотелось добраться до спокойного места, где можно было бы перевести дух, оттянуться, может быть, даже нажраться и забыться на короткое время. А потом?
— Там видно будет,— ответил он не столько Сапожкову, сколько самому себе.
— Ты не думал о том, как отсюда выбраться? И вообще, ты не задумывался, как мы сюда попали и... где мы вообще? Все очень похоже на игру, но...
— Нет, Кузя, это не игра, совсем не игра, уж ты мне поверь,— хмуро ответил Санек.— Да и Зона не совсем та. Похожа, да, но не та.
— Как думаешь, что с остальными ребятами? Они живы?
Глушаков остановился, резко развернулся, схватив татарина одной рукой за грудки:
— Что ты ко мне пристал, Сапог? Откуда я знаю, что с ними?! Скажи спасибо, что мы живы — и это главное.
— Спасибо,— искренне поблагодарил его Сапожков.
Саня отпустил его, пошел дальше.
На самом деле он не раз задавал себе этот вопрос: что случилось с остальными? Сколько их было в самом начале? Восемь рыл, да еще проводник этот, Харченко. Так его еще в самом начале завалили. Наемники. Они же шкета порешили, как его... Варлока, а потом и дружка его, Макса, грохнули. Потом Пашка в скалу влип. Оставались еще трое — Ванька Гром, бульбаш и Серега, земеля недоделанный. И что с ними, Санька понятия не имел. У свинофермы их не было — ни живых, ни мертвых. Сбежали? Далеко ли? В Долине куда ни сунься, на аномалию нарвешься. Так что и думать тут нечего — нет больше никого, одни они с татарином остались.
Вот и весь сказ...
Ночевать остановились на какой-то разрушенной ферме, одиноко стоявшей посреди поля. И откуда она здесь только взялась? Ни дороги, к ней ведущей, ни жилья никакого поблизости...
Когда-то ферма служила более-менее надежным убежищем, спасавшим путников во время Выброса. Об этом красноречиво говорили заделанные где фанерой, где досками, а где и стальным листом окна. Правда, давно это было. И с тех пор ферма изменилась далеко не к лучшему. Если ворота все еще как-то держались и были забаррикадированы всяким хламом, то входная дверь отсутствовала как таковая. Часть крыши обвалилась, да и остатки подозрительно поскрипывали и осыпались даже от легкого ветерка.
Но Санька решил остановиться именно здесь. А другого выхода и не было. Стемнело как-то слишком быстро, а до Нейтралки было еще идти и идти. По темноте? Нет уж, фигушки, хватит на сегодня приключений. Да и передохнуть не мешало — ноги отваливались, а в животе урчало на всю округу. Последний раз Санька ел по дороге на Базу, то есть, давно это было. Кузю тоже кормили в полдень, но Глушаков и сам прекрасно знал, чем обычно кормят своих пленников бандиты — свиньи лучше живут.
Первым делом парни побеспокоились о безопасности. Бездверный вход прикрыли стоявшим рядом металлическим шкафом. Не фонтан, конечно, но лучше, чем совсем ничего. Теперь проникнуть на ферму было бы довольно затруднительно, особенно, не поднимая шума. Разместились под крышей, так как там пол был более-менее чистый, развели огонь в металлической бочке — со стороны не видно, Санька лично проверил. Так что, если не случится Выброса, то до утра можно было дотянуть и даже вздремнуть, если повезет.
В рюкзаке, оставленном Паном и Маринкой, нашлась тушенка, сгущенка, шоколад, брикеты с вечным хлебом. А главное — фляга с водой. Сходить с ума не стали, разогрели банку тушняка на двоих, чуток хлеба, на закуску — плитка шоколада. Саньке хватило, а татарин так и вообще осоловел от нормальной пищи.
Потом Глушаков почистил оружие, как мог, и долго разглядывал кубик, пытаясь понять, что с ним не так? Проверил несколько раз на ближайшей стене. Нет, не фурычит. Неужели арт одноразовый был? Не показалось же все, на самом деле?
Так он и сидел с кубиком в руке, когда появились нежданные гости. Их было трое. Два тех самых урода с минус четвертого этажа подземной лаборатории и жуткая девочка, Хозяйка. С момента их последней встречи краше она не стала. Теперь ее и без того попорченное метастазами личико местами почернело и ошелушилось, как древняя фреска, а в глазах горел огонь.
Как они вошли на ферму, оставалось загадкой. Сперва Санька решил, что то ли на почве дневного расстройства, то ли по причине приятной сытости у него начались глюки. Но нет. Вот, Сапожков тоже их видел — судорожно и громко сглотнул, да так и замер, словно окаменел.
А девочка была в ярости. Это сразу бросалось в глаза. И не только. Санек чувствовал ее злость всем своим нутром, до тошноты, до кирпичей в штанах. Такого страха он не испытывал даже в детстве, когда разозлившаяся на шалости сына мамаша, будучи подшофе, заперла его в кладовке, а сама потом вырубилась. Натерпелся тогда Санек — врагу не пожелаешь. Но сейчас ему было гораздо страшнее — и ментально, и физически.
Девчонка же, подавшись вперед, громко зашипела, обнажив страшные клыки, и Глушакова опрокинуло на спину. Он, конечно, тут же попытался подняться, да куда там! Прикипел к полу, словно муха, налетевшая на липкую ленту. Только почувствовал, как сначала по ногам, а потом по животу кто-то ползет и агукает. Лишь когда оно добралось до груди, Санька увидел того самого спиногрыза, который гонял его по лаборатории.
Вот уж не думал, что еще когда-нибудь снова его увидит!
Перебирая ручками и ножками, ребенок подобрался к голове и, хихикнув, выпустил изо рта длинный подвижный язык, который заскользил по лицу Глушакова, оставляя на нем отвратительно пахнущую слизь. И уж совсем жутко стало, когда язык исчез, а маленький монстр раззявил пасть, обнажив зубки, не уступающие мамашиным, и плотоядно глянул на шею Санька, словно прицеливаясь. Глушаков вспомнил, как уродец жрал мертвечину — стало совсем дурно.
— НЕ НАДО, МИЛЫЙ, ОН ВСЕ ПОНЯЛ, ОН БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДЕТ ДЕЛАТЬ,— умиротворяюще проворковала девочка. А потом, заглянув Сане в душу, с нажимом добавила: — ОН СХОДИТ В ЧЕРНОБЫЛЬ И СДЕЛАЕТ ТО, О ЧЕМ Я ЕГО ПРОСИЛА. ВЕДЬ ТАК?
Санька был не в состоянии говорить, поэтому закивал так, как смог.
Он был согласен на все.
— ИДИ КО МНЕ!
Малец радостно взвизгнул, на четвереньках доскакал до мамаши, забрался на нее, как на дерево и устроился в заботливых руках.
Девочка же, глянув на кубик в руке Глушакова, сказала:
— ЗАРЯДИ ЕГО, КОГДА ВЫБРОС БУДЕТ.
После чего троица попятилась назад и исчезла в темноте.
Икнул отмерший Сапожков.
— Эт...то к...к...то был?-заикаясь, спросил он.
— Старая знакомая с группой поддержки,— хрипло произнес Глушаков.
Кузя опустил глаза и тут же отшатнулся, врезавшись спиной в стену. Проследив за его испуганным взглядом, Саня увидел знакомый череп, лежавший у его ног.
— Кажется, я описался,— проскулил Сапожков.
Санек искоса взглянул на мокрое пятно на своих штанах, но промолчал...
* * *
Женька не хотел возвращаться к Харону, прекрасно понимал, что ТАМ его не ждет ничего хорошего. Его глаза испуганно забегали, остановились в немой мольбе на Доке.
— Тебе нужно уходить,— уверенно сказал тот. Теперь уже он скользнул взглядом по окружавшим болото зарослям камыша, знакомо то ли фыркнул, то ли прошипел. Потом еще раз, но уже громче и настойчивее. Затрещали стебли, захлюпала под лапами вода, и вскоре на помосте появился Охотник и лишь после этого вышел из инвиза.
— Лот, дружище, нужна твоя помощь,— обратился к нему Док.— Отведи паренька... ты сам знаешь, куда. Его нужно спасать.
Охотник что-то недовольно проурчал, взглянул на Женьку своими кровавыми буравчиками, снова рыкнул и припустил в заросли.
— Иди за ним, он отведет тебя в безопасное место,— сказал Док.
— А ты?
Док улыбнулся — ему было приятно, что о нем хоть кто-то беспокоится:
— Не бойся, со мной все будет хорошо... Запомни код: 393683. Иди!
Женька не стал задавать вопросов и побежал по лишь ему одному видимой тропинке следом за Упырем...
Док встречал гостей на помосте, притащив из дома табурет. Их было четверо — трое Проклятых во главе со своим лидером.
— Какая честь, сам Харон почтил визитом старого отшельника,— почти радушно поприветствовал гостя Док.
Харон пропустил мимо ушей его слова. Он, как сторожевой пес, вертел головой, прислушиваясь и принюхиваясь в поисках угрозы. Лица не видно под глубоко надвинутым капюшоном. Его приспешники мало чем отличались от лидера — те же мешкообразные плащи, такое же настороженное поведение. Разве что они, в отличие от Харона, имели при себе оружие.
— Он ушел,— раздался глухой голос из-под капюшона. Харон не был удивлен, не был раздосадован. Он лишь констатировал факт.
— Оставь в покое мальчишку, ему итак досталось.— В голосе Дока тоже было минимум эмоций — ни злости, ни угрозы.
Харон приблизился к сидящему оппоненту, склонился, давая возможность Доку заглянуть под капюшон, и прошипел:
— Он мой.
Если он хотел произвести на Дока впечатление, то ему это удалось. Уж сколько раз тот видел обезображенную некро-излучением физиономию старого приятеля, а всякий раз мороз пробирал до костей. Особенно жутко смотрелись пустые гноящиеся глазные впадины на лице Харона. Старик был слеп, но... видел, дай бог каждому такое зрение. Вот и сейчас Док буквально физически ощущал, как будто тонкие щупальца копошатся в его мозгу, покалывают острыми иглами, но осторожно, почти что нежно. И это только по старой дружбе — с другими Харон не стал бы церемониться.
Док выдержал "ощупывающий" взгляд, даже улыбнулся — не дано было Харону прочитать его мысли. У кого другого — пожалуйста, но только не у него. И Харон это знал, но решил попробовать. А вдруг?
Не вышло.
Высокопоставленный Проклятый выпрямился, развернулся к болоту, уставился в заросли. И Док различил едва заметное движение и такой же почти неуловимый хруст.
Охотник...
Да, у Харона был свой Охотник, и только что Проклятый отправил его по следам мальчишки. Как ни старался Док сохранять хладнокровие, но его чувства отразились на его лице. Харон как будто почувствовал это, обернулся и теперь уже он улыбнулся во весь рот. Да так, что Доку стало не по себе...
Глава 2
"Похоже, добегался",— подумал Макс, медленно оглядываясь по сторонам, трое сзади, трое спереди. Все, кроме Мура, с оружием в руках и начеку. Да им даже оружие не понадобится: стоит только дернуться, завалят физически — вон бугаи какие! Сразу видно — спецура, хоть и импортная. Макс тоже кое-что умел, но, как говорится, против лома нет приема.
Ладно, можно и поговорить...
Макс взглянул на американца. Тот определенно не собирался спускаться вниз и даже галантно протянул руку, чтобы помочь Максу подняться на склон. Макс принял правила игры, вцепился в клешню и взлетел на склон ласточкой — силен был Филипп, а на вид и не скажешь.
И как только Макс твердо встал на ноги, откуда-то издалека ударили короткие автоматные очереди. Били с отсечкой по три выстрела. Сначала отлетел в сторону боец слева, потом упал тот, что стоял справа. Филиппу Муру повезло — Макс стоял на линии огня, и стрелявший побоялся его задеть. Впрочем, и времени у него не было: те, что снизу, открыли ответный огонь, как только поняли, где засел стрелок. И не только они: со стороны лаборатории заработал пулемет, установленный на ""хамви"", срезал макушку холма, откуда работал автоматчик. Попал или нет, не понятно, но больше никто оттуда не стрелял.
Да и Филипп не собирался стоять в стороне. Еще не успел рухнуть на землю первый подстреленный боец, как в его руке появился пистолет, он сам схватил Макса за плечо и использовал того в качестве щита, выцеливая стрелка из "Пустынного орла".
Этим бы все, наверное, и закончилось, будь на месте Макса простой смертный. Но Макс решил не упускать, возможно, единственный свой шанс на спасение. К тому же Филипп сам виноват, так глупо подставился, открыв правый бок под удар. Макс коротко двинул локтем в ребра и тут же взял руку противника на излом. Однако американец ухитрился извернуться, так что сломать руку в локте не удалось. Потом он попытался нанести Максу удар лбом в переносицу, но тот отклонился в сторону и уже сам двинул америкосу правой в челюсть. Филиппу удалось освободить руку с пистолетом, и он тут же направил его на Макса, однако парень не стал медлить, провел кекоми в грудь, и неожидавший такой прыти американец отлетел назад, выстрелив при этом в воздух. А так как оба противника стояли на краю обрыва, то улетел Филипп вниз, скрывшись из виду. Свидетелем полета американца стал пулеметчик с ""хамви"". Он развернул турель и ударил очередью в Макса, однако парень успел отреагировать и отпрыгнул назад, оказавшись недосягаемым для орудия, расположенного в низине.
Что стало с Филиппом, не свернул ли он себе шею, Клинцов понятия не имел. Он использовал единственный шанс, и главное теперь было его не просадить бездарно. Его противники остались внизу, дав Максу фору в несколько секунд, и две из них он потратил на то, чтобы осмотреться. Местность была холмистая, но до ближайшего укрытия нужно было еще добраться. Еще секунда ушла на то, чтобы поднять с земли оброненный одним из убитых спецов L85A2, и Макс тут же применил его, дав короткую очередь над краем склона, когда там показалась чья-то голова. Попал или нет — вопрос не существенный, главное, он выкроил себе еще какое-то время до тех пор, пока кто-нибудь еще решится высунуться.
Макс побежал к ближайшему холму. Обернулся на бегу. Никого. Прибавил скорости, и в этот момент раздались выстрелы. Правда, совсем не оттуда, откуда ожидал Клинцов — стреляли справа, из зарослей кустарника. Что хорошо — стреляли не по нему, а по бойцу, который взобрался на склон гораздо раньше, чем рассчитывал Макс. Это плохо для него закончилось: теперь он лежал рядом с двумя своими товарищами, такими же мертвыми, как и он сам. Еще спустя пару секунд в низине рванула граната, а по зарослям кустарника со стороны лаборатории ударил пулемет.
И все смолкло.
Стрелка, так удачно пришедшего Максу на помощь, тот снова не разглядел, но мысленно поблагодарил: если бы не он, подчиненный Филиппа Мура расстрелял бы его в спину.
