| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Когда наша небольшая группка магов-практикантов с явным обожанием уставилась на куратора, та заметно стушевалась и кашлянула. Еще бы — мне самой стало не по себе, когда я увидела эти обожествляющие взгляды. Виктория на полном серьезе боготворила Ольгу Леонидовну, мы с Милкой относились к ней с уважением, а вот братьям Уховым только дай волю над чем-то или кем-то пошутить-поглумится. Чьи взгляды были наиболее подобострастными, можно легко догадаться.
— Так, все собрались? — и Ольга Леонидовна погрозила нам пальцем. Петька с Федькой переглянулись и заржали, — А вот сейчас все вместе и посмеемся! Итак, я к вам с пренеприятнейшим известием, к нам едет ...
— Ревизор? — подала голос Виктория. Классику литературы все в школе изучали.
— Почти. Комиссия из министерства.
Мы с Милкой переглянулись.
— А что случилось-то? Мы ж только два месяца на практике, что проверять?
— Спасибо нашим братцам-затейникам! — и куратор грозно глянула прямо на меня. Конечно, этот взгляд злобной мегеры предназначался только Уховым, но поежились под ним мы все. Козловская, сидящая рядом с Милкой, закатила глаза и простонала:
— Ну, кто бы сомневался-то!
А Милка рявкнула:
— Вы — идиоты! Что на этот раз придумали, дебилы?!
— Отстань, зануда, — Федька фыркнул, — Тебе не понять...
— Да я искр не пожалею, чтобы добраться до вашего вшивого мирка и задницы вам надрать!
Куратор нашу ругань с близнецами резко оборвала:
— Никаких искр! Сейчас главное — привести в порядок все дела, чтобы комиссия ни к единой запятой не придралась. Козловская и Серегина — с вас проверка всех журналов группы, Уховы — ваша задача: накопители. Рогова...
— А у меня до сих пор нет напарника! — напомнила я, — Когда я буду журналы заполнять, ночью?
— Ты все равно по ночам только спишь — зря время теряешь! — хохотнул Петька.
— А ну, тихо! — прикрикнула на него Ольга Леонидовна, — Рогова, напарника тебе уже определили, на этой неделе познакомитесь. Насчет журналов — Виктория, думаю, не будет против помочь с их заполнением?
Козловская глянула на меня с мрачностью голодного дракона.
— Не против, — процедила она сквозь зубы.
А я мысленно схватилась за голову. Это ж все журналы заполнять! А у меня там не то, что конь — слон индийский не валялся! Ни единой заполненной строчки!
Для документального ведения практики нам были выданы журналы по учету магических иск и накопителей, общий по практике, отдельно по каждому виду магии, учетный журнал входящей информации, куда я должна была записывать каждого, кто обратился ко мне за помощью и так далее и тому подобное. Наш деканат очень уж любил официальные бумажки и бюрократию.
И все это надо ежедневно заполнять. Разумеется, я этого не делала.
А когда? Мне — некогда, у меня работы слишком много! И напарника до сих пор нет! И вообще!!
Но Козловская на подхвате — это прощайте выходные. Милка сочувственно глянула на меня, кому как не ей знать, что такое — работать с зануднейшей девицей нашего университета.
— Вот вы вдвоем с Морган... тьфу, Маргаритой и подготовите всю документацию, — довольно резюмировала Ольга Леонидовна, — Если Виктория возьмется за дело, я могу не беспокоиться за результат.
Куратор дала еще пару наставлений, как себя вести перед комиссией, и закончила конференцию. Братья, видимо тоже осознавшие, что проверка из министерства — это не клоунада на пляже, быстро попрощались и тоже отключились. Козловская даже прощаться не стала.
— Все журналы? — горестно простонала я.
— И накопители! — ужаснулась подруга.
— Что, много потратила?
— Да кто бы мне дал! — скривилась Милка, — Козловская над каждой искрой трясется, как наседка над цыплятами.
Вдруг что-то звякнуло и тренькнуло, словно дверной звонок. Подруга на мгновение пропала из магвизора, но затем появилась, грустно вздыхая.
— Что там? — заинтересовалась я.
— А ничего уже, — она махнула рукой, — Я думала, это Даннат пришел, а там всего лишь какой-то крестьянин. Пускай наша Виктория его принимает.
— А кто есть такой Даннат? — прищурившись спросила я.
— О-о-о, — Милка закатила с придыханием глаза, — Это рыцарь. Красавец-мужчина. Он тут взялся немного за мной поухаживать, а я была очень даже не против.
— Милка! — я грозно помахала пальцем.
Деканатом очень осуждались связи студентов с жителями иных миров, вплоть до исключения. Вот когда выйдем из опеки деканата — хоть трава не расти, но пока мы числимся студентами академии — никаких шашней. Конечно, на это распоряжение мало кто обращал внимания, но если кого ловили, то исключали сразу и без права восстановления. А вылететь из вуза после пяти лет обучения и без подтвержденного практикой диплома, не хотелось никому.
— А что? — она состроила невинные глазки и замахала ресничками, — Не виноватая я, он сам пришел. Люблю, говорит, вас дева ясноокая, подарите мне цветок, который бы постоянно о вас напоминал. Буду возить его с собой всегда и беречь как зеницу ока до конца дней!
— И долго он крапивой обжигался? — я саркастически изогнула бровь.
— Обижаешь! Чертополох натуральный в горшке глиняном, — она усмехнулась, — Он же сказал — до конца дней, а чьих, своих или цветочка, — не оговаривал!
— И небось пара-тройка искр, чтобы цветок твоей красы подольше не увядал, — догадалась я со смехом.
— Каждый раз, как вижу — интересуюсь, как поживает мой подарок! — расхохоталась Милка, — Не засох ли, вовремя ли получает нужные удобрения?
— Ох, доиграешься подруга! — вздохнула я, — У тебя-то хоть все в порядке для проверки?
Милка вздохнула:
— А ты как думаешь? "Если за дело взялась Виктория Козловская, я могу не беспокоится за результат", — процитировала она Ольгу Леонидовну. Я прыснула со смеху — уж больно похоже получилось.
— Ладно, ничего страшного, — махнула рукой Милка, — Переживем мы все — и Козловскую, и комиссию.
— Еще бы понять, кто из них хуже, — буркнула я и выключила свой магвизор.
Ольга Леонидовна права — известие и правда пренеприятнейшее.
...
— Почему здесь не написаны даты обращений?
— Так люди каждый день почти приходят, мне каждый раз дату писать!? Указала в самом верху — и хватит, потом прочерки...
— Твои прочерки выглядят как минусы, что комиссия должна по ним понять?
— Нормальные прочерки, ты придираешься!
Козловская раздраженно глянула на меня и бросила журнал на стол:
— Рогова, сейчас стираешь все эти каракули и вписываешь дату каждого обращения!...
...
— Это что за имя?
— Нормальное имя!
— Вальис?!
— Варис!! Имя такое у человека! Можешь пойти к нему и спросить, почему его родители так назвали!
— У тебя кошмарный почерк!
...
— Рогова, ты дура? Потратить пятьдесят две искры на свадьбу дочери ткача? На свадьбу?? Простой горожанки?? Ты с ума сошла столько тратить?
— Козловская!!
— Виктория!
— Да плевать! У девушки свадьба, грандиозное событие в жизни! Оно должно незабываемым!
— Незабываемым его сделает для тебя комиссия, когда заставит писать объяснительную!
— Надо будет — напишу!!
...
— А тут почему не заполнено?!
...
— А здесь написано с ошибками!
...
— Куда ты дела журнал....
...
— Вот это переписать заново! ...
...
И это была только суббота!
Козловская меня выбесила до белого каления! Постоянные придирки по мелочам, постоянные указания что и как я должна делать, постоянные оговорки про комиссию! Под конец дня мы уже открыто ругались, как базарные торговки, осыпая друг друга оскорблениями.
И журналы заполнять она мне не помогала, лишь указывала, где что и как должно быть написано. А то я без нее не поняла бы! Мало того, чтобы сэкономить время и быстрее разобраться с писаниной, я где-то сокращала, где-то объединяла данные. Так нет же! Нельзя! Все должно быть написано полно и подробно! Как будто комиссия будет читать каждую страничку в журнале!
Как же Козловская меня забодала этой комиссией! Я даже начала искренне желать скорейшего появления проверяющих, чтобы получить побыстрее свою долю замечаний и вздохнуть с облегчением. Верно ведь говорят — пять минут позора, и ты на свободе.
И это мне только сегодня довелось пообщаться с нашей занудой, представляю, каково Милке приходится! Я искренне пожалела подругу — вот уж кому не повезло, так не повезло.
Козловская ушла поздно вечером, мрачно пообещав явится с утра пораньше и проверить, как я выполнила ее указания. Я ей мысленно пожелала сломанного портального кольца, хотя и знала, что такого в принципе быть не может. К моему огромному сожалению.
...
Время почти восемь вечера.
Чтобы хоть как-то отвлечься от противной сокурсницы, я решила сварить суп. Обычный картофельный.
Вот странное дело: в детстве я ненавидела супы. Обед становился настоящей пыткой, во главе которой всегда стояла глубокая тарелка с голубой окаемкой, заполненная противной жидкостью с ошметками вареных овощей. Но стоило повзрослеть и начать жить самостоятельно, и ты понимаешь, что питаться надо правильно и в маминых требованиях есть суп не было никакого злого умысла на отравление.
Первые несколько недель я, оторванная от родительского стола и маминых разносолов, питалась как придется. То холодной курицей поужинаю, то пирожки в зареченской лавке куплю. Хорошие, кстати пирожки, вкусные, с разными начинками. Но долго на пирожковой диете не посидишь — для фигуры чревато. Вот и пришлось вставать к плите и вспоминать мамины уроки готовки.
Кашеварить я особо никогда не любила и не умела, но никто же не придет за меня и не сделает. Поэтому все сама и своими ручками. Благо, что продукты в Зареченске только натуральные, с огородов местных бабулек. Ни тебе добавок для усиления вкуса, ни новомодных экстратов для добавления различных ароматов. Зашла с утречка на рынок и купила, что можно и нужно. Правда, кажется, я с количеством переборщила — зачем мне, к примеру, два фунта лука? Ладно, часть продуктов отправлю втихаря порталом к своим родным, пусть тоже натуральным питаются, пока есть возможности. Главное, чтобы моя куратор не засекла, что я портал не по крайней нужде использую.
Итак, с чего надо начинать?
Что самое ненавистное в супе? Лук! Обжаренный с мелко натертой морковью. Тереть морковку есть на чем, жарить — тоже, спасибо родному деканату, не оставившему своих студентов без привычной по родному миру бытовой техники.
Но это же лук! Ненавистный репчатый овощ. И все бы ничего, но запах?! Это же настоящее природное оружие, причем бьющее наповал!
Ладно, соберись, Моргана, ты недавно залечивала открытый перелом (ох, не вовремя вспомнилось!) так что тебе какой-то там лук? Ты же маг-практик, твоя стезя — бытовые заклинания!
Вооружилась ножом, взрезала кожицу. Сок брызнул на руки, в нос сразу ударил луковый запах и глаза заслезились. Нож пошел глубже, вспарывая лепесток за лепестком. Я всхлипнула.
Ничего, Мори, держись, ты его победишь! Ты уже наполовину победила-а-а...
Я не сдержалась и заревела. Отложила располовиненную луковицу, вытерла ладонью глаза и взвыла, ругаясь, что есть сил и голоса: луковый сок с рук попал в глаза.
Ах ты ж мать моя королева! Да что ж такое! Кто только придумал эту гадость окультурить и в пищу применять?! Зашарила руками вокруг, пытаясь найти полотенце, но попадалось все не то. Пару раз вляпалась в мусор, один раз — в открытую масленку. Да где ж это проклятое полотенце?!
И в этот самый миг раздался стук в дверь. Кого там принесло так не вовремя?
Метнулась к двери, с размаху открыла, едва разлепив глаза от слез. Яркий фонарь у входа высветил высокую смутно знакомую мужскую фигуру в холщовых штанах с черной вышивкой и темной рубахе. В руках гость бережно держал какую-то белую тряпку.
— Как вовремя! — я выхватила тряпку и прижала к своим глазам. Промокнула слезы, вытерла щеки, и наконец решила посмотреть на своего благодетеля.
Парень застыл как вкопанный. Со священным ужасом он переводил взгляд то на меня, то на тряпку, то опять на меня, то снова на тряпку.
Я рассмотрела, что же конкретно он мне принес. Ничего особенного — белая длинная до пола ткань, тонкая, почти прозрачная. По низу шла тонкая серебристая вышивка крестами. Это было очень похоже на... фату? Или саван?
Я смущенно сложила ткань.
— Ведьма Моргана, — по привычке представилась я, — Чем могу служить?
Парень откашлялся, боязливо огляделся по сторонам и глянул на меня так, что я все поняла без слов. Пододвинулась с прохода, простерла руку в приглашающем жесте:
— Может быть, войдете?
Он с готовностью закивал и рванул внутрь так, словно за ним кто-то гнался. Тряпку из моих рук, кстати, так и не забрал. Я медленно закрыла за ним дверь, попутно пытаясь вспомнить, где ж видела этого любителя мрачного рукоделия.
Парень застыл посреди прихожей, как-то по-детски всхлипнул, утер рукавом нос и жалобно проговорил:
— А у меня невеста пропала, госпожа Моргана.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
