| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Встав и неторопливо прохаживаясь вокруг стола:
— Видите ли, в данный момент мы для среднего американца — почти ничем не отличаемся от Германии Гитлера: нас обоих он считает неким подобием двух крокодилов и ещё не решил — какого из них прикармливать, а какого изо всех сил лупить по голове.
— Нам нужно доказать американскому истеблишменту и электорату, что наш советский «крокодил» — не в пример няшнее фашистско-германского и «прикармливать» — надо именно его и, как можно более раньше. А другого — бить чем поподя по противной зубастой морде в рогатой каске.
— А уже от мнения среднего американца, всё зависит: какое решение примут сенаторы, как проголосует за него конгрессмены и какой билль подпишет президент!
Сажусь за стол и снова принимаюсь за чай.
После достаточно продолжительной паузы, слышу вопрос:
— И каким образом, Иосиф Виссарионович, Вы решили изменить мнение американской общественности…?
С откровенным, не скрываемым стэбом:
— …Идеями коммунизма?
Горячо, суть ли не бия себя кулаками в грудь:
— Не приведи Маркс, Полина Семёновна, Вам что-то ляпнуть про коммунизм! На должности посла в Штатах, вообще забудьте это слово. А если будут специально спрашивать, отвечайте: «Читайте «Трест, который лопнул» Марка Твена, господа — там всё сказано». Ибо средний американец (если он не негро-африканского происхождения, конечно) реагирует на этот термин — как дикий бычара на красную тряпку… Упаси Вас Маркс, Полина Семёновна!
Мехлис несколько осуждающе глянув на меня за резкость формулировок, пояснил в более спокойных тонах:
— По новому Уставу «ВКП(б)», средний американец сам захочет установить в своей стране коммунизм, когда увидит что трудящиеся Советского Союза — живут лучше его. Именно это является главной задачей компартии, а вовсе не разжигание Мировой революции.
Жемчужина посмотрела на Льва Захаровича как на идиота, но вслух ничего не сказала…
Ибо, она была очень воспитанной женщиной.
* * *
Меж тем продолжаю:
— Вместо идей коммунизма для американского обывателя, Полина Семёновна, у вас будет вот что…
Достаю из лежащей рядом на свободном стуле большой папки, небольшую папочку и ложу перед ней на стол:
— Вот, ознакомьтесь вот с этим, товарищ «Чрезвычайный и полномочный представитель»…
Та читает название на обложке, перечеркнутое по диагонали большими красными буквами «Совершенно секретно! Только для служебного пользования!»:
— «Генеральный план "Ост"»…
Совершенно обалдев, поднимает на меня глаза:
— Что это?
— Это — информационная бомба, Полина Семёновна…
Выкладываю ей на стол другую папочку, с другим — не в пример более длинным названием:
«Протокол конференции по окончательному решению еврейского вопроса, под председательством начальника Главного управления имперской безопасности, обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха
20 января 1940 г., Ванзея3».
— …А это — запал к бомбе. Вам с вашим братом, только осталось подложить эту «бомбу» под американское общественное мнение, поджечь фитиль и раздуть его. И она рванёт!
Как уже говорил, из всех «роялей» мне достался — не подводный атомоход с межконтинентальными ракетами на борту, не танковая армия образца семидесятых годов оснащённая танками «Т-72», «Градами» и «Шилками»… И даже не современная мне снайперская винтовка — с лазерным дальномером и баллистическим вычислителем, из которой нехер-нахер — за версту можно завалить Адольфа Алоизовича, для решения всех заморочек разом.
Всего лишь супер-феноменальная память: всё что когда-то читал в своей прошлой жизни — я мог вспомнить и, дословно — буквально «буква в букву», воспроизвести вслух. Ну а там уже дело техники и опытной машинистки из Секретариата Поскрёбышева, оформить это «послезнание» на бумаге. Во время недавнего трёхдневного траура, таким образом, я обзавёлся несколькими исторически важными документами… А то, что некоторые из нах — как например эти два, в «реальной истории» в окончательном виде появятся только в начале 1942-го года…
Так кто про это знает?
И кому это интересно?
В Штатах, например, сторонники вмешательства в европейский конфликт — которых возглавлял сам Рузвельт, были в явном меньшинстве.
Пропустят ли они такой шанс?
Конечно, нет!
* * *
Естественно, «Дочь еврейского народа4» в первую очередь схватила папочку с «протоколом», раскрыла её и углубилась в чтение… С первой же страницы, глаза её стали расширяться… К середине — они напоминали таковые же у героинь японских аниме… А к концу прочтения документа — стали столь огромны, что под воздействием закона всемирного тяготения — едва не вываливались из орбит… И мне всё хотелось подставить руки ладошками вверх, что успеть их поймать.
Наконец придя в себя и достаточно быстро, захлопнув папку и с маху грянув ею об стол, она грозно спросила:
— Что это, Иосиф Виссарионович?
Недоумённо показывая на обложку:
— Разве Вы не прочитали обложку?
— Я спрашиваю — что это? Фальшивка? Провокация? Во что Вы решили меня втянуть?
Возмущённо верчу головой, и:
— Никак нет, Полина Семёновна: это копия настоящего документа, раздобытого советской разведкой. Как именно — не спрашивайте, сам не знаю.
— Почему на русском языке?
Ворчу:
— А самой догадаться, в лом? Потому что по-немецки я знаю только два слова: «Гитлер капут!» и, мне этот документ пересели с фотокопии, вот почему…
Соврал, конечно: благодаря советской школе, природным лингвистическим способностям и главным образом — последней тёще, дойче-мовой я владею достаточно хорошо — по крайней мере на уровне разговорного.
— …Но вас с братом снабдят фотокопиями с фотокопий на немецком.
Слегка опережаю события, конечно.
В данный момент только ищется немец-переводчик с русского, русский переводчик — способный его проконтролировать, немецкие плёнки, фотобумага и фотооборудование — чтоб никакой эксперт не смог докопаться…
Но меня заверили, что всё будет выполнено качественно и в срок.
Та, чисто по-женски истерит:
— Это не может быть настоящим документом!
— Это почему же, Полина Семёновна?
Истерика прогрессирует:
— Потому что, это слишком чудовищно — чтоб быть правдой! Немцы — культурный, цивилизованный, образованный европейский народ! Да… К сожалению, в последнее время они подвержены антисемитизму… Но… Но…
С откровенным ужасом смотря на папку, отодвигаясь от ней, она вопит:
— …Они, не способны на такое!
Ну и так далее и всё на повышенных тонах и «переходя на личности».
Вижу, конструктивного разговора дальше не получится… Мда…
Ну, что делать?
А что-то делать надо!
Против женской (да и мужской, если честно) истерики есть только одна «пилюля». Привстав и перегнувшись через стол, отвешиваю ей звонкую плюху. После чего сажусь на место и глядя в изумлённые глаза, как ни в чём не бывало:
— Надеюсь полегчало, Полина Семёновна?
Держась за щёку, изумлённо смотрит на меня:
— Никогда бы не подумала, Иосиф Виссарионович, даже после истории с Надеждой — что Вы способны ударить женщину…
Но истерика прошла, что не может не радовать.
Спокойно отвечаю:
— Женщину — нет, ни за что. А вот Чрезвычайного и полномочного посланника — так это запросто! И могу в любой момент повторить.
Предварительно отхлебнув уже остывший чай, глядя на две папочки перед ней:
— Если это деза от НКВД, товарищ Жемчужина — то даже пойманная за руку, Вы всего лишь рискуете проканать за фейкомётчицу. Да и то далеко не факт, что этот вброс свяжут именно с Вами.
Глядя прямо в глаза:
— А если это — самая настоящая правда — Вы будете соучастницей убийства по крайней мере десяти миллионов ваших сестёр и братьев по крови — мужчин и женщин, взрослых, детей и стариков…
Указательный палец ей в грудь, как на плакате и, зловеще:
— …И я уж постараюсь всё сделать так, чтоб в послевоенном мире — это стало известно каждому еврею.
Нет, не помогло!
Вижу изумление в её глазах быстро меняется на возмущение, затем на бешенство…
Но тут положение вновь спас Мехлис, с печалью-тоской говоря:
— Эх, товарищ Жемчужина, товарищ Жемчужина… За то — чтобы это было фальшивкой, я прямо сейчас готов отдать жизнь. Но хотя в оккупированной части Франции гитлеровцы пока ограничились лишь устройством солдатских борделей в синагогах, то в Польше — евреев уже начинают сгонять в гетто. Так что к великому прискорбию для всего человечества, первая часть «Плана по окончательному решению еврейского вопроса» — уже начала выполняться… А стало быть и до концлагерей смерти и газовых камер с крематориями недалеко.
Порывшись в принесённом с собой портфеле, он выложил перед Жемчужной кипу печатных листов:
— Впрочем, германская солдатня и без всяких «планов» — творит такие вещи, что… Почитайте, что происходит сейчас на территории Варшавского генерал-губернаторства и представьте себе, что произойдёт — когда эти «образованные, культурные и цивилизованные» европейцы — придут к нам. В нашу Одессу, к примеру — где вы с вашим американским братом родились и, где наверняка — ещё осталось очень много ваших родственников.
Та, опасливо — как ядовитого аспида беря в руки:
— Что это?
— Это свидетельства очевидцев перебежавших в СССР, своими глазами видевших произошедшие зверства над евреями и поляками.
* * *
И это никакое не «послезнание».
Ну… Разве что — совсем чуть-чуть.
Таковые свидетельства очевидцев, в «реальной истории» имелись в достаточно большом количестве…
Их не могло не быть!
Просто советская пропаганда не давала им хода, свято блюдя «договор об ненападении».
Ну а мне по большому счёту, на этот договор насрать и испортить отношения с Гитлером я особенно не боюсь: раньше срока немцы всё равно не нападут — им дождаться хорошей погоды нужно. Правда, есть ещё вопрос поставок оборудования и технологий от наших «заклятых друзей»…
Поэтому по моему указанию, глава «Информбюро при СНК СССР» Лев Захарович Мехлис начинает пропагандистские мероприятия по «демонизированию» Гитлера, его Третьего Рейха, солдат, офицеров и генералов Вермахта и просто всех…
Нет, не немцев!
Применять это слово я категорически ему запретил:
— На территории СССР проживают миллионы советских немцев…
В том числе и моя последняя — пока ещё шестилетняя тёща, у которой после высылки из Саратова погибнет вся семья.
— …И упаси Вас боже бросить на них хотя бы тень, Лев Захарович! Германцы, гитлеровцы, нацисты, фашисты… Тевтоны! Просто «европейцы», наконец… Но только не немцы!
Конечно, эти свидетельства не будут публиковаться в центральной советской прессе — не стоит всё же раньше времени дрочить судьбу и портить отношения со страной, хотя и без пяти будущим противником — но пока ещё исправно поставляющей нам оборудование и технологии взамен на сырьё… Тем более что пока отношения с США не наладились.
Но кто из немецких дипломатов, или даже шпионов — коль дело на то пошло, читает всякие там многочисленные областные и районные «сельские правды» или вообще несчитанные никем фабрично-заводские «гудки»?
И тем более — армейские и флотские «звёздочки»?
— В последних, Лев Захарович, пишите побольше про зверства над пленными поляками. Здесь уже не стесняйтесь сочинять — вплоть до откровенной чернухи. Чтоб наши бойцы и командиры знали, что ждёт их в случае — если они сдадутся в плен образованным европейцам.
«Лучше, конечно, снять на эту тему художественный фильм. Я даже и название его уже знаю:
«Судьба человека»».
* * *
Жемчужина читает свидетельства, а я внимательно слежу за изменениями на её ухоженном и причём с минимумом косметики лице: сперва оно было недоверчивым, затем последовательно растерянным, жалобно-плаксивым, сердитым, злым… И наконец свершилось: яростно сверкнув очами — «Железная леди» начала звереть.
Вскакивает и глядя на меня вопиёт, аки львица:
— Так значит «убить еврея — это и есть наивысшее проявление культуры»…?!
Смотрю на неё и сам уж не рад, что связался с этой припадочной:
«Счас она меня этим самоваром по кумполу…».
Я аж «на автомате», на стуле сжался и втянув голову в плечи:
— Вы сказали, Полина Семёновна… Вернее — тот проклятый фашист.
Последовало такое сочетание «идиоматических выражений» на двух языках и, с такой яростью, что я даже по сторонам стал оглядываться — ища на всякий случай «пятый» угол.
Наконец сев и, сперва ударив по кипе печатных листков кулаком, твёрдо заявляет:
— Хорошо, Иосиф Виссарионович… Я согласна и готова сделать всё, что в силах — моих силах и моего брата.
«Ага… Так она имеет на Сэма какое-то влияние, раза так смело за него подписывается. И это очень и очень хорошо!».
После этого начался сплошной конструктив!
Обсудили как «подложить эту бомбу» и решили сделать так, чтобы — ни советский посол, ни её брат — здесь были не при делах.
Мало ли в Америке беженцев из Европы?
Одному из них перед самой посадкой на пароход, какой-то незнакомый немецкий офицер даст в руки какие-то фотокопии с каких-то документов. А тот по прибытию, даже не подозревая — что в них и, с целью срубить трохи бабла на первое время — передаст какому-нибудь известному и уважаемому и, истеблишментом и электоратом журналисту, случайно оказавшемуся рядом.
Правда в них или нет, поверят или нет…
Это уже не так важно — «осадочек» в любом случае останется, тем более мы обеспечим выезд в Штаты нужного количества свидетелей тевтонского зверства из Польше.
Однако, с фантазией у нашей «Железной леди», оказалось не очень:
— Иосиф Виссарионович… Ну вот заложили мы с Сэмом вашу «бомбу», она «взорвалась» и дальше что?
Отчаянно жестикулируя, объясняю:
— За дело должна взяться еврейская диаспора США — во главе с очень влиятельными банкирами и вообще — всем сионистским лобби в Конгрессе и правительстве. Демонстрации, митинги, пикеты перед германским посольством… Возглавив процесс демонизации германского «крокодила», они должны как минимум добиться отмены «Морального эмбарго» стране — потенциальной жертве агрессии и, единственной силой — способной защитить европейских евреев…
Пока языком молол, осенило гениальной мыслёй:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
