Настасья, Настя, Настенька

У каждого клана был огромный дом, где умещались все его члены или большая их часть. Моя семья обитала в большом особняке в элитном посёлке за городом. Там было всегда много гостей, родственников и разного люда, который прислуживал и поддерживал дом в порядке.

Всё моё детство прошло за высоким каменным забором, ограждающим особняк. Но я был не единственным ребёнком в клане. На тот момент, нас было четверо, и я был самым младшим. Детей клана сначала воспитывали гувернантки, которые менялись практически каждую неделю, потом учителя и репетиторы. У нас было всё, кроме внимания родителей. А ведь дети среди нас — это редкость! Наделённые могущественной силой, мы имели очень низкую рождаемость. Ко всему прочему, часто дети на свет появлялись мёртвыми.

В десятилетнем возрасте у меня проснулась сила... В тот день я впервые заставил время остановиться, спасая котёнка от несущейся на него машины "старшего брата". И после этого моя жизнь изменилась. Чем старше я становился, тем больше начал замечать, что я не такой как мои родственники. Во мне не было чёрствости и жестокости.

Когда достиг четырнадцатилетия, меня начали интересовать семейные дела, но только лишь потому, что хотел узнать, откуда у нас столько средств. Позже пытался говорить с людьми, что бывали в нашем доме и втайне от родни помочь им, ведь к нам, кроме как за финансами, редко приходили посторонние. Глава был в ярости, когда узнал об этом. Кричал, что пригрел на плече змею, но мать умела из всего находить выгоду. И когда моя "помощь" оказалась им на руку, я решил уйти. Совсем. Тогда я впервые понял, что не такой, как мои сородичи.

В тот день, когда собрал вещи и поставил всех в известность о своём решении, моя мать — Эллеонора Рениген — сказала главе клана: "Пусть мальчик потешится. Он не сможет долго быть вдали от дома". Дом... Я никогда не смогу назвать тот огромный в три этажа особняк, в котором провёл двадцать два года жизни, этим уютным маленьким словом.

И хоть родственники согласились отпустить меня, они поставили два условия. Первое: взять банковскую карту с причитающимися мне средствами. Я пытался отказаться, ссылаясь на то, что хочу сам себя обеспечивать без какой-либо помощи, но в итоге с ними было проще согласиться, чем переубедить.

В качестве второго условия глава клана попросил не пользоваться своей силой. Но если всё же не смогу обойтись без неё, это будет означать лишь одно — я "перебесился и взялся за ум". После чего следует вернуться в особняк или родственники вернут меня туда силой. Ведь такой дар как у меня — редкость. Он появляется лишь раз в несколько сот лет. Но я не испытывал гордости, что обладаю им, наоборот, с радостью бы отказался от своей силы, чтоб стать самым обычным человеком.

Квартира — это единственное, что я позволил себе купить на деньги с той карты и то постепенно возвращал потраченную сумму. Обставлял своё жилище уже на честно заработанные средства. Родственники смотрели сквозь пальцы на то, кем и где работаю, постоянно следя за мной. И всё ждали, когда же воспользуюсь силой. Но прошло уже пять лет, а я так и не изменил решения.

Теперь же я применил свой дар. Стоило ли оно того? Ведь это не останется незамеченным для них. Они придут за мной и скоро.

Последний перекрёсток на пути к дому. Мигнул и погас красный сигнал светофора, давая зелёный свет машинам. Через пять минут я уже припарковался на стоянке у подъезда, а через десять — стоял у двери своей квартиры. Там тишина. Меня никто не встретил и не удивительно. Уже восьмой час. Юлька, не дожидаясь, убежала на работу, оставив день на передышку и подготовку к вечернему скандалу. Нужно будет романтический ужин ей на днях устроить, что ли? Чтоб не сильно ругалась. Не знаю почему я до сих пор терплю её придирки и скандалы, ведь никаких чувств к ней не испытываю, разве что любуюсь красотой её тела, но у меня может быть таких как она тысячи.

Уставший, не раздеваясь, я завалился на кровать. Вечером снова на смену заступать, да ещё и в больницу обещался наведаться...

Из состояния глубокого сна меня вырвал телефонный звонок. Нужно сказать, вовремя. Я не услышал сигнал будильника и проспал бы на работу.

Номер звонившего оказался мне незнаком.

— Слушаю, — принимая входящий вызов, серьёзно произнёс я в трубку.

— Дмитрий Геннадьевич? Вас беспокоит главный врач больницы скорой медицинской помощи Керышев Степан Анатольевич. Вы нам вчера привезли пациентку без документов, — раздалось из динамика приятным баритоном.

В памяти сразу же всплыла вчерашняя ночь, возвращая к событиям на крыше высотки и необычной спасённой.

— С ней что-то не так? — нахмурился я и сел.

Признаться, сейчас совершенно не было ни времени, ни желания заниматься чужими проблемами. Своих скоро по горло будет.

— Думаю, нам лучше поговорить при встрече. Не могли бы вы подъехать?

— Всё так плохо? — нехотя поинтересовался я. А ведь так надеялся, что просто проведаю больную, и на этом история с ней закончится.

— Не сказал бы. Так вы сможете к нам подъехать? Лучше вам кое-что самому увидеть.

Слова врача заинтриговали, так что я пообещал заехать через пол часика. Ради этого пришлось позвонить на работу и предупредить об опоздании.

Быстро приведя себя в порядок и перекусив сделанными на скорую руку бутербродами с чаем, поспешил в больницу.

— Дмитрий Геннадьевич? — у служебного входа ко мне обратилась медсестра в коротком белом халате, поверх которого была накинута тёмно-синяя жилетка медперсонала. Именно здесь я договорился встретиться с Керышевым.

Девушка была ниже меня на две головы и выглядела совсем молодо. Из-под её белого колпака на висках выбивались светло-русые пряди. На лице разлился румянец от прохладного воздуха, видать "сестричка" давно меня ждала. Серые глаза без какой-либо косметики, но настолько ярко выражены, что и не стоит их красить. Они были по-детски широко распахнуты, когда я встретился взглядом с их обладательницей. Похоже, студентка-практикантка.

— Он самый, — улыбнулся я, чем смутил собеседницу. Её щёки стали пунцовыми. — А где?.., — решил перейти к делу. Если и дальше продолжу смущать девушку, сбежит ведь.

— Степан Анатольевич попросил проводить вас в палату интенсивной терапии, — взволнованным голосом оборвала меня она на полуслове и, резко развернувшись, чуть ли не бегом понеслась внутрь здания.

Эх, видать всё-таки переборщил с доброжелательностью...

Я едва поспевал за юркой медсестрой, чтоб не потерять её из виду. Наконец, гонка закончилась на третьем этаже, и девушка застыла напротив дверей в палату.

— Сюда, — жестом пригласила она меня внутрь и вручила халат, который всё это время несла в руке.

— Дмитрий Геннадьевич, как хорошо, что вы всё-таки смогли прийти, — как только я вошёл главврач полностью завладел моим вниманием.

Высокий широкоплечий мужчина больше походил на мясника, нежели на врача. Только добрый взгляд из-под кустистых тёмных бровей не вязался с придуманным мной обликом. Видно было, что этот человек уже давно занимается врачебной практикой и радеет за каждого пациента. Руки доктор спрятал в карманы белоснежного халата. Похоже, таким образом он пытался скрыть волнение. Из-за круглых линз очков, сдвинутых на кончик носа, его карие глаза внимательно изучали меня.

— Что с ней? — разглядев за широкой спиной мужчины белоснежные волосы лежащей на кровати больной, я уже был на сто процентов уверен, что там находится моя вчерашняя незнакомка.

— Очень тяжелое состояние. У девушки оказалось общее переохлаждение, физическое истощение и к тому же она сейчас в коме, — врач открыл обзор на пациентку, которая лежала под капельницей. Аппарат, следивший за жизнедеятельностью, издавал писк и моргал.

— Как в коме? — удивился я, разглядывая испещрённое порезами лицо девушки. — Она же вчера со мной говорила перед тем, как потеряла сознание.

— Похоже, это было последнее, что она сказала.

— Она умирает? — хоть больная и выглядела не цветуще, но я не чувствовал, что к ней скоро явится смерть. В этом я не сомневался.

— Нет, что вы. Но нас беспокоит не это, — Керышев осторожно перевернул девушку на бок и приоткрыл её спину в районе лопаток.

— Что это? — вопрос вырвался у меня раньше, чем врач успел поинтересоваться моим мнением.

На спине у незнакомки были едва зарубцевавшиеся и ещё кое-где кровоточащие два глубоких длинных пореза.

— Честно говоря, мы надеялись, что вы сможете приоткрыть эту тайну, — Степан Анатольевич аккуратно уложил пациентку обратно на спину и заботливо укрыл одеялом до подбородка. — Нам целый день пришлось останавливать кровотечение. У девушки оказалась очень низкая сворачиваемость крови.

— Заверяю вас, что вчера ничего подобного не было. Врач из приёмного покоя может это подтвердить, — с горячностью начал оправдываться перед мужчиной.

— Не стоит так волноваться, голубчик. Я верю вам, — заверил меня главврач. — А как насчёт её документов?

— Я же рассказывал, что нашёл девушку на крыше. Она вроде как собиралась сделать последний шаг к краю, но передумала. Всё, что было при ней, я и привез. Может, стоит в полицию обратиться? Пусть её родственников поищут, — посоветовал я, хотя при данных обстоятельствах они ещё с утра должны были заявить в органы правоохранения о такой пациентке.

— Мы уже обратились туда сегодня и вас попросили завтра прийти в отделение, — взгляд Керышева, мельком брошенный на меня, больше напоминал ястребиный. Острый и с подозрением.

Ну, вот! И дня теперь не будет спокойного. Мало мне надвигающихся проблем с родственниками, так ещё и с полицией общаться. А всё из-за этой... белёсой.

Рассерженный, я вновь посмотрел на девушку, но злость тут же испарилась, уступая место чему-то совсем уж мне несвойственному, отчего в душе что-то заворочалось, и я поспешил отвести глаза.

— Хорошо, — уже спокойно произнёс я. — В какое отделение и к какому следователю нужно явиться?

Получив все необходимые сведения, решил перед уходом подойти поближе к спасённой. Что-то в ней притягивало меня. Врач ничего не имел против, попрощался со мной и покинул палату, оставив дежурную медсестру следить за монитором.

Дыхание больной было еле заметно по едва приподнимающейся груди. Лицо белоснежно и более осунувшееся, чем вчера. Ещё немного и девушка начала бы сливаться по цвету с белым бельём на её кровати. Или стенами в палате.

Неожиданно захотелось что-нибудь для неё сделать. Поддавшись порыву, я осторожно взял хрупкую, практически обескровленную ладонь незнакомки и легонько сжал пальчики. Так обычно люди подбадривают друг друга. Может, и ей это поможет.

В этот момент на мониторе быстро забегали огоньки, аппарат запищал громче, а девушка начала конвульсивно дёргаться и метаться по кровати.

— Немедленно выйдите из палаты! — закричала медсестра, нажимая кнопку вызова медперсонала.

Проигнорировав её приказ, я прижался к стене, стараясь не мешать прибывшим врачам. Происходило нечто, как мне казалось, важное для меня. Не хотелось это пропускать.

— Вы ещё здесь?! — всё та же медсестра заметила "лишнего" и начала выгонять прочь.

Оказавшись в коридоре, мне понадобилось пять минут, чтоб прийти в себя, а потом я отправился на работу, рассудив, что врачи и сами справятся, а мне здесь, и в самом деле, делать нечего. Ко всему прочему, помимо того, что девушка меня притягивала, одновременно с этим она и пугала. Было в ней что-то такое, отчего хотелось либо свернуться у её ног котёнком, либо бежать без оглядки куда подальше. А такие эмоции совсем мне не свойственны.

Скорее бы закончилась эта история. Всё больше и больше кажется, что зря я спасал девицу. От неё одни только проблемы. Стоит держаться подальше от незнакомки и постараться как можно быстрее о ней забыть.

Следующие несколько дней выдались переполненными событиями. И хорошо, что это были мои выходные. Первая в очереди на мою нервную систему, разумеется, была Юлия. Мне даже не помог романтический ужин, так как она и слова не дала сказать, набросившись с упрёками и претензиями сразу с порога. Пришлось затыкать ей рот поцелуем, а уж потом было и вовсе не до ужина. Впрочем, он всё же состоялся, но о романтике там речи не шло.

Вторым в списке встреч был следователь районного отделения полиции. Бюрократ несчастный! Столько бланков я в жизни не заполнял, даже когда загранпаспорт оформлял. Мало того, что в подробностях ему рассказал о той злополучной ночи, так ещё и пришлось свой рассказ записывать. При этом следователь смотрел на меня как на подозреваемого номер один в этом деле. Решил, небось, что это я девчонку порезал, а потом в больницу привёз. Не зря же он с меня расписку о невыезде стребовал. Целый день из-за этого бюрократа коту под хвост ушёл!

Ну, а третьими оказались мои родственнички. Как же я их ненавижу!!!

Мать объявилась на пороге моей "убогой" квартиры ровно в восемь часов вечера. Как и всегда, она выглядела безупречно. Высокая, стройная, стильно одетая, с ярким макияжем. Её слегка припухлые, словно от недавних поцелуев, губы свели с ума множество мужчин и не давали покоя многочисленным поклонницам светской львицы. Словно именно в них была заключена причина, по которой мать притягивала внимание окружающих.

Родительница брезгливо свысока осмотрела открывшую ей двери Юльку, которая впервые на моей памяти потеряла дар речи.

— Как я и ожидала, здесь нет ничего интересного, — с порога заявила Эллеонора и, не дожидаясь приглашения, прошествовала на своих неизменных шпильках прямиком в комнату, оставляя острыми каблуками отверстия в линолеуме.

— Это что ещё такое? Ты любовницу себе завёл? — зашипела Юля, как только мать скрылась в зале. Но, зная острый слух родительницы, уверен, что она всё слышала. Не стоит при ней шептаться.

Ничего не ответив, я просто потащил девушку за собой в комнату, не желая даже на минуту оставлять гостью без присмотра. Эл устроилась на диване, который был единственной "достойной её" вещью в моей квартире. Длинные рыжие волосы родительницы разметались по чёрной коже, создавая потрясающий эффект живого огня, а ярко-красные ногти с наслаждением царапали поверхность. Да и закрытые глаза матери показывали, что она получает немалое удовольствие от встречи. С диваном.

— Эллеонора, позвольте вам представить мою подругу. Юлия Вехрова. Фотомодель, — первым заговорил я, но родительница не посчитала нужным открыть глаза. — Юля, это моя мать — Эллеонора Рениген, — после этих слов Эл всё-таки удостоила девушку мимолётным взглядом и сразу переключилась на меня.

— Та самая? — с восхищением воскликнула Юлия и уже совсем по-иному посмотрела на гостью.

— А ты вырос, возмужал, — мать проигнорировала девушку и поманила меня к себе. Но я не принял её приглашение и сел в кресло напротив. — Девочка, свари-ка мне кофе натурального бразильского, — раздражённо произнесла она. — А нам с Дмитрием поговорить нужно. Если нет бразильского, то хоть чай чёрный завари. Надеюсь, что на это твоих мозгов хватит?

Юльку шокировало поведение светской львицы. Эту сторону родительницы в обществе мало кто знает. Но, нужно отдать должное подруге, перечить и возмущаться она не стала. Хотя радость от встречи со знаменитой дамой и пропала.