Любовь - морковь и п-сы

— А куда деваться, если стены, как картон! — разозлился Колька. Злился он, конечно, на себя и на свой поганый язык.

— Бля, и че, в натуре заводит?— Валек покосился на стенку за собой. Пили они в комнате, перенеся с кухни стол.

Генка и Валек сидели на диване, а Николай на табуретке напротив них.

— Ну, мою заводит, еще как. Других — не знаю. Может, только Наташка такая извращенка, — пожал плечами Колька, разливая водку по рюмкам.

— А тебя? — Генка с Вальком с любопытством уставились на него.

— А меня— то с чего? Совсем охуели? Мне эта пидоросня во где сидит!— полоснул он себя ребром ладони по горлу.

— А я, блин, ни разу в жизни гомиков не видел, — вздохнул вдруг Валек. — Интересно было бы глянуть.

У Кольки отвисла челюсть. Он таращился на Валька, обалдев от такой реакции друга. Он ожидал, что пацаны начнут возмущаться, что рядом с ним поселились пидорасы, и предложат их отхерачить, но никак не думал, что им захочется просто на них посмотреть.

Возмущенный голос Генки привел его в чувство:

— Хули на них глядеть, их пиздить надо! Развелось, как тараканов. Куда ни глянь — одно пидорьё!

— Ты что, до хрена их знаешь? В смысле, куда ни глянь? Я, например, ни одного не видел, — полюбопытствовал Валентин.

— Да ты телек не смотришь, что ли? Взять ту же "Фабрику звезд" — одни гомики поют!

— Фу! Ты смотришь такое говно? — Валек откровенно начал ржать над покрасневшим другом.

— Да блин, моя все тащится от этих программ, ну, и мне приходится мучиться и смотреть.

У соседей послышался смех, потом какой-то бубнеж.

В Колькиной же комнате, как по команде, все застыли и уставились в стенку, даже дыхание, кажется, затаили, прислушиваясь.

— Ну, все, началось. Шоу гомосеков, — выпил залпом рюмку Колян.

— А пошли с ними поговорим, по-мужски, — предложил Генка.

— Отпиздим, что ли?

— Ну, а как еще по-мужски с пидоросней разговаривать?

Николай задумался. Ему почему-то не хотелось драться с соседями.

Он, во-первых, был не уверен, что они победят, а во-вторых, боялся реакции на их драку Натальи.

— Да на хер они нужны, пиздить их. Пускай живут, — отмахнулся он от предложения.

— А давайте бухать их позовем, или сами с бутылкой к ним. Ну, по-соседски.

Колька чуть со стула не свалился.

— Валек, ты чё несешь? Пить с пидорасами — последнее дело. Ты, блядь, как Наташка моя прямо. Той все нас помирить хочется, по-соседски.

— А что, идея. Давай, хоть глянем на голубых, а там посмотрим. Если нарываться будут, отпиздим, — поддержал Валентина Генка.

* * *

*

Колька сам не знал, зачем он согласился, но уже через пять минут он стоял перед соседской дверью, нажав на звонок.

Дверь распахнулась, на него настороженно и удивленно смотрел один из гомиков.

— Привет, — не глядя на парня, буркнул Колян.

— Ну, здорово, коль не шутишь. Зачем пожаловал?

Колька замялся, про себя кляня своих придурков дружбанов.

— Я это, подумал тут. Короче, ко мне друзья пришли, и я вас приглашаю с нами бухануть.

Второй голубой сосед, стоявший позади своего друга, хмыкнул.

— В честь чего это гомофобы вдруг с пидорами пить собрались? Заболел, что ли?

— Ладно, проехали. — Колян махнул рукой и открыл свою дверь, сам прекрасно понимая абсурдность ситуации.

— Сейчас придем. Только учти, чуть что не так, вам пиздец. У меня и моего парня разряд по боксу.

У Коляна неприятно засвербило между лопаток.

Генка с Вальком, конечно, не сидевшие отморозки, но тоже не подарки, и он вдруг испугался. Он не хотел доводить дело до бойни, а ведь кто-нибудь из его дружков и за нож схватиться может.

Он кивнул, не оборачиваясь к соседям, и зайдя домой, первым делом рванул в кухню прятать все ножи.

— Ну, что, придут? — полюбопытствовал Валек, когда Колян вернулся к столу, убирая подальше лежавший на нем "хлеборез" от друзей.

— Придут. Пойду закусь приготовлю. Сыру, колбасы там нарежу. — Он взял ножик и опять слинял на кухню, припрятывая и его.

Валек и Генка травили друг другу анекдоты в ожидании голубых соседей и отпускали плоские шуточки.

Минут через тридцать раздался звонок, и Колян с тяжелым сердцем пошел открывать двери.

Один из парней сразу впихнул ему в руки пакет.

— Здесь пара бутылок коньяка и закусон.

Колька кивнул и приглашающее показал на комнату.

У Валька и Генки были офигевшие рожи, когда они увидели двух здоровых качков, и Колька позлорадствовал про себя такой реакции дружков.

Наверное, ожидали увидеть двух женоподобных пидорков, с тушью на ресницах и накрашенными ногтями.

Парни привстали с дивана, знакомясь с Саней и Ваньком по ручке.

Первые три рюмки коньяка выпили почти одна за другой. Разговор сначала не клеился, но потом, слово за слово, вопросы про работу, спорт, и пошло.

Ни Саня, ни Ванька друг друга не касались и ничем не выдавали, что они пара, и Валек с Генкой, да и сам Колян, постепенно расслабились. Соседи же повели сразу себя непринужденно.

Валек предложил сыграть в карты, Генка поддержал его и хихикнул:

— На желание.

Все согласились.

Они сидели до самого утра и ржали как лошади.

Желания проигравшим придумывали самые, что ни на есть, дебильные.

Например, надеть на голову кастрюлю, бить по ней поварешкой и, ползая при этом на коленях, говорить: "Я луноход-один, иду на стыковку".

Про голубизну ни разу никто не заикнулся, как будто и не было до этого разговора о педиках.

Когда под утро уставшие соседи ушли к себе, а Колька, Валек и Генка пытались по-быстрому ликвидировать следы попойки, перед приходом с работы Натальи, Валек вздохнул:

— Классные мужики оказались, даже не верится, что педики. Особенно Санек, вообще клёвый.

— Угу. Может тебе показалось?— глянул на Николая Генка.

— Ага, показалось. Слышали бы вы как они трахаются, аж стены трясутся, и какую хрень при этом несут. Порнуха отдыхает.

— Блядь, неужели в натуре нравится друг друга пялить?— поморщился Генка.

— Интересно, а кто кого? — Валек покосился на стенку соседской квартиры, как будто прислушиваясь.

Генка с Колькой переглянулись и не удержались от смеха. А Валек, сконфузившись, начал вызывать по телефону такси.

Наташка приняла их мировую на ура. Хотела пригласить соседей еще раз, но Колька заартачился.

— Ну, попили разок, хватит. Я в друзья к ним набиваться не собираюсь. Здороваемся, и ладно.

Валек с Генкой, когда созванивались с ним, подкалывали, не соблазнили ли его еще соседи. Валек, так тот намекал, что им как— нибудь еще собраться надо. Колька делал вид, что не слышал.

Он отучился на шофера и устроился на мусоровозку. С Наташкой все было тип-топ, жизнь налаживалась. Кольке было хорошо и спокойно.

Глава 7.

Наталья опять работала в ночь, а у него было два выходных. Колян смотрел какой-то боевик, когда в дверь позвонили.

Пьяный Иван, отпихнув его в сторону, в наглую прошел в комнату и плюхнулся на диван.

— Ты специально все это подстроил? Добился своего, козел?

Опешивший и ничего не понимающий Колька разглядывал заросшего щетиной соседа, его красные глаза и чувствовал себя идиотом.

— Что я подстроил? Что за предъявы? Какого ты вообще приперся?

Сосед усмехнулся, пьяно и нехорошо.

— Не знаешь? Нас обзывал педрилами, а дружка своего в упор не видел?

Колька напрягся. Он ничего не понимал, и от этого злился.

— Ты чего мелешь? Какого дружка, о чем ты вообще?

— Валек твой, козел драный, Саньку у меня, тварь, увел.

— Чего? — У Кольки глаза чуть не выпрыгнули из орбит. Он придвинул к себе табуреточку и сел, так как ноги чего-то перестали держать.

— Того. Не знаю, когда они снюхались, в тот вечер или позже схлестнулись. Валек этот заходил к нам пару раз, говорил, что пришел, а вас нет никого. Зря, мол, ехал, что ли, вот и зашел к нам. С пузырем, все, как положено. Откуда же я знал, что он на Саню глаз положил. Принимал его, как дурак. А вчера я их застукал. Он опять приперся, сказал, что ты на работе.

— Я был на работе, Натка тоже. — Колька ответил как на автомате. У него в голове не укладывалось все то, что вывалил на него Иван. Валек ни разу не говорил ему по телефону, что приезжал и был у соседей.

Да и знал он, как работает Колька, значит спецом приезжал к Саньку.

"К пидору. Етишь твою мать! Валек!"

— Ну, вот, я за бутылкой бегал, не хватило. А они остались. Не слышали, как я пришел. Я по морде, обоим. Санек ушел, трубка отключена, дома не ночевал.

Колька пытался переварить информацию. Получалось плохо.

— Они что, трахались?— Его передернуло, когда он подумал о трахающемся с Саней Вальке.

— Блядь, если бы трахались, твой Валек был бы сейчас трупом. Сосались, мацали друг друга, уроды. Позвони этому гандону, может, хоть он трубку возьмет.

Колян набрал Валентина, но вызов тут же сбросили. Потом телефон отключили совсем.

— У тебя есть что выпить? — Ванька посмотрел на него таким больным взглядом, что Колька не смог его послать.

— Нет. Но я сейчас сбегаю.

— Тогда я к себе. Придешь?

Колька кивнул.

-Только ты это, учти, я не Валек и гомосятину вашу эту, терпеть не могу.

Иван глянул на него и засмеялся.

— Нужен ты мне. Ты не в моем вкусе. Тошно одному просто. Давай сосед, выручай. Может, и я тебе пригожусь когда-нибудь.

Он сидел вдвоем с педиком — и слушал его пидоростическую историю, пидоростической любви.

Колька сам себе поражался. Его не тянуло блевать от этих изливаний соседа, ему было его жаль.

— Мы уже три года вместе. Чего только не пережили за них. Последнее время вообще все ништяк. Ну, ругались иногда, не без этого. Как у любой нормальной пары.

— Нормальной, — усмехнулся Колька. — Это разве нормально, когда два мужика трахаются? Найди себе бабу. Вон, у Наташки моей подруг полно.

— Да что бы ты понимал? Не стоит у меня на бабу. Никогда не стояло.

— Да как так? Не верю. Херня это все. Извращения. Сами себе оправдания ищите. Лечись иди , и все будет стоять.

— Неизлечимо. Вот как у тебя на мужиков не стоит, так и у меня на баб. Да чего я тебе доказываю. Позвони еще раз этому своему, может, включил уже трубку.

— Ты время видел? Он спит, наверное, давно, поэтому и отключился.

— Ага, спит. С Санькой моим.

— Ну, и забудь нахрен. Чего ты суетишься? Простишь его, что ли?

Иван тяжело вздохнул.

— Если вернется, прощу. Лишь бы вернулся.

Ушел Колька от Ивана в пять утра. С похмелья он, как ни странно, не болел. Рассказал пришедшей Наталье новости про соседей и своего другана, оказавшегося гомиком. Наталья материла Валька за то, что влез в чужую семью.

А Кольке было смешно. Семья — скажет тоже.

* * *

*

В обед в дверь опять позвонили. Уставшая, полусонная с ночной смены Наталья пошла открывать.

— Смотри-ка, явились — не запылились, — усмехнулась она, пропуская в квартиру Валька и Саню.

Колька, глянув на их побитые рожи, сплюнул:

-Блядь, я как в эту хату заехал, так от этих педрил никакого покоя.

Голубая штаб квартира, честное слово.

— Я это, Коль, блин, выслушай, а?— буркнул Валек.

— Да проходите уже, раз пришли.

Николай исподлобья смотрел, как разувается Саня, и такая злость его вдруг взяла:

— А ты-то какого хрена вообще думал? Как можно жить с человеком и гадить прямо при нем?

— Что тебе рассказал Иван? — Валек не выглядел виноватым. Смотрел прямо и решительно уселся на диван, как будто давая понять, что никуда не уйдет, не поговорив.

— Что ты козел, отбил у него Саню. Тьфу ты, блядь, никогда не думал, что буду говорить о такой гомосятине.И сроду бы не поверил никому, что ты, Валька, педик. Валентина, етишь твою за ногу!

— Он меня ни у кого не отбивал. Ванька даже не выслушал — сразу в морду, я и ушел. — Санек все еще мялся на пороге.

— А херли вас слушать, когда он своими глазами видел, как вы сосались. Или ему показалось?

— Не показалось. Но это я попросил поцеловаться, хотел попробовать, удостовериться.

— Удостовериться в чем? — Колька с ехидным прищуром рассматривал друга.

— Что я тоже педик, неужели не ясно? Что мне не противно с мужиком в засос целоваться.

— И ты ради этого таскался к моим соседям? А почему Санек, почему не Иван?

— Ну, да, да! Мне нравится Сашка. Но это не значит, что я его увожу от Ивана.

— И не уведёшь, если даже захочешь. Я Ваньку люблю.

— Так иди, мирись. Он сегодня, вон, всю ночь Кольке душу изливал, — встряла в разговор Наталья.

— Чего он говорил? — Саня с надеждой смотрел на Николая, и тот устало махнул рукой:

— Иди уже. Задолбали со своей гомосячной любовью. Сказал, что простит, если вернешься.

Сашка засиял и рванул к двери.

— Валь, ты это, не приходи пока к нам. Потом как-нибудь, когда Ванька остынет, — обернулся он к Вальке, выходя в подъезд.

* * *

Колька, Валентин и Наталья пили на кухне чай. Из комнаты им пришлось уйти, на диване просто невозможно было сидеть. За стенкой уж больно громко мирились Ванька и Санька.

Не было бы Валька, Наталья с Колькой остались бы на своем диванчике и провели время с пользой. Но Валентин казался таким несчастным, что выставить его за дверь не позволила совесть.

— Ну, и что теперь? Ты что, в натуре теперь пидор? — Колян смотрел, как друг, обжигаясь, тянет чай, опустив глаза в стол, и пытался найти в себе презрение или хотя бы злость к нему, но ничего не было. Как будто это не Валька признался только что, что целовался с гомиком.

— Я им всегда был. Меня всегда на парней тянуло. Только я этого жуть как боялся. А когда увидел Саню с Ванькой, позавидовал им.

— Чему здесь завидовать-то?

— Смелости их. Отношениям. Тому, что срать они хотели на всех, на соседей, на чужое мнение.

— И что теперь?

— А ничего. Вчера мне Санек страницу на форуме завел. Буду искать вторую половинку. И вообще наверстывать.

— Охренеть. Генке скажешь?

— Скажу. Мне теперь пофиг. Не захотите со мной общаться — ваши проблемы, а я как-нибудь обойдусь. Хотя надеюсь, что ты все же не пошлешь меня на хуй.

— Не пошлю. Чего уж теперь, — вздохнул Колян.

Эпилог.

Позже, когда они с Наткой остались одни и лежали на диване, пытаясь уснуть, она как-то странно на него смотрела и все гладила по голове.

— Знаешь, я тобой так горжусь! Ты у меня просто молодец! Самый классный на свете мужик.

— С чего это вдруг?— удивился Колька.

— Ты за такое короткое время изменил всю свою жизнь. В лучшую сторону причем. А то, что ты не отказался от друга, и перестал гомофобничать, это вообще... в общем, слов нет.

Колька пожал плечами.

— Вот такой я мягкотелый придурок. Брат бы меня убил.

— Ты молодец, за это я тебя и люблю.

Николай расплылся в улыбке и стукнул соседям в стену кулаком со всей дури, так что Наташка от неожиданности подпрыгнула.

— Эй, Ванька, ты там?

В ответ три раза постучали и засмеялись.

— Не у одних вас любовь, придурки!!— крикнул во все горло Колян.