| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Озарило догадкой:
«А не из этого ли «человеческого хлама», как опарыши из гниющего трупа — выползли командиры РККА среднего звена? Командиры полков, дивизий и корпусов времён Великой Отечественной Войны? Тогда нам полная жоппа при любом раскладе: не один стратегически «План прикрытия» — даже самый гениальный, не сработает — если подведут низовые исполнители».
— …Возращение к старой, доброй классической школе — с её дисциплиной и авторитетом учителя, произошло лишь в начале тридцатых годов — когда стране потребовались специалисты, а не «активисты». И лишь в конце это десятилетия, советские школы стали выпускать таковых.
И действительно, следующее поколение советских оружейников уже из школьников 30-х годов, как например Михаил Тимофеевич Калашников, 1919-го года рождения закончивший сельскую(!!!) школу на далёком от столичных университетов Алтае… Он воевал в Великую Отечественную и был ранен…
А если бы погиб?
А вдруг я так изменил историю, что он погибнет?!
Сцуко, не дам!!!
Снова вскочив от возбуждения, я наклонившись над столом, отчаянно жестикулируя правой рукой практически над головой старшего из Бонд-Бруевичей, орал:
— Это же — золотой фонд государства! Это — будущее нашего народа!! Это — надежда всего человечества на справедливо устроенное общество!!!
Наверное, со стороны казалось, что я хочу врезать Михаилу Дмитриевичу по «морде лица», потому тот максимально отклонился назад на спинку стула и как зачарованный — уставился на меня слегка выпученными, но изрядно расширенными и округлившимися глазами. Его меньшой брат, весь напрягся-напружинился и переводил взгляд с одного на другого — готовый в любую секунду встать между нами, как миротворец ООН между племенами хуту и тутси в эфиопской Руанде…
Но обошлось, слава Марксу!
— И знаете, что с ними произошло? Они были практически выбиты войной, из-за этих вот — баранов в синих генеральских штанах!
Я на память процитировал одного из выживших:
— «Из двадцати моих одноклассников выжило кроме меня всего два человека. Мой близкий друг Женя Гольдин, племянник певца Утесова, был летчиком-штурмовиком, за две сотни боевых вылетов на Ил-2 дважды представлялся к званию Героя, но его наградные листы не прошли… Выжил еще Селезнев, попавший в начале войны в плен, после побега прошедший все проверки и вернувшийся на передовую. Он воевал в пехоте. После войны Селезнев стал известным ученым-металлургом.
А могилы остальных наших семнадцати одноклассников разбросаны от Москвы до Берлина. За победу в войне мое поколение заплатило страшную цену. Но мы сделали все, что могли, для своей страны3…».
Потом наведя указательный палец как дуло пистолета в переносицу, спросил:
— Вот видите: один из трёх выживших стал известным ученым-металлургом… А если бы выжила хотя бы половина? Вы представляете, каким был бы тогда Советский Союз? Вы понимаете, что при таком раскладе — развалился бы кто угодно, но только не он?
После этих слов с меня — как воздух с шарика выпустили, я обмякнув опустился на стул и набычившись, угрюмо замолчал.
Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич точно также молча налил в рюмки водки, мы как на похоронах «не чокаясь» молча выпили и также молча, взялись за закусь.
* * *
Мой Заместитель и маршал Советского Союза, опорожнив тарелку с первым и красноречиво поглядывая на второе, первым нарушил молчание:
— Харчо у Вас, ну просто на удивление хорош, надеюсь и цыплёнок-табака таков ж…
И затем вдруг без всякого перехода:
— …Рассказать Вам одну историю, Иосиф Виссарионович?
Несмотря на приятное жжение в животе от выпитого, я был не в настроении и это ещё слабо сказано:
— Расскажите «историю», Михаил Дмитриевич, раз больше Вам рассказать мне не о чем…
Тот, не заставил себя долго ждать:
— Зимой 1837-го года, в отсутствии Императора в Зимнем дворце случилось возгорание. Спешно прибыв на место, Николай I тотчас распорядился об эвакуации семьи, выносе регалий и драгоценностей и, приказал приступить к тушению пожара4…
Что-то такое слышал когда-то, но без таких подробностей, поэтому не удержавшись вопросил:
— А что? Без Императора, уж и приказать тушить пожар было некому? Где…
— Не перебивайте! Как закончу, сами всё поймёте.
— Хорошо, не буду… Продолжайте.
— Видя, что силами пожарных, придворных и прислуги не справиться, Николай I приказал прибыть во дворец гвардии. И вот здесь внимание…
Оглядев поочерёдно на нас с Владимиром Дмитриевичем, заостряя наше внимание, подняв указательный палец вверх:
— …Но впопыхах, забыл сообщить для чего(!) той следует прибыть ко дворцу. Просто прибыть и всё!
Торжествующе поблёскивая стёклышками очков:
— И гвардейские полки с всевозможной поспешностью прибыв по приказу Императора ко дворцу, несколько часов подряд простояли на морозе — глядя на горящую резиденцию Императора(!) и ничего не предпринимая, пока тот про них не вспомнил. Но время было уже упущено и осталось только приказать тем не тушить пожар — тушить его было уже поздно, а выносить имущество! Что бравыми гвардейцами и было героически, с риском для жизни проделано5.
Мы с Владимиром Дмитриевичем только переглянулись в обалдении:
— Однако!
С несколько снисходительным удовлетворением оценив произведённое на меня впечатление, Бонч-Бруевич-старший продолжил:
— Следующую историю мне совсем рассказал новый Нарком путей сообщения СССР — Иван Владимирович Ковалев. Во время конфликта на реке Халхин-Гол, в район боевых действий начали перебрасывать военные грузы: сперва по Транссибу до Читы, а потом по железнодорожной ветке до станции Соловьевская… Так вот, тут же по всему Транссибу — образовалась «пробка», превосходившая всякое разумение… Сколько вы думали?
Переглянувшись, мы:
— Километров сто, двести…
— Более чем на 2000 вёрст!
Мы с Владимиром Дмитриевичем только ахнули:
— Бог ты, мой!
— Вот именно! Разгребать пробку из Наркомата путей сообщения послали нынешнего Наркома, а в то время — заместителя.
Бонч-Бруевич-младший сгорая от нетерпения:
— И что он обнаружил? В чём причина?
— Причина оказалась примитивной до полного неправдоподобия. Управление военных сообщений Генерального штаба РККА, выдало наряды всем начальникам эшелонов с указанием станции выгрузки: «Соловьевская». Но эшелонов туда прибывает сотни каждые сутки, а на той станции — всего два выгрузочных пути, да и те без нужных для выгрузки высоких платформ…
Мы с Владимиром Дмитриевичем, недоумённо спрашиваем:
— А что, если попробовать выгружать на других станциях? Тех, что поближе? Или Соловьевская — одна на весь Трансиб?
— Вот и товарищ Ковалев пробовал уговорить начальников эшелонов, а как правило — это командиры частей, выгружаться на других станциях… Однако, те неизменно отвечали: «У нас приказ выгрузиться в Соловьевской, и мы его выполним, чего бы нам это ни стоило». Пришлось решать этот вопрос едва ли не через самого товарища Ворошилова! Лишь тогда «пробка» рассосалась.
Задумавшись, я:
— Так Вы, Михаил Дмитриевич, хотите сказать, что…
— Вот именно это, я и хочу сказать! Наш генерал — этот то же чиновник, а наш чиновник с сотворения Адама — был и остаётся рабом параграфов, положений и статей законов-указов. Понимая это, не следует ждать от нашего генерал ничего героического: ему надо просто приказать действовать в соответствии с вышеуказанным. И причём приказать надо так — чтобы он понял приказ, даже если не хочет этого делать.
Кивнув, Владимир Дмитриевич подтвердил слова старшего братца:
— Владимир Ильич ещё в девятнадцатом году это понял, сказал мне как-то раз: «Нам, большевикам, только кажется, что мы управляем Россией. На самом деле сто тысяч русских чиновников как управляли страной, так и продолжают управлять».
Старший из братьев продолжил, слегка снисходительно поглядывая на меня:
— Не знаю почему, но наша верховная власть этого никогда не понимала. Вот например, 2-ю Тихоокеанскую эскадру незадачливого контр-адмирала Зиновия Рожественского, отправили за тридевять морей без какой-либо чётко поставленной цели. Просто приказали идти в Порт-Артур, где присоседиться к 1-й Тихоокеанской эскадра. За время её «хождения», генералы (опять же не имея приказа — во чтобы то ни стало, дождаться прихода подмоги) сдали эту крепость… И, что?
Отвечаю:
— Зиновий получил приказ плыть во Владивосток, но туда не доплыл.
— Вот именно! Все очевидцы того боя говорят: никакого плана боя у русских не было. Наши броненосцы и крейсера просто шли в пункт назначения, вынужденно отстреливаясь от наседавшего флота японского — напротив имеющего чёткую и внятную задачу: победить!
Осталось только и молвить:
— Мда… И не придерёшься: они выполняли приказ.
В свою очередь пристав, наклонившись ко мне через стол и вперившись в меня горящими глазами, Бонч-Бруевич старший:
— А если бы на месте Николая Второго II был не этот «Царскосельский суслик» — любитель стрелять по воронам да бродящим кошкам, а…
Прижав к груди ладонь:
— Сразу заявляю: я пас! Я и на Сталина — хрен бы подписался, будь моя воля.
От приятных воспоминаний, я аж прикрыл глаза:
«Я б лучше в том «тоннеле» и остался навсегда… Там, так хорошо! Не о чем думать, нечего решать, нечего бояться…».
К суровой действительности меня вернули слова Михаила Дмитриевича:
— …Да хоть его венценосная супруга — Императрица Александра Фёдоровна! Стерва, конечно — этого у неё не отнять… Но хотя бы у той какой-никакой характер имелся, в отличии от этого слизняка.
Недовольно открыв глаза, спрашиваю:
— И как бы она поступила, по-вашему?
— Уверен, родись эта стерва в штанах, она бы приказала генералу Куропаткину в Маньчжурии: «Ни шагу назад!». Генералам Стесселю, Смирнову и Фоку в Порт-Артуре: «Стоять насмерть!». А адмиралам Рожественскому и Небогатову: «Найти и уничтожить неприятельский флот!». И к каждому по жандарму приставила бы, с приказом: пристрелить как собаку изменника — если тот даже подумать посмеет об отступлении или о сдаче… И Русско-японская война была бы Россией выиграна!
Вспомнил я всякие наши «Цуссимские форумы», где всякие экспЭрды привстав с дивана — об броненосцы класса «Бородино» напильники тупили и, удивился:
«И всего то делов?».
Не поверил сперва:
— Да, ну на фиг… Так всё просто, оказывается?
— Да, да… Именно так: была бы выиграна! Это заявляет Вам человек, лично общавшийся с генералом Куропаткиным и адмиралом Рожественским.
Забыл, блин, с кем, с человеком какой эпохи разговариваю. Пришлось согласиться:
— Ну, коли так… Тогда, вероятно Вы правы, Михаил Дмитриевич.
Младший Бонч-Бруевич, довольно скептически:
— Всё равно бы это не спасло Самодержавие: оно было обречено лишь фактом своего существования.
Старший не стал с ним спорить:
— Зато, это спасло бы честь русского оружия.
Но по всему его виду было понятно, что он был иного мнения.
* * *
С хрустальным звоном «чокнувшись», выпили по третьей за упомянутую честь русского оружия, закусили цыплёнком в табаке и затем я спросил:
— Так, что? Нам с вами только и остаётся делать, как сочинять правильные планы, отдавать приказы и контролировать их выполнение?
Старший Бонд-Бруевич безапелляционно:
— Конечно! Доверять составлять планы командирам на местах — в округа и в отдельные объединения-соединения — категорически недопустимо! Кто такое придумал?
— Надо полагать предшественник вашего Захарова на посту Начальника Генштаба РККА — генерал Мерецков. Кто ж ещё?
— И исходя из каких соображений, интересно?
Пожимаю плечами:
— Сейчас уже, увы, не спросишь, ибо тот расстрелян как чей-то шпион.
— Это Вы поспешили, Иосиф Виссарионович!
Ещё раз равнодушно пожав плечами:
— Не «мы», а они: мои, в свою очередь — уже тоже покойные, соратнички по «Политбюро». Я в принципе не возражал: одним мудаком в рядах РККА — больше, одним меньше — ни я не замечу, ни Гитлер…
После неловкого молчания, тщательно разжевав и проглотив внушающий уважение кусок цыплёнка под острым соусом, возвращаюсь к основной теме разговора:
— Так Вы полагаете, что такое решение способно сорвать «Блицкриг»?
Тот, оживлённо поблескивая глазами:
— Совершенно уверен! Вот Вы, как «человек из будущего», не могли бы привести пример боевых действия какой-нибудь армии, корпуса или хотя бы дивизии РККА в первые дни после начала вторжения? Ход самой войны, я с ваших слов уже примерно себе представляю… Но мне он не так интересен, как именно ход вашими словами — «Приграничного сражения».
Действительно, зачем ему знать про Берлинскую операцию?
Хотя мной изменено по минимуму, но уже и ежу понятно, что она может быть раньше, позже или её может — вообще не быть…
Показав жестом — мол наливайте, тщательно пошурудив в «послезнинии», я согласно кивнул:
— Хорошо! Я расскажу Вам про славный боевой путь 85-ой Ордена Ленина стрелковой дивизии, которая в первые дни войны обороняла Гродно…
Бонч-Бруевич-старший оживился:
— «Гродно»? Это там где Наполеон переправился через Неман? В том месте, если Вам неведомо, во время Империи была Гродненская крепость или «Крепость Гродна» — в которую до Империалистической войны вбухали десять миллионов золотом, а во время онной — взорвали при приближении германцев…
Хмыкаю понятливо:
— Узнаю почерк! «Преемственность поколений», так сказать: попилили бабло, а концы в воду.
С нездоровым любопытством:
— Что? «У вас» тоже что-то взорвали?
— Ну, а як же! Только если я буду это «что-то» перечислять — Вторая мировая война успеет закончиться. «У нас» работали серьёзно, не мелочась на какие-то там несчастные крепости…
Помолчав, Бонч-Бруевич-старший настойчиво повторил вопрос:
— И всё же? Крайне любопытно было бы мне узнать, как за этот стратегически важный населённый пункт, сражалась Рабоче-Крестьянская Красная Армия в новую мировую войну.
Непроизвольно зевнув, я ответил:
— Да, впрочем как и за все остальные — «стратегически важные» или не очень, населённые пункты. Давайте накатим «по писюрику» — ибо рассказ будет долгим, да я начну помолясь…
* * *
Наполеон был далеко не дурак и, где переправляться через реки — хорошо знал
Город Гродно расположен в западной части Белоруссии области, вблизи границы с Польшей и Литвой (в 15 и 30 км соответственно), на крутом восточном береге реки Неман. С началом 20-го века, это уже не только одни из «ворот» в Россию — но и важнейший узел железнодорожных и шоссейных коммуникаций, за который говоря словами американцев: «Надо держаться на ринге, даже если зубы выскочат». Поэтому ровно через сто лет после того, как Наполеона прогнали совместно «остервенение народа, зима, Баклай, да русский Бог6», в этом месте начали строить крепость — об неоднозначной судьбе которой, только что вкратце поведал мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
