Рифмуется со скукой

— И об этом знаешь?

— Да, — коротко кивнул ему Фицпатрик, — Это приглашение?

— Определенно, — хмыкнул на это Эдди.

Чужая осведомленность не смущала, но было бы интересно узнать, кто в столь короткие сроки сумел нарыть о нем столько личной информации. Не сам же Фицпатрик занимался детективно-розыскной деятельностью. Подозрительно. Да и Кел второй день подряд вел себя как-то странно. Причем Эдди не мог внятно объяснить, что именно в поведении босса его так настораживало, но что-то было не так.

— Если решишься присоединиться, — Эдди взглядом указал на визитку, которую все еще протягивал, — здесь тебе уже не работать. Не получается у меня смешивать работу и личную жизнь.

— Скорее хобби.

— Скорее.

Повисла напряженная пауза, в течение которой они буравили друг друга взглядами. Эдди все еще улыбался, Фицпатрик хмурился.

— Переживу.

<b>Часть 2. Сука</b>

Ланц был благодарен тетушке, но признавал, что нечто сучное в ее характере все же, присутствовало. Кельвин Галахер оказался ее братом — один отец, разные матери. Причем незаконнорожденным был именно Кельвин, в то время как матушка самой Марго готова была поспорить состоянием с их общим отцом, поэтому тот так ее и не бросил, несмотря на трогательную привязанность к матери Кельвина. И все это время Марго ни словечком не проболталась о брате, с которым поддерживая доверительные отношения, вот даже как.

— Значит, вы скоро по-настоящему станете тетей? — Ланц узнал об интересном положении супруги Галахера по своим собственным каналам.

— Что ненастоящего в том, что ты мой сын? — Невинно вопросила Марго из-за фарфоровой чашечки, которую придерживала за край пальцами обеих рук.

Почему-то в этой ее манере, пренебрегать наличием ручки у чашки, Ланцу с детства чудилось нечто до ужаса аристократичное.

— Что твой брат мог ему обо мне рассказать? — Решил сменить тему Ланц, рассеянно размешивая сахар крохотной ложечкой. В его ладонях миниатюрная посуда, к которой тетушка явно питала слабость, смотрелась еще меньше. В своей собственной квартире Ланц предпочитал пить чай и даже кофе из полноценных кружек, но в гостях у тетушки выбирать не приходилось. Марго всегда была диктатором, особенно в отношениях с близкими людьми.

— Так значит, я не зря выбрала для тебя именно этого мальчика?

— Тетушка, ну какой он мальчик!

— Вот именно, никакой. А значит, опытен и просто идеально подходит.

— Для чего, для моего развращения? Почему бы тебе не предоставить мне возможность самому разобраться со своей личной жизнью?

Марго вернула кружку на блюдце с рассерженным звоном.

— Значит так, я за тобой наблюдаю уже сколько? Почти восемь лет. И что-то до сих пор ты вообще не делал никаких телодвижений, чтобы завести себе кого-нибудь. Сначала я думала, что ты просто робеешь перед девочками, потом выяснила, что думает по этому поводу твой психоаналитик и даже прислушалась к его совету и не стала тебя не торопить, но когда выяснилось, что все это время ты скрывал, что предпочитаешь мужчин, я поняла, что пришло время действовать. Кстати, ты так мне и не ответил, откуда, такое недоверие? Уж мне-то мог сказать и в шестнадцать.

— С чего ты решила, что я понял это в шестнадцать? Тот же психоаналитик должен был тебя просветить про отставание в эмоциональном развитии.

— Я тебя умоляю, за кого ты меня держишь? Да ты в шестнадцать понимал в жизни больше, чем иной сорокалетний мужик.

Да уж, с этим не поспоришь. Сама Марго в то время переживала непростой период, и именно Ланц помогал ей справиться с кризисом, выслушивал, утешал, каким-то чудом умудрялся подбирать нужные слова.

— Я понял это уже после поступления в Тринити-колледж, — выдавил он из себя. Врать было трудно. Особенно Марго.

— Вот и прекрасно! Поверь мне, Эдриан как раз тот, кто поможет тебе определиться.

— Почему мне кажется, что ты предпочла бы, чтобы я оказался геем?

— С чего ты взял? Мой брат би и, посмотри, как шикарно устроился.

— О'Саливан сказал ему, что я был в ванной, когда они?.. — Догадался Ланц, мучительно краснея, и уже не первый раз порадовался, что обзавелся бородой, за которой разглядеть смущение было непросто.

Улыбка Марго сказала ему все. Черт! Ланц уткнулся в кружку, пережидая перехватившее горло смущение.

— К слову, — наконец, справившись с собой, ровным тоном обронил Ланц, — он сказал, что всегда сверху. С чего ты решила, что мне понравится именно это?

— С того, мой милый, что тебе нужна твердая рука, и ты сам прекрасно это знаешь. Подбери я тебе кого-нибудь помягче, ты бы просто сбежал. Нашел способ увильнуть. Но я рада, что тебе удалось его по-настоящему заинтересовать. Теперь-то он от тебя так просто не отступиться. Тип не тот.

— Это брат тебе рассказал? — Вскинулся Ланц, признаваться в том, что его интересовало мнение Эдриана о нем, не хотелось, но пришлось. Марго всегда рано или поздно выводила его на чистую воду, как бы он не шифровался.

— Он. И да, на твоем месте я бы полностью освободила субботу, если у тебя, конечно, были планы. Эдди, со слов Кела, настроен решительно.

Ланц тяжело вздохнул. Еще и переезд. Хотя, если в пятницу он откажется от посещения клуба, в который Эдриан его пригласил, тот вряд ли к нему переедет. Может быть, так и следовало поступить? Несмотря на то, что тетушка до сих пор не поставила под сомнение его признание про ориентацию, сам Ланц был не уверен, что хочет приобрести опыт в гей-сексе, особенно, в такой сомнительной компании как Эдриан О'Салеван. Подспудно он понимал, что это чистой воды трусость, но после визита к тете окончательно убедился, что не хочет иметь с этим мужчиной ничего общего.

В девять часов вечера позвонил консьерж и сообщил, что за Ланцем прибыла машина. Он удивился и выглянул в окно, у подъезда стоял лимузин. Черный и блестящий даже в тусклом свете уличных фонарей. С неба лил дождь, водитель стоял под зонтом-тростью рядом с пассажирской дверцей и ждал. По спине Ланца побежал неприятный холодок. Черт! Тетушка его раскусила. Не мог же Эдриан сам догадаться, что Ланц не планирует принимать приглашение, как бы не хорохорился в его присутствии. Мысль, что Эдриан смог разгадать его настрой, ему даже в голову не пришла. Конечно же, это снова Марго. Больше некому. Ланц решил, что знает способ, как выйти из этой неприятной ситуации. Поэтому даже переодеваться не стал. Накинул черный укороченный плащ прямо поверх тонких домашних брюк и легкого блейзера и спустился. Водитель встретил его, довел под зонтом до лимузина и услужливо распахнул дверь. Ланц забрался внутрь, не проронив ни слова. Зачем? Человек же не виноват, что ему заплатили за то, чтобы доставить его из пункта А в пункт Б против его собственного желания.

Ехать пришлось довольно долго. Закрытый wip-клуб "Каменные клены" находился в пригороде Темплоуг, пришлось пересечь центр Дублина и свернуть на Темплоуг роад. Ланц ни о чем не думал, просто смотрел на стекающие по стеклу капли дождя. План был прост, он выбирается из лимузина, заходит в клуб, объясняет Эдриану, что все это чудовищная ошибка и, если бы не настойчивость Марго, его бы тут не было. К тому времени водитель лимузина уже отчалит, поэтому можно будет просто вызвать себе такси и вернуться домой. Он как раз перед выходом рассовал по карманам плаща телефон и бумажник. И теперь не мог дождаться, когда этот бесконечный вечер пятницы, наконец, закончится.

Водитель снова раскрыл над ним зонт, когда они остановились перед аккуратным особнячком в старинном стиле. На душе настолько откровенно скребли кошки, что Ланц осознанно старался не цепляться взглядом за окружающую обстановку. Его довели до высокого каменного крыльца. Он не успел сам взяться за массивное кованое кольцо и постучать, водитель и тут опередил его. Так что Ланцу оставалось только стоять и ждать, когда ему откроют. Может, вообще не говорить привратнику, что он к Эдриану, войти, выждать, извиниться за ошибку и уехать. Но дверь медленно отворилось, и коварный план побега сделался несостоятельным. На пороге его встречал сам Эдриан.

— Заходи, только тебя ждем, — заявил он растерявшемуся Ланцу и, когда тот замешкался, втянул внутрь. Хлопок двери за спиной показался Ланцу ударом набата. И все-таки он должен был признать, что его тетушка та еще сука, ведь только благодаря ей он оказался в этом вертепе.

Ланц еще не успел рассмотреть окружающую обстановку, как у него в руках оказалась непроницаемая ночная маска, только выполненная в коже, такую же, только из мягкой, светлой ткани, использовала тетушка, если ложилась спать одна.

— Надевай.

— Я не думаю...

— Кто тебе сказал, что у тебя есть право на размышления? — Мягким, воркующим голосом отозвался Эдриан.

Ланц отступил, вжавшись спиной в дверь. Улыбка О'Салевана стала хищной. Он шагнул вплотную, прижал к груди Ланца ладонь и с силой надавил, от чего у того разом сбилось дыхание.

— На эту ночь ты мой.

— Я в такие игры не играю, — довольно резко ответил Ланц и перехватил чужое запястье, в его пальцах оно выглядело особенно хрупким. И все равно, было ощущение, что это Эдриан смотрит на него сверху вниз, а никак не наоборот.

Собственно, через секунду стало ясно, что так и было, потому что Ланц согнулся, получив удар под дых и не только его. Эдриан знал как выбить дух, но не оставить следов на долгую, жгучую память. У Ланца никак не получалось достойно ответить, домашний мальчик никак не мог собраться с духом и впечатать кулак в "ангельское" лицо. Конечно, если бы появился хоть малейший намек на серьезную угрозу здоровью, сработал бы защитный механизм, но Эдриан бил, словно щекотал, и Ланцу ничего не оставалось, как судорожно хватать ртом воздух и инстинктивно закрыться руками. Он сам не понял, как при минимальном сопротивлении со своей стороны, оказался на полу на коленях. Эдриан схватил его за волосы. Дернул и заставил запрокинуть голову. Ланц зашипел, глядя через стекла очков глазами ребенка, которому за дерзкий ответ прилетело по мягкому месту — ни сколько больно, сколько обидно, вот в чем вся соль. Он больше не предпринимал попыток сопротивляться. Глаза Эдриана были пугающе большими и холодными.

— Все еще не играешь?

Ланц сжал зубы, набрал воздух в легкие и выплюнул ему прямо в лицо:

— Без стоп-слова не согласен.

Эдриан улыбнулся. Была бы возможность, Ланц попытался бы отползти от него, потому что эта улыбка его по-настоящему испугала.

— Точка. Ключ к остановке "точка", — коротко проинформировал Эдриан, — а теперь надевай, — он наклонился и поднял с пола черную кожаную маску, при этом во второй руке он все еще сжимал волосы на макушке Ланца, от чего тому пришлось выгибаться, чтобы хоть немного ослабить натяжение. — Скулишь? — С наслаждением прошипел Эдриан, задевая губами ухо и все еще вынуждая выкручивать шею так, чтобы было не так больно. — Хороший мальчик.

На глазах невольно выступили слезы.

— Может быть, пора умолять меня остановиться? Одно слово, хороший мой. Повторяй за мной то-о-ч-ка, — протянул он, все так же опаляя мочку дыханием.

Ланц тяжело сглотнул и промолчал. Почему? Откуда в нем взялось это упрямство.

Эдриан выждал, не получил нужный отклик и отпустил. Ланц чуть не завалился на бок от неожиданности, потому что кулак в его волосах, наконец, разжался. На колени упала непроницаемая маска для глаз.

— Надевай, — повторил свой приказ Эдриан.

Оставался шанс вскочить, врезать ему в живот прямо головой, приложить об пол и сбежать в дождь, но Ланц, сам себя не понимая, нацепил на глаза повязку. Что делать дальше, и как будет перемещаться по незнакомому дому в слепую, он не знал.

— Ребята, — неожиданно окрикнул Эдриан кого-то, — раздевайте.

Ланц сделал попытку стянуть маску с лица, но его руки перехватили, а дальше все произошло так быстро, что он и охнуть не успел. По ощущениям десятки, нет, тысячи рук сразу взялись за него. Стянули одежду — плащ, блейзер, брюки, ботинки, носки, даже белье. И не позволили прикрыться, когда он сделал чисто инстинктивную попытку, потянувшись освобожденными на мгновение руками не к лицу, а к паху. Он понял, что на него надевают кандалы, когда зазвенели цепи, а на запястье и щиколотки легли грубые ремни, наверное, кожаные. Он все еще мог бы снять маску, но вдруг осознал, как по-идиотски сейчас выглядит — голым и скованным, выставленным на показ, как раб, как смерд, как преступник, поэтому решил остаться в блаженной темноте и неведении. Иначе всерьез рисковал заработать инфаркт от стыда.

Его куда-то повели, дергая за цепь на руках, которые, слава богу, сковали спереди, а не сзади, иначе Ланц чувствовал бы себя еще более беспомощным и неуклюжим, хотя, казалось бы, куда больше.

Хлопнула дверь, он вздрогнул.

— А вот теперь, — дыхание Эдриана ощущалось у левого плеча, — мы снова одни, можешь расслабиться.

— И получать удовольствие? — Попытался съязвить Ланц.

— А почему бы нет? — Промурлыкал его мучитель, и сразу же последовало прикосновение. Непонятное, даже щекотное, но не рукой. Чем-то.

— Думаешь, что это? Хлыст. Точнее, кисточка на нем. Приятно? — Эта самая кисточка обвела сосок. Ланц с удивлением понял, что задержал дыхание, но не от страха. Что это с ним? Неужели...

— Опусти руки, а то замер, как кролик, — в голосе Эдриана проступило раздражение, а затем последовал удар хлыстом по бедру. Не достаточно сильный, чтобы причинить боль, но достаточно явный, чтобы ее возможность обозначить.

Ланц облизал губы и подчинился, опустив руки к паху.

— Ниже. Да сожми ты его, если так хочется! — И снова удар, и снова без боли, но хлестко. — Чувствуешь?

О, да, Ланц прекрасно почувствовал, что успел возбудиться. Еще не до каменной твердости, но сам факт его настолько шокировал, что он отдернул руки, словно обжегшись. В ответ раздался до злости обидный смех. Эдриан забавлялся. Но прежде, чем Ланц осознал, что как никогда близок к тому, чтобы произнести заветное слово "точка", тот вдруг прижался к нему всем телом. Первая мысль была — "Он все еще в одежде, а я голый". Теперь стыдливый румянец было не так просто скрыть. Из-под бороды он спустился на шею и плечи. Одно хотя бы немного успокаивало, пока Эдриан был так близко, разглядеть насколько Ланц покраснел, у него вряд ли бы получилось. В следующее мгновение, Ланц и думать об этом забыл, потому что чужие, смазанные какой-то холодной дрянью пальцы скользнули между ягодиц и принялись кружить вокруг входа.

— Не надо! — Панический возглас сорвался с губ сам собой. Ответом стало тихое насмешливое фырканье.

— Чего ты испугался, маленький, — последнее слово Эдриан протянул с непередаваемым наслаждением, снова дотянувшись губами до уха. Убрал пальцы от смазанного входа, зато впился ими в ягодицы и развел в стороны, потом снова свел вместе и так несколько раз. Как же пошло, как же грязно... Ланц зажмурился, хотя под повязкой это было лишено всякого смысла. А голос Эдриана гипнотизировал, как пятна на шкуре покачивающегося на ветке питона, — Думаешь, наброшусь, вставлю на сухую, порву? Вот, значит, как ты обо мне думаешь...