Утром же крестьяне шли с поклоном к дракону, и забирали специально приготовленные им, очищенные при помощи хитрой магии от копоти, сажи и остатков обгорелого мяса и волос, шлемы с плюмажами, щиты с прочей колюще— режущей амуницией. Также на обгорелой поляне, впрочем невероятно плодородная земля и чары дракона недолго оставляли ее такой, пара дней и поляна прорастала невероятно буйной и еще невероятнее зеленой зеленью, их всегда ожидал великолепный конь. Мощный, боевой, наученный всяческим военным лошадиных хитростям, но усмиренный драконьим заклятьем, и потому уже крестьянский.

Доспехов почему-то дракон никогда не оставлял. Хотя его можно было понять. Шлем надо очистить только от головы, а при удачном ударе вообще сбить чистым. Но выковырять из полного доспеха целое тело это куда сложнее. Проще слопать его вместе со всеми железяками.

Трофейная стена мало помалу пополнялась. Урожаи были на славу. Дети рождались здоровыми и розовощекими. Да и родители в этом им ни чуточки не уступали. По лесам и окрестным дорогам можно было смело бродить, не боясь ни волков, ни упырей, ни озверевших гоблинов и людей.

Все было просто прекрасно, и дракон даже не требовал в жертву себе за такие порядки невинную совершеннолетнюю девственницу. Как впрочем, и все остальные драконы.

Дурацкие слухи о девственницоядности драконов пошли после одного случая с разбойником-рыцарем Ноланом Умбертином по прозвищу Хреновый Дракон. Который, однажды угрожая погромом маленькому городку на окраине, потребовал в качестве откупа сколько то золота, серебра и 'одну невинную совершеннолетнюю девственницу'. Народная память забыла все кроме половины прозвища. Нетрудно догадаться какую. Впрочем, Нолан Умбертин с подельниками плохо кончил. Вместе со своей бандой, после изрядной попойки, он расположился лагерем в глухом древнем лесу, где по непроверенным слухам обитали последние остатки древних реликтовых чудовищ. Будь то броболоки и смерть банды была бы быстрой и яростной. Но это оказались чудовищные турнепсы, и потому конец банды Хренового Дракона был ужасен. Даже демоны Ханзу милосерднее ужасных турнепсов. Слава Небезумным богам, что этих ужасных тварей больше нет на свете. Отравились, однако, Хреновым то.

Дракон как и остальные его собратья не питал особо нежных чувств к девственницам. Но все же он был совсем безумным, и потому случилось невероятное. Он стал дружить с человеком. Точнее с одним пареньком-пастушком. Случайно разговорился, когда пас вместе с ним коров. Нет, вы только представьте, дракон пас коров с человеком, и не своих, а человека. Точно безумец.

Годы шли. Пастушонок вырос в солидного отца семейства, озабоченного житейскими проблемами. Но дружба человека и дракона не ослабла. И надо же было, что однажды этот мужик поехал на ярмарку в районный центр, продавать выращенную репу. Товары деревеньки Грозилово пользовались успешным спросом, ибо даже репа с драконьим благословлением вырастала крепкая, сочная и удивительно сладкая. И когда он с немалой выручкой и подарками родным и другу-дракону возвращался домой, на него напал одинокий одичавший низший вампир. Жалкий кровосос, которому до окончательного превращения в упыря оставалась пара недель.

Когда домой вместо розовощекого и здоровенного как бык мужика привезли его иссохшее бледное полумертвое подобие с разодранным горлом, чудом оставшееся в живых, дракон обезумел совершенно. Он сжег несколько акров леса, нашел бедолагу вампира-упыря, прятавшегося в дупле дерева. В гневе своем не сжег очистительным драконьим пламенем, а просто разорвал на мелкие-мелкие кусочки и проклял на вечную жизнь в виде этих самых злосчастных кусочков. Когда, выпустив ярость, дракон вернулся домой, друг его почти отошел. Душа его уже начала гнить и разлагаться. И оставалось совсем немного, чтобы он стал упырем. Самым презренным, вечно страждущим крови для жизни, а не ради силы и магии, членом вампирской семьи.

Вампирское проклятье, основанное не на Слове, а на Крови, было не подвластно драконьему волшебству. И потому дракон ничем не мог помочь другу. Не мог обратить его обратно. К тому же он уже упустил шанс предать друга очистительному пламени, чтобы душа его чистая и светлая могла отлететь к Небезумным Богам.

И потому он решил поступить по-другому. Он напоил друга своей Кровью, на которую наложил невероятно мощное заклятье. Лишь бы спасти его душу. О последствиях он тогда не думал. Он мало о чем вообще думал. Этот безумный прекрасный черный дракон, с наивной детской душой.

Надо было запастись более действенным оружием. Магическая битва— это конечно хорошо, и Искандер мог при определенном усилии складывать два простых заклятья одновременно, а в памяти хранить еще пять. Но против целой толпы высшей нежити с семью заклятиями не устоять и более могучему магу. Конечно, Искандер мог бы сжечь их всех "Обширным Драконьим Дыханием" или спалить "Мощнейшим Гневом одного из Небезумных Богов". Но тогда он лишился бы того, ради чего начал всё это. Он лишился бы драгоценной вампирской крови. Да и прочих органов и материалов, нужных для алхимических опытов и магических зелий. И в особенности для клятых 'вселечащих пилюль'. А без пилюль навлечь на себя гнев главы Гильдии было проще, чем съесть мятную булочку на завтрак. И тогда прощай членство в Гильдии. А вместе с ним доступ в гильдийские библиотеки и лаборатории. И все планы Искандера.

К тому же Искандер по большей части практиковал низменное ремесло зельеварения, а не благородное искусство плетеной магии. И был он как презрительно его называли гильдийские боевые маги-"кашеваром". И потому просто не владел такими ужасающими своей мощью, эффективностью и сложностью заклятьями. И вряд ли когда-нибудь овладел бы ими. Но молодой маг не унывал.

Вместо этого Искандер стал готовиться к битве. Целью его было разобрать вампиров на составные части с наименьшими потерями среди них. Клятова нежить при окончательной смерти сразу превращалась в костную труху, независимо от возраста. Какашки в которые превращался тысячелетний вампир практически не отличались от какашек в которые превращался обращенный сутки назад. Конечно, прах вампира тоже можно было использовать в различных зельях, но после Тамбуриновской "сверх-серотленной бомбы", когда вся нежить в стране стала прахом, цены на прах упали невероятно низко. И запасы Искандера, воспользовавшегося падением цен на базаре, были практически неисчерпаемы. Потому прах вампиров, вместо их крови, был довольно не желанной заменой.

Зелья типа "Сила Героя" Искандер при всем своем желании не мог сварить. Не было ингредиентов, рецепта и умения. Значит, остается заморозить их, либо парализовать. Парализация могла воздействовать только на слабых вампиров. Но и ею не следовало пренебрегать.

Искандер разложил на столе свои дорожные приборы, которые всегда носил в седельных сумках верблюда. Маленькую реторту, латунный перегонный куб, магическую жаровню, мраморную ступку с мраморным же пестиком, не из того мягкого и с текстурой человеческой кожи мрамора, а самого что ни на есть твердого и прочного и главное магически инертного. И один из самых главных элементов зельеварения — сборник рецептов.

Искандер никогда раньше не варил зелье парализации. Только раз снимал ее, но и то специально для этого сплетенным заклятием, а не зельем. Да и было это так давно, еще во время студенчества, что забылось все, кроме того, что размороженную лягушку разорвало на куски. А это совсем другое и неправильное.

Маг развернул сборник рецептов. Этот могучий фолиант Искандер получил в подарок от своего дяди и наставника Харума еще в детстве. Он помнил, с какой радостью и предвкушением открыл книгу и был сокрушен тем, что обнаружил одни только чистые листы. Лишь на первой странице был написан коротенький рецепт противопохмельного зелья, так ни разу им и не сваренный. Не сколько из-за нелюбви к спиртному и отсутствию всякого похмелья за все прожитые годы, а сколько из-за подростковой обиды.

Зельеварение тонкая и сложная наука, которая не заключается в одном только разливании по разнообразным бутылочкам ярко-красной и не менее яркой синей жидкостей. Хотя бывает и такое. Пусть и не часто. И постижение ее секретов процесс длительный, зачастую смертельно опасный и невероятно трудоемкий. И не дающийся за просто так и сразу.

Как, например, однажды в ранней молодости, в книжной лавке Искандер увидел толстенный гримуар с красивой медной бляхой на переплете. На которой красиво и загадочно было выгравировано "Сексреты ахлимии и зедьеварения". Глупый молодой ученик мага потратил все свои деньги, и даже не пролистав, купил гримуар. И вскоре получил одну из моральных травм детства. Мало того, что он дома был разочарован покупкой, так еще и дядя начал над ним издеваться, а потом вообще книгу отобрал и вроде сжег или использовал для "философских раздумий". Благо листы были крупного формата, толстые и мягкие.

В книге возвышенным слогом было написано, что алхимия так символична, ибо является скорее наукой трепетного сердца, чем холодного и потому противного разума. Что философский камень добывается всей жизнью человека, его поступками и внутренним миропониманием, и по сути является опытом благой и праведной жизни. А потом шла история про какого-то паренька-пастушка ищущего кофейный сервиз бабушки.

Дядя Харум чуть со смеху не лопнул. "Будь эта книга написана в каком-нибудь отсталом мире, где отсутствует магия, да пожалеют Небезумные боги убогих и сирых, было бы еще понятно. Но здесь у нас, в цивилизованном мире, где магия движитель прогресса, это полный бред, ...философский камень как миропонимание— ха..., там в шкафчике для исцеляющих зелий, в третьей полке сверху, в деревянной коробочке лежит целых полкилограмма миропонимания...". Искандер печально вздохнул, вспомнив суровые годы ученичества, и вернулся к реальности. К вампирам, которых следовало заморозить и распотрошить.

Итак, ищем зелье парализации. Искандер начал листать сборник рецептов, в поисках похожего по свойствам снадобья. "Сладкий Сон" (упаси Небезумный бог вам выпить это зелье, некоторые страшные кошмары и то приятнее, потому как они хотя бы свои собственные), "Падение в Ступор" (резкое понижение интеллекта до уровня трехмесячного младенца: плач по ночам, грязные пеленки, кормление грудью), "Столбняк" (мышцы жертвы скручивал судорогой влюбленного удава, стоило лишь вдохнуть пар). "Столбняк" вроде подходит, но клят его знает, как он подействует на вампиров, особенно на легендарных драконовых. Больше ничего похожего на парализацию Искандер в сборнике не нашел.

Нет даже рецепта "Морозного Дыхания". Искандер когда-то долго пытался сам приготовить эти магические жевательные подушечки, заставлявшие человека по желанию извергать изо рта струи замораживающей магии, как какого-нибудь ледового вирма. Но так и не преуспел в этом, в живых остался и то спасибо, а готовый рецепт никто не продавал, не хотел меняться и тем более не открывал маленьких хитростей. Так что придется писать новый рецепт.

Искандер отыскал закладку с надписью "свойства ингредиентов" и перелистал несколько десятков страниц. Схему он решил приберечь напоследок. Сперва нужно определиться с ингредиентами. Эта привычка осталась у Искандера с первых курсов Гильдии, когда не очень сообразительный, но очень упорный и старательный студент поневоле оттягивал сдачу нового зелья до самого последнего момента.

Раствор сока болотного тростника пусть будет как основа, тем более он входит в состав оговоренных выше зелий. Из крысиного мяса можно выделить нужный компонент, сладкая репа (клят, она входила практически во все рецепты Искандера) отлично свяжет этот компонент с еще несколькими для усиления. Ведь маг собрался парализовать могучую высшую нежить, а не семейство беззащитных бурундуков. Сок полыни и сок белладонны тоже содержат нужные компоненты, но не сочетаются друг с другом, даже репа не поможет.

Знак полыни "рукас" (невероятная фиговина, чтобы увидеть и срисовать на бумагу надо быть чокнутым или на крайний случай магом-зельеваром), знак белладонны "имхас", общий корень знаков "-ас" был неизвестен Искандеру. И если честно, то и всему остальному прогрессивному и не очень человечеству. Исключая разве что невероятно мудрых, но настолько же неприятных личностей, таких как Тамбурин— "нехороший человек", женоподобных монахов культа Ни, парочки лысых безумцев из Старбурского Урнирверсистетса (будучи образованным человеком Искандер знал как на самом деле называется Урнирверсистетс, но придерживался общенародного и более популярного названия), и скелетообразного правителя острова Теней.

И потому он взял за связующее знак "-хас" и "ру-", под названием нужных знаков скрывались лягушачья икра и сок одуванчика. Вот они хорошо сочетаются друг с другом, впрямь как хуруньи сосиски к картофельному пюре. Итак, приблизительный рецепт зелья парализации был готов.

И звучал он следующим образом. Надо было сделать что-то с лягушачьей икрой и соком одуванчика. Потом добавить каким-то образом обработанную белладонну, что-то там сделать. Добавить к этому сок полыни. Полученную смесь залить в раствор сока болотного тростника. Нагреть полученную смесь, добавить туда крупные ломти свежей сладкой репы. Если готовка зелья идет правильно, то куски репы должны полностью раствориться. Затем экстрагировать из крысиного мяса компонент парализации. По народному, хорошенько поджарить, до превращения в угольки. Угольки растереть в ступке и добавить (опять таки неясно) какое-то количество в основу. Бросить туда репу, но на этот раз поступить с репой с большей жестокостью, как и с мясом крысы. Хорошенько размешать и добавить в полученную ранее смесь. Если все правильно, то что-то должно произойти.

Итак, чтоб узнать это, да и все остальное придется чертить схему. Искандер вытащил из сумки для ингредиентов нужные вещества и разложил их перед собой. Рассмотрел, понюхал. Кое-что даже лизнул. Рассмотрел внутренним взглядом. Написал знак каждого ингредиента. Нарисовал круг на чистом листе сборника рецептов. Наверху листа написал заголовок "Зелье парализации".

Подаренная дядей книга имела невероятные магические свойства. Она по мере надобности отращивала себе новые чистые листы, и при помощи нехитрого специально написанного для книги заклинания можно было стереть предварительные чертежи и расчеты.

С некоторым трудом, по памяти, сплел заклятие парализации под красивым название "тотальный бинт". И заставил светиться яркой синевой. Заклинание было похоже на красивую свернутую в сферу паутинку. Значит и схема будет похожей на паучью сеть. Схема гармоничная с заклятием и эстетически красивая завсегда удачнее грубой и неуклюжей поделки. И зелья от такой схемы получаются намного мощнее. Если, конечно же, вообще получатся.

Как же все-таки проще ведьмам. Они, полагаясь на одну интуицию и невнятные зарифмованные рецепты, время от времени бросая к котел разные щепотки и органы диковинных животных, варили зелья невероятно сильные и эффективные. Любого человека мужчину-мага-зельевара разорвало бы на куски при подобном поведении и обращении с алхимическими ингредиентами. Или хорошенько пронесло. И может быть даже в жабьем обличии.