— Хорошо, — сказала Тай, направляясь к корабельному ансиблу. Она открыла поле с целью на Ве и послала сигнал. Корабельные ансиблы работали только в визуальном режиме; она ждала, наблюдая за экраном. Она еще раз просигналила. Они все смотрели на экран.

— Ничего не происходит, — сказала она.

Никто не подсказал ей проверить координаты цели; в системе сети никому не удается так легко избавиться от своих тревог. Она проверила координаты. Она подала сигнал; перепроверила, сбросила, еще раз просигналила; вновь открыла поле и сосредоточилась на Аббенае на Анарресе и подала сигнал. Экран ансибла был пуст.

— Проверь... — начал было Шан и осекся.

— Ансибл не функционирует, — официально доложила Тай своей команде.

— Вы обнаруживаете неисправность? — спросила Милая Сегодня.

— Нет. Нефункционирование.

— Мы сейчас возвращаемся, — сказала Лиди, все еще сидевшая за ПСС-консолью.

Ее слова, ее тон потрясли их, разлучили.

— Нет, это не так! — успел вставить Беттон, в то время как Орет спросила: — Куда вернемся?

Тай, помогающая Лиди, двинулась к ней, словно желая помешать ей активировать ПСС-привод, но затем поспешно вернулась к ансиблу, чтобы помешать Гветеру получить к нему доступ. Тот остановился, застигнутый врасплох, и сказал: — Возможно, чартен повлиял на функцию ансибла?

— Я проверяю это, — сказала Тай. — Но с чего бы? Управляемая роботом передача ансибла функционировала во всех испытательных полетах.

— Где отчеты искусственного интеллекта? — потребовал Шан.

— Я же сказал тебе, их нет, — резко ответил Карт.

— Орет была подключена.

Орет, все еще стоявшая у окна, заговорила, не оборачиваясь. — Не случилось ничего.

Милая Сегодня подошла к гетенианке. Орет посмотрела на нее и медленно произнесла: — Да. Милая Сегодня. Мы не можем... сделать это. Я думаю. Не могу думать.

Шан очистил второе окно и стоял, глядя в него. — Уродство, — сказал он.

— Что это? — спросила Лиди.

Гветер сказал, словно читая по Экуменическому атласу: — Плотная, стабильная атмосфера, близкая к нижней границе температурного окна для жизни. Микроорганизмы. Бактериальные облака, бактериальные рифы.

— Рагу из микробов, — сказал Шан. — Прекрасное место, чтобы отправить нас.

— Так что, если бы мы прибыли в виде нейтронной бомбы или черной дыры, мы бы угрожали только бактериям, — сказала Тай. — Но мы этого не сделали.

— Чего не сделали? — спросила Лиди.

— Не прибыли? — спросил Карт.

— Эй, — сказал Беттон, — все собираются оставаться на мостике?

— Я хочу поехать туда, — сказал тоненький голосок Риг, а затем голос Астен, ясный, но дрожащий: — Маба, я бы хотела вернуться в Лиден прямо сейчас.

— Пошли, — сказал Карт и пошел навстречу детям. Орет не отвернулась от окна, даже когда Астен подошла ближе и взяла Орет за руку.

— На что ты смотришь, маба?

— На планету, Астен.

— На какую планету?

Тогда Орет посмотрела на ребенка.

— Там ничего нет, — сказала Астен.

— Этот коричневый цвет — это поверхность, атмосфера планеты.

— Здесь нет никакого коричневого цвета. Там ничего нет. Я хочу вернуться в Лиден. Ты сказала, что мы сможем это сделать, когда закончим с испытанием.

Орет, наконец, огляделась по сторонам, на остальных.

— Вариативность восприятия, — сказал Гветер.

— Думаю, — сказала Тай, — что мы должны установить, что мы есть... что мы добрались сюда... а затем добраться отсюда.

— Ты имеешь в виду, вернуться, — сказал Беттон.

— Показания совершенно четкие, — сказала Лиди, держась обеими руками за край своего сиденья и говоря очень отчетливо. — Все координаты в порядке. Это М-60 и так далее там, внизу. Чего вы еще хотите? Образцы бактерий?

— Да, — сказала Тай. — Функция прибора была нарушена, поэтому мы не можем полагаться на инструментальные записи.

— О, черт возьми! — воскликнула Лиди. — Что за фарс! Все в порядке. Надевай костюм, спускайся вниз, возьми немного слизи, а потом давай выбираться отсюда. Полетим домой. На ПСС.

— На ПСС? — эхом отозвались Шан и Тай, а Гветер сказал: — Но мы потратили бы семнадцать лет, по времени Ве, и не было бы возможности объяснить почему.

— Почему, Лиди? — спросила Милая Сегодня.

Лиди уставилась на хейнитку. — Ты снова хочешь чартенировать? — хрипло спросила она. Она оглядела их всех. — Вы, люди, сделаны из камня? — Ее лицо было пепельным, помятым, сморщенным. — Тебя не беспокоит, что ты видишь сквозь стены?

Никто не проронил ни слова, пока Шан осторожно не спросил: — Что вы имеете в виду?

— Я вижу звезды сквозь стены! — Она снова оглядела их, указывая на ковер с вытканными на нем созвездиями. — Вы не можете? — Когда никто не ответил, ее челюсть дрогнула в легком спазме, и она сказала: — Хорошо. Все в порядке. У меня выходной. Извините. Буду в своей комнате. — Она встала. — Может быть, вам стоит запереть меня, — сказала она.

— Чепуха, — сказала Милая Сегодня.

— Если я провалюсь сквозь... — начала Лиди и не закончила. Она направилась к двери, скованно и осторожно, словно сквозь густой туман. Она сказала что-то, чего они не поняли: — Причина, — или, возможно, — Марля.

Милая Сегодня последовала за ней.

— Я тоже вижу звезды! — объявила Риг.

— Тише, — сказал Карт, обнимая ребенка одной рукой.

— Я могу! Я вижу все звезды повсюду. И я вижу порт Ве. И я могу видеть все, что захочу!

— Да, конечно, но сейчас тише, — пробормотала мать, на что ребенок вырвался, топнул ногой и пронзительно закричал: — Я могу! Я тоже могу! Я все вижу! А Астен не может! И там есть планета, тоже есть! Нет, не держи меня! Не надо! Отпусти меня!

Мрачный Карт унес кричащего ребенка в их покои. Астен обернулась, чтобы крикнуть вслед Риг: — Здесь нет никакой планеты! Ты просто все это выдумываешь!

Мрачная Орет сказала: — Пожалуйста, иди в нашу комнату, Астен.

Астен разрыдалась и повиновалась. Орет, бросив извиняющийся взгляд на остальных, последовала за невысокой плачущей фигуркой через мостик в коридор.

Четверо оставшихся на мостике стояли молча.

— Канарейки, — сказал Шан.

— Халлюцинации? — подавленно предложил Гветер. — Может быть, воздействие чартена на сверхчувствительные организмы?

Тай кивнула.

— Тогда ансибл не функционирует, или у нас галлюцинации о нефункционировании? — спросил Шан после паузы.

Гветер подошел к ансиблу; на этот раз Тай отошла от него, предоставив ему доступ. — Я хочу спуститься вниз, — сказала она.

— Полагаю, нет причин не делать этого, — без энтузиазма сказал Шан.

— Кхакая для этого причина? — спросил Гветер через плечо.

— Это то, ради чего мы здесь, не так ли? Это то, что мы вызвались сделать добровольно, не так ли? Чтобы проверить мгновенность трансилиенса — доказать, что это сработало, что мы здесь! Без ансибла пройдет семнадцать лет, прежде чем Ве получит наш радиосигнал!

— Мы можем просто вернуться в Ве и рассказать им, — сказал Шан. — Если бы мы сделали это сейчас, то пробыли бы... здесь... около восьми минут.

— Сказать им... сказать им что? Что это за доказательства?

— Анекдотично, — сказала Милая Сегодня, которая тихо вернулась на мостик; она двигалась, как большой парусный корабль, внушительно бесшумно.

— С Лиди все в порядке? — спросил Шан.

— Нет, — ответила Милая Сегодня. Она села туда, где сидела Лиди, за ПСС-консоль.

— Я прошу консенсуса по поводу того, чтобы спуститься на планету, — сказала Тай.

— Я спрошу остальных, — сказал Гветер и вышел, вскоре вернувшись с Картом. — Спускайся, если хочешь, — сказал гетенианин. — Орет немного побудет с детьми. Они... Мы крайне дезориентированы.

— Я спущусь, — сказал Гветер.

— Можно мне пойти? — спросил Беттон почти шепотом, не поднимая глаз ни на одно лицо взрослых.

— Нет, — сказала Тай, а Гветер ответил: — Да.

Беттон бросил на мать быстрый взгляд.

— Почему нет? — спросил ее Гветер.

— Мы не знаем, чем рискуем.

— Планета была обследована.

— Кораблями-роботами...

— Мы наденем костюмы. — Гветер был искренне озадачен.

— Я не хочу брать на себя ответственность, — процедила Тай сквозь зубы.

— Пхочему она твоя? — спросил Гветер, еще более озадаченный. — Мы все разделяем это; Беттон — в команде. Я не понимаю.

— Знаю, вы не понимаете, — сказала Тай, повернулась к ним обоим спиной и вышла. Мужчина и мальчик стояли, уставившись, Гветер на Тай, Беттон на ковер.

— Мне жаль, — сказал Беттон.

— Не должно быть, — сказал ему Гветер.

— Что... что происходит? — спросил Шан сверхконтролируемым голосом. — Почему мы — мы продолжаем пререкаться, мы продолжаем... приходить и уходить...

— Путаница из-за чартен-опыта, — сказал Гветер.

Милая Сегодня отвернулась от консоли. — Я послала сигнал бедствия, — сказала она. — Я не могу управлять ПСС-системой. Радио... — Она прочистила горло. — Радиосвязь кажется действует нестабильно.

Наступила пауза.

— Этого не происходит, — сказал Шан, или сказала Орет, но Орет оставалась с детьми в другой части корабля, так что это не могла быть Орет, которая сказала: — Этого не происходит, — это, должно быть, был Шан.

Цепочку причин и следствий легко описать; прекращение причинно-следственной связи — нет. Для тех, кто живет во времени, последовательность является нормой, единственной моделью, а одновременность кажется неразберихой, беспорядком, безнадежной неразберихой, и описание этой неразберихи безнадежно сбивает с толку. Поскольку члены сети экипажа больше не воспринимали сеть устойчиво и не могли передавать свои ощущения, индивидуальное восприятие является единственным ключом к разгадке лабиринта их дислокации. Гветер ощущал себя на мостике вместе с Шаном, Милой Сегодня, Беттоном, Картом и Тай. Он воспринимал себя как методично проверяющего корабельные системы. ПСС он обнаружил мертвым, радио работало с перебоями, внутренние электрические и механические системы корабля — все были в порядке. Он отправил беспилотный посадочный модуль, вернул его обратно и счел, что он функционирует нормально. Он осознал, что обсуждает с Тай ее решимость спуститься на планету. Поскольку он признал свое нежелание доверять каким-либо показаниям приборов на корабле, ему пришлось согласиться с ее мнением о том, что только материальные доказательства покажут, что они действительно прибыли в пункт назначения, М-60-340-ноло. Если бы им предстояло провести следующие семнадцать лет, путешествуя назад в Ве в реальном времени, было бы неплохо иметь что-то, что можно было бы показать, даже если это всего лишь горстка слизи.

Он воспринял эту дискуссию как совершенно рациональную.

Однако она прерывалась вспышками эгоизма, не характерными для экипажа.

— Если ты идешь, то иди! — сказал Шан.

— Не отдавай мне приказов, — сказала Тай.

— Кто-то должен сохранять здесь контроль, — сказал Шан.

— Только не мужчины! — сказала Тай.

— Только не земляне, — сказал Карт. — Неужели у вас, людей, совсем нет самоуважения?

— Стресс, — сказал Гветер. — Давайте, Тай, Беттон, ладно, поехали, хорошо?

В посадочном модуле Гветеру все было понятно. Одно происходило за другим, как и должно было случиться. Управление спускаемым аппаратом очень простое, и он попросил Беттона опустить их. Мальчик так и сделал. Тай сидела, напряженная и компактная, как всегда, ее сильные кулаки были сжаты на коленях. Беттон с апломбом управлял маленьким кораблем и откинулся на спинку кресла, тоже напряженный, но с достоинством: — Мы сели, — сказал он.

— Нет, это не так, — сказала Тай.

— Здесь... здесь написано "контакт", — сказал Беттон, теряя свою уверенность.

— Отличная посадка, — сказал Гветер. — Даже не почувствовал ничего. — Он проводил обычные тесты. Все было в порядке. За иллюминаторами посадочного модуля царила коричневатая темнота, мрак. Когда Беттон включил наружное освещение, атмосфера, подобно темному туману, превратила свет в бесполезный блик.

— Все тесты совпадают с отчетами об обследованиях, — сказал Гветер. — Ты выйдешь, Тай, или воспользуешься сервоприводами?

— Наружу, — сказала она.

— Наружу, — эхом отозвался Беттон.

Гветер, взяв на себя официальную роль поддержки экипажа, которую взял бы на себя другой из них, если бы он выходил сам, помог им застегнуть шлемы и обеззаразить скафандры; он открыл для них серию люков и наблюдал за ними по видео и из иллюминатора, когда они спускались с внешней стороны люка. Беттон пошел первым. Его худощавая фигура, удлиненная беловатым костюмом, светилась в слабом свете ламп. Он отошел на несколько шагов от корабля, повернулся и стал ждать. Тай сходила с трапа. Она, казалось, стала очень низкой — неужели она опустилась на колени? Гветер перевел взгляд с иллюминатора на видеоэкран и обратно. Она съеживалась? тонула — она, должно быть, погружается в поверхность, которая в таком случае не могла быть твердой, а была трясиной или какой-то взвесью, похожей на зыбучий песок, — но Беттон ступил на нее и возвращался к ней, два шага, три шага, по земле, которую Гветер не мог ясно разглядеть, но которая, должно быть, была твердой, и которая, должно быть, выдерживала Беттона, потому что он был легче — но нет, Тай, должно быть, наступила в яму, в какую-то траншею, потому что теперь он мог видеть ее только выше пояса, ее ноги были скрыты в темном болоте или тумане, но она двигалась, двигалась быстро, уходя прямо от посадочного модуля и от Беттона.

— Верни их, — сказал Шан, и Гветер сказал по внутренней связи скафандра: — Беттон и Тай, пожалуйста, возвращайтесь в посадочный модуль. — Беттон сразу же начал подниматься по трапу, затем повернулся, чтобы поискать свою мать. Тусклое пятно, которое могло быть ее шлемом, виднелось в коричневом сумраке, почти за пределами потока света от посадочного модуля.

— Пожалуйста, входи, Беттон. Тай, пожалуйста, вернись.

Белесый костюм взметнулся вверх по лестнице, в то время как голос Беттона в интеркоме умолял: — Тай, Тай, вернись. Гветер, мне пойти за ней?

— Нет. Тай, пожалуйста, немедленно возвращайся на посадочный модуль.

Мальчик оставался участником экипажа; он поднялся в посадочный модуль и наблюдал из внешнего люка, в то время как Гветер наблюдал из иллюминатора. На видео она потерялась. Бледное пятно растворилось в бесформенной мгле.

Гветер понял, что приборы зафиксировали, будто спускаемый аппарат погрузился на 3,2 метра с момента соприкосновения с поверхностью планеты и продолжает погружаться с возрастающей скоростью.

— Что там за поверхность, Беттон?

— Как грязная земля — где она?

— Пожалуйста, немедленно возвращайся, Тай!

— Пожалуйста, вернитесь на "Шоби", посадочный модуль номер один и весь экипаж, — произнес корабельный интерком; это был голос Тай. — Это Тай, — сказал голос. — Пожалуйста, немедленно возвращайтесь на корабль, посадочный модуль и весь экипаж.

— Оставайся в костюме, в шлюзе, пожалуйста, Беттон, — сказал Гветер. — Я закрываю люк.

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓