М.Р.П. Текущая глава

— Компанию? — одновременно с вопросом я посмотрел туда.

На карнизе противоположной стены обнаружились полупрозрачные пони.

— Эквезицинен, — донеслось из рядов "Легиона" фальшиво пренебрежительно, — мы вас и не боимся! Весь ваш орден уже давно устарел, а твои призрачные дружки ничего-то сделать не смогут.

— Так, я извиняюсь, но придётся сделать за тебя всю работу, отправить эти гнилые тела и душонки туда, где их место, — пегас пафосно достал штыки. — Под землю... — ему пришлось прерваться на пару копытных ударов по особо нетерпеливым легионерам, — Под землю и в Тартар, если ты не догадался, — и эквезитор развернулся к "личекорнам".

С гневным воплем "Зие тотетен Кенни! Бастаде!" нежить бросилась в атаку.

— Так, а сейчас я применю секретное оружие, — с усмешкой сказал этот... этот... нехороший пегас. — Аритаку обижают!

Секунда, вторая — и в толпе возникает небольшой такой кратер с жёлтой кобылочкой посередине.

Ещё секунда — и рядышком взрывается радужное кольцо.

Ещё секунда — сверху словно из пулемёта бьют небольшие камни. Пусть не очень метко, но очень часто, так что никто не уходил необделённым.

Глянув туда, я узрел почти прозрачный фиолетовый шар, сильно напоминающий Звезду Смерти в миниатюре. Вокруг в синем телекинетическом поле летали булыжники, от которых откалывались те самые камни. Внутри оказалась вся оставшаяся Банда Гармонии, и если Твайлайт с Рарити стояли, то Эпплджек и Пинки подпрыгивали от нетерпения.

Осознав перемены, я уныло вздохнул. Только-только на хорошую драку настроился!

А в следующий момент вообще стало не до драки. Меня взяли в самый страшный плен.

Едва я успел выключить меч, как жёлтая пегасочка, чуть не снеся Эндерсона с пути, оказалась рядом и тщательно ощупала меня всего. Следом точно такой же медосмотр устроила все остальные носительницы.

И это посреди боя!

Впрочем, я зря волновался. Пока Банда Гармонии ощупывала, обнюхивала и чуть ли не облизывала одного жеребчика в моей физиономии, ситуация для нежити сложилась катастрофически. В тыл им ударил десяток вооружённых странными дубинками прямоходящих медведей в ушанках. При ударе оружие издавало жалобный звон, но жертве от этого легче не было. Как и второго удара. За пару минут они разобрались с доставшимися им фальшивыми личекорнами, после чего самый большой подковылял к нам.

— Спасибо, товарищи, что задержали, — произнёс он на москоньском. — От самой границы эту банду преследуем.

— Пожалуйста, — отозвался Эндерсон на том же языке. К моему немалому удивлению.

Но ещё больше меня удивила дубинка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся балалайкой. На этом фоне украшавшие шапки-ушанки нашивки "СОБР" практически не выделялись.

Тем временем кобылочки перестали меня обследовать и обратили внимание на новых действующих лиц. Особенно одна.

— Ой, какие пушистые! — восхитилась Флаттершай. — Аритака, они такие милые!

Открывший было рот медведь так и замер. Остальные кобылочки дружно хдопнули себя по лбу. Правда, для этого им пришлось выпустить меня.

— Эй, работник штыка и доброго слова, — воспользовавшись моментом, окликнул Эндерсона я. — А это вообще кто? — и указал на косолапых.

— ОМОН, — неохотно ответил эквезитор.

— ОМОН? — ошарашенно переспросил я.

— Отряд медвежий обычного назначения, — небрежно бросил пегас.

— А "СОБР" тогда что означает?

— Сборный оркестр балалайщиков рокеров, — не без гордости ответил очухавшийся медведь. — Мы, конечно, не Марештайн, но тоже кой-чего могём, — он откашлялся, провёл когтями по струнам балалайки. Получившийся практически не отличался от электрогитары.

Подошедшие медведи переглянулись — и грянули подозрительно знакомую мелодию. А самый большой ещё и запел:

Вновь и вновь я вижу сон

Кровью залит горизонт,

И земля в огне на много ми-иль.

Шесть минут до часа "Икс".

Небо скоро рухнет вниз.

Ветер всё развеет словно пы-ыль.

Время умирать.

Время убивать.

Время наступать и побеждать!

Дух войны

Скалится из тьмы,

Входит в наши сны.

Дух войны и мы ему верны.

Вот и всё.

Мир объят огнём.

Но не стихнет гром.

Дух войны, он требует ещё.

Ещё-о-о.

Дух войны!

— Ну как? — поинтересовался медведь в повисшей тишине.

Лично я пытался хоть как-нибудь склеить нещадно порванный шаблон, но была среди нас более устойчивая личность.

— Протестую! — топнула Твайлайт.

— Что? — удивился косолапый.

— Протестую! — повторила маленькая колдунья. — Селестия — хорошая.

— Ты про что, красна девица? — с ещё большим недоумением спросил балалайщик.

— Про второй куплет, — ответила фиолетовая единорожка. И неожиданно пропела:

Разрушенье — это страсть.

Всё равно какая власть.

Власть всегда пила чужую кро-овь.

— Художественное преувеличение, — быстро сказал медведь. Переглянулся с товарищами. И задал вопрос: — А ты наши песни знаешь?

Твайлайт набрала воздуха.

— Я планировала поступить в Москоньский Государственный...

Примерно через полчаса мы распрощались и разошлись. Заболтанные медведи в одну сторону, Эндерсон унёсся на бумажном вихре неизвестно куда, а нашу компанию фиолетовая кобылочка телепортировала обратно к поезду.

Дальнейшая дорога мне слабо запомнилась. Во-первых, на мою спину сгрузили весь багаж. Весь грузовой вагон. Вернее, сначала Твайлайт перенесла нас, а заодно и поезд на ту сторону, но так как по карте наш путь с чугункой разошёлся, то багаж пришлось забирать. Чтобы не мелочиться, сразу с вагоном. Банда Гармонии немного посовещалась, фиолетовая единорожка заколдовала тот вагон на левитацию, и меня впрягли. Нет, маленькая колдунья и сама могла понести груз, но решили не распылять внимание самой сильной. На всякий случай.

Оставшийся состав отправился на конечную станцию дожидаться возвращения, а я потащил груз по извилистой тропинке. Без всяких возражений, ибо — это вторая причина — старательно пытался соотнести своё понимание с реальностью. Проще говоря, в очередной раз склеивал свой шаблон. И по сторонам особо не глядел.

Да и смотреть, откровенно говоря, было не на что. Серые скалы, серая пыль, серые прожилки золота, серые старатели, похожие на лосей, только с дополнительными парами рогов на плечах. Типичная сумеречная зона, где светило — не Солнце, а просто большой горящий шар из водорода, вокруг которого крутится планета.

В общем окружение очень напоминало одну песенку. Настолько, что вынудило меня напевать. Ну или завывать:

Я выхожу из парадной, раскрываю свой зонт

Я выхожу под поток атмосферных осадков

Я понимаю, что это капризы природы

Мне даже нравится чем-то эта погода

У-у, транквилизатор...

Со второго куплета ко мне присоединилась банда Гармонии.

От песни нас отвлекли громкие лозунги. Правда, издалека они воспринимались просто фоновым шумом, но чем ближе мы подходили, тем явственнее звуки складывались в слова, а те — в предложения. Оратор вещал про невиданный гнёт с ужасающей эксплуатацией и неминуемое наступление самого совершенного строя.

Вскоре мы смогли рассмотреть сего трибуна. Стоявшее на перевёрнутой боевой колеснице создание было одето в костюм. Утыканный цветными перьями и усыпанный стразиками так, что даже Рарити поморщилась. Довершала зрелище виснущая на ушах корона. Впрочем, пылкости речи это не мешало. Словно бы в знак нашего прихода оратор как раз закончил свою речь и гордо смотрел с высоты на аудиторию. Полукольцо слушателей казалось почти безразличным. Мы привлекли больше внимания. Так что на нас начали оборачиваться.

— Здравствуйте, — как и положено главе шайки, фиолетовая единорожка взяла инициативу на себя. — Меня зовут Твайлайт Спаркл. Скажите пожалуйста, что здесь происходит?

— Так ведь выборы скоро, вот и надрывается, — пояснил ближайший местный. — Боится, что не только в Вальный Сейм не попадёт, но и мимо Поветового Сеймика пролетит.

— Стойте ! — воскликнул обсуждаемый, спрыгнул со своего возвышения. — Во имя Бланкса и Штемпельса и Свободного Дриха! Я сам всё объясню! — и пошёл к нам.

По мере его приближения у нашей самой модной кобылочки выражение мордашки становилось всё более кислым, а в глазах нарастала боль. И когда оратор приблизился, Рарити не выдержала.

— Уважаемый лось, — начала единорожка, но была перебита.

— Я не лось. — заявил он. — Я — кабан,

Это заявление лишило нас речи. Почти всех.

— Но выглядите совсем как лось, — зарезала правду-матку носительница одноимённого элемента.

— Это у вас тепловизор не той системы, — донеслось из толпы под глумливые смешки. Кажется, какая-то местная внутренняя шутка.

Которую не могла не поддержать наша клоунесса.

— Серьёзно? — вопросила она, достала свой трехглазый прибор ночного видения и натянула его на голову. — А ведь и верно, свинья свиньёй! — тепловизор исчез туда же, откуда взялся. — Ну, кабаны же к свинскому семейству относятся, — под откровенно издевательский смех заключила Пинки.

— Я — пророк единственно верного учения, кабанизма! — возмущённо заявил "нелось". — Ибо предсказано было самим Штемпельсом в его великом труде "Финансы", что свершится Великая Эволюция и все станут высшей формой развития: кабанами!

— И всё скатится в полное свинство, — донеслось из толпы.

— Вы все не понимаете! — взвился кабанист, — Учение Штемпельса всесильно, потому что оно истинно! — и ухнул в агитацию. Говорил хоть и яро, но как-то неискренне. Да ещё и по второму кругу пошёл. так что окружающие с трудом сдерживали зевки и желание разойтись. Удерживало их одно желание, услышать, что скажет Пинки. Или ещё кто-нибудь из нас. — ... и все будут равны! — закончил свой спич оратор.

— Но некоторые — равнее других, — веселушка оправдала ожидания. Почесала копытом нос. — Кажется, я кого-то процитировала.

Под смех из толпы "нелось" только и мог, что беззвучно открывать и закрывать рот.

— Было очень познавательно, — когда стало ясно, что больше ничего нового мы не услышим, сказала Твайлайт. Которую, судя по произнесённой речи, мы должны были свергнуть раза три. — Но нам нужно идти.

Пока мы проходили сквозь толпу, нашей веселушке предложили баллотироваться в местный парламент. А то клоунов там много, но они, увы, не смешные. В отличие от Пинки. Ведь она мало того, что весёлая, так ещё и умная. Кобылочка пообещала подумать. С серьёзным видом. Настолько серьёзным, что мне стало страшно. И не только мне. Правда, кдоунесса тут же похихикала над нашим видом, и мы расслабились.

И, уточнив у местных дорогу, двинулись дальше.

* * *

Тем временем в Понивилле

В разгромленном доме опалённый пегас аккуратно склеивал две половины распиленной вдоль ветки остролиста, между которыми было вложено переливающееся жёлто-зелёными огоньками длинное перо. Закончив, он злорадно посмотрел на клетку. Из которой на него одним глазом косился зелёный феникс. Нескольких перьев в его хвосте не хватало, и вообще птица выглядела весьма помятой. Ответный взгляд пташки обещал много чего зажигательно-весёлого.

— Сперва из клетки вылези, — усмехнулся жеребчик. — Еникогнатус недоделанный.

— Сча, — возмущённо отозвался Казам. Которому сравнение с попугаями до сих пор жутко не нравилось, но и поделать он ничего не мог. Синяя липкая лента, которой была обмотана клетка, каким-то образом блокировала огненную телепортацию.

Так что птице оставалось только наблюдать, как пегас, бормоча себе под нос "Кто бы мог подумать, что магия лучше всего работает так", проверяет волшебоспособность палочки, после чего исчезает во вспышке пурпурного цвета.

— Сче, — констатировал феникс и попробовал подцепить ленту когтём. К его удивлению и радости преграда без проблем поддалась.

* * *

Аритака

Цель нашего путешествия торчала примерно в центре плато и издали смотрелась даже немного симпатичной. Чёрный готический замок с четырьмя башнями, украшенный хаотично расположенными красными точками. Потом, по мере приближения, стало не до любований. Глаза слезились, хотелось чихать и кашлять, голова кружилась, вдобавок ко всему жутко чесались клеймушки. Хотя сенчакру я даже не пытался втянуть, уж очень она противно ощущалась. В таком состоянии на окружающее я обратил внимание только тогда, когда перед нами в полный рост предстали ворота с полустёртыми рисунками. В изображении угадывались завёрнутые в балахоны пони со странными масками длинноклювых птиц на головах. Встряхнув своей головой, я отошёл на несколько шагов назад, и строение предстало во всём своём омерзительном великолепии. Красные точки оказались уродливыми в своей натуральности наростами, соединёнными бордовыми линиями, словно на замок набросили криво сплетённый невод. Каждый узел которого связывал разное количество верёвок. И всё это невпопад пульсировало, вызывая дополнительную мигрень. В целом же ощущал я себя так, словно подхватил какую-то болезнь.

— Чума, — словно бы ответила на мой вопрос рассмотревшая картинки Твайлайт. — Самый слабый из главной четвёрки, — единорожка оглянулась к нам. — Так, девочки и Аритака, собрались с силами и входим.

С облегчением я наконец-то отцепился от вагона. К которому тут же подскочила почти вся Банда Гармонии. Только маленькая колдунья осталась около ворот, да Пинки, которая, правда, всё своё внимание сосредоточила на остальных подругах. Порывшись в грузе, фермерша вытащила лассо, прокрутила пару раз, прикрепила к своей попоне. Рарити выхватила из багажа зеркало, поправила причёску, подкрасила реснички и пару раз хлопнула глазами в мою сторону. Вытащившая два костюма — вондерболтов и шэдоуболтов — Радужница поколебалась и выбрала второй, как "более грозный и на двадцать процентов круче". Жёлтая пегаска оделась в костюм то ли для американского футбола, то ли для бейсбола. Посмотревшая на неё клоунесса, видимо, решила про второе, так как достала из воздуха биту. Потом покачала головой, убрала, и вытащила пушку. Та тоже чем-то не понравилась, и Пинки выбрала из своего инвентаря двусторонний молот, на каждой "голове" которого красовались улыбающиеся мордашки. Взмахнув им пару раз, кобылочка пристроила на плечо.

— Все готовы? — уточнила атаманша Банды Гармонии.

Кобылочки вразнобой подтвердили. Размяв копыта, я согласно кивнул.

Повинуясь магии единорожки, ворота распахнулись.

* * *

123