Мир Деревьев

— Ладно, лягух, уел! — примирительно махнул рукой Феллад. — Рассказывай, чем я могу быть тебе полезен?

— Видишь ли, — нерешительно начал Квакх, — моя просьба может показаться тебе довольно странной...

— Настолько странной, что по причине врожденной застенчивости мы будем еще целый час тянуть пардуса за хвост! Что у тебя там такое? Говори, не стесняйся!

— Короче мне в срочном порядке необходимо поговорить с Деревьями, но, как тебе известно, без посредничества кого-нибудь из людей это невозможно.

— Что может быть проще! — радостно воскликнул Феллад и тут же осекся — кому как не ему было отлично известно неприязненное отношение его закадычного друга к Деревьям.

Квакх неоднократно высказывал подозрения в том, что Деревья попросту используют людей в своих корыстных целях, что рано или поздно они откажутся от сотрудничества и тем самым обрекут человечество на постепенную деградацию, а в конечном итоге на полное вымирание. На чем основывались эти его подозрения, лягух не сообщал, но всячески агитировал Феллада поменьше надеяться на помощь "сомнительных друзей", а почаще проявлять инициативу хотя бы в вопросах самообеспечения продуктами первой необходимости. После нескольких особенно жарких словесных стычек по поводу потенциальной ненадежности союза людей и Деревьев молодой человек всеми способами старался избегать любых разговоров на эту тему. Для себя юноша сделал вывод о том, что от постоянного затворничества у приятеля малость "поехала крыша", в результате чего произошло обострение параноидальных наклонностей его и без того тяжелого характера.

И теперь Мудрый Квакх без дополнительных уговоров и понуканий просит Феллада стать посредником. Чудеса, да и только. Юноша посмотрел на своего водяного друга и сразу же понял по его поникшему внешнему виду, с каким трудом тому удалось перебороть свою взлелеянную за многие века ненависть к Деревьям. Паршивое настроение самолюбивого лягуха усугублялось еще и тем, что он не мог сам на прямую выйти на контакт с ними и был вынужден обратиться за помощью к третьему лицу. Пусть это третье лицо — его единственный и самый закадычный друг, если не считать, Зильды, которую, нужно отметить, хозяин Мутного озера терпел лишь из уважения к Фелладу.

"Интересно, — подумал молодой человек, упустив из виду тот факт, что всякая его мысль доступна собеседнику, — какая архиважная причина заставила этого закоренелого древоненавистника опуститься до общения с братьями-Деревьями?"

— В свое время узнаешь, — ответил "древоненавистник", а юноша с досадой отметил, что в очередной раз потерял контроль над своим сознанием и вполне мог бы пропустить еще один ментальный оперкот. — Пока все, что мне нужно, это как можно быстрее вступить в контакт с вашими сомнительными благодетелями.

Феллад отметил для себя, что даже насущная необходимость отправиться на поклон к Деревьям не отвратила его друга от предвзятого отношения к расе разумных растений. Однако эти мысли не были услышаны лягухом, поскольку юноше удалось очень быстро отойти от эмоционального шока, вызванного неожиданной просьбой приятеля, и полностью взять под контроль собственное сознание. Своими феноменальными способностями к концентрации Феллад был обязан исключительно педагогическому таланту Мудрого Квакха и его садистскому методу ментальных затрещин. Подобных подлых ударов за время знакомства с лягухом он получил превеликое множество, но вовсе не был в обиде на своего учителя, поскольку лишь благодаря приобретенным способностям предельно дисциплинировать свое мышление ему без особого труда удалось получить высшие баллы по всем экзаменационным дисциплинам. К тому же довольно частые потрясения подобного рода и необходимость поиска путей экстренной защиты от них стали причиной резкого повышения активности головного мозга юноши, а это в свою очередь привело к появлению у него некоторых паранормальных способностей, не свойственных прочим представителям вида гомо сапиенс. Например, находясь в воде, он мог задерживать дыхание на сколь угодно долгое время. Каким образом ему удавалось многократно регенерировать кислород в своих легких из отработанной углекислоты, Феллад и сам не мог бы объяснить, но факт остается фактом. Кроме того, он мог без помощи Деревьев телепортировать свое тело, правда, пока на короткие расстояния, ограниченные несколькими десятками метров, но со временем он рассчитывал развить эту способность своего организма так, чтобы попадать самостоятельно в любую точку планеты. Здесь необходимо отметить, что умения телепортировать было у него лишь в зачаточном состоянии, и свободно манипулировать этой своей способностью Феллад пока не умел. Иными словами, иногда он мог переносить себя, но чаще был не в состоянии это проделать. Почему так происходило, он не знал.

Со свойственной всякому незрелому существу беспечностью Феллад никогда особенно не зацикливался на странностях своего организма и вовсе не делал из них тайны. Однако его соплеменники не увидели в этих "фокусах" совершенно никакой пользы. Лишь Деревья подвергли его всестороннему изучению и, убедившись, что юноша не представляет никакой опасности для окружающих, оставили Феллада в покое.

— Ладно, не кипятись, — обезоруживающе улыбнулся юноша, — организую тебе встречу с Деревьями. С меня не убудет, а другу — радость.

— Не радость, а вынужденная необходимость, — поправил приятеля лягух.

— В таком случае, поднимай побыстрее свою задницу и отправляемся к ближайшему Дереву.

— Погодь, паря, мне не нужно ближайшее, ты меня сведи с самым главным из всех деревьев — не по чину уважаемому Квакху на старости лет преодолевать бюрократические препоны и бегать по инстанциям.

Феллад хоть и не все понял из заковыристой фразы своего товарища, но общий смысл ее он вполне уловил. Много раз юноша пытался объяснить этому ограниченному индивидуалисту, что Деревья вовсе не являются сообществом или группой мыслящих индивидуумов, по своей сути это единое мыслящее существо планетарного масштаба, а также то, что, общаясь с любым из Деревьев, ты общаешься со всеми Деревьями одновременно. Почему-то в эту нехитрую тонкость никак не мог вникнуть Мудрый Квакх, несмотря на всю свою мудрость. На этот раз Фелл ничего не стал объяснять другу, он лишь кивнул головой и, стараясь изо всех сил сохранить серьезное выражение на лице, уверенно ответил:

— Разумеется, ты будешь общаться с самым главным и важным из Деревьев.

После этих его слов друзья встали со своих насиженных мест и дружно потопали к кромке леса, расположенной в полукилометре от Мутного озера. При этом Квакх смешно раскорячивал и высоко поднимал свои ноги, дабы ненароком не зацепиться за какую-нибудь корягу ластами и, упаси Боже, не свернуть себе шею.

* * *

Немного не дойдя до леса, лягух окончательно сник. Убедительные доводы напарника о том, что его другу нечего опасаться, мол, всякая тварь, рискнувшая распахнуть пасть на Квакха, будет иметь дело с ним — Фелладом настроения озерному обитателю не прибавили, поскольку тот меньше всего опасался нападения какой-либо хищной зверюги. Наконец хозяину Мутного озера надоела хвастливая трескотня товарища, и он попросил его в довольно грубой форме "заткнуть фонтан красноречия".

— Видишь ли Фелл, — пояснил Квакх, — у меня агорафобия или боязнь открытого пространства — поживи с мое практически в полной темноте и одиночестве, не такое заработаешь.

Феллад понимающе кивнул головой но "фонтан не заткнул", а пользы ради — дабы хоть как-то отвлечь друга от нехороших мыслей, в очередной раз попытался выведать у того, каким образом ему удается вполне сносно ориентироваться в кромешной тьме и даже добывать себе пропитание. Как обычно, в ответ на свой вопрос он получил абракадабру из маловразумительных терминов: "кожное зрение", "ментальная локация", "распространение сигнала в коллоидных средах" и прочей наукообразной белиберды. Пространная лекция разумного земноводного ничуть не продвинула юношу по пути понимания сути явления, зато лягуха она здорово отвлекла от всех его реальных и мнимых фобий. Под тенистый полог леса Квакх вошел, увлеченно размахивая верхними конечностями и осыпая Феллада сложнейшими мыслеобразами, забыв напрочь о существовании такого серьезного заболевания как агорафобия.

— ... а рыба, она дура — сама лезет в пасть, ты ее только помани, поэтому мне не нужно даже отвлекаться от своих научных изысканий для того, чтобы обеспечить себе нескончаемый праздник живота. — Подытожил Мудрый Квакх, едва не врезавшись лбом в покрытый шершавой корой ствол Дерева, к которому его привел Феллад.

— Вот мы и пришли. — Юноша раздвинул руки, будто собирался обхватить ими толстенный ствол, затем, указав на выступающее из-под земли узловатое корневище, обратился к лягуху. — Ты присядь пока, на тот корешок, а мне необходимо пообщаться с древесным братом.

Квакх последовал совету друга и присел на гладкий и огромный как освобожденный от плоти череп зубра корневой узел, продолжая сохранять при этом напряженную позу. Феллад тем временем закрыл глаза, постарался максимально сосредоточиться и направил мысленный посыл, обращенный к коллективному разуму братьев Деревьев. Ответ не заставил себя долго ждать. Как обычно в подобных случаях, на юношу накатила теплая волна благожелательности и спокойствия, а сам он будто оказался окруженным уютным синеватым маревом, непроницаемым ни для какого физического воздействия. Это означало, что человек, обратившийся к Деревьям, взят полностью под их защиту и может спокойно общаться, не опасаясь, что в это время какая-либо прожорливая тварь слопает его бренную оболочку, оставленную без присмотра хозяина. Затем в голове Феллада раздался приятный бархатный баритон:

— Мы рады приветствовать тебя, Феллад! Рассказывай, за какой надобностью ты обратился к нам в этот раз?

Молодой человек с молоком матери впитал любовь и уважение к братьям-Деревьям, он прекрасно понимал, что без их помощи жизнь всех людей была бы не столь вольготной, скорее попросту невыносимой, но каждый раз его неприятно раздражала их манера общения: "Привет... Что нужно?.. До свидания...". Конечно же, он понимал, что супермозг планетарного масштаба в это самое время вполне может общаться с сотнями тысяч, а может быть, и с миллионами его соплеменников, поэтому разводить тары-бары и задушевные беседы со всеми подряд у него попросту нет времени. Однако подобная утилитарность, рационализм и отсутствие душевной теплоты в процессе общения с людьми, несмотря на излучаемый Деревьями ментальный поток благожелательности, всегда вызывали у Феллада неприятное чувство, будто они относятся к человечеству с долей высокомерия и снобизма. Очень часто молодой человек ругал себя за столь крамольные мысли, но ничего с этим поделать не мог. Вот и на этот раз, преодолевая некоторое раздражение, Феллад постарался изложить суть дела как можно доходчивее и по возможности в краткой форме:

— У меня очень важное дело, уважаемые братья. Некто Квакх — обитатель Мутного озера желает немедленно пообщаться с вами.

Сразу же после этих слов что-то вокруг неуловимо поменялось. Лишь через пару мгновений Феллад осознал, что ментальный поток, излучаемый Деревьями, резко изменил свою структуру. Теперь он был откровенно удивленным.

— Мудрый Квакх желает вступить с нами в контакт? — В мысленном посыле Деревьев ощущалось нескрываемое замешательство, граничащее с полной растерянностью.

Феллад с удивлением и некоторым удовлетворением отметил этот факт — на его памяти Деревья впервые вели себя подобным образом. Во всяком случае, он никогда не слышал, чтобы они кого-либо переспрашивали по поводу очевидных истин. Ну пришел к ним на встречу сам Мудрый Квакх, ну просит аудиенции через друга. Что же в этом такого неожиданного и экстраординарного? Конечно, жить бок о бок многие тысячелетия и ни разу не заглянуть друг к другу на огонек — это не очень-то по-соседски, но рано или поздно все случается в первый раз, и нужно всегда быть к этому готовым. Может быть, этот первый визит станет началом большой взаимовыгодной дружбы Деревьев, разумных земноводных (правда в единственном числе) и людей. А что? Как любит говаривать хозяин Мутного озера: "Чем черт не шутит, когда Бог спит?"

— Совершенно верно, — кивнул головой юноша. — Мудрый Квакх желает поделиться с вами какой-то информацией. Только здесь имеется небольшая загвоздка... — Замялся Феллад.

— Какая?

— Видите ли, братья-Деревья, лягух никак не может понять, что вы есть не множество отдельных личностей, а единое разумное существо. Поэтому он желает общаться только с самым главным из вас.

— Понятно, Феллад, разум закоренелого индивидуалиста ограничен рамками эгоцентрического восприятия действительности, поэтому ни при каких обстоятельствах не желает покинуть пределы обжитого за многие тысячелетия мирка. Что ты предлагаешь для решения данной проблемы?

— Я так понимаю, что вывести Квакха из состояния эгоцентрического коллапса в данный момент невозможно. — Покраснел от удовольствия юноша, так как, обычно коллективный разум братьев Деревьев требует недостающих данных, а потом выдает ответы на различные вопросы. Сегодня все иначе — сами Деревья спрашивают у него — двадцатидвухлетнего юнца совета. Широкую грудь Феллада едва не разорвало от распирающего чувства гордости за себя, любимого. С трудом сдерживая эмоции, он продолжил: — Поэтому и не следует его разубеждать. Достаточно переместить нас к подножию одного из самых рослых представителей вашего племени и во время беседы с ним разговаривать от первого лица единственного числа: мол, не "мы", а "я".

— Хорошо, — согласились Деревья, — мы создаем портал.

Возвращение к реальности для Феллада было как обычно легкой и приятной процедурой. Встряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя и, посмотрев на сидящего на прежнем месте лягуха, бодрым голосом обратился к товарищу:

— Все схвачено, Мудрый Квакх, сейчас нас перенесут к подножию самого главного Дерева. Там ты с ним и сможешь пообщаться вволю.

Как бы в ответ на слова юноши на расстоянии нескольких метров начало сгущаться сиреневое облачко. При его появлении Феллад, для которого врата в канал гиперпространственного перехода были явлением привычным, даже бровью не повел. Что же касается реакции обитателя водных глубин, она оказалась вполне предсказуемой. Лягух, ни разу в жизни не сталкивавшийся с подобными явлениями, резко подскочил со своего места и со всех ног кинулся к облаку, чтобы, по его собственному выражению, хорошенько рассмотреть все стадии его трансформации.

— Смотри, да только не сунь туда нос раньше времени, — ухмыляясь, познавательному задору лупоглазого естествоиспытателя, покровительственно проворчал Феллад.

На что тут же услышал очередной вопрос:

— А что может случиться в этом случае?

— А то, что любопытный нос отправится в одну точку пространства, а все остальное — в другую.

— У лягухов носов не бывает, — съехидничал Квакх.

— В таком случае, смело запихивай туда свою чересчур умную голову и подобные глупые вопросы в ней никогда больше не возникнут.