Я, морщась, проследила за его взглядом. В неверном свете свечей на коже темнела надпись и над нею — пятно. Надпись было не разобрать, но я слишком хорошо помнила, как наносила её на свою руку...

"Очень символично — налепить кракена над именем Джека, поскольку он его съел"...

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Джеком Воробьем. Мне стало не по себе. Во всем этом было что-то такое...демоническое, дьявольское. Как я попала сюда? Мой самолет разбился над Куршским заливом — не далековато ли оттуда до острова в Карибском море? И в самом ли деле я здесь? Или тело моё давно покоится на дне, а душа попала бог весть куда?

Я почувствовала, что теряю самообладание. Первый шок, вызванный воскрешением, проходил и меня начал охватывать ужас.

— Джек, во имя всего святого, где я? — прошептала я, стараясь, чтобы зубы не стучали.

Темные глаза смотрели на меня с участием, которое трудно было предположить в Джеке.

— Пинтел и Регетти нашли тебя на берегу. Дурни увидели эту...надпись на твоей руке и вообразили, — он ухмыльнулся, блеснув золотыми зубами, — что ты принадлежишь мне. И притащили тебя на "Жемчужину".

— А там...там...больше никого не было?

Джек развел руками.

— Мы специально не искали, цыпа. Хотя может стоило и пошарить по кустикам — вдруг там обнаружилось бы ещё человек десять молодчиков, клейменых моим именем? Они бы мне в команде не помешали, — и он снова ухмыльнулся своей нахальной усмешкой.

Я вдруг почувствовала, что словно отделяюсь от своего тела. Поле зрения странно сузилось, его заливала темнота, огни свечей потускнели. Я бешено сопротивлялась этому натиску.

— Я...мне нужно вернуться туда...

— Шутишь, цыпа? Проклятый шторм нес нас весь день и всю ночь. Одному морскому дьяволу ведомо, где сейчас этот твой островок...

— А я сказала — я вернусь — с тобой или без тебя! — я совсем потеряла голову. Сознание меркло. Я попыталась вскочить на ноги, но они были уже не мои и подломились.

Джек тоже вскочил, и я почувствовала, как сильные руки поднимают меня с пола.

— Пусти!!!

— Эй-эй, потише, цыпа! Я ведь могу и правда отпустить и ты набьешь себе хорошую шишку в дополнение к прочим неприятностям! Ну-ка... — он ловко подхватил меня на руки и опустил обратно на койку.

Сил на сопротивление не было. Темнота окружила меня. Последним ускользающим движением я судорожно стиснула на груди ткань рубашки...и услышала его смех.

— Вот уж об этом можешь не беспокоится! Я не любитель полуживых цыпочек.

Потом — ничего.

_______________________________

* имя, которым нарекла себя среди пиратов Венди в фильме "Питер Пэн", режиссер П.Д. Хоган, 2003год

III.

"С пиратами якшаться — против моих правил!"

Уильям Тренер, ПКМ-1

Проснулась я внезапно, словно рывком выхваченная из сна.

"Опоздаю на работу!"

А, черт!

Меня словно подбросило над моим ложем и вмиг я была уже не ногах. Голова закружилась и я была вынуждена сесть обратно. Несколько секунд посидела с закрытыми глазами, пока мир не занял более устойчивое положение в пространстве. Потом рискнула всё-таки их открыть.

Мда.

Сегодня на работу мне явно не надо.

Я находилась в довольно просторной каюте. Одна. Сквозь окно с частым переплетом за моей спиной потоками лился утренний свет, плечи приятно пригревало. Такие же окна были и в боковых стенах. Узкая койка, на которой я, видимо, провела последние сутки, находилась прямо под окном. В центре каюты стоял могучий стол с круглой столешницей; дерево потемнело от старости. Возле него — стул удивительной старинной работы, резное дерево. Стены были обшиты тоже чем-то темным, вроде дубовых панелей. У боковых стен, под окнами тоже стояло множество каких-то предметов, всего сразу было не рассмотреть.

Дверь в стене напротив была распахнута настежь. С моей позиции на койке была видна нижняя часть мачты и кусок палубы.

Пол мягко покачивался под ногами.

"Я на корабле. Я в самом деле на "Чёрной Жемчужине"!"

Над головой загромыхали шаги, послышался гомон голосов и чей-то смех, потом всё стихло.

Я осторожно встала, проверяя, смогу ли держаться на ногах. Это мне вроде бы удалось. Я сделала несколько неуверенных шагов и ухватилась за стол в поисках опоры. На столе валялись вперемешку какие-то бумаги, перья, хлебные корки, стояли бутылки — пустые и полные. Жужжали мухи. В столбах света, падающего свозь тусклое стекло окон, весело танцевали пылинки. Свечи превратились в лужицы воска. В воздухе стоял густой, тяжелый смрад. Никогда в жизни мне ещё не доводилось вдыхать такого странного запаха. Вернее, смеси запахов. И смеси чудовищной. Алкоголь, паленый волос, мокрое дерево, какая-то тухлятина...я получила медицинское образование, вонью меня не испугаешь, но такого амбре мне не доводилось встречать даже в моргах.

Внезапно мой взгляд задержался на знакомом предмете.

Мой рюкзак! Пребывание в воде явно не пошло ему на пользу и всё же какие-то вещи могли уцелеть...например, жидкость для линз.

Я проковыляла к рюкзаку и опустилась перед ним на загаженный пол. Сейчас это не имело значения, только бы освободить измученные глаза от линз! Судя по четкости картинки, они не пострадали...близорукость у меня такая сильная, что я не узнаю человека на расстоянии в пять шагов — разве что по общим контурам фигуры — поэтому привычка заботиться о линзах и очках вошла в мою плоть и кровь.

Я как раз выудила из мокрого рюкзака бутылочку с очистителем и контейнер для линз, когда в дверном проеме появилась чья-то фигура.

— Доброе утро, Джек.

— О, мы уже на ногах! — Джек танцующей походкой подошел к столу и загромыхал бутылками, — славно!

Утро по каким-то причинам примирило меня с ситуацией, хотя и не сделало её более понятной. Однако на первый план вышли насущные потребности, и меня это вполне устраивало.

— Джек...

— Да-а?

— Слушай, у тебя ведро какое-нибудь найдется?

Джек оторвался от своих поисков и уставился на меня. Под глазами у него были черные круги; сначала я подумала, что от бессонной ночи, но всё оказалось банальнее — это размылась краска.

— Ну что ты смотришь так, будто я попросила сердце Дейви Джонса и твой компас в придачу?

Джек издал неопределенный звук.

— Кто тебя знает — может, безопаснее дать тебе компас...

— Кстати, это отличная идея! — загоревшись, я даже забыла о боли, которую причиняло каждое движение глаз, — твой компас поможет мне отыскать тот остров, где вы меня нашли!

— Не думаю, что в этом есть смысл, цыпа, — хмуро произнес Джек, возобновляя свои поиски, — что ты там просила — ведро? Утопиться хочешь?

— Джек, что-то случилось?

— С чего ты взяла?

— Не знаю...ты просто какой-то...сам на себя не похож.

— Ты так хорошо меня знаешь? — с иронией протянул Джек, шагнул к двери и гаркнул, — Гиббс!! Холера на тебя...

В дверях возникла чумазая фигура.

— Да, капитан? А-а, мисс! — я без труда узнала голос человека, который поил меня водой, — рад видеть, что вам лучше!

— Мистер Гиббс! — проникновенно произнес Джек, — будьте любезны, отведите мисс...Варлок куда-нибудь...найдите ей, в общем, местечко. Одной ночи спанья сидя мне вполне хватило, к тому же она оправилась настолько, что вполне сможет спать в гамаке...или на тюках с сеном в трюме.

На украшенном седыми бакенбардами лице Гиббса отразилась напряженная работа мысли.

— Но, капитан...

— Живо, делай, что я сказал! И подбери молодой леди какую-нибудь одежку...среди наших, погибших в последней схватке вроде были молодчики подходящего роста.

Я невольно поёжилась, но выбирать не приходилось. И перехватила взгляд Джека, устремленный на меня. Вероятно, у меня был очень жалкий вид, потому что жесткое выражение его лица смягчилось.

— Ну-ну, выше нос, цыпа! Ступай, приходи в себя...сдается мне, у нас ещё будет время поговорить.

Поддерживаемая под руку Гиббсом, я, пошатываясь, смогла выйти на палубу. Сияние белого дня ослепило меня, и несколько секунд я только болезненно жмурилась, не в силах оглядеться по сторонам. Наконец, глаза привыкли к свету.

Первое ощущение — тепло. Удивительное тепло, комфортное тепло. Словно в хорошо протопленном доме или квартире. Теплый ветер гуляет по ногам и обдувает лицо. Ветер, пахнущий солью и водорослями. И солнцем.

— Море! — прошептала я и огляделась.

Бескрайний синий простор окружал меня со всех сторон. Корабль мягко покачивался на волнах, паруса шелестели, как листья на ветру. Я задрала голову и увидела, как полощется в небе выцветшая черная парусина. Солнце светило нам в спину и каждая деталь такелажа, каждый шов на парусах и каждый канат были видны удивительно четко. "Черная Жемчужина" была не так уж велика, но в те первые мгновения она показалась мне огромной...и прекрасной.

Хотя, может быть, прекрасно было просто жить? Быть может, это моё жалкое тело, избежавшее гибели в пучине, бурно радовалось своему бытию?

У основания мачты стояли несколько человек и с интересом меня разглядывали. Все они были невообразимо грязны, облачены в рваную одежду неопределенного цвета. Впрочем, и я сама была не лучше!

— Ну, чего уставились? — гаркнул у меня над ухом Гиббс так, что я подпрыгнула, — за работу!

Продолжая что-то хмуро бурчать себе под нос, он помог мне спуститься по крутой лестнице в темное помещение, где, судя по удушающему запаху пота и немытых тел, обитали матросы. Сейчас здесь никого не было.

— Присядьте-ка, юная мисс, — Гиббс усадил меня на длинную деревянную скамью у стола, — сейчас я поищу...где-то тут у меня был запасец... — он открыл стоявший у стены длинный сундук и начал рыться в нем.

Тем временем я быстро поставила на стол бутылку с жидкостью для линз и контейнер, которые всё ещё держала в руках. Открыла и то и другое, заполнила ячейки контейнера свежим раствором и, наплевав на то, что следовало бы в начале вымыть руки, попыталась вынуть линзы из глаз. Это оказалось нелегко — как всегда после долгого ношения, линзы, казалось, намертво приклеились к роговице и никак не желали отлепляться. Я уже отчаялась, когда они, наконец, поддались моим усилиям.

О-о, какое облегчение! Сравнимо лишь с тем, когда после дня хождения в узких туфлях надеваешь свободные кроссовки или тапочки. Зрение сразу же затуманилось, но у меня наготове уже были очки.

После этого я уже не могла не поверить в реальность происходящего. Вряд ли мир настолько несправедлив, что и на том свете мне пришлось бы корячиться с линзами. Значит, я жива. Вот только где я и как меня угораздило сюда попасть? И...есть ли шанс вернуться обратно?

Внезапно я заметила, что Гиббс прекратил свои поиски и смотрит на меня с суеверным ужасом.

— Мистер Гиббс... — произнесла я, — это всего лишь линзы, у меня плохое зрение...ну, это как очки, только маленькие и крепятся прямо на глаза...

Но беднягу Гиббса, видимо, такое объяснение не удовлетворило. Выронив какие-то тряпки, которые он сжимал в руках, он попятился и секунду спустя его сапоги загромыхали вверх по лестнице.

Я со вздохом встала и подняла одежду. Это были штаны из грубой материи, свободная рубашка с открытым воротом и что-то типа кожаного жилета с длинными полами. Я поняла, что если в семнадцатом веке и существовало нижнее белье, то оно явно не было в ходу у пиратов. Надо будет просушить одежду, оставшуюся в рюкзаке, а пока — сойдет и так.

Процесс одевания утомил меня неожиданно сильно и наконец завершив его, я, вся в поту, плюхнулась обратно на скамью. Слабость была так сильна, что я уже начала всерьёз опасаться, что сейчас свалюсь на пол. Облокотившись о стол, я аккуратно положила очки перед собой, опустила голову на руки и прикрыла глаза. До чего же несовершенное существо человек! Всего сутки назад я, здоровая и полная сил, садилась в самолет в Храброво...и вот теперь не могу и шагу ступить без поддержки.

Прикосновение к плечу вывело меня из прострации. Рядом стоял Гиббс, вид у него был несколько смущенный.

— Э...кхм...прошу прощения, мисс. Я...в общем, вот, это вам не помешает, — и он поставил передо мной миску, наполненную дымящейся жижой.

Еда! Бог мой, я и забыла, что последний раз ела тогда, в четыре часа утра, перед выходом из дома и что это была всего лишь пара бутербродов. Неудивительно, что меня шатает от слабости!

— Ох, спасибо, мистер Гиббс! — от всей души произнесла я и подцепила на ложку, плававшую в посудине, немного жижи, — а...что это?

— Суп из черепахи, мисс. Ребята поймали аж три штуки возле того островка, где вас нашли. Вам чертовски повезло — попади вы к нам днем раньше и ничего кроме сухарей и солонины вам бы тут не предложили, — Гиббс ухмыльнулся во весь рот.

Я ничего не ответила, потому что рот мой был занят. Смешно! Я, Ксю-Варлок, сижу в брюхе парусного судна, черте где, на другом конце света, в одежде, снятой с убитого человека и уписываю за обе щеки блюдо, которое у нас можно было попробовать лишь в самых изысканных ресторанах! Суп был густой, наваристый, зеленоватого цвета, но глотала я его с такой поспешностью, что почти не почувствовала вкуса.

Организм восстанавливался прямо на глазах. К моменту, когда тарелка опустела, головокружение перестало меня мучить, и я почувствовала, что, кажется, даже смогу пройтись без риска удариться головой о стену.

— Мистер Гиббс, вы просто спасли меня! — пропыхтела я, отодвигая миску.

— Недурная штучка, а? — Гиббс вполне дружески подмигнул мне и ухмыльнулся, — ну, посидите, отдохните, голубка, да не спешите скакать — мало пользы будет, если всё пойдет обратно.

Он поднялся и, забрав миску, проковылял мимо лестницы дальше в полумрак корабля.

Я послушно сидела, с любопытством озираясь по сторонам, прислушиваясь, приглядываясь. Всё в этом мире было для меня внове. И то, как пол мягко покачивается под ногами, вверх-вниз. И поскрипывание, пощелкивание старого дерева. И теплый ветер, гуляющий по обнаженным ногам (никакой обуви Гиббс мне не выдал). И ровный, успокаивающий шум моря, доносящийся из открытого люка. Хотя шум моря-то как раз для меня был не в новинку...

Внезапно какой-то новый звук потревожил мой обострившийся слух. Я невольно наклонила голову, вслушиваясь. Вот опять! Похоже на слабый стон...и где-то здесь, совсем недалеко от меня.

"Проклятое любопытство!", подумала я, поднимаясь из-за стола. Ноги держали. Всё было в порядке. Медленно, почти на ощупь я обошла стол и начала пробираться вперед, бесшумно ступая босыми ногами по теплому дереву пола. Здесь никаких окон не было, поэтому царил полумрак. Но впереди, в коридоре мерцало тусклое, оранжевое свечение. Я направилась туда, ощупывая руками косяки, чтобы не удариться обо что-нибудь. Свет становился всё ярче. Теперь я уже видела, что он падает из открытой двери одного из отсеков. По стене метались черные тени. Я миновала очередное темное пространство и осторожно заглянула в дверной проем.

Здесь воздух был ещё более затхл, чем возле лестницы. Стоявший на столе фонарь освещал крохотную клетушку, два на два метра, не более. Я невольно шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть находящееся в комнатке...и замерла на месте, потому что из полумрака мне навстречу поднялась быстрая тень, сверкнули недоверчивые глаза.