— Извините, детектив, но проблема не в этом. Ваша исходящая авторизация была полностью аннулирована.
— О. — Айзек снова взглянул за кордон. — Есть какие-нибудь указания на то, почему?
— Насколько могу судить, нет.
В уголке зрения Айзека вспыхнуло личное оповещение, указывая на срочное сообщение, и он уставился на него, удивляясь какое-то время, прежде чем, наконец, открыть. Ему пришлось прочитать его три раза, прежде чем содержание дошло до него, и с каждым разом его глаза расширялись.
— Здесь сказано, что я должен немедленно явиться к начальнику полиции?!
— О Боже мой! Ты действительно что-то сделал! — обвинила Нина с радостным блеском в глазах.
— Такого не было!
— Им, вероятно, не понравилось, что ты записывал церемонию, — сказала Нина с кривой усмешкой.
— Нет, — подчеркнул Айзек. — Это разрешено. Я проверил заранее.
— Тогда почему тебя вызвали в кабинет босса?
— Я... по правде говоря, не знаю.
— Тогда тебе, наверное, стоит это выяснить.
— Но...
— Лучше не заставляй босса ждать. Особенно когда это большой босс.
— Но, я... мы должны... Я имею в виду... — Он посмотрел на палубного офицера, которая кивнула в знак согласия с его сестрой.
— Здесь я ничем не могу вам помочь, детектив, — сказала она как бы извиняясь.
— Да, полагаю, что нет. — Айзек закрыл сообщение и выпрямился. — Что ж, сестренка, думаю, увидимся снова на "Кроносе". Счастливого пути.
— Чжу хао юнь, — сказала Нина одновременно на прощание и с пожеланием удачи, хотя ее интонационный подтекст придавал фразе оттенок едкого юмора.
— Да, я думаю, мне это понадобится, — сухо ответил Айзек, затем повернулся и направился к ближайшей антигравитационной трубе.
Труба высадила Айзека недалеко от центра станции "Аргус". Он оглядел круглое пространство, сориентировался и последовал за виртуальными стрелками по одному из нескольких ответвляющихся коридоров. Таблички с номерами висели над дверями по обе стороны, и он остановился на одной с надписью КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ РУКОВОДСТВА 6: ЗАНЯТО в конце коридора. Он ввел свое удостоверение личности в информационную систему двери, но дверь только зажужжала и замигала красным.
— "Аргус"? — спросил он. — Мне приказано встретиться здесь с начальником полиции. Могу я войти?
— Шеф Ламонт скоро будет с вами, — ответила неразумная служебная программа станции. — Пожалуйста, подождите здесь, детектив.
Из стены с одной стороны от таблички с номером появилось кресло из программируемой стали.
Айзек сел и стал ждать, пока его разум прокручивал недавние события в поисках какого-нибудь объяснения, почему его отъезд был отменен, но, как ни старался, не мог придумать ни одной разумной причины, и это вдвойне объясняло, почему шеф полиции захотел видеть детектива столь младшего звена, каким он был.
— Эй, Кефали? — спросил он. — Есть какие-нибудь идеи, что все это значит?
— Понятия не имею.
На его левом бедре появился миниатюрный аватар женщины, возвышающийся примерно до трети высоты его груди. Сегодня на Энкефалон были длинное красное пальто с синими перчатками, синий галстук-бабочка и маленькая синяя шляпка с приколотой к ней единственной красной розой. Линзы ее круглых очков в металлической оправе были непрозрачными, и она сдвинула их повыше на переносицу.
Кефали была чисто синтетическим разумом, а также интегрированным компаньоном Айзека, и они были счастливой парой все пять лет с тех пор, как он получил свои вживленные биоимпланты, став взрослым в двадцать пять лет.
Она сама когда-то была офицером полиции, и Айзек с самого начала подозревал, что ее интерес к нему был основан скорее на желании наставничества, чем на дружеских отношениях.
С чем у него не было никаких проблем; он извлек огромную пользу из ее обширных знаний и опыта уже больше, чем в нескольких случаях.
— Ни малейшей зацепки? — спросил Айзек.
— Я расспрашивала всех с тех пор, как Ламонт отправил тебе сообщение. Даже попыталась заглянуть в его расписание, чтобы узнать, на какой встрече он присутствует, но "Аргус" хлопнула меня по руке и приказала — в недвусмысленных выражениях — не лезть не в свое дело.
— Но это наше дело, — запротестовал Айзек.
— Я знаю это, и ты это знаешь, но "Аргус"? — Она уперла руки в бока и покачала головой. — Числовые вычислители с властью. Что можно с ними поделать?
— Полагаю, ничего, кроме как ждать. — Он глубже погрузился в программируемую подушку кресла. — Спасибо за попытку.
— С удовольствием. — Ее очки сверкнули, и она исчезла.
Айзек медленно выдохнул и забарабанил пальцами по бедрам. Он искоса взглянул на закрытую дверь, откашлялся и продолжил ждать.
И ждать.
И подождал еще немного.
Наконец, дверь позвонила ему.
— Шеф Ламонт сейчас примет вас.
— Спасибо тебе, "Аргус". — Он поднялся со своего места, поправил мундир и направился к двери. Прог-сталь раскололась посередине, и он сделал один шаг внутрь
— и замер.
Шеф Ламонт и все шесть комиссаров отделов наблюдали за ним со своих мест за столом, и тяжесть их взглядов превратила его ноги в камень. Айзек ожидал Ламонта, приготовился к личной встрече с человеком, возглавляющим СисПол, но что здесь делали все шестеро комиссаров? Возможно, он смог бы понять присутствие комиссара Тайрел, поскольку работал в ее отделе, но зачем кому-то еще желать его видеть?
Его разум метался в поисках ответа, и он начал задаваться вопросом, в какие неприятности он вляпался.
Его взгляд остановился на пустом кресле слева от Ламонта, которое было отставлено и все еще вращалось. Неужели кто-то только что вышел через задний выход из помещения?
Ламонт, возможно, почувствовав его беспокойство, поманил его рукой вперед.
— Детектив Чо, пожалуйста, войдите.
Айзек остро осознал, что его ноги неподвижны.
— Ой. Верно. — Он шагнул вперед и встал по стойке смирно рядом со столом, когда дверь за ним плотно закрылась. — Извините, сэр. Я просто несколько удивлен, обнаружив, что стою здесь.
— Как оказалось, и мы тоже.
Айзек не был уверен, что делать с этим заявлением, но держал рот на замке и ждал, когда шеф продолжит.
— Детектив, я уверен, вам интересно, зачем сегодня мы вызвали вас сюда. На самом деле это довольно просто. Мы рассматриваем вас для специального задания, хотя в данный момент я не могу раскрыть природу этого задания.
— Особое задание? — Айзек указал на свою грудь. — Я?
— Да, детектив. Вы.
Напряжение, возникшее несколько мгновений назад, покинуло его. Это было лучше, чем он мог надеяться!
— Для меня большая честь, что вы вообще рассматриваете мою кандидатуру, сэр, но вы уверены, что я подхожу для этого задания? Мой испытательный срок закончился только сегодня.
— Мы хорошо осведомлены о вашем послужном списке, — сказал Ламонт. — После некоторого тщательного и длительного процесса рассмотрения...
Комиссар Тайрел приложила руку к своему лбу и начала тереть виски.
— мы решили, что вы соответствуете определенным необходимым требованиям. Для следующего шага у нас есть ряд вопросов, которые мы хотели бы задать вам. У вас есть какие-нибудь проблемы
с этим?
— Конечно, нет, сэр. Спрашивайте прямо сейчас.
— Спасибо. Я ценю ваше понимание, детектив. Во-первых, не могли бы вы, пожалуйста, высказать нам свое мнение об Администрации?
Айзек моргнул. — Администрация, сэр?
— Да. Что вы о них думаете?
— Ну, я действительно не знаю, что сказать, сэр. Если совсем честно, я не придавал им особого значения. Конечно, я видел их в новостях, но я никогда ранее не встречал никого из Администрации, и я не изучал — или у меня не было причин изучать — ни один из несекретных отчетов, которые у нас есть по ним. Не думаю, что обладаю достаточной квалификацией, чтобы предложить что-либо, приближающееся к надлежащему анализу.
— Как бы то ни было, пожалуйста, побалуйте нас, — Ламонт развел руками. — Все, что нам нужно, — это ваше мнение о них. Это не анализ.
— Понимаю, сэр, — ответил Айзек, больше всего на свете желая потянуть время.
Ламонт и другие хотели услышать конкретный ответ от него, и призом за правильный ответ было это таинственное задание. Это казалось ясным для Айзека, но он понятия не имел, какого ответа они хотят, и был совершенно не готов даже размышлять на эту тему.
Он взглянул на Тайрел, думая, что может уловить какой-нибудь намек от комиссара своего подразделения, но та угрюмо смотрела на поверхность стола, словно омраченная грозовой тучей надвигающегося рока. Позитивность женщины с того момента, как она открыла церемонию посвящения, исчезла, и Айзека не успокоило мрачное выражение ее лица.
Он снова перевел взгляд на Ламонта.
Оставалось только одно. Только одно он мог сделать, и это было быть настолько правдивым и откровенным, насколько он мог.
— Думаю, что это шайка головорезов, сэр, — начал Айзек. — Невежественных, жестоких головорезов. Я почти не видел представителей Администрации, но то, что увидел, вызывает у меня отвращение. Милитаризм, ксенофобия, рабство искусственного интеллекта, то, как они несправедливо выманили у нас технологии поперечного привода. Их правительство, похоже, состоит из головорезов, которые верят, что сила делает правым, а цель оправдывает средства. О, и чем меньше будет сказано об их тюрьмах, тем лучше! Можете ли вы поверить, что они насильно извлекают человеческие коннектомы и превращают их в неконтролируемые абстракции? Что это за "цивилизованное" общество, которое занимается чем-то подобным?
Айзек и не подозревал, насколько громким стал его голос ближе к концу. Он прочистил горло, выпрямился и стал ждать. В комнате воцарилась тишина на долгие, неуютные секунды.
Челюсть Ламонта дернулась, и сердце Айзека упало. Ледяной холодок пробежал у него по спине, когда он понял, что это и близко не было тем ответом, на который надеялся шеф.
— Так что, да, — добавил Айзек, чтобы заполнить тишину. — Это мое честное мнение, сэр.
— И так оно и есть. Спасибо вам за ваш, — Ламонт улыбнулся без радости или юмора, — откровенный ответ. Пожалуйста, подождите снаружи, пока мы обсудим ваш ответ.
Джонас Шигеки не мог поверить своей удаче.
Число, которое он дал Тайрел, возможно, и не было таким случайным, как он заставил их поверить, но оно все равно было случайным, хотя и отфильтрованным по нескольким параметрам, отличным от тех, что он перечислил.
У него не было доступа к подробной информации в официальном списке подразделения Фемида, и без нее он весьма ожидал, что ему придется проделать это упражнение несколько раз, прежде чем найти детектива со всеми чертами характера, которые он искал.
Но найти идеального кандидата с первой попытки!
Замечательно!
В то время как Ламонт и члены комиссии тщательно изучали скудный профессиональный послужной список Айзека Чо, Джонас вместо этого быстро просмотрел социальные профили молодого детектива, и именно там он нашел ключевые черты, которые искал. О, если бы он нашел их в избытке!
Импровизированная тирада Чо о недостатках Администрации — с частью которых Джонас даже согласился — только сделала его лучшим выбором. Ему особенно понравилась часть о том, как ДТР "выманил" технологию транспространственного привода у Гордиева отдела; он гордился этим, поскольку сам руководил этой работой. Независимо от этого, какой был смысл выбирать кого-то, кто уже придерживался нейтрального или даже позитивного мнения об Администрации? Нет, небольшой негатив — до тех пор, пока он не укоренился — обеспечивал гораздо лучшую отправную точку, потому что успех программы обмена офицерами отразился бы на том, как изменилось бы это отношение.
Все, что для этого потребуется, — это два подходящих человека, — подумал он. — И теперь у меня есть оба!
Задняя дверь конференц-зала распахнулась, и Джонас вошел со всей развязностью генерала, собирающегося принять безоговорочную капитуляцию своего врага. Он развернул кресло, опустился в него и откинулся на удобную спинку.
— Итак, — сказал он Ламонту с широкой улыбкой, — что вы думаете?
— Возможно, нам следует выбрать кого-нибудь другого.
— Действительно? — спросил Джонас с притворным удивлением. — Он вам не понравился?
Ламонт на мгновение замолчал, и аура отчаяния над столом стала еще гуще, почти осязаемой. Ожидания относительно программы обмена офицерами официально достигли пика, и Джонас изо всех сил старался скрыть свой восторг.
Это называется контролировать ожидания, люди, — подумал он, подавляя внутреннюю улыбку. — Попробуйте как-нибудь. Успех будет измеряться тем, чего, по вашим ожиданиям, мы достигнем, и прямо сейчас вы все думаете, что я направляю корабль прямо на надвигающийся астероид.
— Вы слышали, что он сказал о вашем правительстве? — мягко спросила Тайрел.
— Конечно, но он не сказал ничего дисквалифицирующего, — возразил Джонас. — Напротив, я чувствую, что некоторые из его критических замечаний совершенно обоснованы. В Администрации есть возможности для совершенствования, как и в любом правительстве, и я бы хотел напомнить всем, что наш нынешний главный исполнитель был избран на реформистской платформе. Осмелюсь сказать, было бы не так уж трудно найти людей в Администрации, которые разделяли бы взгляды детектива Чо, точно так же, как я уверен, что у вашего правительства есть своя доля ярых недоброжелателей.
— Может быть, это и так, — сказала Тайрел, — но, возможно, он не лучший выбор для этой программы.
— Я вынужден согласиться. — Ламонт повернулся к Джонасу. — Почему бы вам не выбрать кого-нибудь другого из списка? Мы можем продолжать поиски, пока не найдем кандидата получше. Я пойду дальше и уточню свое расписание на следующий...
— Зачем ввязываться в неприятности? — перебил его Джонас.
— Ну... — Ламонт помолчал, словно не зная, как сделать проблему еще более очевидной. — Честно говоря, я не думаю, что у него что-то получится.
— При всем уважении, я вынужден не согласиться. Думаю, он идеален.
— По какому критерию? — многозначительно спросила Тайрел.
— Единственному, что имеет значение, а именно тем, насколько велика вероятность успеха этой программы.
— Шеф? — напряглась Тайрел, ее лоб наморщился от беспокойства.
— Последнее слово остается за ним, — сказал ей Ламонт. — Заместитель директора, вы уверены в этом?
— Абсолютно.
— Вы точно уверены? — Ламонт указал на дверь, за которой ждал детектив.
— О, да. — Джонас небрежно махнул в сторону двери. — С ним все будет в порядке.
Ламонт откинулся на спинку сиденья с озабоченным выражением на лице.
— Итак, — Джонас положил предплечье на стол и наклонился вперед, — не хотели бы вы сообщить ему хорошие новости? Или это должен сделать я?
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Да, ты видишь здесь? — Кефали указала тростью на старомодную классную доску, висевшую над коленом Айзека. На доске было нарисовано мелом анимированное изображение его встречи с комиссарами. — Прямо... там.
Изображение остановилось, а его комментарий "головорезы" застыл в речевом пузыре.
