Перекрёсток времён (главы 1-12 из 36+)

Его чувства снова обратились к внешнему миру, когда он услышал скрип отодвигаемых скамеек. Четыре факультета поднимались из-за столов и начали расходиться по своим общежитиям. Гарри почувствовал чужое присутствие за спиной и немедленно застыл, приготовившись к атаке. Но когда ничего не произошло, он обернулся и увидел стоящего позади себя Альбуса Дамблдора.

— Гарри, мой мальчик; я хотел бы попросить тебя на несколько минут присоединиться ко мне в моём кабинете. Прежде, чем ты вернёшься в общежитие, есть некоторые вещи, которые я бы хотел с тобой обсудить.

— Конечно, директор, — уверенно произнёс Гарри, затем встал и вышел из большого зала, сопровождаемый высоким стариком. Идя бок о бок с директором, он заметил несколько брошенных в его сторону разочарованных взглядов. Видимо импровизированная встреча с Дамблдором разрушила несколько планов мести темноволосому мальчику. Гарри тяжело вздохнул, стараясь не отставать от старого волшебника.

Через десять минут мальчик сидел в кресле перед директором, расположившимся за своим столом скрестив пальцы, и смотрел в мерцающие голубые глаза. Гарри знал, что директор ждёт, что он начнёт разговор первым, он распознал эту его многолетнюю игру воль: кто первым сломается, тот и проиграл. Но на этот раз Гарри был полон решимости не проиграть битву; хоть это и могло показаться ребячеством, но мальчику была нужна небольшая победа, чтобы совсем не пасть духом.

— Гарри, я приятно удивлён, что на празднике тебе удалось сохранить самообладание, я был уверен, что ты вскочишь на ноги и станешь со всеми ругаться, — заявил наконец Дамблдор с небольшой улыбкой.

— И чего бы я добился, споря с ними, директор? Они думают так, как думают, и как бы я ни старался, утверждая противоположное, от этого не было бы никакой пользы. А если учесть, что мои самые близкие друзья придерживаются обо мне того же мнения, представляется маловероятным, что те, кто меня не знает, изменят его, — категорически ответил Гарри, не проявляя никаких эмоций и скрывая свои истинные чувства под маской безразличия. Вальбурга хорошо его обучила.

— Я уверен, что твои друзья не подписываются под тем, что там было сказано, — начал Дамблдор.

— Да неужели, директор? Вы разве не присутствовали в Большом зале? — недоверчиво спросил Гарри. — Рон самым первым бросился обвинять меня.

— Что ж, ты лучше других должен знать, насколько импульсивен может быть Рональд. Но я уверен, что в глубине души он тебе верит. Сейчас он просто переживает трудное время, но вот увидишь, завтра вы снова станете лучшими друзьями.

— Он возглавлял группу, выгнавшую меня в прошлом году из башни! — воскликнул Гарри немного эмоциональнее, чем собирался. Но обучение Вальбурги быстро взяло своё и через мгновение он снова хладнокровно взирал на Дамблдора.

— Это было в прошлом году, и я уверен, что сейчас он уже не чувствует того же, что и тогда. И я точно знаю, что мисс Грейнджер испытывает к тебе тёплые чувства и всегда тебя поддержит.

Гарри уставился на директора, не мигая.

— Она встала на сторону Уизли, директор. В начале прошлого года она бросила меня так же, как и все остальные в школе. Если она так любила меня и поддерживала, то нашла довольно странный способ демонстрировать это. Никто не заставлял её носить эти чёртовы значки; я уверен, она просто излучала любовь, когда там появлялась надпись "Поттер — вонючка", — тихо сказал Гарри, но внутри его клокотал гнев.

— Думаю, что это была просто мимолётная ошибка в её суждениях, Гарри, — попытался Дамблдор оправдать поступки Грейнджер. Мальчик только покачал головой. — Всё, что я прошу — это дать им ещё один шанс. — Дамблдор улыбнулся, но Гарри ничего не ответил, и вскоре кабинет наполнило неловкое молчание.

— Что ж, перейдём к другой теме. Я сильно беспокоюсь о твоей безопасности, Гарри. Площадь Гриммо не лучшее для тебя место, тем более в одиночестве. Я хотел бы, чтобы ты передумал и по окончанию учебного года вернулся в дом своих дяди и тёти... хотя бы на часть лета! — быстро добавил Дамблдор.

Гарри начал смеяться, сначала легко, но это быстро переросло в настоящее ржание.

— Ни за что, ни за какие коврижки, директор, я НИКОГДА не вернусь в это место, — твёрдо заявил Гарри, оборвав смех.

Дамблдор невозмутимо продолжил; он предполагал, что Гарри к Дурслям не вернётся, но использовал это в качестве прелюдии к следующему предложению, к которому, он надеялся, мальчик отнесётся более благосклонно.

— Тогда я предлагаю компромисс, Гарри, — начал Дамблдор. Гарри поднял бровь, приготовившись к дерьму, которое собирался извергнуть на него из своих уст директор школы. — Я позволю тебе покинуть Дурслей и остаться на площади Гриммо, если ты разрешишь присутствовать там некоторым членам Ордена. Они там будут просто для твоей защиты, ну и заодно составят неплохую компанию, — великодушно улыбнулся Дамблдор.

Гарри медленно поднялся из кресла и голубые мерцающие глаза Дамблдора встретились с его зелёными глазами цвета смертельного проклятия. Он упёрся обоими руками в большой письменный стол и наклонился вперёд, взгляд его был направлен сквозь директора, а говорил он тихо и строго сквозь зубы:

— Позвольте мне кое-что прояснить, директор. Вы больше не диктуете мне, как мне жить; Вы больше не решаете, куда я иду или что я делаю вне этих стен. В том случае, если Вы запамятовали, в волшебном мире я эмансипирован и получил все права и привилегии взрослого. Я НЕ вернусь к Дурслям и НЕ позволю никому из вашего птичьего клуба находиться в моём доме. Любая попытка покуситься на мои права не только как совершеннолетнего, но и как Лорда Древнего и Благородного Дома — и Вы будете держать ответ перед Визенгамотом. А теперь, если у Вас всё, директор, то уже довольно поздно и я хочу отдохнуть. — Гарри повернулся на каблуках, покинул директорский кабинет и направился в башню Гриффиндора.

Через десять минут он стоял перед портретом Толстой Леди, охранявшей вход в гриффиндорскую башню. Он тяжело вздохнул, увидев на полу свой сундук.

— Полагаю, в башне мне всё ещё не рады? — спросил он у портрета женщины.

— Как будто мы позволим такому как ты находиться в доме храбрых и благородных. — Толстуха сделала вид, что принюхивается, а затем ушла из портрета.

— Ну просто фантастика! — выплюнул Гарри и тяжело опустился на свой сундук. По крайней мере, он заранее поставил на него защиту, чтобы очередные уроды не сломали его и не раскидали вещи. — И что мне теперь делать? Может, МакГонагалл сможет их урезонить? А с другой стороны, да пошли они все! Если они не хотят меня видеть, то я чертовски уверен, что тоже не хочу иметь с ними ничего общего, — отчаянно заявил Гарри пустому коридору. И хоть в словах его была уверенность, мальчик не смог остановить несколько слезинок, скатившихся из его глаз.

Пока он сидел, собирая мужество снова пойти к мадам Помфри и просить у неё кровать в больничном крыле, Гарри заметил ярко светящийся огонёк, проплывающий мимо угла, куда он забился. Нежный голос с небольшим эхом произнёс: "Следуй за мной".

— Эй, кто здесь? — позвал Гарри, но ответа не получил. Он быстро встал, уменьшил сундук, сунув его в карман, и последовал за светом и голосом. Башня Гриффиндора располагалась в западном крыле седьмого этажа замка, огонёк же вёл его в сторону восточного крыла того же этажа. Это была неиспользуемая и редко посещаемая часть замка.

— Эй? К-кто ты? — снова обратился Гарри к неземному голосу, манящему его за собой. — Куда ты меня ведёшь? — мальчик уже начал немного волноваться. Он достал из мантии палочку и выставил её перед собой, крепко держа в руке.

Студенты Хогвартса были привычными к движущимся и разговаривающим портретам, а также многочисленным призракам, населявшим древнюю школу. Большинство из них были доброжелательными... насчёт Кровавого Барона никто не мог дать гарантии, хотя в целом призрак студентов не беспокоил.

Но Гарри пока ещё не встречал плавающих в воздухе огоньков, разговаривающих с ним и приводящих в редко используемые части замка. Мальчик, будучи от природы любопытным, никогда не боялся приключений и шёл за ярким шариком, однако держался настороже и был готовым ко всему.

В конце концов Гарри оказался в коридоре без портретов, статуй и прочих украшений, за исключением одинокого гобелена, изображавшего попытку Варнавы Вздрюченного обучить троллей балету. Светящийся шарик остановился перед большим свободным участком стены. Шарик начал плавать перед его глазами туда-сюда и снова заговорил нежным женским голосом:

— Говори то, что тебе нужно, молодой волшебник, три раза пройди возле этой стены и я предоставлю тебе это.

Гарри приподнял брови, недоверчиво взглянув на шарик, а затем на стену.

— И что это, чёрт возьми, значит? — пробормотал он. Пожав плечами, он начал ходить взад и вперёд перед голой стеной и озвучивать свои нужды: — Мне нужно безопасное место для отдыха и чтобы там у меня был друг, — почти саркастически заявил Гарри, хотя это и было истинным желанием его сердца. Да, он нуждался в месте, где мог спать, но ещё больше ему хотелось иметь кого-то, с кем он мог поговорить, кому мог довериться, кого-то, кто понимал бы его чувства.

Гарри так погрузился в свои мысли, расхаживая взад и вперёд перед стеной, что проглядел появление большой дубовой двери, пока не услышал скрип её петель. Он остановился и уставился на бывшую голую стену, тараща глаза на медленно открывавшуюся дверь.

Дав себе пинка, Гарри осторожно просунул голову в дверь и увидел комнату, очень похожую на общую гостиную Гриффиндора, но поменьше и гораздо уютнее. Стены комнаты украшали старые гобелены, а в передней части полыхал огнём большой камин. Над камином висел большой портрет, но сейчас в нём никого не было. Гарри, всё ещё выглядывая из двери, заметил стоящие перед камином пару массивных удобных стульев и по обоим сторонам от них две кушетки, на вид также весьма комфортабельных.

По левой стене располагались две других двери, и Гарри придётся самому выяснить, что скрывалось за ними. Справа стоял среднего размера стол, а вдоль стены — большой книжный шкаф с несколькими десятками книг. Комната была тускло освещена и казалась тёплой и соблазнительной.

Гарри вошёл в комнату, сунув палочку назад в карман мантии. Его наполненные удивлением глаза бродили повсюду, рассматривая обстановку. Подходя к креслам, он решил присесть перед пылающим огнём. Вдруг входная дверь неожиданно закрылась, издав лёгкий щелчок и заставив мальчика резко развернуться в её сторону. Повернувшись обратно, Гарри непроизвольно повёл плечами, обнаружив смотревшую прямо ему в лицо палочку и услышав голос, рычащий на него...

— Кто ты такой, чёрт возьми?!

Глава 2. Бунтарка

Коллаж к главе: http://s019.radikal.ru/i604/1304/d1/2b0f83109dca.jpg

3 сентября 1971 г., Хогвартс-экспресс

— Ты не можешь прятаться от него вечно, Белла.

— Да, чёрт возьми, не могу! Но если он хотя бы косо на меня посмотрит, я прокляну его до следующего века! — проворчала пятнадцатилетняя красавица Беллатрикс Блэк своей младшей сестре Андромеде.

— Серьёзно, Белла, мы все на одном факультете — нет никакого способа не нарваться на него. К тому же, отец пока не согласился. Ты же его знаешь: он будет под лупой рассматривать все мельчайшие закорючки контракта, прежде чем его одобрит, — примирительно сказала сестре Андромеда.

— Анди, это проклятый брачный контракт! Контракт с самым глупым, уродливым, жалким оправданием человека, когда-либо "украшавшем" мир живых! Моргана! Как отцу только в голову пришла мысль заставить меня выйти за Лестрейнджа! Изо всех людей за РУДОЛЬФУСА ЛЕСТРЕЙНДЖА! Я не могу, я просто не могу этого сделать! — Белла так рассердилась, что дышала учащённо.

— Но он ещё может и не согласиться, Белла. Я уверена, если ты просто поговоришь с отцом, он тебя послушает, — оптимистично заявила Андромеда.

Белла тяжело вздохнула, скрестив руки на груди.

— Я уже говорила с ним, — ответила она сестре с угрюмым видом.

— И? — нетерпеливо спросила Анди.

— И он сказал, что мне не подобает высказывать своё мнение, потому что этот вопрос должен решаться между волшебниками. Ты можешь в это поверить? — кипятилась она. Андромеда сидела напротив сестры и пыталась придумать хоть что-то для облегчения её состояния.

— Ну... у тебя есть ещё год, прежде чем всерьёз беспокоиться об этом, — неуверенно предложила Анди. Белла же взглянула на неё со скептицизмом.

— И что? — не выдержала она.

— Я-я просто имела в виду, что даже если он и подпишет контракт, тебе ещё пара недель до шестнадцати, так что тебе не придётся вступать в брак до семнадцатилетия. П-поэтому у тебя останется ещё год, чтобы убедить отца...

— Ну и что с того, Анди? Как только он подпишет чёртов контракт, обратного пути не будет. Лейстрейнджи наверняка предусмотрели в нём все виды санкций, чтобы избежать разрыва помолвки со стороны отцов. Если он подпишет, всё кончено. Будь это через год, или через неделю, как только он подпишет контракт, я стану собственностью Рудольфуса чёртового Ле-меня-сейчас-стошнит! — напряжённо высказалась Белла. Анди откинулась на спинку сиденья, чуть не плача от переживаний за сестру.

Она подняла на Беллу взгляд и увидела слёзы, медленно катившиеся по её щёчкам. Для Андромеды было сюрпризом увидеть свою сестру в таком состоянии. Беллатрикс была самой старшей и самой сильной из них троих. У Андромеды всегда было чёткое представление о ней, как о человеке с несгибаемой волей. Она была очень страстной в своих убеждениях и не боялась высказывать своё мнение.

Но Андромеда, в редких случаях, видела и более мягкую сторону своей сестры. В душе Беллатрикс была романтиком, любила жизнь и была свободна душой. Но была одна вещь, которую она знала о своей сестре — та мечтала о принце, который бы сдувал с неё пылинки. Она была влюблена в идею влюблённости. Она мечтала найти своего принца, который захочет спасти её и скрыться с ней подальше, чтобы жить в радости и счастье. Белла верила, что этот брачный контракт убьёт в ней её саму и её дух.

Стук в дверь вернул Беллу и Андромеду в настоящее. Белла вытащила свою палочку и, украдкой поднеся её к своему лицу, убрала последствия своих переживаний, на случай если посетители окажутся нежелательными. Андромеда поднялась со своего места и, подойдя к двери, медленно её открыла.

— Привет, Анди! Привет, Белла! — поприветствовала своих сестер одиннадцатилетняя Нарцисса Блэк, заходя к ним в купе и заводя с собой рыжеволосую девушку.

— Привет, Цисси, — ответила Белла. — Кто твоя подруга?

— Это моя новая лучшая подружка... Лили Эванс! — гордо ответила Нарцисса. — Она так же, как и я, первокурсница, — счастливо сказала она.

— Это замечательно, Цисси! Я Андромеда, её сестра, третий курс. А это наша старшая сестра Белла, она уже на пятом курсе, — представила рыжеволосой Андромеда себя и сестру.

— Эванс... Эванс... не припоминаю такой фамилии, — задумчиво произнесла Беллатрикс, постукивая пальчиком по подбородку. — Твои родители полукровки? — поинтересовалась она.