Игра на Цезаря

— Что, любимая? — с улыбкой произнес он.

— Что же ты со мной сотворил?

— Это — не я. Ты сама. И я тебе за то очень благодарен.

— Да? — охрипшим голосом выдохнула я.

— Да, жена моя. Да... А теперь, вставай и...

— Вот ничего себе, Ник! Ты опять в постели? Агата, ты проснулась? Ник, твой чай давно остыл! — Варвара, взмахнув мотыльком, приземлилась в аккурат между нами. — Теперь вставайте оба.

— А куда нам спешить то?

— Мне пора, — скривился нам Ник.

— Пора? — уточнили мы тоже вместе.

— Я же тебе, Агата, еще в пятницу говорил: сегодня, в третью ночь полнолуния...

— Тысь моя майка! Ваши бесовы учения! И это — в выходной день!

— Какой "выходной"? — хмыкнул мой муж, уже возвышаясь над кроватью. — Понедельник. А тебе разве в учебный корпус...

— Тысь моя... майка. Мой отчет...

Вот так наш семейный отдых в Либряне и завершился. Солнечным утром в понедельник. Шумным чаепитием и всплеском магии от подвалов по разным сторонам...

Эти "бесовы учения" когда-то любила и я сама. Не все, конечно, а именно, "эти бесовы". Учения по поиску и устранению отрицательных силовых зон. Или "дыр", на простом кадетском сленге. Что же до конкретики, то место проведения сегодняшних я тоже знала точно — "Дом выскочек" в деревне Поперечка, семь с четвертью миль западнее Куполграда. Специфика зоны — цикличная. Каждую третью ночь полнолунья. Уровень всплеска — второй по пятибальной шкале. Сущности-мигранты — средней и ниже средней зоны опасности. Сопредельный мир — не изучен. Что еще?.. Весело там было. По крайней мере, нам, еще в кадетские времена.

А вот сегодня Ник курирует подобную "вакханалью". И тоже будет наставлять храбрящихся кадетов у двери: "Дом не порушьте, сохраните для коллег и фольклора". И это — вполне реальная угроза... Да. Весело... А я вот — сижу и строчу отчет за год. И, подперев кулаком щеку, вздохнула, уткнув взгляд в кабинетное окно...

Оживленный понедельник столичный уже давно перевалил за середину. И здесь, в отличие от солнечного и сонного берега Шалбы носились друг за другом даже мелкие облака. Светило недовольно щурилось на них, грозясь и вовсе уйти за ползущие с запада объемные тучи. И если так пойдет, то луны сегодня тоже на небе не разглядеть. А значит...

— "Доча, ты на ужин к нам давай! Мы с Варенькой штрудель испекли! Все равно ж Ник только к рассвету вернется!.. Доча!"

— "Мама, что ж ты так кричишь то?"

— "А, вдруг..."

— "Хорошо".

— "Я говорю: а, вдруг, ты меня не услышишь?"

— "Ты так кричишь, что я тебя, кажется, и вижу"

— "Так ты не сказа..."

— "Хорошо!" — проорала я в родительскую голову... и захлопнула свою тоскливо-толстую тетрадь. — "Хорошего — понемногу".

— "Что, доча?"

— "Это я не тебе. У меня дела еще, но к ужину приду".

Из дел столичных у меня была лишь, отложенная из-за выезда на отдых уборка. И я ее старательно провела. Потом за каким-то рожном, уже в сумерках, зажгла по всей квартире свечи. Хотела еще и камины растопить, но, одумалась. И что-то еще... что-то... В конце концов, села на стул в гостиной. И будто по новой обозрела свое "семейное гнездо"... Что-то еще... Что-то в нем изменилось... А вот что именно?.. Так и не поняла... Тик-так. Тик-так. Тик-так. Ходики над секретером.

— Ах-ху... У-у-у...

— Ты чего это? — ошалело скосилась на камин.

Незримый наш домовой больше не огласился. Вот пусть и молчит... А я лучше отсюда... И что здесь изменилось то?.. С этой дурацкой мыслью к маме и сорвалась...

Вот и ночевать мы у них тоже остались. С Варей у родителей. До рассвета я проворочалась под шум дождя и его частую дробь по стеклу. И все думала, зябнув на одинокой широченной постели. Но, видно, все ж, провалилась. Потому что на стук в дверь, вздрогнула всем телом. И, откинув одеяло, босиком подорвалась открывать.

Внизу, на первом этаже, по открытым комнатам вовсю гуляли сквозняки, парусами надувая на окнах легкие шторы. А когда я распахнула еще и входную дверь... у-у-у...

— Быстрее заходи. Что ж ты... — и застыла сама столбом. — Эрик? — молодой рыцарь, насквозь мокрый, суматошно сделал шаг вперед. И быстро развернулся, прихлопнув за собой дверь. — Эрик, а где Ник?

— Агата, здравствуй, — криво улыбнувшись, выдохнул он.

— Здравствуй. Ник где?

— Агата... Ник... мой начальник сегодня ночью, во время... точнее, уже после кадетских учений в Доме выскочек... исчез.

— Как исчез? — сузила я глаза. — В подвале? И вы не знаете, куда он именно...

— Нет, — мотнул Эрик головой. — Как раз это мы знаем точно. Уже... выяснили.

— И... куда?

— Он провалился, Агата. Через открытый портал в сопредельный мир.

— Что-о?

— Факт точно установлен. Обстоятельства сейчас выясняются. Экспертами. А я... а меня к тебе... чтобы, ну...

— Не-ет.

— Агата...

— Нет же. Нет. Нет!

— Агата... Да. И я тебе очень... со-чувствую... Всей твоей семье...

ГЛАВА 3

Июльское солнце отражается в лужах. Ветер шумит в листве. Куполградцы все так же спешат по своим важным делам. А древние стены этого города по-прежнему безмолвно взирают на жизнь вокруг них. Всё продолжается в ЭТОМ МИРЕ. ВСЁ. ВСЁ... ВСЁ. НО, УЖЕ БЕЗ МОЕГО НИКА! Разве такое возможно?! Разве справедливо?! Логично?!

— Не-ет.

— Агата... — вздохнул, обхватив рукой лоб, Верховный рыцарь. — Поверь, мы сделали все возможное. Продублировали все мыслимые экспертизы двумя составами специалистов. Перерыли весь объект и окрестности. Каждый дом в Поперечке и лес в радиусе двух миль и...

— Нет, — мотнула я головой. — Я не верю.

— Во что? — воздел он густые брови. — Ты ведь сама там сейчас была?

— Ну и пусть. Этого не достаточно для полного анализа и тем более выводов.

— Агата, ты отрицаешь очевидное. Или совсем разучилась доверять своей бывшей конторе.

— Это вы совсем не доверяете своим рыцарям, раз уверены, что один из лучших, по вашим же словам, специалистов Прокурата мог так глупо провалиться бес знает куда, пренебрегая элементарным здравым смыслом, не говоря уж о нарушении десятка должностных инструкций. Я не верю в это. Пусть, даже оставшись в меньшинстве, но, не верю.

— Да, в такое тяжко поверить. И я тебя прекрасно понимаю. И...

— Вот только сострадать мне не надо. И тем более, соболезновать.

— Да с чего ты взяла? — криво улыбнулся мужчина. — С чего...

— У вас на лице написано, господин Верховный рыцарь. И только не говорите мне, что не собираетесь продолжить поиск дальше.

— "Дальше" чего? — сузил он глаза. — Весь вопрос в этом. И ты сама должна понимать всю... — передернулся мужчина. — специфику ситуации. Она очень односложна.

— В плане толкования?

— Так точно, — выдохнул он. — Агата, не мне тебе оглашать статистику успеха подобных поисковых операций — она равна нулю. И это даже в случаях, когда вход в сопределье открыт, а тут... — и, вдруг, смолк, метнув взгляд в третьего участника нашей беседы. Пока безгласного.

— Господин Верховный рыцарь прав, — по-стариковски прокашлявшись, отозвался тот.

— Вот, Агата! — вздернул квадратную пятерню "правый". — Послушай, что тебе скажет наш главный эксперт. Ромул?

— Вы, госпожа Вешковская-Подугор, хорошо знаете характеристики спекулум форибус? Зеркальных порталов?

— В основном, из учебного прокуратского курса, — напряженно распрямилась я.

— Ну что ж, — дернул старец седым тощим хвостом. — Курс неплох, но моей семидесяти двухлетней научной практике явно уступает... Так вот, вход в сопределье через подобную "дверь", как правило, является билетом в один конец по причине крайней нестабильности данного вида энергии. И еще никому до сих пор не удавалось войти и выйти в одну и ту же. Это, как невозможность окунуться в аналогичную речную воду, хотя там течение одностороннее, а здесь — целый узел из постоянно движущихся энергетических лучей.

— Это вы сейчас про зеркало в Доме выскочек, через которое мой муж, якобы туда...

— Именно про него, — скривился эксперт, а потом вздохнул. — И целое зеркало. Целое. Без малейшей новой трещинки. Что же касается нашей с вами конкретики, то данная "дверь", как вы знаете, сразу после активации, самоликвидировалась.

— Ага, — глухо выдохнула я. — Саморазбилась... Это я знаю. И, получается, пройти через нее вслед за Ником нельзя.

— Проще подвалом до Бадука попасть в Грязные земли, — покачал старец головой. — Уж вы мне поверьте.

— В Грязные земли? — нехорошо прищурилась я.

Верховный рыцарь понятливо хмыкнул:

— Как раз это, Ромул, для старшего рыцаря Подугора — не проблема... Агата, проблема — в другом.

— "Билет в один конец"? — подняла я него взгляд. — Так? И моя "проблема" в том, что я не хочу это осознать и с этим фактом смириться? А на вашей стороне — куча экспертиз, семидесяти двухлетняя научная практика и нулевая статистика успеха? Пусть так. Но, я, действительно, не смирюсь, — и встала из-за опостылевшего стола.

— Агата, что значит "не смирюсь"? — подорвался вслед за мной начальник Ника. — Что это...

— А то и есть, господин Верховный рыцарь. И даже если... мужа своего из этой бесовой задницы не верну, то уж докопаюсь точно: кто его в нее подтолкнул.

— Ну, уж здесь то?! — выкатил тот глаза. — Агата, ты в своем уме?

— Я — да. И ваш старший рыцарь Подугор — тоже.

— Ты опять — за своё? Во-первых, нырять хоб знает куда я тебе не позволю. А во-вторых, экспертизой, да, экспертизой Прокурата установлено, что старший рыцарь Подугор в момент совершения перехода был один. И никто его на ту сторону не "толкал". Хотя сама причина перехода лично для меня до сих пор...

— Все ясно. Господа, мне пора.

— Агата... что ты намерена делать? — усталый голос нагнал меня уже у двери.

— Что делать буду? — сжав дверную ручку, замерла я. — Выяснять причину. До следующего полнолуния время есть, — и, дернув медного грифона, вышла в коридор...

Что я буду делать? Что я буду... В первую очередь, надо конечно, вернуться домой. Точнее, к родителям, где меня с самого утра ждут наши с Ником родственники, получившие неприглядную весть. Поэтому, сразу из подвала, на крыльце, постаралась придать физиономии решительность и...

— Доча, наконец-то, — и дверью чуть в лоб не огребла. — Заходи... Людвиг! Оливет! Роберт! Она, уф-ф, вернулась... Доча, чего же ты стоишь?

— Здравствуйте, — решительно шагнула я вслед за мамой в распахнутые двери гостиной.

— Агаточка! — тут же атаковалась плачущей родительницей Ника. — Ага-точка, скажи, что с моим сыном?

— О-о... Все будет хорошо, — прижав к себе хрупкую даму, обвела я глазами остальных. — С ним — типичная служебная ситуация. Он и не из таких выходил. Госпожа Оливет, все будет хо-рошо.

— "Типичная служебная ситуация"? — с расстановкой повторил отец Ника. — Агата, где он и как быстро эта "ситуация" разрешится?

— Он?.. Ник в сопредельном мире. Прокурат установил точно, но, я уверена, уже на пути назад. Мир этот нашим спецам... малознаком, однако судя по "гостям" оттуда и характеристике всплесков, особой угрозы для боевого мага не несет. К тому ж, мы подобные случаи разбирали еще в учебном корпусе и инструкцию к действиям знаем наизусть. А с его-то опытом...

— ... попадать в передряги, — отвернулся господин Роберт к окну. — Агата, это правда?

— То, о чем только что сказала? — произнесла я в тишине, скосившись к замершей госпоже Оливет. — Да. Всё — правда. И я вам обещаю, что буду держать ситуацию под контролем, а если понадобится...

— О-ох, доча! Только вот не надо!

— Мама, ты о чем?

— Обещать, что ринешься вслед за Ником сама.

— Полностью согласен, Катаржина, — отстраненно глянул на нее отец Ника. — Полностью. Потому что, не женское это дело, даже если женщина — бывший рыцарь Прокурата... Агата?

— Да, господин Роберт?

— Мы тебя любим, как дочь. Ты это знаешь. Но, совершать рискованные поступки...

— Если мы еще и тебя... потеряем, — вновь зашлась родительница Ника.

— Да с чего вы взяли то? — праведно вскинулась я. — И без меня специалисты-поисковики найдутся. И в мыслях не было путаться у них под ногами. К тому ж, у меня и здесь дела есть.

— Какие дела, дочь? — застучал пальцами по подоконнику папа.

— Причинно-следственные. Хочу воссоздать всю картину целиком: как, во сколько и почему. Чтоб потом мужу своему предъявить, когда он меня в отсутствии логики в очередной раз обвинять начнет... Я надеюсь, вы все не против?.. — отцы наши лишь хмуро переглянулись. Мама моя — нервно поджала губки, а госпожа Оливет проникновенно всхлипнула на моем, уже мокром плече. Вот на том и остановимся. — Мама, где Варя и я есть хочу. А вы все с утра ели? Что-нибудь кроме валерианы?

— О-ох! Варенька — наверху, в твоей комнате. Людвиг, доставай из кладовой яйца и буженину. Я сейчас быстро ужин соберу...

Вот не знаю, почему, но, самым сложным для меня казался именно этот разговор. Хотя говорят, детям врать очень просто. Но, весь вопрос в том, что не хочется Варе врать. А что тогда ей преподнести?..

Однако дитё само начало первым:

— А я услышала твой голос, — словила я его у комнатного порога. — Хотела уже вниз, к тебе...

— Мотылек, — и опустилась на коленки. — Ты, что, плакала?

— Нет, — скомкала Варя компроматный платочек. — Нет... Чуть-чуть.

— Чуть-чуть? — глянула я в ее припухшие глаза. — Не плачь, Варя. Все у нас будет... — нет, детям врать совсем не просто. Так зачем тогда? — Ник вернется, — и выдохнула. — Вернется обязательно. Я в это верю.

— Ты веришь?

— Да. Только в это я и верю. Потому что, он — сильный, выносливый, умный и... мы — семья, Варя. Он не может нас бросить. Я в это верю. И ты — верь.

— Ник не может нас бросить, — с придыханием повторила та. — Ник не может. Мы — семья... А дядя Людвиг, когда ты ушла с этим мокрым рыцарем, тете Катаржине тихо сказал, что "дело плохо и...

— Дело плохо, — кивнула я. — Но, не безнадежно. Это — точно. Варя, Ник вернется. Наш Ник вернется.

— Наш Ник вернется... А когда?

— Как только найдет путь домой.

— Сквозь мглу и пепел? Как в той песне?

— Ага.

— Но, она же плохо кончилась?

— Наша песня кончится хорошо.

— А, знаешь, Агата, — внимательно посмотрела мне Варя в глаза. — Я теперь тоже верю. В заправду.

— Вот и славно... Пошли ужинать, а, мотылек?

— По-шли...

За ужином разговор толком разойтись не успел, прерываясь на пополнения за столом. Сначала в лице тетушки моей и Нинон. Чуть позже нагрянула Софико. За ней — Года. Пришлось вновь и вновь объяснять обстоятельства. С одной и той же "решительностью" на лице. Всем без разбора. Но, те, кто (исходя из просвещенности в теории вопроса) не особо мне верил, все ж подыгрывали, наподобие артистов, отрабатывающих щедрый гонорар. "Зрители" (все наши дамы) охали, хлюпали носами и кивали "артистам" и друг другу: да, дело, в которое Ник ввязался, трудное, но, он у нас — геройский герой. И подобные "выгулы" для него, что утренняя проверка базара для городской стражи Гусельниц... Что-то в этом роде, в общем.