Шепот волн

Он — Охра — последняя линия защиты. Он рожден для защиты и сражений как в воде, так и на суше. Его отец, один из сильнейших и старейших Охра, с детства вбивал в него боевые науки вместе с осознанием необходимости умения жить на поверхности. Сам отец так и не смог перебороть себя и мог находиться на суше не более часа. Келеос превзошел всех Охра — он единственный мог находиться на поверхности более семи часов.

Келеос издалека почувствовал приближение двоих Охра, и ему совершенно не понравилось, о чем думал один из них.

— Приветствую, Келеос, — поприветствовал его молодой Охра. — У нас приказ быстрее провести тебя к Их Величествам.

— Привет, друг, — Келеос от души пожал руку Савитосу. — Я не знал, что они уже прибыли.

— Ты вечно чего-то не знаешь, — хмуро отрезал второй Охра. — Поразительно, как тебя еще не изгнали.

Келеос мысленно фыркнул и посмотрел в ледяные серые глаза. Много лет назад он дал себе слово, что больше не позволит вывести себя из равновесия, поэтому только дернул плечом:

— И я тебя приветствую, отец. Снова будешь требовать моего отлучения от защиты Ее Величества?

— Эээ, — Савитос бесстрашно вклинился между отцом и сыном. — Вы потом друг с другом побеседуете. Нам нужно спешить.

Келеос благодарно кивнул другу и поспешил вперед. Как и любой Охра он подсознательно чувствовал своих правителей и их наследников. На этот раз Ее Величество устроило стоянку в большой глубинной пещере. Вход бдительно стерегли пять Охра, Келеос приветственно кивнул друзьям. Его тут же пропустили, еще и сочувственно глянули в спину. С утра Ее Величество явно была не в духе, а уж ожидание отнюдь не входило в число ее добродетелей.

Внутри пещеры на огромном камне лежала прекраснейшая из представительниц его народа, изредка слабо шевеля искристо-жемчужным хвостом. Ее Императорское Величество изволило отдыхать. Ее золотистые локоны были распущены и сияющим облаком парили в воде, издали напоминая причудливую рыбацкую сеть. Вокруг камня расположилось несколько ближайших помощниц Ее Величества и жриц Жизни. Девушки не обратили внимания на появившегося мужчину, продолжая весело гадать:

— Передвигалка?

— Ползучка?

— Может, покатуха?

— Покатайка?

— Ваше Величество, может, вы все же скажете? — сдалась одна из них, теребя свой плавник на аметистовом хвосте.

— Ммм, — довольно протянула императрица, приоткрывая серебристо-стальные глаза. — Сдаетесь?

— Сдаемся, — девушки ничуть не расстроенные проигрышем рассмеялись.

— Мой милый Келеос, — императрица протянула к нему руку. — Будь любезен, прежде чем твоя императрица опозорится перед подругами, признавая, что сама не помнит ответа на свой же вопрос, ответь, как у людей называется та штука, в которую они запрягают животных и на которой перевозят вещи?

— Легкого течения, Ваше Величество, — Келеос приложился губами к запястью императрицы. — Это повозка или телега, возможно, карета, смотря что вы подразумевали.

— Нечестно! — возмутились девушки.

— Цыц, — фыркнула Владычица. — Я пока еще императрица! Что хочу, то и делаю. И вообще мое слово — закон!

— С определенной точки зрения вы не совсем правы, Ваше Величество, — мягко вмешалась старшая жрица. — Есть еще ваш супруг.

— Это мятеж? — императрица перевернулась на живот, весело блестя глазами. — Келеос, твоей владычице перечат и готовят бунт!

Охра мучительно вздохнул и двинулся вперед. Он готов был в одиночку сражаться с водным драконом, но только не участвовать в этих шутовских женских разборках, обычно заканчивающихся его полным проигрышем и высмеиванием.

— Я к вашим услугам, Ваше Величество.

Серебристо-стальные глаза владычицы весело блеснули. Ей нравилось наблюдать, как ее девочки шутливо валяют по дну ее лучшего Охра и как он терпеливо сносит все их издевательства. Конечно, после она возмещала ему все убытки, да и вряд ли молодому здоровому воину так уж противно, когда с ним дурачатся красивые женщины. Однако сегодня ей хотелось побыстрее выслушать его донесение, и забаву стоило отложить.

— Довольно, — властный голос императрицы прервал зарождающуюся потеху. — Я хочу, чтобы все оставили нас. Старшая жрица, ты останься, и кто-нибудь приведите мою дочь.

— В том нет нужды, мама, — юная принцесса легко скользнула в пещеру и расположилась рядом с императрицей.

Келеос едва не застонал. Всякий раз, когда рядом оказывалась младшая принцесса, дело оканчивалось очень плохо — в лучшем случае подводные смерчи и пара тяжелых травм. Мерикали была очень красива — черные глаза, черные волосы, белая кожа, резко контрастирующая с ярко-алым хвостом. Однако уже давно прошло то время, когда все отвлекались на ее красоту. Один эксперимент юной красавицы по изменению направлений теплых течений чего стоил!

Когда в пещере остались только императрица, ее дочь и Старшая жрица, владычица вновь растянулась на камне и приказала:

— Мой милый Охра, я хочу услышать все, что ты узнал от смертной женщины. И не надо так смотреть на меня, я ясно вижу отпечаток ее эмоций на твоей ауре. Мне нет дела, чем ты занимался с ней, но я так же чувствую, что ты узнал что-то интересное. Говори.

Келеосу оставалось только восхищаться проницательностью своей повелительницы, хотя больше всего его бы устроило, чтобы о Кариссе ничего не знали. Совершенно не хотелось впутывать сюда девушку, особенно учитывая, что императрица может втянуть ее в свои планы, а у девушки и так хватало проблем. Интересно, как она увидела? Даже он не заметил изменений в ауре.

Охра максимально подробно рассказал о своем странном знакомстве с Кариссой и о своих наблюдениях. Особо он заострил внимание на странной печати у каждого жителя этого острова и об их боязни воды, причину которой он пока не выяснил. Закончил он свое повествование поведанной ему легендой, чем несказанно повеселил императрицу и Старшую жрицу.

— Не понимаю, — императрица подперла рукой щеку. — Если все как ты говоришь, тогда тут явно имеет место древнее проклятье, но мы не были на острове всего четыреста лет — это слишком короткий для проклятия срок.

— Вы забываете, моя госпожа, что для жителей суши это как раз приличный срок. Возможно, вмешались маги? — Старшая жрица задумчиво провела рукой над дном. Одним духам известно, что она там увидела, но осталась явно не довольна увиденным. — Возможно, случилось что-то еще, но Охра попросту не оценил важность известий. Или же возможно смертная девушка не рассказала ему всего.

— Что скажешь, мой верный Охра? — императрица загадочно улыбнулась, томно изогнувшись на своем ложе.

— Девушка ни разу не солгала мне и ничего не преувеличила, — холодно ответил Келеос. Глядя на задумчивую правительницу и молчаливую жрицу, Охра вдруг понял, что, несмотря на любое задание владычицы, сделает все возможное, чтобы защитить смертную девушку, так легко доверяющуюся ему. Келеос мысленно уже готовился к самому худшему, когда голос подала молчавшая доселе принцесса.

— Мама, правильно ли я поняла, тебя тревожит происходящее на этом острове?

— Весьма, — не стала отрицать явное императрица.

— Однако я так же знаю, что вы с отцом спешите в Храм Жизни.

— Ты говоришь очевидные вещи, дочь моя, — несмотря на холодный тон, императрица с интересом ожидала продолжения — нечасто младшая принцесса вмешивалась государственные дела. Говоря по правде, императрица уже отчаялась заинтересовать ими дочь.

— Мама, разреши мне самой разобраться с этой проблемой. Оставь мне Келеоса, и, клянусь, я разберусь с проблемой до следующей полной луны.

— Ваше Величество, согласитесь, что это невозможно! — мгновенно вспыхнула жрица. — Я уважаю и люблю младшую принцессу, но вы должны понять...

— Хорошо, Мерикали, — императрица даже внимания не обратила на заявление Старшей жрицы. — Я разрешаю тебе самой разобраться в сложившейся ситуации, но при одном условии — ты будешь заниматься только этим делом и завершишь его, а не станешь опять изучать какие-нибудь новые разновидности растений на суше. Только дело! Поняла меня?

— Да, мама, — юная принцесса довольно улыбнулась.

— Я оставлю с тобой отряд Охра и нескольких младших жриц на всякий случай. Даже не думай спорить. Келеос, — императрица перевела взгляд на своего Охра. — Ты головой отвечаешь за мою дочь. До следующего моего приказа, ты подчиняешься только ей.

— Как прикажете, Ваше Величество, — Охра церемонно поклонился.

— Хорошо, а теперь иди.

Келеос досадливо покинул пещеру. Он ничего не имел против юной принцессы, но ее присутствие существенно свяжет ему руки. Теперь все свои поступки придется координировать с ней. А главное — придется с нее глаз не спускать. Не дай боги, с принцессой что-то случится, тогда проще самому на меч броситься.

За такими мыслями молодой Охра старательно прятал страх, что из-за принцессы ему придется ограничить свое общение с Кариссой. А чтобы там кто не говорил — он очень хотел увидеть девушку еще раз и желательно не единожды.

Мерикали нашла его неподалеку от дальнего грота. Келеос только-только успел перекинуться парой фраз с заступившими в дозор Охра, когда почувствовал настоятельный Зов принцессы. Молодому воину ничего не оставалось, только как открыть свое местоположение.

— Мои родители уходят сегодня на закате, — без предисловий начала принцесса. — Я сама хочу осмотреться и увидеть эти пещеры. Когда ты назначил встречу своей человечке?

— Завтра я буду ждать ее у Пещер.

— Это просто превосходно, — принцесса довольно потерла руки. — Я успею осмотреться и за вами понаблюдать.

Келеос задумчиво взглянул на принцессу. Похоже, она всерьез решила взяться за это дело. Он даже не мог сказать печалит его это или радует. С одной стороны, с принцессой договориться несравнимо легче, чем с императорской четой, но с другой стороны ее энтузиазм мог значительно усложнить жизнь как ему, так и Кариссе.

— Ты не думай, — Мерикали по-своему истолковала его молчание. — Мне нет дела до твоей девушки. Я просто хочу повнимательнее рассмотреть ее печать.

Ему оставалось только склонить голову, покоряясь ее воле. А принцесса задумчиво улыбнулась. Впервые в жизни мать доверила ей действительно важное задание, и она намеревалась выполнить его на совесть и повеселиться на славу.

С самого утра день не заладился — разбилась чашка с молоком, у Найзы ни с того ни с сего начался сильный кашель, а лекарь еще вчера отправился на другую сторону острова, пришлось бежать к Магу-Смотрящему и втридорога покупать баночку с волшебной мазью. Но последнее, что Кариссу едва не добило окончательно — появление старосты, заявившего, что он-таки отправляет двух мужиков к портам, поискать пропавшего Кана. Карисса молча кусала губы и молилась, чтобы мужики напились в какой-нибудь таверне и потом просто наврали, что видели Кана. Потом староста еще долго пытался разговорить Найзу, когда она видела своего мужа в последний раз, но вконец ослабевшая женщина, только прикрывала глаза и шептала, что ничего не помнит, только, как он ушел утром. Уже у двери староста подозвал девушку и тихонько проговорил:

— Найза совсем ослабла.

— Она поправится, — Карисса упрямо мяла фартук. — Просто она беспокоится за Кана.

— Ты должна понять... — начал было староста, но, глянув на девушку, только рукой махнул да сунул в руки кошель с медяками.

— Что он тебе говорил? — Найза хрипло вздохнула.

— Спрашивал, как мы справляемся, — быстро солгала девушка.

Карисса спрятала кошель в ларь у печи и подхватила миску с отваром и чистую тряпицу. Слова старосты больно резали душу, но и отмахнуться от них никак не получалось.

— Не нужно мне врать, дочка, — больная утомленно повернула голову, чтобы лучше рассмотреть дочку.

— Ты всегда меня насквозь видишь, — Карисса не смогла скрыть улыбки.

Девушка подсела на кровать к мачехе, устраивая миску с отваром на коленях.

— Ты должна бежать с острова, — мачеха закашлялась. — Беги... в порт... попросись на корабль...

— Найза, — Карисса постаралась говорить как можно ласковее, — ты же прекрасно знаешь, что это невозможно. Мне проще самой бросится в воду. Плавания я не переживу, а просить защиту мага — у нас нет таких денег, да и не будет никогда.

— Зря ты... — больная постаралась приподняться на локте, но даже на это сил у нее не хватило, пришлось девушке сначала взбивать подушки, а после укладывать мачеху поудобнее. — Мужчины порой делают благородные поступки...

— Такое только в сказках бывает, — покачала головой девушка.

— И все равно, — не сдавалась мачеха, — тебе есть, что предложить. Тебя Маг-Смотрящий грамоте и счету учил. Свои книги давал читать.

— Он не только меня учил, — не сдавалась Карисса.

— И сколько его учеников ныне ту науку помнят? — казалось, этот спор придал Найзе сил, даже легкий румянец появился.

— Это неважно, мама, — девушка промокнула лицо больной тряпицей, смоченной в целебном отваре.

— Рано или поздно они узнают о Кане, — не сдавалась женщина. — А твой новый знакомый? Может, он сможет что-то сделать?

— Не сможет.

Найза откинулась на подушки, закрывая глаза. С этого проклятого острова не убежать. Женщина ясно видела, что названная дочь в ловушке, из которой нет выхода, но так хотелось, чтобы хоть у нее все было хорошо. Рано или поздно староста всерьез озаботится отсутствием Кана и тогда мужики прочешут порт от начала до конца и поймут, что Кана там не видели с прошлого года. Тогда-то и встанет вопрос, куда подевался здоровый мужик, позовут Мага-Смотрящего, а тот в долю секунду определит виновную.

"Духи, — молча взмолилась женщина, — наша Богиня отвернулась от нас, но хоть вы помогите бедной девочке. Она не заслужила такого. Спасите ее. Возьмите мою жалкую душу, только спасите мою девочку!"

Мерикали недовольно ударила хвостом. В таком поганом настроении она не пребыла уже довольно значительное время, и вот сейчас девушка отчетливо сознавала, что едва сдерживает ярость. Принцессе решительно не нравилось, открывшаяся ее взору картина, и пока она совершенно не представляла, как выпутываться из всего этого. Отряд Охра она отправила на разведку, четко приказав: "чтоб глаза мои вас не видели!", с Келеосом пришлось повозиться, но и он уступил ее приказам. И вот сейчас Мерикали ясно осознала, что сама бы всласть подралась с кем-нибудь, лишь бы получить дельный совет. Крамольные мысли "может, стоит связаться с мамой?" девушка все же отринула.

Принцесса вновь взглянула на остров магическим зрением. С подобным юная принцесса никогда не сталкивалась и молила Богов, чтобы больше и не столкнуться. Весь остров был опутан странной кроваво-красной паутиной, пульсировавшей словно от ударов огромного сердца. Всякая нить паутины тянулась к каждому живому существу, находящемуся на острове, и медленно выпивала его силы. Более отвратительного зрелища девушка и представить не могла.

Мерикали пригляделась повнимательнее. На миг ей показалось, что вдалеке сверкнуло что-то ласково-серебристое, подобравшись ближе и чуть забрав вправо, молодая принцесса увидела то, что ускользнуло от ее первого взгляда — маяк был отгорожен от острова серебристо-молочным щитом. Нити мерзкой паутины пытались прорваться за щит, но всякий раз сталкиваясь с магической преградой нити сгорали, впрочем не оставляя попыток пробиться к маяку.