Как брали Митрофана Карабинеску

— Вытащите всё что нашли наружу, — приказал Раздутый.

— Есть, Савелий Карлович!

После этих слов Капитонов начал методично доставать продукты из холодильника и аккуратно складывать их рядом. К счастью, большинство запасов Карабинеску относилось к продуктам длительного хранения.

В это время поручик Сурков подошёл к большому столу вынул аккумулятор со смартфона и хотел положить оба предмета в отдельные покрытые фольгой пакеты, как они у него обычно хранились, когда он отправлялся на задание.

Стол стоял у шторы, и внезапно она схватила Суркова за горло и стала душить! Такое впечатление, что за шторой находится человек, который вцепился в шею жертвы через занавеску. Сурков отчаянно сопротивлялся, но ничего не мог поделать. Хорошо, что товарищи моментально сориентировались и бросились ему на помощь. Штора тут же отпустила несчастного поручика. За ней никого не оказалось. Сурков сильно кашлял и недоумённо повторял: "Что? Что это было?".

Остальные члены группы, хоть и являлись бывалыми бойцами тоже никак не могли прийти в себя.

— Просто жуть какая-то, — пробормотал Рекс.

— Полтергейст, — произнёс Капитонов.

— Похоже наш полтергейст имеет пальцы, — проговорил Раздутый, осматривая шею Суркова. На ней и вправду отчётливо отпечатались багрово-синие следы человеческих пальцев. Возможно и не человеческих, но похожих на них.

Тем временем, беда приближалась к Капитонову. Он вернулся к прерванной работе по приведению в порядок продуктов. Кроме тех что в холодильнике, капитан нашёл в шкафу на верхней полке запасы чая, кофе, сахара и прочей бакалеи. Подумывал, что неплохо бы "чайку сообразить", а позже и обед приготовить (чайник и электроплитка в номере Карабинеску имелись). Помимо прочего на полке стояли стеклянные банки — трёхлитровые и двухлитровые были с закатанными помидорами и огурцами, а литровые и пол-литровые содержали различные виды варенья. И вот одна из пол-литровых свалилась капитану на голову, когда он сидя на полу сортировал продукты! От неожиданности Капитонов закричал, как ужаленный. Банка разбилась. Правда о пол, а не о голову. Но тем не менее, на стриженной голове оперативника образовалась кровавая рана.

Рану продезинфицировали; стёкла выбросили в мусорное ведро, которое находилось в туалете; пол вымыли. И если бы данное событие произошло не в "зачарованном" номере Карабинеску — его можно было бы списать на несчастный случай. Но Капитонов уверял, что банки находились далеко от края (те, что остались на полке, и вправду стояли в пяти сантиметрах), мол, банка сама подвинулась, чтобы упасть на него.

В сложившейся ситуации никто не сомневался, что так оно и было.

Итак, три члена группы имели физические повреждения, которые получили в этом злополучном месте: у майора Рекса была сломана и вывихнута нога (он пострадал больше всех), у поручика Суркова на шее остались синяки от нападения шторы, а у капитана Капитонова на голове остался шрам от падения банки. Невредимым оставался лишь подполковник Раздутый. Он чувствовал, что следующая очередь — его. И предчувствие старшего группы вскоре подтвердилось.

В номере Карабинеску висела люстра. Самая обыкновенная стандартная люстра на три плафона украшенная различными литыми листьями и завитушками. Причём снизу она заканчивалась декоративной концевой гайкой похожей на наконечник копья. Ножка люстры (она же стержень — то на чём висят плафоны) была выполнена в виде декоративной спирали, со скрученным проводом внутри (по нему поступал ток).

И вот эта спираль внезапно сама собой растянулась как пружина до полного распрямления провода (но не порвала его) и обрушилась на голову Раздутого именно в тот момент, когда он стоял под люстрой. Если бы подполковник не сориентировался в долю секунды, то острый копьеобразный стержень, находившийся снизу люстры, пробил бы ему голову. Но Раздутый, услышав шум сверху, успел отскочить, прикрывая голову рукой. В результате копьеобразная концевая гайка пробила ему кисть руки с наружной стороны. К счастью кость не была задета, но из раны пошла кровь. Чтобы её остановить, пришлось перевязать руку...

А в это время по комнате летал одинокий волнистый попугайчик. Самый настоящий попугайчик лимонного цвета. Птица выглядела (или пыталась выглядеть) испуганной. Раздутый уже давно заметил её краем глаза — ещё когда группа только вломилась в номер Карабинеску и они ничего не знали о необыкновенных свойствах этого помещения. Птица тогда сидела на краю шкафа, но как только оперативники ворвались в главную комнату, она спряталась, отскочив от края к стенке и с тех пор её не было видно. И вот, когда все четверо оперативников получили ранения, попугайчик снова проявил себя. Выглядел он совершенно неагрессивно, в чём-то даже умиротворяюще; но тем не менее в нём было что-то зловещее. Попугай с лёгким шумом крыльев порхал по комнате вокруг спецназовцев — то поднимаясь к потолку прямо у них над головами, то снижаясь почти до самого пола.

— Это всё он! — внезапно заорал майор Рекс, доставая пистолет.

— Не стреляй в птичку! — успел выкрикнуть поручик Сурков.

— Это не птичка, это всё он делает, — прошептал Рекс и выстрелил из нагана.

— Получай же зяблик, орлан-белохвост, тукан чёртов! — добавил майор, снова переходя на крик.

Все видели, что Рекс явно попал в попугая. Да и быть по-другому не могло. Иван Рекс являлся отличным стрелком. Он освоил все виды оружия. Из пистолетов стрелял обеими руками одновременно, причём пробивал горсть брошенных монет, каждую по отдельности (разумеется, если монеты подбрасывали достаточно высоко). Он просто не мог не попасть в такую близкую и медленно движущуюся цель, как попугай. Но попугайчик продолжал как ни в чём ни бывало кружить по комнате, а пуля Рекса изящно отрикошетила от всех четырёх стен, слегка процарапав обои, от пола, от потолка и демонстративно упала в гранёный стакан, стоящий на журнальном столике, нисколько не повредив его. Когда её достали, она была ещё горячей.

Затем произошло событие, заставившее всех забыть о попугайчике (который сел на один из рожков люстры и затих). В номере Карабинеску настойчиво зазвонил телефон. Это было так внезапно и неожиданно, что все четверо видавших-виды оперативников невольно вздрогнули.

Трубку поднял Савелий Раздутый:

— Подполковник Раздутый. Слушаю вас, — он представился машинально, вследствие многолетней привычки, хотя сразу же подумал, что этого не стоило делать.

Но в трубке молчали. Хотя, если внимательно прислушаться, на заднем фоне, позади нарочитого молчания невидимого визави (которого Раздутый всё же отчётливо ощущал) можно было услышать едва различимые звуки. Чем больше подполковник вслушивался в них, тем страшнее ему становилось. Ему — Савелию Раздутому человеку, который практически не ведал страха. По крайней мере так казалось большинству окружающих его людей, будь то начальники, подчинённые или противники. Но сейчас ему представлялось, что он слышит звуки ада. И чем больше он вслушивался, тем глубже погружался в потустороннюю реальность. Всё окружавшее его отходило на задний план, казалось всё менее и менее реальным. А настоящей реальностью становился потусторонний мир. Казалось ад всасывает его! Где-то далеко-далеко что-то едва слышно свистело, гудело, выло; а потом этот вой переходил в неясное пение — вначале монотонное, потом резкое, ускоряющееся до бесконечности. Потом всё это сменялось, как бы, стонами миллионов людских душ, потом горьким плачем и неистовым рёвом. Чей-то голос дальний-дальний в недрах ада тосковал. А потом Раздутому, показалось, что он услышал своё имя, произнесённое далёким-далёким, но безмерно родным голосом. Ему казалось, что это голос матери, которой он совершенно не помнил. Его глаза заволакивал туман... или это слёзы рябили. Савелий почти не различал предметов рядом с собой и почти не слышал звуков в комнате. Он почти что был там — в потустороннем мире...

Вдруг кто-то взял его под локоть. Капитан Капитонов всегда здравый и невозмутимый своим обыденным до тривиальности, лишённым малейшей поэтичности, малейшей ненормальности голосом (именно такой и нужен был в эту минуту) произнёс:

— Савелий Карлович, что с вами?

— Да так... ничего... устал немного.

Раздутый пришёл в себя и положил трубку. "Почудится же такое, — подумал он. — Наверное, это были естественные помехи связи и ничего больше".

По крайней мере ему хотелось в это верить.

Минут пять, а то и больше было тихо. Все члены группы погрузились в молчание, никому не хотелось ни о чём говорить. Даже попугайчик на люстре сунул клюв под крыло и, казалось, заснул.

Вдруг телефон зазвонил снова.

— Капитонов поднимите трубку, — приказал Раздутый.

— Слушаюсь, Савелий Карлович!

— Только не представляйтесь.

Раздутый специально приказал поднять трубку прагматичному и всегда трезвому (даже если он выпивши) Капитонову. Подполковник окончательно уверился (уверил себя), что у него шалят нервы, что он слышит то чего на самом деле нет. И вправду — в более спокойных условиях то, что он услышал в трубке могло бы сойти вовсе не за зловещие звуки ада, а за банальные радиопомехи.

— Алло, — сказал Капитонов в трубку. Причём произнёс он это единственное слово настолько буднично, что всем стало легче.

— Алло, я слушаю вас, — повторил он.

Трубка молчала. Потом в ней послышался какой-то треск, а через секунду отчётливый женский голос с едва заметным акцентом произнёс: "Здесь поселилось Нечто. Самое главное произойдёт в двенадцать часов ночи. Ждите".

После этих слов в трубке раздались гудки отбоя.

Когда Капитонов передал товарищам полученное сообщение все невольно посмотрели на часы. Ждать оставалось довольно долго.

Чтобы скоротать время и подкрепить товарищей капитан Капитонов вначале сделал чай с бутербродами для всей группы, потом занялся приготовлением обеда. Рекс с Сурковым тихо о чём-то беседовали. А Раздутый приступил к изучению библиотеки в номере Карабинеску. Там было всего пару десятков книг, причём некоторые на иностранных языках, но те, которые на понятном Раздутому языке — были довольно интересными. Особенно по истории средних веков и физике твёрдых тел.

Попугайчик по-прежнему спал, хотя Капитонов накрыл и для него стол в сторонке — на тумбочке (той, которая побольше). Он налил попугаю воды в блюдечко и положил семян, которые нашёл в номере Карабинеску.

Всё было спокойно и тихо. Хотя оперативники с тревогой ждали назначенного часа, но никто не выказывал этой тревоги. Наоборот, за обедом (Капитонов накрыл шикарный стол) все старались говорить на отвлечённые темы.

Исходя из свойств системы (напомним, этим словом называли жилище Карабинеску) было ясно, что уничтожить их здесь могут без особого труда. Но раз с ними вступили в диалог, раз предупредили — значит не всё так плачевно. Поэтому во время обеда и несколько часов после него оперативники не особо напрягались и занимались своими делами. Но когда время подошло к двенадцати ночи все стали собранными и сосредоточенными. Тщательно проверили вооружение и заняли круговую оборону, став спиной к спине с оружием наготове. Место выбрали примерно посреди комнаты, но так, чтобы не стоять прямо под люстрой и подальше от дремлющего на ней попугайчика (хотя птица им ничего плохого не сделала).

Даже майор Рекс, несмотря на больную ногу занял место рядом с товарищами. Для этого случая Сурков из ванной принёс другу швабру, которую Рекс использовал вместо костыля.

Свет не включали, но комната освещалась огнями громадного города, пробивавшимися сквозь желтоватый туман.

Ровно в двенадцать ночи оперативники услышали, что кто-то вставил в наружную дверь ключ, провернул его, и она открылась! Сквозь матовое стекло было видно, как осветилась из коридора прихожая. Напряжение членов спецгруппы достигло предела. Через пару секунд открылась также дверь прихожей, и в комнату вошёл... Митрофан Карабинеску. Собственной персоной! Хозяин номера — тот самый, кого они не застали сегодня утром. Он включил свет, осмотрелся прищурясь и остолбенел от удивления. Понятное дело — сделал вид, что остолбенел. Но получилось это у него вполне естественно.

Главный политический преступник страны выглядел очень буднично. Ничего зловещего в нём не было. Встретив такого на улице, вы не обратили бы на него внимания. Он производил впечатление самого заурядного пенсионера. Пожилой человек среднего роста, худощав, слегка сутуловат; волосы на голове, усы и борода — с проседью. Носит очки. Одет аккуратно, но неброско. С тростью в руках и папкой под мышкой.

Оперативники и вправду подумали бы, что перед ними безобидный старичок, если бы не знали о Карабинеску множества удивительных фактов. Если бы им не рассказывали на инструктаже о том, как однажды он в одиночку обезвредил взвод полиции, пытавшийся задержать его.

Как несколько лет назад он спрыгнул с пятого этажа и остался невредим, уходя от преследовавшего его отряда спецназовцев.

Как три года тому он уходил от преследователей по проводам, при этом энергично отстреливаясь. В последнем событии участвовала, правда косвенно, и группа Раздутого. Карабинеску являлся в то время вождём повстанцев. Его отряды были разгромлены, а сам он ушёл по проводам в сопредельную враждебную страну, выдачи с которой не было. Раздутый и его товарищи как раз закончили ликвидацию одного из отрядов Карабинеску на острове, который находился посреди широкой приграничной реки (на острове стояла зенитно-артиллерийская батарея повстанцев). Над рекой проходила высоковольтная линия, оставшаяся ещё с тех далёких времён, когда ныне враждебное государство было дружественным.

Будучи разбитым Митрофан Карабинеску забрался на высоковольтный столб и пошёл по проводам, при этом он, оборачиваясь, отстреливался из автомата. Раздутый по рации получил приказ по возможности помочь преследователям лидера бунтовщиков и немедленно выдвинулся из глубины острова к берегу. В бинокль он мог наблюдать, как Карабинеску идёт по проводам, как он сбил вертолёт, кружащий над ним. Но пристрелить злоумышленника не удалось, хотя члены группы Раздутого стреляли в Митрофана. Однако тот находился слишком далеко. Не получилось это и у тех оперативников, которые были ближе к Карабинеску — включая тех, кто стрелял в него с вертолёта.

Перед выходом на сегодняшнее (точнее уже вчерашнее) задание оперативники получили подробную биографию Митрофана Карабинеску, снабжённую его многочисленными фотографиями. Правда на большинстве фото кроме последних (снятых недавно скрытой камерой) Карабинеску был без очков, усов и бороды. О том, откуда у него навыки, которые даже для самого универсального офицера спецслужб были бы уникальными и, честно сказать, недоступными в полном объёме — из биографии явно не следовало.

До того, как стать вождём повстанцев Карабинеску занимался научной работой. Правда в молодости, лет сорок назад, ещё до поступления в университет, он проходил срочную службу в десантных войсках. А в детстве посещал секцию бокса.

Аналитики спецслужб почему-то решили, что Митрофан успел поработать акробатом-эквилибристом. Но когда и где это было, они указать не смогли. Зато пункт об акробате-эквилибристе позволил им "объяснить" хождение по проводам и прыжок с пятого этажа — на том и успокоились (то, что Митрофан смог "измолотить" взвод полиции объясняли его занятиями боксом и службой в ВДВ).