Пул, еще более смущенный, последовал его примеру.
Никола хихикнула ему на ухо. Пул проигнорировал ее.
С некоторым облегчением Грантт потер руки в перчатках и повернулся к Пулу. — Итак, с этим покончено. Давай продолжим.
Внешний грузовой отсек флиттера был забит приборами: маяками, датчиками, как стационарными, так и передвижными. Они быстро выгрузили снаряжение.
Пока Грантт устанавливал научные приборы вокруг места посадки флиттера, Пул открыл еще один люк, в котором, как сообщил ему Грантт по пути вниз, находился наземный транспорт. Это была просто рама, с парой ковшеобразных сидений, маленьким ВЕС-моторчиком и большими надувными шинами, снабженными такими же клейкими прокладками, которые были нанесены на их ботинки и корабельные зажимы. Все это, очевидно, было заимствовано из лунных и марсианских технологий столетней давности и в высшей степени надежно. Для Пула было тривиальной задачей развернуть раму и установить ее — действительно, ровер был достаточно умен, чтобы проделать большую часть этого самостоятельно.
Пул понял, что все в миссии резервировалось, включая пару реактивных ранцев для пассажиров ровера. Если они не смогут вернуться к флиттеру на этой штуке, они могли бы, осторожно, улететь туда на ранцах... Или тот же флиттер, пилотируемый автономно или управляемый Никола с "Беллоны", мог бы прилететь и забрать их. И если все остальное не сработает, Никола сможет спуститься на самом космическом корабле и совершить что-нибудь вроде подхвата. Несколько вариантов отхода.
Грантт говорил во время работы, как для наблюдающих надзирателей, так и для Пула или для себя самого. — Мы оставим большую часть этого оборудования на месте, когда будем уходить. Честно говоря, сомневаюсь, что мы узнаем много такого, чего еще не открыли с помощью дистанционного зондирования, но в науке никогда не знаешь наверняка, пока не доберешься туда и что-то не измеришь...
Пул был инженером. Мастером на все руки. Почти половина его сознания была занята приятной рутинной работой по проверке ровера. Другая половина почти слушала отвлекающую болтовню Грантта.
Но это немного отвлекло его внимание от открывшегося вида.
При слабом солнечном свете он стоял на равнине, плоской и почти безликой, которая простиралась вдаль. Он находился в вакууме, поэтому не было тумана, который давал бы ощущение расстояния, — и знал, что здесь нет кривизны, как на планете, а значит, нет и горизонта. Он находился близко к центру огромной квадратной пластины, размером в целую тысячу километров — был блохой на огромном упаковочном ящике — и теоретически должен был видеть все до краев, даже углы. И все же он ничего не мог разглядеть по краям. И человеческий беспорядок, который они разбросали вокруг флиттера, яркий в солнечном свете, казался грубым вторжением, неуместным на фоне этой чистой геометрии...
Ничего, кроме равнины, абстракции, разделяющей вселенную надвое: вверху и внизу...
Бесконечность, которая притягивала его взгляд...
Перед ним стояла фигура, лицо смутно виднелось за щитком с фильтром для защиты от солнечного света. — Ты в порядке, приятель?
На секунду Пул не мог понять, кто это. — Джек. Да.
— Тебя не было здесь на минуту.
— Прости. Я...
— Не переживай. Мы разговариваем по прямой связи, хорошо? Никто не может слышать, пока только мы. Это перспективы, верно? Это своего рода гипнотизирует.
Пул смутился. — Предполагается, что я космический инженер.
— Это не то, что построил ты, мой друг. Или любой другой человек. Неудивительно, что это вызывает у нас благоговейный трепет. Возможно, воображение инженера легче поразить; ты понимаешь это лучше, чем я. Однако у нас есть над чем поработать. — Одной ногой в ботинке он пнул шину ровера. — Эта штука проверена?
— Готова, когда будешь готов.
— Ты поведешь.
Пул запрыгнул на левое сиденье и пристегнулся. Он завел двигатель; почувствовал гул, едва уловимую вибрацию.
— Итак, в какую сторону, Никола?
— Ты хочешь ехать прямо к краю?
— Кажется, самый простой план. Какому краю? Мы здесь прямо в центре грани, так что на равном расстоянии...
— Солнце справа от вас, да? Назовем это востоком. Итак, двигайтесь на север. Ни к Солнцу, ни от него.
Пул взглянул на Грантта, который пожал плечами. — Это север.
Пул провел рукой по умному экрану управления, и ровер рванулся вперед.
29
Первые несколько минут Пул задавал роверу разные режимы. Он попробовал крутые повороты и аварийные остановки и разогнал машину до рекомендованного предела — сто километров в час. Фактическое отсутствие нисходящей силы тяжести сбивало с толку, но это было немного похоже на езду по миру с низкой гравитацией, такому как земная Луна, даже Ио. Насколько он мог судить, хитроумные колеса на липучках работали безотказно.
Точно так же, как ВЕС-корабль и флиттер были полны дружеских посланий для любых пришельцев из Тайника, таким же, пока они ехали, был и ровер, сказал ему сейчас Грантт.
Никола велела им остановиться через пять километров. Здесь они поправили свои скафандры и ковшеобразные сиденья, осмотрели ровер и измерили силу тяжести. Они даже установили ручной отвес на трехногой подставке. Нисходящее направление силы тяжести здесь отклонялось от вертикали на полградуса: слишком незначительно, чтобы заметить, но легко измеримо.
Никола сказала: — Вот доказательство того, что вы действительно ездите по большому ящику. Гравитационное поле сложное, но масса самого ящика составляет лишь малую часть массы центрального объекта внутри — что бы это ни было. И даже это распределено. Тем не менее, в первом приближении сила тяжести указывает на центр прямоугольника. И по мере удаления от середины грани вектор силы тяжести отклоняется от локальной вертикали, направляясь к этому центру. С этого момента вам будет казаться, что вы взбираетесь на все более крутой холм. Но едва заметите усилия.
Пул собрал отвес. — Итак, двигаемся дальше. Следующая остановка через сто километров? Если все пойдет хорошо.
— Вообще-то, — сказала Никола, — немного отклонитесь. На пару градусов вправо. Вам нужно осмотреть кое-что интересное — зонд только что обнаружил это. Не волнуйтесь, Джек, все это одобрено вашими боссами в их милых безопасных куполах на Марсе.
Грантт нахмурился, пристегиваясь. — Еще одна из этих ямочек?
— Не это. Что-то, что могло вылезти из одной из этих больших дыр, хотя...
Пул и Грантт обменялись взглядами. Не говоря ни слова, Пул ускорил движение.
Потребовался час, чтобы добраться до места назначения, расположенного в восьмидесяти восьми километрах от флиттера. Когда они приблизились, Пул увидел россыпь обломков, похожих на измельченную каменную пыль — предположительно, остатки всплеска от удара метеорита об упругую обшивку Тайника. Но, наполовину погребенное под обломками, там было что-то еще. Это выглядело как обрывок посеребренной ткани.
Они остановились на достаточном расстоянии. Они снова вручную проверили местную вертикаль: сила тяжести теперь отклонялась на десять градусов от перпендикуляра к плоскости. Когда Пул встал, он почувствовал это сейчас, почувствовал, как поверхность под его ногами, казалось, накренилась перед ним.
Пул и Грантт вместе подошли к небольшому полю обломков.
Пул осторожно опустился на колени, разглядывая обрывок. Он выглядел как очень тонкая отражающая пленка.
— Хорошо, — сказала Никола. — Хорошая съемка. Позвольте мне рассказать вам, что думают об этом различные эксперты. Майкл, помнишь дождевые капли?
— Посеребренные сферы, которые вылетели из червоточины вслед за семенем платана — ксили.
— Да. Они отправились на Меркурий вместе с кораблем ксили. Многие из них, по-видимому, попали в Тайник тогда, до того, как он попал на Солнце, и с тех пор еще больше их появлялось и исчезало изнутри.
— Хм. Возможно, через ямочки, отметины на поверхности.
— Да, это единственное, что указывает на какой-либо вход, который у нас есть. Мы не знаем, являются ли они теми же самыми существами, которые появились из червоточины, или нет, если они создаются там.
— Или если они размножаются, — мягко сказал Грантт. — Но в таком случае я биолог. Я бы так сказал.
Пул сказал: — И то, на что мы сейчас смотрим...
— Похоже, в одну из дождевых капель попал случайный осколок метеорита. Просто глупое невезение, ее поймали, когда она пересекала поверхность. Ее партнеры вышли, чтобы собрать останки. Но...
— Но, похоже, они оставили после себя кусочек кожи, — сказал Грантт. — Мы тоже кое-что знаем об этом материале из дистанционных исследований. Тот же материал, что и обшивка корпуса, те же способности к самостоятельному росту при солнечном свете, та же плотность, но тоньше. Мы называем это мембраной.
Пул нахмурился. — Я слышал, что обшивка корпуса тоньше мыльного пузыря. Тоньше этого?
— Намного тоньше. Представьте себе ширину протона.
Пул покачал головой. — Я инженер, а не физик. Какая сила может удерживать нечто подобное вместе?
Грантт только пожал плечами. — Лучшее предположение — это что-то вроде конденсата Бозе-Эйнштейна. То есть материя, которая отображает квантовые явления в макромасштабе. Материальный эквивалент лазерного излучения. Хотя, чтобы добиться такого поведения, обычно приходится охлаждать материал почти до абсолютного нуля. Что ж, если мы возьмем образец, то, возможно, узнаем.
Они вместе двинулись вперед. Осторожно, руками в перчатках, они смахнули осколки метеорита. Обнаруженный кусочек мембраны был маленьким, не больше носового платка, подумал Пул.
Грантт взял его в руки, держа в тени своего тела. — Я ничего не чувствую, — сообщил он. — Не раздается никаких сигналов тревоги в скафандре. Не думаю, что мне причинен какой-либо вред.
Никола сказала: — Заберите это.
— Нет. Подождите. — Пул уставился на обломок. — Если этот материал обладает теми же свойствами, что и обшивка корпуса, если он может преобразовывать энергию излучения в массу — если он растет на солнечном свету... Помните, рост обшивки корпуса был довольно впечатляющим. На поверхности Солнца она удваивалась по площади каждые пару часов. Здесь Солнце находится на расстоянии более двухсот миллионов километров. Энергия излучения намного меньше. Но этот материал намного тоньше, чем обшивка корпуса. Так что для его роста может потребоваться гораздо меньше солнечного света.
— Ты серьезно предлагаешь мне подержать этот материал на свету и посмотреть, что получится?
Пул ухмыльнулся. — Мы здесь для того, чтобы исследовать. Попробуй.
Никола сказала: — Послушай, я за тебя проголосовала. Но тут мне в ухо раздается вопль протеста. Майкл, отойди — на всякий случай.
Пул отошел к дальней стороне ровера.
Когда Грантт поднял обрывок к свету, мембрана заметно выросла в его руках в перчатках, расширяясь, переливаясь на солнце. Пулу показалось, что он встряхивает ее, разворачивая простыню.
Позже они подсчитали, что при солнечном свете на расстоянии до Марса данный участок мембраны увеличился вдвое всего за несколько секунд. Без усилий преобразуя излучение в массу.
Инженер Пул счел это совершенно замечательным.
Они упаковали мембранное одеяло в светонепроницаемый пакет и поехали дальше.
С тех пор они неслись к краю на своем ровере, преодолевая в час по сто километров или чуть больше. Периодически они останавливались, чтобы проверить свои системы, провести локальные измерения.
На расстоянии двухсот пятидесяти километров от флиттера земля, казалось, накренилась почти на тридцать градусов. Смотреть вперед было не так уж плохо, но оглядываться назад было все равно что смотреть вниз с огромного склона. Флиттер, конечно, давно затерялся вдали; за исключением следа от их наноуглеродных пуповин, поверхность была без опознавательных знаков.
Сейчас среди тех, кто наблюдал за миссией, шли ожесточенные дебаты о целесообразности дальнейшего продвижения. Но Грантт был тверд. — Ну, помимо того факта, что у нас есть несколько способов выбраться с этого ящика и что наши скафандры сохранят нам жизнь по крайней мере в течение двадцати четырех часов... Кроме того, склон выглядит хуже, чем есть на самом деле. Помните, что сила тяжести составляет всего один процент; она едва чувствуется. Мы могли бы просто лечь на спину и проскользить весь путь обратно к флиттеру. И, наконец, Лета, проделав весь этот путь, я хочу достичь этого края. Майкл?
Пул ухмыльнулся.
Никола сказала: — Я никогда не прощу тебе этого, Пул.
Итак, они поехали дальше. Блохи карабкались по этому упаковочному ящику, крошечная экспедиция. Склон казался все круче и круче, будто приближаясь к ним с обеих сторон.
Они достигли края почти через шесть часов после того, как покинули место посадки флиттера.
Они припарковали ровер, выбрались наружу и прошли бок о бок последние несколько метров. Перед ними был край, видимый ровной линией на фоне звезд. Еще шаг, и еще, как будто они взбирались по наклонной крыше.
И они достигли вершины. Пул сделал еще один шаг, чтобы ему было удобно, оседлал сам край, расставив по одной ноге по обе стороны, и сила тяжести, какой бы она ни была, потянула его прямо вниз. Это действительно было похоже на то, будто стоишь на крыше какого-то огромного здания, а по обе стороны расстилаются равнины-близнецы, такие же невыразительные, как и одна другая.
Он тихо рассмеялся от удивления. — Кто-то сделал это.
— Они действительно сделали, — ответил Грантт. — И вот мы здесь.
— О храбрые первопроходцы! Если ваши головы еще больше распухнут, вы не сможете снять шлемы.
Пул ухмыльнулся. — У тебя есть для нас новости, Никола?
— Да. Еще одно свежее наблюдение. Но это будет означать еще один обходной путь.
— Наблюдение за чем?
— Назад по склону, примерно в сотне километров от флиттера. Помните те углубления, где, как мы предполагали, корпус мог раскрыться?
— Да?
— Корпус только что открылся.
Грантт и Пул уставились друг на друга.
Пул спросил: — И что там происходит?
— Дождевые капли входят и выходят.
Грантт спросил: — Какие у нас варианты?
— Что ж, вы можете вернуться к флиттеру и бежать домой к мамочке. Я бы сказала, что это рекомендация консенсуса.
— Или? — подсказал Пул.
— Или вы можете вернуться в ровер, съездить вниз, посмотреть. Может быть, запустить зонд.
Пул едва осмеливался дышать. — Или, что еще лучше, мы просто залетим внутрь на флиттере.
— Да, просто проверяю — отверстия достаточно большие. Хотя полет на флиттере внутри Тайника исключает всевозможные варианты отхода. Правила миссии и все такое...
— Джек, что ты думаешь?
Грантт не торопился с ответом. — Никола, вы думаете, мы могли бы там застрять?
— Ну, ямочке потребовалось время, чтобы открыться. И она большая. Нет причин думать, что она захлопнется. Если не будете отходить слишком далеко от дыры, думаю, будете в достаточной безопасности. В конце концов, за вами наблюдает вся Солнечная система.
Теперь Грантт повернулся к Пулу. — Майкл?
— Мы пришли на разведку.
