— Или ожесточить, — прохрипел он. — Она восхищается вами, и это может передаваться только от ее матери.
— Забавно, что Ингвар умудрялась почти полностью скрывать свое восхищение.
— У всех нас есть внутренняя глубина, — сказал Дрейфус. — С возрастом я осознаю это все больше и больше.
— Послушать вас, так можно подумать, что вы готовы бросить нас. — Она сказала это небрежно, но в этом был какой-то подтекст, намек на то, что замечание было не совсем лишено серьезности.
— Мы все должны понимать, когда от нас больше нет пользы, — ответил он.
— И это признание того, что вы чувствуете, что ваша полезность подходит к концу? — В ее взгляде была теплота, но также и осторожность, предостерегающая его от подобных мыслей в будущем. — Вы нужны мне, Том, особенно сейчас. Даже когда совершаете ошибки.
— И что это за ошибки?
— Я слышала, вы были суровы к Григору Бакусу.
Дрейфус старался сохранять спокойствие. — Мы просто мило поболтали. Как в старые добрые времена.
— Он так не считал.
— Это его проблема.
— Этот человек отбыл свое наказание, Том. Он был виновен в неправильном суждении, в ошибке, порожденной слишком большой любовью к Броне, а не слишком малой. Я попрошу вас не относиться к нему как к обычному преступнику только из-за какой-то слабой связи с вашей любимой лошадкой-Катопсисом.
— Это немного больше, чем просто любимая лошадка.
— Бакус не для вас, — резко сказала она. — Если у вас есть основания снова взять у него показания — серьезные основания, — вы сначала сообщите о них мне, и мы все сделаем по правилам. Я не позволю вам травить каждого сотрудника Брони, который не соответствует вашим строгим стандартам. — Ее взгляд стал таким свирепым, что он окаменел. — Это ясно?
— С избытком, — ответил Дрейфус.
Из нескольких правил, которые он усвоил за время работы в организации, одно было особенно важным: никогда не выступай против Джейн Омонье. Она уже уходила, повернувшись к нему спиной.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Дрейфус и Спарвер занимались поисками уже четыре дня, изнемогая от усталости и повторяемости задания, когда поступил звонок.
Ее звали Гарза, она была префектом на полевых работах. Не тех нестандартных, в которых участвовали Дрейфус и Спарвер, и даже не тех, которые занимали все больше и больше времени Брони — борьба с последствиями поступка Мизлера Кранаха, — а обычных, которые продолжались постоянно, даже в разгар кризиса. Когда на экране всплыло ее имя, Дрейфус напряг память, пытаясь вспомнить лицо. Ему показалось, что он помнит ее по своим занятиям пять или шесть лет назад. Умная, трудолюбивая, полностью преданная своей профессии, несмотря на то, что, по его ограниченному мнению, ей не хватало какой-то искры, какой-то способности заглядывать за угол, которая присутствовала в ней не так полно, как в Талии и Спарвере; недостаток, который мог бы исправиться со временем и опытом, или который мог бы навсегда отдалить ее от высших эшелонов полевой работы и выслуги лет.
Он прочитал ее отчет, отправленный непосредственно ему. На дальней стороне Сверкающего Пояса служба управления транспортом обнаружила объект, медленно движущийся по траектории в пространстве между орбиталищами, не зарегистрированный и незапланированный. Возможно, это были обломки или какая-то теневая посылка, которая незаметно переходила от отправителя к получателю. Гарзе, завершившей на сегодня свою обычную работу, было поручено провести расследование. Она заметила объект и приблизилась к нему.
Сканирование показало, что "бродяга" был размером и формой похож на завернутый в пластик человеческий труп. Он медленно падал вниз головой.
Труп, находящийся в орбиталище или внутри него, или просто плавающий в пространстве, на которое распространяется юрисдикция Брони, не интересовал ее. Местные констебли вполне могли справиться с такой головной болью. Здесь, на расстоянии сотен километров друг от друга, границы юрисдикции были более размытыми. Броня была создана не для расследования отдельных преступлений, предполагая, что этот труп является доказательством такового. Гарза могла просто пометить бродягу и передать решение проблемы одной из дюжины или более гражданских властей, созданных для поддержания чистоты и порядка в пространстве между орбитальными поселениями. С другой стороны, человеческий труп, летящий в космосе, — даже несмотря на то, что в этом секторе не было зарегистрировано ни одного пропавшего без вести или убитого человека, — был достаточной загадкой, чтобы оправдать подключение Брони.
Гарза приняла правильное решение. Она приблизилась к предмету, просканировала его с более высоким разрешением, подтвердив, что это действительно тело, а затем обнаружила что-то с аномально высокой плотностью внутри самого тела, но ничего похожего на бомбу или мину-ловушку, и продолжила. Труп не взорвался. Она притащила его обратно в Броню, но благоразумно сообщила о своем статусе, прежде чем войти в док. На встречу с ней выехала усиленная техническая группа, которая провела тщательные биологические, радиологические и нанотехнологические тесты упакованного в термоусадочную пленку трупа, прежде чем удостовериться, что он действительно не представляет серьезной опасности. Гарза наблюдала, как труп передали людям Мерсье в медицинское отделение. Затем она отправила сообщение Дрейфусу и отключила связь.
Причина, по которой она связалась с ним? На трупе была бирка: простая записка, написанная от руки, в которой говорилось: — "Внимание, префект Дрейфус" и больше ничего. Гарза приложила изображение бирки к своему отчету.
Несмотря на усталость, Дрейфус бросил свои дела и направился прямиком в медицинское отделение.
Он уже видел этот почерк раньше.
Мерсье ждал в прозекторской, тело уже было выложено на чистый смотровой стол и с него сняли термоусадочную упаковку. Дрейфус несколько мгновений смотрел в окно, потом собрался с духом и прошел внутрь. Его предупредили, что здесь будет плохо пахнуть, и так оно и оказалось. За свою карьеру он приобрел очень мало опыта в работе с несвежими трупами и был уверен, что эта схема сегодня не будет нарушена.
— Это, мягко говоря, странный человек, — заметил Мерсье. — Вы узнаете его?
Дрейфус бросил беглый взгляд на опухшее, обесцвеченное лицо. — Нет, и я бы на это не рассчитывал. — Труп был обнажен, грудная клетка и брюшная полость были вскрыты, обнажая раздробленные ребра и внутренности. — Это произошло вот так?
Мерсье указал на кучу грязной, разорванной одежды рядом со столом. — Он был одет. Я снимал одежду осторожно, но она уже была в плохом состоянии.
Несмотря на грязь и повреждения, Дрейфус узнал ту же синюю униформу, которую он видел на Кассиане и других мужчинах и женщинах, работавших под началом Доккума в Стадлер-Кременеве. — Если только его форма не позаимствована — что, я полагаю, не исключено в зоне военных действий, — этот человек работал на центральную власть в том орбиталище, где Тенч встретила свою судьбу.
— Вы встречались с некоторыми из них, — сказал Мерсье.
— Но не с ним. Как долго, по-вашему, он был мертв?
— Термоусадочная упаковка добавляет элемент неопределенности, но, по крайней мере, пять дней, а может, и больше. Я пытался определить состояние импланта, но он либо поврежден, либо был удален некоторое время назад.
— Значит, он был мертв до того, как я добрался туда. Силы Кассиана потеряли контроль над целым сектором города вокруг спицы. Этот человек, должно быть, остался позади, когда все развалилось, был убит толпой, а затем его останки были найдены после того, как они вернулись, чтобы забрать Тенч.
— Откуда вы знаете?
— Это почерк Кассиана на бирке. Я видел, как он заполнял официальный документ, когда сопровождал меня на линию фронта.
— Я могу придумать более простые способы доставить вам тело.
— Возможно, это был его единственный шанс. Я готов поспорить, что Кассиан действовал в основном в одиночку, с некоторым риском для себя. Он отнес тело к воздушному шлюзу и выбросил его в космос, зная, что есть вероятность, что это привлечет наше внимание.
— Потому что вам нравятся трупы?
— Потому что я подозреваю, что посторонний предмет, который Гарза заметила внутри, и есть пропавшая ищейка Тенч.
— Мне нравятся уверенные в себе мужчины.
— Все сходится. — Дрейфус взглянул на один из шкафов, задвинутых в стену, и представил, как тело Тенч покоится где-то за этим серым фасадом. — Вы сказали Спарверу, что на ее теле не было радиоактивного заражения, и наши специалисты на месте происшествия ничего не обнаружили вблизи места смерти. Это исключает возможность использования ищейки в качестве гранаты как последнего оружия. — Дрейфус снова обратил свое внимание на новое тело. — Тенч, должно быть, определила этот труп как подходящее место для укрытия, а затем сказала ищейке, где спрятаться. — Он выжидающе посмотрел на Мерсье. — Ну? Тепло или холодно? Избавьте меня от страданий.
Мерсье тонко улыбнулся. — Она там, застряла в грудной полости, в основном скрытая внутренностями. Она выглядит поврежденной, но мы узнаем больше, когда вытащим ее.
Дрейфус привез с собой коробку для хранения вещественных доказательств, которая была непроницаема для слабого излучения и обычных средств связи. Он открыл ее и поставил на стол рядом с покойником.
— Осторожно достаньте это, затем положите в этот контейнер. Не торопитесь. Мы не знаем, в каком состоянии находится ищейка, и я бы не хотел, чтобы она вышла из строя у вас в руках.
— А труп?
Дрейфус вспомнил о жестокостях, которые он наблюдал в Стадлер-Кременеве. — Он сыграл свою роль. Сожгите его.
В глубине Брони находилось кубическое помещение, содержащее изолированную комнату для проведения допросов. Куб обрел популярность во время кризиса сепаратизма, когда внимание Дрейфуса и Омонье привлек Девон Гарлин. Однако сегодня не было ни одного допрашиваемого: только Дрейфус и его коробка с доказательствами.
— Дайте мне побыть там десять минут, — сказал он префекту Чину. — Не больше. Если я к тому времени не выйду, приходите в тактической броне, с двумя ищейками и ведром, чтобы собрать то, что от меня осталось.
— Что в этой коробке? — спросил Чин.
Дрейфус похлопал по контейнеру. — Ищейка, в доверии к которой я не уверен.
Он прошел по соединительному мостику в куб. Кивнул Чину в ответ и закрыл дверь изнутри. Через маленькое окошко в двери он наблюдал, как соединительный мостик отсоединяется и уходит, оставляя куб парить сам по себе, изолированно от остального снаряжения, за исключением магнитного держателя, удерживающего его на месте. Приемник был заглушен, чтобы исключить акустические сигналы: максимум, что он мог уловить, — это то, как кто-то сильно колотит по стенам, отчаянно требуя, чтобы его выпустили.
Дрейфус сомневался, что, если что-то пойдет не так, у него останется много времени, чтобы постучать по стене.
Он вошел в комнату для допросов, которая была отделена от небольшой смотровой комнаты перегородкой с односторонним зеркалом. В комнате стояли стол и пара стульев, изготовленных из инертного материала. То же самое касалось и всего остального, что его окружало. Не было ничего, что можно было бы наколдовать; ничего, из чего можно было бы сделать что-то еще, от оружия до запрещенного устройства связи.
Он поставил коробку на стол и сел в кресло. Затем открыл коробку, натянул пару перчаток, которые Мерсье положил туда специально для него, и достал ищейку. Она была упакована в прозрачный пакет для хранения вещественных доказательств, но в остальном находилась в том же состоянии, в каком ее извлекли из трупа.
Создавалось впечатление, что она была инертной. Корпус был сильно поврежден, и невозможно было определить, была ли нить втянута обратно в рукоятку или была отрезана начисто. Без нити ищейка была немного менее опасна, поскольку не могла передвигаться самостоятельно или порезать человека. Но все равно могла взорваться.
Дрейфус достал ищейку из пакета и взвесил в руке. Она была липкой от крови и следов выделений из организма и внутренностей. Была ли она теплее или холоднее, чем он ожидал? Трудно сказать.
Он осмотрел панель управления. Ищейки были запрограммированы на то, чтобы реагировать на словесные инструкции и жесты, но их основные режимы работы были ограничены жесткими физическими настройками, которые устанавливались с помощью поворотных переключателей и простых шкал. При последнем обновлении настроек управления ищейка была выведена на смертельный уровень.
Дрейфус установил ищейку на самый низкий уровень. Возможно, это не имеет никакого значения, но попробовать никогда не помешает.
Он нажал на главный переключатель активации и удерживал его нажатым в течение полных трех секунд, предусмотренных для базовой подготовки. Ищейка зажужжала и завибрировала в его руке, и с противоположного конца к отверстию для нити пробежала искра света.
Ищейка издала треск, из одного из отверстий в корпусе вырвался рубиновый свет и снова погас.
Дрейфус предпринял еще одну попытку.
Ищейка издала звук, похожий на стрекотание маленькой сердитой мухи, попавшей в крошечную металлическую коробочку.
Дрейфус внимательно прислушался. Звук был человеческим голосом, воспроизводимым крайне поврежденной акустической системой.
Он поднес к уху микрофон.
Голос Тенч произнес: — ...это сообщение. Мне нужно это вернуть в Броню... остается только надеяться, что оно дойдет... можно доверять.
Тишина, потрескивание.
Снова ее голос:
— ...это не тот пункт назначения, который я зафиксировала. Это... запрограммировало катер. Кто-то, у кого был доступ... не я. Я этого не делала.
Отрывистые звуки.
Затем:
— Бакус... Вот на ком вам следует сосредоточить свои расспросы. Но будьте осторожны. Они безжалостны. Теперь я это понимаю. На самом деле я... — Пауза, на этот раз намеренная, а не для того, чтобы прервать запись. — Я больше не могу откладывать. Найдите это. Остановите Катопсис. И найдите Хафдис, если она не придет к вам первой. Скажите ей... пусть не пытается покончить с собой... всегда любите ее.
Прозвучал звуковой сигнал, затем сообщение начало воспроизводиться снова. В начале была короткая преамбула, до перехода к той части, которую он уже слышал, но он не пропустил ничего важного.
Он прослушал все это еще дважды, стараясь выделить что-то из шума и ошибок записи и убедиться, что ему не померещилась мольба человека, стоящего за Катопсисом.
Дрейфус достал свою ищейку, активировал ее и положил на стол рядом с поврежденной.
— Зафиксировать и сохранить записи с соседнего устройства. Подтвердить, когда фиксация будет успешной.
Его ищейка мигнула красным.
— Воспроизвести аудиозапись с самой последней временной меткой.
Голос Тенч зазвучал снова, но на этот раз из его ищейки. Запись была продублирована, с ошибками и прочим. На этот раз воспроизведение было громче, но не более разборчивым.
Он отключил поврежденную ищейку и положил ее обратно в коробку. Если дело провалится или попадет не в те руки, то, по крайней мере, у него теперь будет дубликат показаний Тенч.
