Ролевик: Хоккеист / "Лёд"

Руа, заваливается вперед и вправо, заваливает нападающего, высвобождается, затем свободной рукой бьет уже лежащего в лицо, один раз, другой. Отчаянные трели свистков едва слышны сквозь яростный вой трибун. На лед летят бутылки, стулья, пластиковые пакеты. Тьма постепенно отступает и Руа отчетливо видит лежащего перед ним человека. Он закрывает разбитое лицо руками, что-то лепечет разбитыми губами, сучит коньками по льду, пытаясь отползти. На нем полосатый свитер лайнсмена.

Патрик отпускает его, распрямляется. Подняв со льда маску, он меланхолично разглядывает ее. Белый пластик густо измазан кровью. Стук в ушах сменяется равномерным шумом, левая половина свитера покраснела и прилипла к панцирю, кровью залита левая щека и шея. Он осторожно подносит руку к ране.

Кусок скальпа держится на тонкой полоске кожи, а под ним пульсирует живое мясо. К горлу подкатывает тугой комок.

"Потерял много крови, — говорит кто-то внутри, спокойный и отрешенный. — Сейчас отключишься."

Но Руа остается в сознании. Он видит, как к нему спешат два худду-скульптора, за ними работники Арены тащат носилки. Судьям удалось растащить дерущихся и рассадить их по своим скамьям. Теперь они совещаются, отчаянно махая руками и указывая на него.

— Милость Йеманжи! — шепчет Грег, один из скульпторов, оглядывая рану. — Пусть Шангу покарает этого проклятого психа! Пусть святой Косьма и святой Демиен навеки заморочат его своей злой игрой!

— Что ты сказал? — Патрик чувствует, что сказанное отзывается в голове, словно в мозг вогнали раскаленную иглу. Грег недовольно шипит:

— Помолчи! Ты вообще должен уже быть без сознания. Куда смотрят твои охранные духи?

— Есть кое-что посильнее твоих духов...

— Быть не может. Кладите его на носилки и несите в лазарет. Там будем латать.

Лаперрьер появился в лазарете спустя минут тридцать, вскоре после того, как прозвучала финальная сирена. Руа сидел на скамейке в углу, подложив под забинтованную голову сложенное полотенце. Грег возился с инструментами, тщательно смывая с них кровь заговоренным спиртом.

— Как ты? — спросил тренер, садясь рядом с Руа.

— Как игра? — спросил в ответ Патрик. Лаперрьер поморщился:

— Три-два. Мы проиграли.

— Жаль.

— Чепуха. Мы уже в плей-офф. Даже если сольем все оставшиеся матчи.

Это было не совсем так, но Патрик кивнул, не желая болтать попусту. Голова кружилась, приступы тошноты то и дело скручивали желудок в тугой узел.

— Тебя дисквалифицировали до конца матча, — сказал тренер помолчав. А Робертсона вместо тебя отправили на десять минут на скамейку штрафников.

— А Циммер?

— Получил пять минут за игру высоко поднятой клюшкой и нападение на вратаря. Отказался уйти на скамейку. Короче, его тоже дисквалифицировали.

— И что теперь? — спросил Руа, понимая, что тренер пришел сюда не просто рассказать о штрафах в прошедшей игре. Лаперрьер тяжело вздохнул:

— Твой вопрос будет решать комитет лиги. Они соберутся в Монреале через три дня.

— Понятно, — кивнул Патрик. Тренер сморщился, словно глотнув горького:

— Что тебе понятно? Патрик, ты ведь, кадило долбаное, рекрут! Ты не должен вытворять такое! Что случилось? Зачем ты его ударил? Его бы оштрафовали, а гол не засчитали. Мы бы выиграли. Вот это ты должен был понимать. Тебя делали так, чтобы ты понимал только это!

Грег в углу тяжело грохнул зажимом об эмалированный лоток.

— Двенадцать швов, Жак. Я наложил ему двенадцать швов. Эта тварь срезала ему три квадратных дюйма скальпа. Сломать клюшку о его тупую башку — это еще по-доброму.

Лаперрьер спокойно смерил его взглядом.

— Он рекрут, Грегори. Патрик Руа — рекрут. Его перебрали, вытащили все лишнее и вставили взамен только то, что нужно. Я таких как он перед собой вижу уже десять лет к ряду. И даже чертовы тафгаи, как Краудер или Тори Робинсон из "Айстроллз" не бросаются на других игроков, пока тренер им не скажет. В этом вся соль, вся, кадилом ее в купель, соль! Если ты сам не видишь, так я тебе скажу — с Руа что-то не так. Это началось уже давно, но он стоял на воротах как стена и мы закрывали на это глаза. Но теперь это уже не вопрос клуба. Это вопрос Лиги. Только что сюда к нам в раздевалку приходили энфорсеры. Их остановило только то, что Руа — не гражданин США. Ну и Перрон, который просто послал их к такой-то матери. И тридесятка ребят готовых драться за своего.

Скульптор замолчал, сделав вид, что занят своими инструментами. Лаперрьер поднялся, положил руку на плечо Руа.

— Комитет соберется шестнадцатого. Хорошо подумай, что и как им рассказать.

* * *

Март, 17-е, 16:50

Бобби Смит осторожно приоткрыл штору, и став сбоку, так чтобы снаружи его не было видно, рассматривал огромное скопление народа у входа в Форум.

Только посмотри на эту толпу! — шепотом произнес он, словно опасаясь, что люди на улице его услышат. — Я столько народу даже на финальных играх не видел. Что, во имя Отца Ориши, происходит?

— Посмотри на их транспаранты, — хмуро посоветовал Робинсон. Бобби прищурился, стараясь прочитать далекие надписи.

— Ларри, не издевайся. Они на французском. Что это?.. Vive le Roy? Да здравствует король? Что за чушь?

— Король пишется через "i", — спокойно пояснил Ларри и глазами указал на Патрика. Смит ошалело посмотрел на Руа. Лицо его за несколько секунд поменялось — бледность и растерянность ушли, щеки и лоб покраснели. Не удивительно — фамилия Руа писалась именно так — Roy, хотя англичанину прочитать ее можно было как угодно. Смит выпучил глаза, губы его задрожали.

— Это что, все из-за нашего голли? Какого?..

— Заткнись, Бобби, — пригрозил ему Робинсон. — Патрик — французский канадец. Толпе плевать, что он рекрут. Они даже не знают кто такие рекруты. Потому и считают, что дисквалифицировали его за то, что он из Квебека. Не завидую я Циглеру.

Патрик невольно поежился. Там, внизу людей было уже несколько тысяч. Энфорсеры оцепили Форум, кого-то уже утащили, заломив руки за спину, остальные шумели, махали плакатами и трясли в воздухе кулаками.

Человек десять игроков сидели в одной из внутренних комнат Форума. Через десять минут они должны спускаться в раздевалку, а через час — схлестнуться на льду с "Айстроллз". Матч мало что решал для команды: вместе с ним, в сезоне "Варлокс" предстояло сыграть всего девять игр, при этом не попасть в плей-офф они могли только проиграв их все — при условии, что "Баффало Даггерз", аутсайдер дивизиона, выиграет большую часть своих. И все же, в их дивизионе клубы держались плотно — лидера и аутсайдера разделяло всего десять очков. Вполне преодолимая разница, особенно, если учесть, что Монреаль был на второй позиции.

Но Руа это все уже не касалось. Для него сезон по сути был окончен. Он обвел взглядом сидящих в комнате игроков: Смит, Робинсон, Карбонау, Гэйни, Уолтер, Далин, МакФи, Ричер... в основном агенты. Рекруты уже переодевались. Они всегда делали это дольше.

Неожиданно он вспоминает кое-что. Поднявшись со своего места, Патрик подходит к Карбонау, удивленно на него смотрящему.

— Ги, ты ведь верующий, правильно? Я имею в виду Церковь Вуду.

Центровой рассеянно кивает:

— Да, а что?

— Я хотел спросить...может ты знаешь. Святые Косьма и Демиен, кто они такие?

Карбонау удивленно приподнял бровь:

— Решил войти в лоно милостивой матери-церкви? Ну что же, нигде не сказано, что рекрутам это не позволено.

— Не думаю, что есть хоть одна церковная книга, где вообще упоминаются рекруты, — хмыкнул Уолтер. — Конкурирующая фирма, как-никак.

— Заткнись, богохульник, — огрызнулся Гай. — Косьма и Демиен... Ну, это луизианская конфессия, если я правильно помню. Я-то сам принадлежу к Ямайской.

— Так ты знаешь что-то про них? — переспросил Руа. Карбонау нахмурился, потер пальцем лоб.

— Насколько я помню, считается, что эти святые были древним воплощением Ибеджи, Божественных Близнецов. Их настоящие имена — Таэбо и Каинде, это сыновья Шанго и Ошун.

— И что это за боги?

— Они вечно молоды, мудры той мудростью, которая иногда проявляется и в человеческих детях и, как и следует детям, игривы. В своей мудрости они способны решить любую проблему, но переменчивы в настроении и добиться их расположения на долгий срок трудно. Еще они известны своей способностью исцелять тело и душу.

Уолтер присвистнул, хлопнув Ги по плечу:

— Вот так познания! Ты никак в церковную школу ходил, а Карбонау?

— Заткнись и вали в раздевалку, — без особой злости ответил Ги, даже не повернувшись к нему. — Слишком много болтаешь сегодня, Райен.

Патрик не обратил на это внимания.

— А в чем разница между ними? — спросил он Карбонау. Тот снова нахмурился.

— Тебе лучше поговорить с бокором или со святым отцом. Я в этом не слишком разбираюсь. Вроде бы, церковь их особо не разделяет. Молитва призыва обращается сразу к обоим, подношения делаются парные...

— Они различаются, — уверенно сказал Патрик. — Нужно только понять чем.

Центровой удивленно посмотрел на него и пожал плечами. Кажется, он списал этот разговор на очередную рекрутскую странность.

Шум толпы за окном усилился, речевки и лозунги вдруг сменились криками ярости и боли. Хоккеисты кучей подбежали к окну, распахнули шторы.

Толпа пыталась штурмовать ворота форума. Энфорсеры сдерживали их. Поднимались и опускались эбеновые дубинки, зелеными молниями пробегали по напирающей толпе шокирующие и останавливающие заклятья. Над высокими, с медными накладками дверями воздух вдруг затрепетал и из него, словно сотканная из дыма проступила фигура гиганта, ростом метров пять. Вместо лица у него был выбеленный ветром череп, на голове возвышался черный цилиндр, черный сюртук расчерчивали редкие тонкие белые полосы, в руке фантом держал жезл, горящий на конце рубиново красным.

Это остановило напиравших. Толпа подалась назад, кто-то из задних рядов незаметно ретировался, растворившись в сумрачных улочках. Но основная масса просто перешла через дорогу, заполнив площадь Кэбота напротив Форума.

— Игру надо отменять, — произнес кто-то за спиной Руа. Кажется, это был МакФи.

— Черта с два, — фыркнул Робинсон. — Это "Айстролз". Их менеджеры на каждом углу орут, что в Квебеке всего одна достойная хоккейная команда и имеют в виду совсем не "Варлокс".

— Орать им никто не запрещает, — подхватил Бобби. — Но они ведь орут не просто так. Их давят власти провинции, намекая, что содержание сразу двух клубов обходится слишком дорого.

Робинсон согласно кивнул:

— Акулы из Штатов намекают, что не прочь прикупить себе еще один канадский клуб. Пока никто не говорит, что это будут "Варлокс" — но и ледяные тролли показывают себя неплохо последнее время...

— В таблице на первой строчке они, а не мы.

— Вот именно.

Руа не слушает. Он отходит от окна и покидает комнату. Его место сегодня — на зрительской трибуне. Последнее место в городе, где ему хотелось сейчас быть.

* * *

Март, 16-е, 09:20

Девять человек сидели за длинным узким столом. Воздух в кабинете был густо пропитан табачным дымом, в углу тоскливо перестукивал оберег из костей и перьев совы. Высокое, стрельчатое окно украшал витраж с вудуистским святым, молчаливо и скорбно взиравшим на собравшихся.

Патрик Руа знал почти всех собравшихся, хотя только с двумя был знаком лично.

Слева от него сидел Чарли Циммер из "Бостон Гуралс", о голову которого Руа разбил свою клюшку. Справа — Жан Перрон, главный тренер "Варлокс" и Серж Савард, генеральный менеджер. Слева от Циммера тяжело выпятив нижнюю челюсть и сцепив руки в замок сидел Гари Синден, менеджер "Гуралс", в прошлом один из известнейших людей в Лиге. Синден был капитаном любительской сборной Канады, когда та завоевала золото на последних Олимпийских Играх, обставив Советы. Спустя несколько лет он снова тренировал сборную Канады, в этот раз в саммит-серии из восьми игр против сборной СССР. Победа далась канадцам тяжело, а спустя год началась Вторая Американо-Советская Война, навсегда положившая конец подобным противостояниям. Не считая этого, за годы тренерства Синдену удалось привести "Гуралс" к получению Кубка — правда, только один раз.

Напротив, опустив головы и деловито шурша бумагами, сидели чиновники НХЛ: Уолли Харис, шеф-рефери Лиги, Клифф Томпсон, лайнсмен, которого ударил Руа, рефери матча Фрэнк Удвари и Старший худду-контроллер НХЛ Папа Майотори. Единственный из всех, он скрывал лицо под маской — грубым деревянным треугольником со слегка загибающимися вовнутрь краями. Спутанные черные волосы, перевитые множеством лент, бечевок и проволок рваным ореолом висели над головой, делая ее непропорционально большой. Голые руки колдуна, покрытые ритуальными шрамами и тавро, были болезненно худыми, словно он долгое время голодал.

Первым заговорил Харрис:

— Думаю, джентльмены, вам не нужно объяснять всю сложность сложившейся ситуации. С одной стороны мы должны рассмотреть заведомо провокационные действия мистера Циммера, с другой — поведения мистера Руа, чьи проступки на льду выглядят куда более серьезно.

— Циммер должен радоваться, что его не убили прямо на льду, — резко отозвался Савард. — Не говорите мне о вопиющих нарушениях! Умышленно ударить вратаря на его пятачке и после сирены? Какого черта?!

— Тише, мистер Савард, — подняв руку попросил Харрис. Менеджер "Варлокс" откинулся в кресле, сложив руки на груди.

— Месье Савард, если не возражаете.

— Я постараюсь запомнить. Мистер Удвари, вы были свидетелем нарушения?

— Несомненно, — крупнотелый, с широким, красным лицом рефери подался вперед. — Я видел, как мистер Циммер ударил мистера Руа.

— Мистер Руа в этот момент находился в пределах вратарского пятачка?

— Именно там он и находился.

— Удар был нанесен до или после сирены?

— Трудно сказать, — Удвари потер ладонью мясистый подбородок. — Во всяком случае, не раньше. Может, одновременно или с небольшим запозданием.

— Мистер Томпсон?

Высокий, худой лайнсмен с готовностью кивнул:

— Удар был после сирены, но она еще звучала, когда мистер Циммер замахнулся.

— Мистер Циммер, — шеф-рефери обратился к неподвижно сидящему игроку "Гуралс". — Почему вы атаковали мистера Руа? В этом не было никакой необходимости.

Циммер покосился на Руа.

— Хоккей настолько же спорт, насколько и шоу. Я делал шоу.

— Хотите сказать, в тот момент вы действовали обдуманно и хладнокровно?

— Нет. Я был в ярости. Меня взбесило то, что я никак не мог пробить этого парня. Когда я ударил его, я даже не понял, что шайба все-таки прошла в ворота...

— Это противоречит тому, что вы сказали раньше.

— Нет, — невозмутимо покачал головой Циммер. — Хоккей — жесткая игра. Выходя на лед, мы все знаем, что можем схлопотать клюшкой, кулаком и даже лезвием конька. Глупо бояться этого. Глупо делать вид, будто такого не бывает.

— Меня не интересуют ваши рассуждения, мистер Циммер. Меня интересует факт — вы осознанно ударили мистера Руа?

— Я уже сказал — нет.