Вступление. Лиса-крестьянка. (Завершено)

— Я правда думала, что кавалеристы не захотят мчаться в такую даль, и поэтому, когда снайпер-руинщик выстрелил в меня из лука и стрела врезалась вот сюда, — Кицунэ указала на вмятину на кирасе, с рваным росчерком от бронебойного импульса. — Я спрыгнула со стены и помчалась в атаку, чтобы отогнать от стен вражеских стрелков. Может быть даже поймать кого-нибудь, побить и луки отобрать, чтобы больше не стрелялись, как вдруг, мчусь за убегающими, вылетаю на прогалину в лесу, а там...

Кицунэ максимально красочно расписала троицу конных бандитов, их верховых монстров и главаря, с человеческими отрубленными головами на шипах. Как у неё душа ушла в пятки, а всё внутри живота узлом завязалось от леденящего ужаса.

Бой, бегство. Получение кусками льда в спину, обман и снова бег, теперь уже хотя бы без постоянной угрозы быть сметённой дистанционными дзюцу.

Слушая это, недоверчиво двигающий бровями ведущий незаметно сделал второй команде телеоператоров жест рукой, после которого один оператор с камерой и фоторепортёр, под охраной пяти самураев Единства, покинули ферму и отправились в лес для съёмки фотодоказательств. Пугая бандитских шнырей, быстро нашли следы сражения и наснимали немало видеоряда, дополненного фото, что после монтажа стало неплохим дополнением к рассказу.

Болото, в котором преследователи увязли. Захват в плен медицинской команды и возвращение.

— И вы не представляете, господин Кейджи, как у меня от облегчения душа раскрылась, когда я увидела, что мне навстречу бежит самурай Единства! — Кицунэ снова не удержала слёз, совершенно искренних, которые, смутившись, поспешила растереть по чумазому лицу грязными руками. — Вы пришли. Успели спасти нас, а я... а я смогла продержаться!

Кейджи шагнул к ней и, не боясь запачкать свой бело-золотой костюм, крепко обнял девчонку, прижимая её к себе.

— Я тоже, тоже очень рад, что мы успели. — сказал он в ответ и все замолчали на десяток секунд, как вдруг, получив отмашку от помощника ведущего, к Кейджи и Кицунэ подбежал командир группы защиты, командующий двумя десятками стрелков и полусотней пеших воинов, в тяжёлой броне, с копьями и щитами.

— Господин ведущий, прошу простить что прерываю. Возле леса замечены бандиты.

Началась и быстро завершилась спокойная деловая суета. Оператор прыжком переместился на вершину стены и заснял руинного мутанта, длинного и тощего, с короткими ногами, но очень длинными передними лапами, что скалил блестящие в лучах прожекторов зубы и размахивал белым флагом на длинном шесте.

Призывают к переговорам?

Дверей в лисьей крепости не было предусмотрено. Зачем они? С дзюцу Земли можно в любой момент сделать проход там, где хочется.

Самураи Единства так и поступили.

В стене раскрылась большая арка и из неё красивым строем, держа оружие и щиты наизготовку, блистая золотыми узорами, выбежал двойной строй пехотинцев ближнего боя. Стрелки заняли позиции на укреплениях.

Из леса же выступили воины на конях. Всё те же трое, во главе со своим лидером, все головы с шипов на наплечниках которого пожрал для успокоения нервов жадный до человеческого мяса боевой конь. Под прикрытием сотни лучников, они уверенно направились к вышедшей навстречу делегации Единства, спешились и подошли к мастеру-ведущему, оператору с видеокамерой, начальнику охраны и ещё двум воинам. Один из которых, тот самый мечник, что первым встретил вышедшую из леса группу пленных, встал позади Кицунэ, которая не могла, конечно же, оставить такое важное действие без своего личного участия.

— Белого и золотого на этом крошечном кусочке земли, вижу, прибавилось. — сказал генерал бандитов, останавливаясь перед переговорщиками группы обороны. — Это хорошо. Найдётся с кем перекинуться парой слов, и тот, кто сможет придержать за шиворот самые горячие головы. — великан, с высоты своего роста, глянул на Кицунэ, которая слегка пригнулась в готовности к прыжку и спровоцировала присматривающего за ней воина положить ей руку на плечо.

— Полагаю, перед началом какого-либо диалога, — взял слово мастер-ведущий. — Вам нужно прояснить причину внезапного акта агрессии, произведённого вами и вашими людьми против мирного лагеря беженцев под Цугуокой. Что могло произойти, чтобы человек, рейдами по тылам шиамов, внезапными налётами и подрывами мостов отвративший разграбление не одного десятка крупных городов севера империи, отдал приказ растоптать и разорвать пять тысяч мирных граждан страны, которую только что героически помогал спасти?

— За разъяснениями вам нужно обратиться к чиновникам Арараги. Пусть они вам скажут, откуда у них нашлось столько жадности и желания хапнуть золота на чужой катастрофе. Договор был какой?! — великан сдёрнул топор с пояса и метнул его, шарахнув тяжеленным безлезвийным полотном на ладонь справа от инстинктивно отшатнувшегося и побелевшего телеведущего, который только теперь, похоже, подумал о том, что цивилизация и безопасность осталась слишком далеко позади. Воины могут не успеть среагировать, и стоящее перед ним чудовище разорвёт его в клочья по одному щелчку пальцев. — Мы поставляем с наших территорий древесину, рабов, производимые на восстановленных фабриках товары, помогаем в военных конфликтах, и не ходим в грабительские рейды! А за это нам поставляют продовольствие для людей и эшелоны мяса для коней! Да, мы сражались со вторженцами. Перерезали полтысячи шиамских глоток и пустили под откос четыре десятка чёрно-алых эшелонов! Но когда вернулись домой и затребовали ответ за нашу помощь, что нам сказали?! Зерно и мясо придётся подождать. Месяц, два, три. Империя, якобы, переполнена беженцами и эти толпы нужно кормить! Ждите, или доплатите, по удесятерённой цене! Понимаете подтекст, господин Кейджи?! Есть и зерно, и мясо! Но есть повод их придержать, спрятать, и потребовать больше денег! Заманчиво же, тряхнуть нищету с руин?! Люди подыхают без еды, а боевые кони СМЕРТЕЛЬНО не любят голодать? Чудесная же идея! Скрючим руинщиков, поставим в позу бесцветного, и будем вывинчивать скрутни, пока монетки на развёрт не посыплются! А перед своим бледным цветом себя выпятим — вот какие мы, заботимся об обездоленных! Спасаем и кормим! За чей счёт?! — гигант похлопал себя по бронированной груди. — За счёт отверженных и мутантов с руин! Арараги вздумали подтереться нашим договором! Но когда договор нарушается, наступают последствия. Мы показали вашим решалам из Арараги, что думаем об их попытках извернуться, и чем обернётся для их драгоценного стада счастье жрать нашу еду. Ваши граждане сами стали едой для наших зубастых боевых братьев! Мы хорошо накормили коней и взяли неплохую добычу, которую обменяем на еду в южных регионах. Этого, конечно же, мало, и мы долго ждать не будем. Снова придём за своим. Деревни? Города? Мы будем жечь и жрать всё на своём пути, пока нам не заплатят. Увеличим зону руин, поглотим целые регионы, перевернём ваши фермы и лесопилки под себя! — сделав два шага к телевизионщику, он склонился, вдавливая оппонента в землю волнами своей мощи и ярости. — Не надо. С нами. Играть.

Поставив развернутую ладонь между своим подзащитным и грозным гигантом, начальник охраны заставил генерала бандитов перевести взгляд на него, ухмыльнуться, выдернуть из земли топор и отступить на ту же пару шагов.

— Думаю, высшим лордам Фудзивара нужно хорошенько встряхнуть и призвать к порядку своих вассалов. — сказал, усилием воли возвращая себе самообладание, ведущий телешоу. — К Арараги, в последнее время, возникает всё больше вопросов, но ваши претензии, я думаю, самые серьёзные и требуют немедленного рассмотрения, с самым жёстким наказанием всех виновных в нарушении поставок.

— Одна надежда на то, что сёгун и его люди отвлекутся от мировой политики, чтобы взглянуть на то, что творится у них в тылу. — бандит мрачно кивнул. — Всё, что было под Арараги, сведено в бледный цвет, и нашлись ублюдки, которые решили, что им дозволено рискнуть провернуть с нами такой же чёс, как с их раздавленной зеленью и металлом. Большая ошибка. Руины всегда приходят за своим.

— Вашего здесь не было ничего! — как всегда бестактно, влезала в чужой диалог Кицунэ. — А вы — пришли!

— Ошибаетесь, юная леди. — бандит с ухмылкой воззрился на неё. — Мы заявили права на всех людей лагеря под Цугуокой, и солдаты Арараги отступили, признав нашу над ними власть. Сюда же мы пришли за нашими беглыми рабами. Но на их жизни заявила права ты, мелкая бестия, и произошёл, так сказать, конфликт интересов. Ты, в отличие от пяти сотен самураев Арараги, сумела нас... впечатлить. Настолько, что я готов, в качестве знака уважения, признать твоё право распорядиться жизнями укрывшихся на твоей территории людей. Без обид, храбрая принцесса Фудзивара...

— Позвольте внести ясность, господин Гинтаро. — привлёк себе внимание мастер-ведущий. — Данная леди не совсем та, кем вам представлялась. Фудзивара Май — имя её госпожи. А она — специализированный мутант для защиты семьи и дома. Только с высочайшими актёрскими способностями, которые использует для запугивания всех, кто желает причинить вред её охраняемому объекту.

— Воу... — озадаченно приподнял одну бровь бандит. — А на ферму у неё ассоциативный ряд завязался? И на беженцев, как на семью? Надо же. Я-то, после созерцания бегущих, бросающих всё и вся аристократов, возомнил, что вижу в этой девочке наследницу храбрости и благородства великих воинов империи времён моей молодости. А это, оказывается, эффект перепрошивки мозга. Несчастное существо. Потрясающе. Дожили до времён, когда человечнее человека, храбрее солдата и благороднее аристократа стал... биоробот.

— Никакая я не биоформа! — возмутилась Кицунэ. — Я — человек.

— Все так говорят. — небрежно повёл бровями великан. — Но факт есть факт. Хитрости, храбрости и ловкости противника не стыдно проявить уважение. Девочка, ты справилась. Людей, что укрылись за твоей спиной, я передаю тебе. Мы вовсе не появились бы здесь, если бы не одно обстоятельство. Я пришёл обсудить освобождение попавшей вам в плен нашей медицинской команды.

Слово взял мастер-ведущий и, после недолгих обсуждений, было согласованно что медицинская команда руинщиков будет немедленно возвращена генералу Гинтаро, а взамен тот обещает освободить всех работников медицинской и волонтёрской служб, захваченных в лагере беженцев возле Цугуоки. Двадцать четыре человека, за восемь. Нет, никакие пленники кроме них, не будут освобождены без дополнительных денежных или продовольственных выплат. Желающие поискать и выкупить своих близких, пока те не пошли на корм коням, приглашаются в руинный замок Отогава. Безопасность гарантируется, до определённых пределов. Приходите большими группами и с охраной.

Кицунэ не встревала, справедливо полагая, что взрослые и знающие положение дел люди сумеют разобраться без её особых комментариев. Внимание властей и сил закона наконец-то привлечено, сейчас все забегают и начнут решать проблемы. А то, что её пообещали больше не преследовать — это уже просто огромнейший праздник! Сейчас разбойники уйдут обратно в свой замок, гости из Единства поднимутся в дирижабль и улетят, а она наконец-то останется одна, в совершенном покое! Иногда, после таких-то безобразий, перспектива побыть одной месяц-полтора совершенно не кажется такой уж страшной.

А натоптали-то! Натоптали! Тут одной уборки и ремонта на неделю! Ох...

Солдаты Единства вывели и освободили восемь лисьих пленниц, в нелепых штанах и рубахах, замотавшихся в разорванное на неровные части тряпьё. Торопливо добежав до ожидающего их генерала бандитов, они попытались жаловаться на беспредел и грабёж, но тот грозно глянул на их и все тотчас покорно заткнулись, с поклонами потопав дальше в сторону леса. Генерал отсалютовал Кейджи и Кицунэ, коснувшись пальцами налобника шлема на слегка склонённой голове, вскочил в седло своего боевого монстра и хлопком ладони по шее дал знак коню уходить. Конь сердито фыркнул, недовольно глянул на соблазнительно-вкусную девчонку, которую так и не получилось пожевать, повернулся и потопал к лесу.

Разбойники отступили в лес, скрылись с глаз и убрались, оставив в покое оказавшуюся удивительно неприступной крошечную ферму. Кицунэ выдохнула, сотрудники и солдаты Единства снова засуетились, продолжая съёмку материалов для будущего репортажа, а к устало вернувшейся в периметр стен лисице подбежала девушка-фоторепортёр. Та самая, что прибыла в числе оперативной группы и наделала уникальных фото с пленницами.

— Ох, Судзу-чан, — успевшая за время общения перейти на фамильярную манеру, всплеснула руками она. — Я думала, — со страху в обморок упаду! Как у тебя храбрости хватает перед такими чудищами стоять?! Ладно хоть коня своего он далеко оставил. А видела? Видела?! У него все наплечники в крови! Это с тех голов, что на шипы были насажены, натекло! Жу-у-уть!

— Страшнее всего было то, что господин Кейджи сам к этому бандиту подошёл. — вздохнула в ответ Кицунэ. — Если бы злыдень топором или цепом шарахнул, никакой охранник не успел бы щит подставить. Вот я напугалась! Кейджи-сан ведь даже не ниндзя, да? Не смог бы отпрыгнуть!

— Он просто слишком привык к безопасности, и потому даже не думает что кто-то может ударить. Но генерала наши воины бы за такое растерзали, вот он и не ударил. Господина Кейджи, как силовое поле, защищает то, что любой понимает последствия нападения на него! А у тебя такого силового поля нет.

— Есть! Пока Единство рядом, такое силовое поле — у всех!

Корреспондентка вся гордо выпрямилась и надулась от важности. Поиграла плечиками и, с блеском довольных глаз, кивнула.

— Да, ты права! Мы — та ещё сила! Слушай, сейчас наши ещё часа два будут виды снимать и брать интервью у беженцев. Давай, пока свободное время есть, мы тебе фотосессию сделаем? Я — настоящий профи! Видишь, какая карта допуска? — она показала Кицунэ белую, с золотыми узорами, карточку. — Мне любое оборудование дадут! Найдём место, свет выставим, камеру на штативе, и можно сделать два-три фанатских фотонабора! Ты знаешь, что это?

— Что? Что же? — Кицунэ знала, но продолжая притворяться что она как бы простая наивная стражница дома, с готовностью изобразила заинтересованную неосведомлённость.

— Видишь ли, нормальные парни очень любят девушек!

— Да ну?

— Не смейся! И если ты — нормальный парень, то у тебя обязательно должно быть несколько наборов фотокарточек нравящейся тебе артистки, спортсменки, или просто знаменитости! Чтобы в любой трудный или просто свободный момент можно было посмотреть на такое фото, вспомнить о красоте и воодушевиться! Вспомнить о красоте и, с любовью, наполниться новыми силами для жизни!

— О-о! — восхитилась Кицунэ, вспоминая как в кино и манге персонажи-парни показывали друг другу свои пачки фотографий с красавицами и становились лучшими друзьями, если у них находились одинаковые наборы. Как солдаты целовали фотографии своих избранниц перед боем или тяжёлыми марш-бросками, обещая не опозорить себя ради своей любви. Как старики находили такие наборы, садились в кресло и рассказывали внукам о легендарных красавицах своей молодости. — Томи-чан, ты что, хочешь сделать такой набор с моими фото?