Вход не с той стороны

Пожилые влюбленные, а им было минимум по шестьдесят лет, наконец нас заметили и оторвались друг от друга. Мужчина чинно сделал шаг вперед и, энергично кивнув головой, представился на английском языке:

— Позвольте представиться, граф Рудольф фон Валенштедт, профессор кафедры биологии Кейптаунского университета. Моя жена, графиня Ольга фон Валенштедт, баронесса Вяземская, профессор кафедры ихтиофауны Кейптаунского университета. Горячо благодарим вас за наше чудесное спасение.

Настала наша очередь представляться. Я так же чинно кивнул и вымолвил:

— Доктор Юрий Прозоровский, моя жена Магда Оотс, — не удержался, добавил титул. Чего доктор? Юридических наук, конечно. Фальшивыми биологами профессорам, представляться было глупо. Легенду приходилось менять на ходу.

Герда даже книксен сделала и предложила старикам пройти в машину для оказания посильной помощи. Супруги благодарили и отказывались, но баронессу все-таки удалось уговорить. Мы с графом осмотрели его "Лендровер". Машина помялась, из нее разлетелись всякие сачки, клетки и банки, но, к моему удивлению, сильно не пострадала, всё-таки Лендровер, а не Феррари какое-то. Закрепили на ней трос, дернули, и она, заскрипев, вернулась в нормальное положение. Вид, конечно, был совсем непрезентабельный, все, что могло разбиться — разбилось, но когда я поставил на место слетевшие с аккумулятора клеммы, "Ленд" почихал, поупрямился и завелся. Поискали и нашли РПК профессора. Пока Герда в рощице, куда мы учтиво пригласили супругов разделить с нами трапезу, отпаивала баронессу кофе, граф поставил меня в затруднительное положение. Он предложил поехать со мной к останкам разбойников, зафиксировать на видео, пересчитать трупы и собрать мои законные трофеи. После чего он с женой брался в ближайшем отделении Ордена засвидетельствовать победу, для получения мною законного вознаграждения в размере тысячу экю за голову. Здесь за это еще и платят? Райское место.

Съездили и зафиксировали то ли четырнадцать, то ли шестнадцать трупов. Знаете, разбирать месиво не хотелось. С такого расстояния крупнокалиберная пуля не убивает, она просто разрывает на куски. Трофеев, соответственно, тоже почти не было. Да и не надо. Я не взял ничего. В Орден, наверное, я тоже не пойду. Хотя наглости хватит.

Пообедали. Я старался разговаривать со стариками максимально приветливо. Герда демонстрировала недюжинные знания дворянского этикета. Баронесса заметила, что дворяне Прозоровские всегда славились благородством и редкой галантностью. И в каком-то там году, в гимназии во Франции, Петенька Прозоровский очень был в нее влюблен. Поболтали с ними с удовольствием. Старики оказались на редкость приятными, светлыми людьми. Они, оказывается, всегда в это время выезжали в Лимпо, на биологическую станцию, принадлежавшую университету, и занимались любимым делом. Но в этот раз заехали слишком далеко, в погоне за чрезвычайно редкой бабочкой и нарвались на банду очередных борцов с белым игом. Приглашение в Лимпо мы, естественно, приняли. Очень подходит нам такое предложение.

Я изложил свежесочиненную легенду. Мы с супругой болеем страстью к диким первозданным местам, и в ознаменование нашей свадьбы и медового месяца решили совершить путешествие к отрогам Южного Хребта, а сейчас возвращаемся домой, в Новую Одессу. Как позже выяснилось, версия оказалась совсем идиотской. Ни один разумный белый человек на медовый месяц в Дагомею не поедет. Но неожиданно она сработала. Версия была принята с восторгом. Оказывается, старики тоже болели такой страстью к путешествиям, и могли за своими бабочками заехать хоть к черту на кулички. И они нам поверили.

Я сел за руль "Лендровера" и посадил рядом графа, а Герда повезла баронессу в "Хамви". Старики все-таки побились неслабо, и психологическое потрясение сказывалось, так что чувствовали они себя неважно. Дорогу в поселок знали хорошо, и мы доехали сравнительно быстро, к вечеру.

Поселок напоминал собой хорошо защищенную крепость. Блокпост на въезде, построенный из бетонных блоков, ежи из рубленых рельсов, бетонные надолбы, мешки с песком и два Браунинга на станках. Поселок защищала стена из массивных бревен и частично задние стены каменных домов. Мы остановились. Пулемет я заранее со станка снял и спрятал в машине. Командир блокпоста, иссиня-черный, циклопической величины негр, в камуфляже расцветки "джунгли", ярчайшем малиновом берете, с РПК в слоновьих руках и в разгрузке, утыканной банками к пулемету, подошёл к нашей машине. По-дружески поздоровался с профессором, поинтересовался причиной столь печального состояния машины и, выслушав экспрессивный рассказ, долго не менее экспрессивно тряс мне руку и благодарил за спасение почетного вождя поселка.

Мимолетом поинтересовался удостоверением личности, мазнул ручным сканером, у меня сердце сжалось, но, слава богу, вроде пронесло. Поинтересовался, не надо ли опломбировать сумку с оружием, не дожидаясь ответа, махнул рукой и потребовал, чтобы мы с супругой, а также и профессор с женой непременно были сегодня в Общинном Доме, где состоится празднование чудесного спасения и заседание круга вождей в честь праздника какого-то божества. Всенепременно обещали быть, и нас пропустили в поселок. Сканер не запищал, никто нам с Гердой руки крутить не кинулся, и от сердца немного отлегло. Баронесса поинтересовалось, есть ли у нас костюмы для выхода в свет, на что пришлось сознаться, что нет. Она пояснила, что это не беда, и для леди у нее все есть. А вот мне придется прибарахлиться, и обязала мужа ехать со мной сейчас же.

Вот так помпезно и одновременно просто мы попали в первое населенное место в Новой Земле. Мне было очень любопытно узнать, как люди живут, по телевизору я насмотрелся на убогость и нищету африканских поселков, и ожидал здесь увидеть то же самое, но все оказалось совсем по-другому. Архитектура поселка напоминала американский колониальный стиль с очень сильным национальным уклоном. Чистейшие улицы, палисадники перед домами, магазинчики, стилизованные под африканские круглые глинобитные дома. Нет детей с опухшими от постоянного недоедания животами, наоборот, вот европейская воспитательница повела за собой группу школьников, держащихся парами за руку. Мальчики в белых рубашечках с красными галстуками и черных шортах с лямками, девочки в белых платьицах и таких же красных галстучках. Параллельным курсом величественно проплыли две массивные матроны, в африканских сари ярчайшей расцветки и тюрбанах, держа в руках большие плетеные корзины с покупками. Навстречу идут две вполне по-европейски, можно даже сказать — стильно — одетые девушки с шоколадного цвета кожей, болтают и держат в руках портфели. Ага, а вот казармы индийской колониальной пехоты. У входа двое часовых в тюрбанах и с М-16А1 у плеча, Вилли рассказывал, что позиции англичан в этом регионы традиционно сильны. Очень все необычно и экзотично, мне понравилось.

Мы с профессором остановились у вполне европейского магазина со стеклянной витриной на всю переднюю стену, где застыли несколько самодельных манекенов в разнообразной одежде. Над магазином гордо сверкала вывеска "LimроМагkеt". Брякнула дверь и нас вылетел встречать невысокий, пухлый, неестественно черный мужчина с громадной шапкой курчавых волос. Он с ходу брякнулся на колени, приложил руку профессора к своему лбу и завопил:

— Отец! Рассыплются в прах кости твоих врагов. Отец! Слава Малинде, ты жив. Отец, ты жив, и Джамбо помажет свои губы кровью твоих врагов!

Далее, покончив с традиционной частью приветствия, энергично тряхнул мне руку и пригласил в магазин, где усадил нас в плетеные кресла, поорал на непонятном диалекте и через две секунды на столике появился полный кофейный сервиз и плетеная корзинка с круассанами.

— Руди, как ты нас в очередной раз напугал! Ты, как всегда в своем репертуаре! Надеюсь, ты попал из своего пулемета хоть в одного ниггера? — Джамбо уселся напротив нас и расплылся в широчайшей улыбке.

— Нет, Джамбо, но палил я очень энергично. Всех убил этот милый молодой человек. Кстати, позволь представить своего спасителя. Юрий Прозоровский, доктор права. Он со своей милой женой победил этих засранцев так быстро, что они даже пукнуть не успели, — профессор, довольный своей шуткой, громогласно заржал.

— Юрий. Позвольте мне вас так называть. Вы спасли не только самое дорогое, что есть в нашем городе — почетного отца и вождя племени. Вы спасли крестного моей единственной дочурки. С этого дня вы самый желанный гость в моем магазине и во всем городе. Надеюсь, вы будете сегодня в большом доме на собрании?

— Джамбо, ты уже все знаешь? До тебя новости почему-то доходят раньше всех в Лимпо. Мы, собственно, поэтому к тебе и зашли. Юрию не в чем выйти в свет. Покажи ему, что у тебя есть, — ответил за меня профессор.

Джамбо кликнул двух своих помощниц — молоденьких миловидных африканочек, и они увели меня в торговый зал, где на стеллажах и вешалках лежало и висело великое множество обуви и одежды. Ежесекундно хихикая и отчаянно смущаясь, девицы мне все показали, так что я подобрал себе несколько шортов, футболок, пару льняных брюк и рубашек, пару отличнейших плетеных туфель и ремней. Магазин торговал практически всем, в том числе и для женщин, так что я, подумав и посмущавшись, попросил помощи у девиц и набрал кучу туалетных принадлежностей для себя и Герды. Все-таки в этот мир я прибыл голым, почти как Адам, у жены хоть рюкзачок-самобранка имелся. Девицы все упаковали и посчитали. Вышло совсем нормально, по нашим деньгам. Появились Руди и Джамбо, судя по довольному виду и запаху, хватившие вискарика, и Джамбо, глянув на чек, с ходу пояснил, что сегодня мои покупки считаются подарком. Ну что же, премного благодарны.

Биологическая станция представляла собой большое двухэтажное здание, собственно жилой дом, а вокруг него разместилось множество оранжерей, пристроек и зданий поменьше. Особенно бросились в глаза большие газоны с очень красивыми цветами и порхающими над ними бабочками. Собственно, в настоящем смысле слова биологической станцией это не было, просто загородный дом Руди и Ольги. Проживали в нем только они, но называли его станцией по одной им известной аналогии.

На крыльце выстроилась целая делегация, во главе которой стояла величественная толстуха в белом переднике и наколке на курчавых волосах. Она слетела с крыльца, запричитала, расцеловала Руди и его жену и увела их в дом, по пути сержантским голосом отдавая указания и перепоручив нас молодой девушке. Машины наши загнали во двор, вещи сразу забрали и занесли в дом. Наша комната мне напомнила комнату Скарлетт О'Хара из фильма "Унесенные ветром", только с большей кроватью и обязательным балдахином. Она совмещалась с ванной и туалетной комнатой. Появилась девушка, с ходу предложила помочь принять ванну и, получив отказ, несмотря на хитро блеснувшие глаза моей жены, забрала вещи на глажку, сообщив, что через два часа нас ждут господа профессора. Госпожу, то есть Герду — в будуаре хозяйки, а господина, то есть меня — в курительной комнате.

Два часа нам хватило на все. На все — это буквально. Если бы не приглашение хозяев, мы с Гердой не за что не оторвались друг от друга. Мы наслаждались всеми мелочами цивилизации, на которые не обращаешь внимания, чувствуя их каждый день, но после приключений они доставляли невыносимое удовольствие. Мы успели даже немножко поваляться на белоснежных простынях.

— Мне кажется, я попал в Луизиану, во времена рабовладения, но с современным уклоном, — сообщил я Герде. — Прелестно и экзотично.

— Так было в ЮАР. До того, как там произошли перемены. В принципе, сейчас тоже так, но далеко не везде. Кстати, тамошнее население приняло перемены вовсе не с таким восторгом, как принято считать. Мне тоже здесь нравится. Я даже немножко язык понимаю. А кстати, кто тебя надоумил купить мне женское необходимое?

— Кто, кто... я что, не могу позаботиться о собственной жене? Вот краснел и покупал.

— Ты самый лучший муж на свете. Теперь это будет твоей почетной обязанностью...

— Ну уж нет. Ты, кстати, кольцо спрячь. Хозяйка, что-то говорила о Сопротивлении во Франции, где она участвовала.

— Уже... Собирайся, время поджимает, а я к хозяйке платье мерить...

Пока дамы собирались, мы с хозяином расположились с бокалами бурбона и сигаретами. Я закурил, не удержался. Пробовали бурбон, очень даже неплохой. Местного изготовления. По словам профессора, его делают в Техасе, "Lопе stаr" называется.

Профессор рассказывал, что как только поступило предложение переселиться на Новую Землю, они с женой не колебались ни минуты. Детей они не нажили, ничего не держало, и такое экзотическое приключение, как Новый мир с абсолютно новыми видами флоры и фауны, пропустить не смогли. Их специально пригласили в Кейптаунский университет на преподавательскую деятельность, так что там они и обосновались. Он потомственный военный, отступил в юношестве от семейной стези и пошел в науку, но наследственный боевой дух не потерял, коллекционировал предметы военного обихода и старинное оружие. Обещал в Кейптауне незабываемую экскурсию по своим экспонатам. У меня сразу родилась мысль подарить ему кое-что из своего, натрофеенного. Очень мило поболтали, я узнал довольно много о них, сообщил дозированно о нас. Потом профессор меня покинул, сказал, переоденется для торжественной части, но почти сразу в курительную вышла моя жена в сопровождении хозяйки. Матерь божья, такой красоты я с рождения не видел. Хозяйка одела ее во что-то невообразимо воздушное, кружевное, сказочно красивое и сказочно старомодное. Герда выглядела, как Золушка на балу у принца, и даже на голове сверкала миниатюрная диадема. Я чинно поднялся и предложил своей принцессе свою руку. И тут появился профессор. Это я только потом понял, по торчавшей из-под маски бороде. Официальный костюм состоял из волосяной копны, закрепленной на шее и спадавшей до пят, браслетов на руках и ногах, деревянной маски с жутко кровожадным выражением и короткого копья с длинным, широким наконечником. Встреться мне такое ночью... Руди, очень довольный произведенным впечатлением, захихикал и попросил ничему сегодня не удивляться.

Но удивляться мы начали сразу. Перед крыльцом стояла процессия из могучих молодцов в коротких соломенных юбках и ожерельях из раковин и клыков зверей, с четырьмя украшенными цветами носилками в руках, и мини-оркестра, который немедленно при нашем появлении выдал какофонию звуков из национальных музыкальных инструментов, которые я и инструментами бы не назвал.

Нас погрузили в носилки, молодцы водрузили их на плечи и звучно, в такт движению, гикая, понесли по улице. Сзади приплясывал оркестр, не переставая дуть и колотить в горшки, кости и раковины. Таким образом мы продефилировали к центральной площади, где уже установили большую трибуну. Толпа расступилась, нас с Гердой и баронессу высадили возле ряда кресел перед трибуной, а Руди внесли на трибуну. Он сошел с кресла, люди радостно заорали, и наш профессор, приплясывая, направился к трону, на который и уселся. Рядом стояло еще четыре таких же кресла, где восседали такие же пугала, только в разных масках. Музыка достигла апогея и вдруг стихла. На сцену вышел могучий негр, встретивший нас на КПП. Тоже в соломенной юбке, устрашающей боевой раскраске и с копьем. В уголке сцены выстроился хор из африканок в сари и тюрбанах, которые немедленно начали приплясывать и тихонечко что-то напевать. Ведущий на непонятном мне языке повел речь, при этом дублируя ее телодвижениями. Такой театр одного актера. Я языка не понимал, но ведущий очень одаренно все переводил своей пантомимой.