За плечом обожаемого господина хрипло засмеялась нарисовавшаяся Белла. Вот уже четверть часа она развлекалась тем, что безрезультатно висла на невозмутимом Снэйпе, и ей это явно наскучило. Она была только рада развлечья, пусть даже и за счёт племянника.
— Чего вы от меня хотите? — глаза у Малфоя блестели, то ли от ярости, то ли от навернувшихся слёз.
Тёмный Лорд брезгливо поморщился:
— Всегда недолюбливал Блэков: богатые, самоуверенные, набалованные психи. Стеклярус, возомнивший себя бриллиантом. Уж, прости, Белла, но такова правда. Ты же, мальчик, превзошёл всех, что были до тебя.
— Мой лорд, Драко не Блэк, — возразила Белла.
Она зашла за спину племяннику, припадая к его плечу. Глянцевые черные глаза горели весёлым безумием.
— Он — Малфой!
Тёмный Лорд никак это не прокоментировал.
— Ты спрашиваешь, чего я хочу? — обратился он к Драко. — А чего можно хотеть от жалкого подобия человека? Чего можно желать от маленькой пакости, способной ударить лишь в спину?
— Мой лорд ко мне пристрастен, — дрогнувшим голосом проговорил Малфой.
— Да-а? — прошипел Волдеморт. — Ну, извини, беспристрастнее я не бываю. Может, стоит задуматься над тем, чтобы сменить хозяина? А? Что ты на это скажешь? — голос Темного Лорда звучал с презрительной ласковостью, — Ты — убогая грязь, желчная дрянь. И я терплю тебя только из-за твоего отца. Но запасы моего, воистину ангельского терпения, не безграничны. Заруби себе на носу, щенок, — презрительно закончил Волдеморт, — я либо сделаю из тебя мужчину, либо — убью.
Равнодушно, почти беззлобно вослед полетело непростительное:
— Круцио!
Драко закричал, да так, что уши заложило.
Белла сморщилась; Снейп отвернулся. На лицах остальных не отразилось ничего.
Волдеморт на секунду отвел палочку в сторону:
— Давай, юный Малфой, — растекался по комнате ядовитый тихий голос. — Покажи, на что ты способен?
Драко силился удержаться на трясущихся ногах, но те, не слушаясь, подогнулись. Из носа на белоснежную рубашку обильно стекала кровь.
— Круцио! — повторил Волдеморт.
Драко упал. Его трясло так, будто тело пронзали электрическими разрядами. Какое-то время ему удавалось сдерживаться, но несмотря на все старания, через несколько мучительно долгих секунд с губ снова сорвался крик.
Темный Лорд отвел палочку в сторону. Алый луч погас.
Драко дышал так часто, что Софии даже сделалось страшно: а вдруг он задохнётся от гипервентиляции лёгких?
— Будь мужчиной, Драко Малфой, — презрительно произнёс Тёмный Лорд. — Учись держать себя в руках.
— Я стараюсь, мой лорд... — прохрипел тот в ответ.
— Терпение лучшая добродетель. Круцио!
Драко корчился на полу, его кулаки сжимались, ногти до крови впивались в ладони. С усилием подняв трясущуюся руку к губам, он закусил костяшки пальцев, но больше так и не закричал.
Чувствуя, что не в силах на это смотреть, София отвернулась, переводя взгляд на Беллу.
Женщина наблюдала за племянником из-под опущенных век, грудь её тяжело и часто вздымалась. На лице была не жалость, не сочувствие, не возмущение жестокостью своего господина — на нём крупными буквами было написано желание, похоть хищницы, получающей удовлетворение от созерцания чужих мук.
— Уже лучше, — насмешливо похвалил Тёмный Лорд. — На первое время — сойдет. На сегодня урок закончен. Можешь быть свободен, Малфой. София! Помоги жениху добраться до его комнаты, а то ещё сдохнет тут посреди зала.
По залу летел легкий, холодный, безжалостный смех Тёмного Лорда — смех существа без души, без сердца и совести.
Не слишком охотно София приблизилась к молодому человеку.
— Малфой? — позвала она, опускаясь рядом с ним на колени. — Драко?
С тихим стоном он приоткрыл веки. Всегда такие красивые и ясные, сейчас серые глаза покрылись красными полосками лопнувших сосудов.
— Нужно уходить, — зашептала она. — Встать можешь?
— Попытаюсь, — кивнул он.
Перекинув руку юноши через плечо София обняла его за талию, помогая подняться.
Драко всегда казался легким, грациозным, тонким и резким, как росчерк пера. Так откуда же в его тощем теле такой вес?
— На каком этаже твоя спальня?
— Не стоит со мной нянчиться. Сам доберусь.
— Не доберёшься. Рухнешь где-нибудь на лестнице.
— Поглядите, какие мы милые!
— Впереди ещё столько этажей... спорим, по закону подлости, твоя комната на самом верху?
— Угадала, — невесело усмехнулся он. — Ладно. Убери руки. Я же сказал — пойду сам.
Оттолкнувшись от стены, он сделал несколько шагов, но потом начал медленно оседать на пол. София едва успела подхватить его.
— Где твоя девичья скромность, Гринграсс? Так навязываться молодым людям? Ай-яй-яй...
По лицу Драко, по тому, как он сжимал губы и судорожно цеплялся за перила, было заметно, что он еле держиться.
Когда они, наконец, добрались до его комнаты, София в нерешительности потопталась у порога.
— Иди к себе, Гринграсс. Что у тебя за привычка всё время на меня таращиться.
— Я не таращусь, я... — София осеклась, решив не развивать эту тему. — Ладно, отлёживайся. Спокойной ночи.
— Приятных снов, деточка, — насмешливо полетело в ответ.
Глава 9
Дом призраков
Ванная впечатляла со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству — всё равно, что напрашиваться на воспаление легких. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё свободно задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.
Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, София, вернулась в спальню, где споткнулась о взгляд Волдеморта.
— Доброго утра, — милостиво снизошёл до кивка великий родственник.
— Д..доброго, — запинаясь, отозвалась девушка. — Я не ожидала, что...
— Не важно, — отмахнулся Тёмный Лорд. — Предлагаю не тратить время на пустопорожнюю вежливость. У меня к тебе, София, есть дело.
— Какое дело? — сразу насторожилась она.
А кто бы на её месте не насторожился бы?
— Предстоит отправиться в Исландию. Есть такое островное государство в северной части атлантического океана...
— Я знаю, где находится Исландия, дядя, — раздраженно фыркнула девушка. — Зачем я должна там оказаться?
— На одном из островов есть замечательный дом где, по слухам, поселились то ли призраки, то ли демоны. Прибудешь туда. Оглядишься. Почистишь дом от нечести.
— Я?.. — нервно моргнула София. — Но я же не священник!
— Ты некромант. Это даже лучше.
— Никакой я не некромант. Да я понятия не имею, как заклинать всю эту нечисть. Вы же видели мои оценки? Я почти ни на что неспособна, да это и не удивительно, учитывая мой опыт...
— Поедешь и точка, — отрезал Темный Лорд, хрустнув пальцами. — Я уже отмечал, что недоволен результатами твоего обучения в Хогвартсе? Мои научные методы, как ты могла вчера заметить, много жёстче, зато и куда эффективнее, чем беседы со вкусом лимонных долек у Дамблдора. Твой дар позволяет повелевать мертвыми. Вот поезжай и повеливай.
— Дядя! — взмолилась София. — Дар — даром, но, чтобы справляться с монстрами, необходимы знания, умения! А у меня их нет! Я не могу...
— Если Василиса права, то ты с легкостью справишься, — холодно отрезал Темный Лорд. — А если нет, то ты мне не нужна.
— Пожалуйста! Пожалуйста, не поступайте так со мной!
— Никогда ничего ни у кого не проси, и никто не посмеет унизить тебя отказом.
Мир стал неясным, размытым — это на глаза набежали слёзы.
Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах бесполезно. Это существо холодно ко всему, одинаково ко всем беспощадно и безразлично.
* * *
В разбитое окно тянуло сквозняком. Остро пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль, кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие истлеть бархатные занавеси, их первоначальный цвет даже угадать не представлялось возможным. В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался, везде царила полумгла.
Почти в каждой комнате были часы. Они висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. На всех замершие стрелки показывали половину четвертого, то ли утра, то ли вечера?
За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения — кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие туши. На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть, издалека до жути напоминающая кровь. Запах витал соответствующий. Зажав нос, София поспешила выйти.
Вернувшись в гостиную, она заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона. С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами, с другой — деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями. За дверями таились маленькие, тесные комнатки.
Пока дом безмолвствовал. Скорее всего до наступления темноты следовало запастись терпением и, по-возможности, свечами.
Вернувшись на кухню, София принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия её увенчались успехом — удалось отыскать несколько свечей. Хотя, если подумать — на что свечи, когда есть Люмос? Просто необходимо было чем-то заняться, пока минуты складывались в часы ожидания.
Софии никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её, было частью Ада, — иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое.
Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё так же недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.
Наконец в дверь постучали.
София стояла на вершине лестницы, с силой сжимая перила, и расширенными глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты. Она изо всех сил сдерживала дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, спрятавшийся под кустом от волка, она отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот прекратится.
Когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья-то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.
В голове издевательски зазвучали строки Маяковского:
'А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейте раскаленных труб?'...
Впрочем, только безумец мог бы назвать какофонию звуков ноктюрном.
— Силенцео! — крикнула София, взмахнув палочкой.
Возмущённо булькнув, дом заткнулся.
Наступившая тишина казалась более зловещей, чем недавний истошный вой.
Дом злился и готовился к новой атаке. С каким-то извращенным любопытством, София ждала, что же он предпримет дальше?
Ждать пришлось недолго. Широко распахнулись окна, одно за другим. Ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Софией чары молчания и сквозняки завыли, словно ранненые звери.
Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, София поняла — дом перестал просто пугать. Он стал по-настоещему опасен.
Картины и светильники со свистом полетели со стен на пол, будто невидимая рука срывала их в ярости, бросала, разбивала, крошила в мелкие щепы.
Потом послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом в другой. На втором этаже забегало множество маленьких ног.
С громким тиканьем пошли часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.
Сначала София списала это на игру света и тени. Потом, обернувшись, воззрилась, не в силах поверить: у лестницы стояла девочка, одетая в платьице, похожее на наряд Мальвины. Из-под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове красовался огромный старомодный бант. Когда-то он был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека. Девочка подняла лицо.
Одна его половина оказалась обезображена: глазное яблоко висело на отвратительных белых ниточках, из развороченного рта торчали обнаженные зубы. Вторая же его половина была по-прежнему красива: округлая щечка, мягкий изгиб совершенных губ.
Изуродованный труп, рыча, кинулся на непрошенную гостью.
— Левиоса! — отшвырнула София инфернала и бегом поднялась по лестнице, увёртываясь от падающих картин. Вбежав в одну из комнат, заперла за собой дверь. Взгляд метнулся по сторонам: лавка под окном, стол, заваленный чем-то, подозрительно напоминающим птичьи перья, кровать, закрытая полуистлевшим балдахином, колышущимся под порывами сквозняка.
Или не сквозняка?..
Равномерный скрип пружин...
В прорехе ткани мелькнули полуразложившиеся, посеревшие, раздувшиеся тела утопленников, совокупляющиеся друг с другом с механической монотонностью.
Пружины скрипели...
София потянула за ручку и с ужасом поняла, что та не поддаётся. Дернула ещё раз. Ещё! Ещё! Безрезультатно.
Кольца балдахина съехали в сторону.
При жизни, возможно, любовники были даже стройны и привлекательны. Но сейчас при взгляде на них невозможно было удержаться от тошноты. Переплетённые тела, словно чудовищный краб, поднявшись на вывернутые под неестественным углом конечности, поползли к Софии. Колыхались раздутые животы и груди, белые, как жабье брюшко.
— К нам! К нам! К нам! — стонали они.
— Алохомора! — завопила девушка.
Дверь сорвало с петель. София кинулась в образовавшийся проход. Далеко, однако, не убежала: между ней и лестницей стояло с десяток инферналов. Белых, с отрешенными лицами и залитыми чернотой глазами.
— Бомбарда!
Вверх полетели щепки и штукатурка. В облаке пыли призрачные фигуры словно растворились.
София, не теряя времени, кинулась к выходу.
На пороге она снова наткнулась на препятствие, упав в чьи-то руки.
— Тише, Гринграсс! — зашипел над ухом знакомый голос. — Тише! Совсем спятила?
— Малфой?! Это действительно ты?! — София судорожно вцепилась в рукав его мантии. — О, господи, Малфой! Ты здесь? Какое чудо!!!
— Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда моё появление ты приравняешь к чудесам, — съехидничал он.
— Нужно срочно выбираться отсюда. Убираться с этого проклятого острава!
Малфой не мешал Софии заливаться слезами. Не отталкивал и не обнимал, просто стоял и ждал, когда её истерика сойдёт на нет.
— Полегчало? — спросил он, когда её рыдания перешли во всхлипы. — Ну а теперь слушай. Уйти, не выполнив задание Лорда мы не можем. Поэтому придётся вернуться.
София замотала головой.
— Я туда ни за что не вернусь!
— Придётся, Гринграсс. Просто поверь на слово — лучше инферналы, чем разъярённый Тёмный Лорд.
— Но что можно сделать с таким колличеством инферналов? Может быть лучше спалить этот дом к чертям собачим?
Драко покчала головой:
— Тёмный Лорд хочет, чтобы мы очистили дом, а не уничтожили его.
— Но как это можно сделать?
— Не знаю. Это у тебя сила управлять мертвецами.
— Я не умею. К тому же их там слишком много...
